Асилум. Рутина

– Не прикидывайся юнцом, – резко бросает она, но ее злость длится лишь мгновение. – Давай с тобой договоримся, что не будем тратить время друг друга на различные игры…

– Даже на ролевые? – Впервые за долгое время я улыбаюсь, но Виви не оценила шутку.

– Даже на них. Вот дрянь. Что это?

Я смотрю в сторону, откуда только что раздался треск эхолета. Зачастую эти штуки летали бесшумно, но иногда они спускались так низко, что можно было услышать своеобразные щелчки от работающего в них двигателя. Мне никогда не попадался сбитый эхолет, поэтому я не слишком понимаю, как он устроен. Несколько раз я пытался поохотиться на них, но они достаточно юркие, и каждый сделанный в них выстрел – это впустую потраченная пуля. А пули здесь – невероятная ценность, если ты не работаешь в боевом отряде ищеек верховного лидера.

Недоверчиво смотрю в сторону гостьи.

– Ошибаешься, – поясняет она. – Не со мной. И, честно говоря, понятия не имею, как они так быстро на нас вышли. Я думала, времени будет немного больше. Пора убираться отсюда. Недалеко отсюда спрятан мой глейдер.

Глейдеры. Ненавижу эти маленькие и юркие летающие машины. Их скорости хватает, чтобы человеку, который хочет их сбить, было чертовски трудно. Я и сам много раз терпел неудачу в этом деле. А второй их минус в том, что в кабине пилота и одному тесно, хоть она и была рассчитана на пару человек. Глейдеры стояли на вооружении «его величества», и заполучить их в пользование считалось большой удачей. Среди местного населения зачастую все попытки достать такой аппарат заканчивались быстрой казнью на всеобщем обозрении. Десятки раз я видел подобные трансляции по Плазмонету.

Наличие глейдера у девушки наталкивало на определенные мысли. Что, если она типичная ищейка под прикрытием? Но тогда какой смысл в том, чтобы меня развязывать и вести эти беседы, если можно было сразу доставить по назначению, а уж там… пытать меня до смерти, как это обычно делается в поисках ответов. Ходят слухи, что ищейки умеют развязывать язык, но я не из тех, кто это делает, а значит, и бояться мне нечего.

– Веди, – говорю я ей и достаю из-под плаща свой верный «Шершень».

– Это еще зачем?

Я не объясняю. В этом здании никого нет. А значит, все, кто может попасться на пути, потенциальные враги. Сегодня я не ждал гостей. Произойти могло все что угодно. Эхолет в окне не возникает сам по себе. Если здание окружили, то быть беде. Навыков Виви я не знаю, но моих вряд ли будет достаточно для борьбы с отрядом ищеек в столь узком пространстве. Я бывал во всяких переделках, в том числе в тех, когда противник превосходил числом, но ищейки – специализированный отряд. Это не банда маменькиных сынков, иногда они тоже умеют делать больно. Двенадцати патронов, заряженных в моего друга, явно недостаточно, но все же у кого-то они смогут отнять ценный ресурс – жизнь. Я никогда не убивал без причины. Лишь когда брал очередной заказ или для самообороны, но никогда для потехи или шутки ради, чтобы отнять у какого-нибудь бедолаги последний кусок пищи, что было очень распространено на этой захудалой планете. «На Свалке нет места доброте», – сказали мне однажды. Свалка создана для мусора. И иногда этот мусор ходит на двух ногах. Наверное, поэтому мне было здесь комфортно. Получать заказы в подобном месте – значит не испытывать угрызений совести и других лишних эмоций.

– Ты слышишь меня? – повторно обратилась ко мне девушка.

Я становлюсь рассеянным. Годы, видимо, берут свое. Но я с ними еще поспорю.

– Затем! – коротко отвечаю я на предыдущий вопрос. – Идем. И, Виви… аккуратнее.

Виви накинула капюшон и стала подобна тени.

Площадь, которую я занимал, находилась на верхних этажах здания, что позволяло мне время от времени наблюдать за происходящим на зловонных улицах. Сейчас этот факт был скорее минусом, ведь придется преодолеть несколько лестничных маршей, а, как показывает практика, это всегда опасно. На каждом из них тебя может ожидать кто угодно. В коридоре пусто. Обшарпанные стены изрешечены следами пуль. Каждое здание в районе может похвастаться подобными отметинами. Они будто устраивают соревнования друг с другом, чьи шрамы круче. А шрамов у них набралось достаточное количество. Здания на Свалке, как и остальные вещи, не служили долго. Топкий грунт потихоньку поглощал свайное поле строения, а затем и само строение, на месте которого возводилось новое. Говорят, что на пепле ничего не построить. Бывает и по-другому. Мы строим новую жизнь на старых костях. Мы радуемся ей, но не подозреваем, насколько тесно связаны с прошлым. И это прошлое однажды может нанести нам визит и ударить в самое больное место.

Виви показывает жестом, что можно спускаться. Я ухмыляюсь. Не думал я, что девчонка будет показывать мне дорогу. За годы работы я накопил достаточно опыта. Работа наемника, охотника за головами, непроста, и первое, чему нужно научиться, – ориентироваться в ситуациях, подобной этой.

– Для наемника ты слишком медлительный, – обращается ко мне девушка.

Как же она ошибается. Молодежь привыкла все делать наспех, поэтому и не видит дальше своего носа. Не видит, как люди, прикладывающие чуть больше усилий, вырывают у нее изо рта внушительные куски, а она радуется остаткам и чувствует себя королем мира, ходит пешками в игре, пока кто-то другой руководит всей партией. Спешка. Она приводит лишь к одному – быстрой смерти. «Быстрый и мертвый», – любил цитировать один мой компаньон. И я с ним соглашаюсь. Расчетливый план. Точный, как часы. Вот, что неоднократно спасало меня от ненужных неприятностей. Но сейчас я не спорю. На это у меня нет желания. Никогда не любил доказывать кому-либо свою правоту, как и в целом тратить энергию на нелепые объяснения. Мудрость, которую начинаешь понимать, когда становишься старше, гласит: «Если кто-то говорит, что два плюс два равно пяти, то согласись с ним».

Мы спускаемся на пролет ниже, но звенящая тишина продолжает давить на голову. Неужели эти прихвостни верховного лидера стали настолько умнее, что теперь они не проникают в здания без необходимости, чтобы избежать ненужных потерь с их стороны. Такого мне еще наблюдать не доводилось, и это сильно сокращает наши и без того минимальные шансы выбраться из кольца, если оно существует, в чем я по-прежнему сомневался. Слишком осторожен я был в последнее время. Работа на Мамонта не из простых, поэтому приходилось тщательно заметать следы. В том числе и место своего нахождения. Знал ли сам Мамонт? Но Мамонт пропал, и сразу же выясняется, что Виви нашла мою берлогу и предлагает непонятное сотрудничество. В этой истории явно что-то не так. Но Виви не выдает себя. Ведет себя так, как будто ничего и не знает. А что, если она действительно стечение обстоятельств? То, о чем она мне сказала, могло означать, что у нее есть определенные способности, переданные от отца.

Иллионы. Что я знаю о них? Обрывки информации, переданные из уст в уста. С момента прихода верховного лидера все, что могло храниться в архивах на этот счет, уже давно ликвидировали, сожгли и пустили по ветру. Иллионы встречались крайне редко в борьбе между двумя кругами. Высший и Низший – так их называли. Иллионы были вне борьбы. Они держались обособленно и не вникали в перипетии борьбы четырех стихий. Но почему? На этот вопрос никто не знал ответа. Говорят, их способности выше, чем у любого, кто состоял в кругах и мог подчинять себе силы огня, воздуха, земли или воды. Легенды гласили, что время для них ничего не значит. Но это легенды. Пустых разговоров среди людей тоже хватает. Что им еще делать, когда живешь в столь гнусном месте? Сочинять истории, которые можно рассказывать друг другу за кружкой пива. Но Виви. Она не напоминает мне этих людей. Может быть, поэтому я сейчас следую за ней. Готов принести жертвы. Точнее – двенадцать. Именно столько пуль в моем «Шершне». И все для того, чтобы прикоснуться к тайне. Мне купили фруктовый лед в жалком кафе, чтобы завладеть моим вниманием. И я с охотой проглотил его, даже не думая, из чего он может быть сделан.

Проходим еще один лестничный марш. На этаже темно – не к добру. Этот этаж я хорошо знаю, как и все, что были до. Как и все, что будут после. На нем никогда не было так…

В этот момент вспышка, которая должна была ослепить меня, ярким светом выдавливает тьму, накопившуюся на этаже. Я успел прикрыть глаза, слышу шум, раздающийся от сапог ищеек. Их больше двенадцати. Скверно! Смотрю в сторону девушки, которая заняла позицию за углом одного из уходящих коридоров перед лестничным маршем. Она не промах. Чтобы увернуться от световой гранаты – на это нужна определенная сноровка. Жестом она показывает мне направление, откуда, по ее мнению, прилетел этот подарок. Она два раза сжала и разжала пальцы. Десять человек. Она ошиблась. Слух подвел ее. Но пора и мне выходить на арену. Быстро спускаюсь на несколько ступеней и перепрыгиваю через перила, сделав бланш. Этого достаточно, чтобы увидеть двух человек в белых шлемах с узкими глазницами, характерных для ищеек. Значит, все-таки они. Считалось, что их амуниция была безупречной. Да никто и не вступал в открытый конфликт с таким подразделением. Но я знал, что узкие глазницы слишком большие для людей, кто умеет пользоваться оружием так, как нужно. А я умел. Белый цвет шлемов тоже был не самым удачным выбором. Это отличительная черта. Верховный лидер таким образом показывал, насколько он и его пешки могут позволить себе чистоту в столь убогом и сером мире. Но в темноте их шлемы отражали свет. В темноте они и сами не готовы были сражаться. Комендантский час расслабил их, а чистота, которой они себя окружили, сделала из них неповоротливых и ленивых боровов. Света, что еле-еле пробивался от одного из светильников на этаже, было достаточно для того, чтобы видеть цель. Еще находясь в воздухе, я выпускаю две пули в черные щели и вижу, как две обмякшие туши молниеносно валятся на грязный пол. Началось!

– Твою мать! – слышу я возглас из глубины этажа.

Голос хозяина молодой и нежный. Такой был и у меня. Когда-то… Что знают эти детишки? Лишь теорию. Суперотряд верховного лидера состоит из желторотых юнцов. Странно, что люди не могут дать им отпор, просто собравшись вместе в один мощный кулак. Все, что осталось от этого отряда, – всего лишь имя. Я помню дни, когда эти парни в белых касках действительно могли создать проблемы, но сегодня те люди охраняют непосредственно Его, а на мелкие задачи людей не хватает. Я разочарован. Все будет проще, чем казалось на первый взгляд.

Делаю кувырок вперед, по направлению к той области, откуда донесся голос. Слышу выстрелы и звуки бесценных пуль, вгрызающихся в штукатурку за моей спиной. Чего-чего, а пуль у них достаточно. Может, поэтому так блеет население при виде этой армии. Страх рождают глаза. За все время, которое я находился здесь, я мог собрать вокруг себя массу людей, но… их несчастья были для меня заработком. Пока в мире творится хаос, который творит один-единственный человек, находящийся у власти, всегда будут те, кому это выгодно. И я не исключение. Каждый выживает как может.

Вижу быструю тень, мгновенно выросшую на этаже. Виви. Девчонка не дремлет. Из-за угла один из белых касок пытается сделать выстрел в ее направлении, но она оказывается быстрее. Пол был для нее льдом, по которому она в один миг подкатилась на коленях и выросла за его спиной. Тонкий стилет блеснул в ее руке, а затем скрылся в горле неопознанного человека. Минус один белый шлем. Плюс одна жертва в борьбе за свободу. Девушка скрылась так же быстро, как и появилась. В этот же миг по полу звенящими ударами пролетел металлический шар. Граната. Я делаю рывок в сторону лестницы, ведущей вниз, и в прыжке пытаюсь покинуть опасную зону, но ударная волна настигает меня быстрее.

Удар о стену был терпимым, но жестким. В голове шумело. Виви. Она осталась на этаже сверху, но я почему-то знал, что она цела. Нужно заканчивать этот цирк. У ребят проблемы с координацией, а значит, у них нет выраженного лидера, который ведет их. Пушечное мясо. Марионетки. Мне жаль их. Но они вышли на поле боя, приняли его правила. И победитель только один. Стискиваю зубы и набираю скорость, взлетая вверх по ступеням, а затем отталкиваюсь от последней и пролетаю боком мимо уходящего коридора, где параллельно со мной медленно движется фигура на корточках. Мгновения достаточно, чтобы нажать на спусковой крючок. Минус одна бесценная пуля. Минус одна бесценная жизнь. Я падаю на пол. В воздухе пыльно от недавнего взрыва. На этаже тихо.

– Неплохо, – слышу я голос за спиной. Виви подает мне руку, чтобы помочь подняться. – С остальными всё, – поясняет она, предчувствуя мои опасения.

Не стану отрицать, она меня удивила. За последние годы это мало кому удавалось. Не могу сказать, что мой круг общения способствовал этому факту, но, охотясь на людей, ты встречаешься со многими вещами. В том числе и такими, как безответственность, инертность заказчиков, предательство, ложь, страх, злоба. Но все это было обычными вещами, к которым привыкаешь. Способность людей удивлять меня была тем редким ресурсом, за который я их мог уважать. Наверное, поэтому я их ненавидел.

Я поднимаюсь и небрежно отряхиваю свой короткий плащ.

– У нас мало времени, – говорит девушка.

– Без тебя… – Я не продолжаю. Она помогла мне. Без нее пришлось бы потратить все пули, стало быть, она не заслужила грубости. – Да, ты права. Идем. Пока не опомнились остальные. Нужно собрать их снаряжение.

– Нельзя. Датчики слежения, встроенные в него, сразу нас выдадут, как и то, что только что произошло. Дорога каждая секунда.

Датчики. Чувствую себя как школьник, которого поправил учитель. Что же со мной происходит в последнее время? После того задания на станции эхолетов я все никак не могу прийти в себя. Раньше на восстановление уходило гораздо меньше времени. Этим и хороша молодость. Ты можешь творить невероятные вещи. Вещи, за которые расплачиваешься после того, как молодость скрывается за очередным поворотом и ты ее уже не видишь. Ты проигрываешь гонку, хотя изначально тебе кажется, что борьба идет на равных.

– Датчики… – Мой голос звучит устало. – Ты права. Может, уже скажешь, куда мы направляемся?

– Пока не могу. Сначала выберемся из этой конуры. И у стен есть уши.

Она хлопнула меня по плечу и направилась к лестнице. Это выглядело так ненавязчиво, будто мы знаем друг друга десятки лет. Я чувствую приятное тепло, растекающееся по телу. Давно забытое чувство, которое было запечатано в глубинах сознания. Я думал, что мне удалось избавиться от него, но девчонке одним лишь прикосновением получилось добраться до мест, где царила тьма. Я ощущаю улыбку на своем лице. В теории я должен был бы убить ее. Прямо сейчас. На этой планете нет места сантиментам. Но теория – всегда теория. Она не имеет ничего общего с практикой. И я это прекрасно знаю.

Глава 3. Первый полет

Воздух на улице морозными гарпунами пронизывал нос. Осень. Она всегда наступала слишком резко. Еще два часа назад ты утопал в грязи и мусорных отходах, а сейчас грунт становился твердым, и для тебя он был не хуже, чем асфальт. Самое лучшее время для преступлений среди местных. Местных. Я так долго находился здесь, что уже мог себя отнести к этому сословию, но память по-прежнему говорила мне: «Ты иной». Глупо. Я не верил в сказки про избранных. Не верил в сказки, что когда-то в Высшем круге объявился мессия, способный изменить ход войны, которой я не знал. А была ли она – война? Как по мне, здесь всегда было хреново и сыро. С войной или без нее. И не один мессия не способен этого изменить.

– Мерсен. Мерсен. – Впервые за долгое время я слышу, как кто-то обращается ко мне по имени. Имя. Больше похоже на кличку собаки. А я и есть собака, которая отрабатывает свою кость. Собака, остающаяся верной своему хозяину, пока он дает ей кости, а зачастую и после этого. – Эй!

Крик Виви звучит на улице отчетливо. Если бы я был на задании, я бы обязательно обратил на него внимание. Но на улице тихо. Не удивляюсь тому, что ищейки отправили всего один неопытный отряд, но все равно не могу сразу уложить этот факт в своей голове.

– Что? – спокойно отвечаю я и тянусь к пачке «Лангс», надежно спрятанной во внутреннем кармане.

Курение вредит нашему здоровью. Но гораздо быстрее ты получишь пулю в лоб. Поэтому рак легких – это для многих мечта, которой не суждено сбыться. Свалка забирает людей быстрее, чем они могут сами себе испортить существование.

– Нам в ту сторону! – Девушка указала направление, и я сразу понял, где она оставила глейдер.

Топи старались обходить стороной даже местные. Идеальное прикрытие. Вода, а если точнее – жижа, заполняла все дозволенные ей пространства. Мало кто знал, что под ее поверхностью могут скрываться небольшие острова старых зданий, которые еще не успели уйти на глубину. Крыши этих зданий вполне бы могли служить временной площадкой для глейдера или для корабля класса МЕХА.

Тихо. Улица будто вымерла, а значит, уже все забились по своим норам в ожидании комендантского часа его величества. Выбрасываю недокуренный стержень, жалея о том, что пришлось использовать его так нелепо, но ждать больше и правда нельзя. Скоро здесь могут оказаться более внушительные силы в белых касках, которые возьмут не умением, так числом.

– Идем, – соглашаюсь я.

Темнота ночи время от времени рассеивалась светом фонарей пролетающих на низкой высоте воздушных судов, но черная дорога от этого не становилась виднее. Виви безошибочно вышагивала в сторону топей с захороненными в них зданиями и всю дорогу молчала. Я не хотел сейчас лезть к ней с расспросами, это не в моих правилах. Я чувствую, что все объяснения меня ждут впереди. Кое-где на параллельных улицах лабиринта, если это, конечно, можно назвать улицами, слышны специфические звуки сирен, техники и оборудования спецотрядов. Слышу, что сегодня их больше, чем обычно, что наверняка связано с нашей заварушкой. Эх, теперь назад уже не вернуться. Хорошая была лачуга. Я к ней привык. И она была каким-никаким, но домом. В ней я не хранил вещей, которые каким-либо образом могли вывести на мою личность, да и все необходимое у меня всегда с собой. Когда ты наемник, всегда находится кто-то, кто хочет удалить тебя из жизни. Это неизбежность. «Издержки профессии», – так говорил мой информатор. В любой работе ты вынужден мириться с издержками, если хочешь и дальше заниматься тем, чем занимаешься. Но, как по мне, это небольшая цена за жизнь, которую в конечном итоге ты выбираешь для себя сам. Люди вокруг тоже выбрали свою и терпят тиранию и страх, который не дает им вдохнуть полной грудью «чудесный воздух». Они привыкли. Для них это тоже издержки. Грязь, разруха, насилие, киднеппинг – все это элементы, на которые они согласны. Принимая игру, ты принимаешь ее правила. А если нет – тогда борись или умирай.

Дорога не заняла много времени. Я переживал, что по пути встретится какой-нибудь патруль, но мои переживания были связаны с тем, что в последнее время крайне редко попадались заказы, на которых можно было поживиться каким-либо хабаром, а мои запасы все же не безграничны. Пули можно купить, если знать у кого, но такие покупки считались отдельным событием, и не каждый уходил от барыг со всеми своими гвоздями, а те, кто слабее, и вовсе мог не уйти. У меня был постоянный поставщик, но все-таки я предпочитал получать подобные вещи, совместно с другой добычей, выполняя очередной заказ клиента. В последнее время я истощился, но встреча с Мамонтом поправила бы дела. Теперь не осталось ни дома, ни Мамонта, который, если и жив, наверняка узнает о случившемся и внесет мое имя в список нежелательных контактов. Вот же херня. Я плюю в земляную кашу.

– Осталась пара поворотов, – развеяла мои мысли Виви. – Ты уже летал на глейдерах?

– Приходилось. Ненавижу этих прытких ублюдков, – отвечаю я с презрением.

– Понимаю. – Легкая улыбка озарила ее лицо. Сейчас оно не выглядит измученным, каким мне показалось в «Моране».

Эту забегаловку я помню еще задолго до появления в ней Виви. После того как Мамонт появился в моей жизни, мы часто встречались там, хоть я все время просил сменить место. Сейчас я задумался. Это продолжалось более трех, а может, и четырех лет. Черт, как быстро летит время. Владелец «Мораны» был человеком мутным, но не болтливым, и за то время, которое мы провели в его дыре с заблеванными столами, он не задал ни одного вопроса и не пытался навариться, выдав нас первому же патрулю. А то, что по виду мы отличаемся от общего сброда, было понятно без особого ума.

– Ты пару поворотов прошла!

– Не поняла. – Виви замедлила шаг. – А, ты про это. Мы на месте.

– Где же он? – Я не видел никакого глейдера.

В этот момент Виви достала черный продолговатый предмет, отполированный, словно он был сделан из черного стекла. Спустя некоторое время на его поверхности загорелись какие-то символы. Девушка провела пальцем по одному из них, и метрах в трехстах по прямой подсветились диоды глейдера.

– Маскировка, – пояснила Виви.

– Честно сказать… я не припомню, чтобы глейдеры снабжали подобными технологиями.

Класс этого корабля не позволял ему включать в оснащение достаточное количество батарей, для подзарядки которых требовалась специальная станция, находящаяся на крупных флагманах. Обзавестись такой станцией считалось чем-то из ряда вон выходящим. Крупные флагманы «Иерихон» как раз оснащались стелс-системой, и обнаружить их было практически нереально. Но если на секунду представить, что это кому-то удалось, на питание станции понадобилось бы значительное количество энергии. В мире Свалки, где некоторые люди до сих пор радуются свечам или огню из бочек, такого источника энергии не найти. Я знаю. Возможно, у верховного лидера и нашлось бы нечто подобное, но мало кому в трезвом уме придет в голову идея штурмовать его резиденцию.

– Специальная модификация, – пояснила Виви. – Иди точно в след.

Она аккуратно ступала по вязкому грунту, который постепенно перешел в состояние жидкой, клеевидной субстанции. Но под ногами на полуметровой глубине чувствовалась жесткая опора.

Через несколько минут мы уже стояли у глейдера, раскинувшего опоры на невидимой площадке. Его состояние было близко к идеальному.

– Понимаю твой вопрос, Марсен.

– Я ничего не спрашиваю.

– Но я же вижу, что хочешь. Запрыгивай – объясню все по дороге.

Новый глейдер. Практически новый глейдер. Такое может быть лишь в случае, если Виви работает на верховного лидера и состоит в одном из его подразделений. Бьюсь об заклад на что угодно. Либо девчонка ведет какую-то двойную игру. Я нехотя поднимаюсь в тесную кабину и занимаю кресло второго пилота. Виви не заставила себя долго ждать, и уже через минуту я услышал, как прозрачная крышка герметично встала в нужные пазы и оградила нас от незначительного шума внешнего мира.

Панель приборов была сложным инженерным узлом, но девушка со знанием дела быстро справилась со всеми командами бортового ИИ, что в очередной раз наводило на негативные мысли в ее отношении. Кто же она?

– Эта птичка досталась нам после одной из интересных вылазок на территории хайсошилов…

– Хайсошилов?

– Ах да. Так мы называем всех, кто живет за Свалкой. Точнее, всех, кто живет иначе.

Виви плавно подняла глейдер, и по мутной жиже под нами поднялась рябь. Было слышно, как опоры глейдера заехали в специальные отсеки, и после этого остался лишь приятный рокот сверхзвукового двигателя.

– Хайсошилы, значит. Херня какая-то.

Мне смешно. И я смеюсь, не стесняясь. Если бы несколько дней назад мне кто-то сказал, что такое простое слово сможет вызвать у меня столько эмоций, я мог бы поставить все, что у меня было на тот момент, чтобы доказать обратное.

Я понимаю, что это название связано с более высоким социальным положением. Но я знаю, что эта пропасть между классами лишь из-за того, что кто-то просто боится поставить на карту все, что у него есть. Он будет ныть. Бесконечно ныть и жаловаться на все, что доставляет ему неудобство, но ни за что на свете не возьмет в руки пистолет и не пойдет добывать правду. Психология людей всегда была для меня непонятна. Что должно с ними произойти? До какой точки они должны дойти, чтобы сдвинуться с места? Они уже живут на свалке и питаются помоями, которые им предлагают местные забегаловки. Каждый день мрут, как мухи. Каждый день готовы свернуть горы в разговорах друг с другом, но, как только на горизонте появляется белый шлем с узкой прорезью для глаз, их слова оказываются лишь бравадой.

– Хорошо, что объяснений тебе больше не требуется. – В голосе Виви прозвучала чуть заметная обида.

– Извини. – Я не припоминаю, когда в последний раз использовал это слово, но оно вылетело само собой. Человечность, которую я осознанно губил в себе все это время, по-прежнему не желала подыхать и иногда напоминала о себе. Чувства. Человеческие чувства – это слабость, несовместимая с работой наемника, охотника за головами. Любая сентиментальность вредила делу, и за нее не перепадало ни одного гвоздя, даже самого ржавого, найденного в руинах и среди отбросов Джанки.