Полная версия
Я тебя не отпускал
До встречи ещё минут двадцать. Нервничаю. Если эта нить не приведет никуда, то уже и не знаю…
Злата часто снится мне. Во снах отдельная реальность, где мы вместе. Где говорит, что любит. Там много еë… Много нежности, секса, близости… И в последнее время, мне все меньше хочется просыпаться по утрам. Существую только на упëртости и злости.
Зачем?! Ну, зачем был этот побег, глупая?? Осознаешь ли ты насколько подставила меня этим? Вряд ли. Женщины! Беременные женщины – ещё хуже! Нельзя и на мгновение оставить.
– Ваха, дай сигарету.
Не поворачиваясь, поднимает пачку вверх. Забираю две, и возвращаю обратно.
– Не психуй, Дэм. Найдëм.
– Мхм…
Затягиваюсь удушающим дымом, погружаясь в это ощущение замедления момента. Редко курю… После ранения в лёгкое бросил. А начал опять, когда она сбежала. Смотрю, как тлеет кончик сигареты.
Колокольчик на двери звякает.
Вот и Волков. Постарше меня. Собранный, уверенный. Обводит цепким взглядом кофейню, столики… Плечи, как мне кажется немного напряжены. Отворачиваюсь к окну, чтобы не встречаться с ним взглядом.
– Захар Тимофеевич? – негромко обращается к нему Ваха.
– Вахтанг?
– Да.
Пожимают друг другу руки. Присаживается за столик. Быстро переходят к сути вопроса.
– Мне нужно «переехать» так, чтобы меня никто не нашёл. Какие есть варианты для меня? – уточняет Вахтанг.
– Смотря, кто будет искать. Частные лица, фейсы, Интерпол?…
– Допустим, партнëры по бизнесу, менты, возможно. Я должен крупную сумму.
Волков нахмуренно разглядывает его. И словно теряет интерес. Вежливость во взгляде остаётся, азарт исчезает.
– Могу помочь Вам быстро сделать визу в Австралию. Выберете любой Смолл-сити. Уединённый домик в пригороде. Немного измените внешность. Расплачиваться будете только наличкой. Представляться другим именем. Всем говорить, что вы итальянец или… француз. Передвигаться наземным транспортом. Проблема решена. Вас никто не отследит. Тариф стандартный.
– Меня снимут с рейса, – уточняет Ваха. – Не выпустят из страны.
– Хм… Байкал, Хабаровск, Хакасия, Алтай…
Трындец! Всю страну не перекопаешь.
– Оо… За Уралом жизни нет, – улыбается Ваха.
– Вы удивитесь, Вахтанг. Там можно вполне комфортно устроиться. А главное – выжить.
– Я привык к хайтеку.
– А мне показалось, Вы привыкли к жизни, – прохладная циничная улыбка.
– Вы умеете убеждать, Захар Тимофеевич. Ну, допустим… Пусть будет Хакасия. Какой-то конкретно город посоветуете?
Мы на мгновение встречаемся взглядами с Волковым, синхронно затягиваясь сигаретами. И так же синхронно выпускаем дым. Кольцо на его пальце. Я видел такое…
– Никакой! – переводит взгляд на Вахтанга. – Точку вашего конечного назначения я знать не буду. Для меня это просто-напросто опасно. А для Вас – ненадежно. Вы получите перечень рекомендуемых пунктов назначения. Их будет около двухсот. Но, опять же, Вы совершенно не обязаны выбирать из этого списка. Это всего лишь наиболее комфортные городки, где легко устроиться и потеряться. И инструкции как вести себя. Если Вы выберете другую точку – Ваше право.
– То есть… – вздыхает Вахтанг. – Даже Вы, не в курсе, где теперь Ваши клиенты?
На лице Волкова самодовольная улыбка. Я даже ловлю в ней что-то типа провокации. Или вызова. Переводит взгляд обратно на меня.
– Идеальная схема, правда? Я ответил этой схемой на те вопросы, которые Вы еще не задали?
Ах, ты сволочь…
Допиваю залпом виски.
Мы налажали. А он профи. Приехал заранее, изучил обстановку.
Второй стакан беру с собой и пересаживаюсь к ним за стол. Что ж будет играть в открытую.
– Демид… – тяну ему руку.
Пожимает.
– Захар.
Глава 4 – Холостой?
– Захар, – смотрю я на часы. – Можно я Вас угощу? А то разговор у меня к Вам долгий. А время уже позднее. Ваха, организуй… – стреляю ему взглядом на бар.
Пропускаю, сажусь на его место, напротив Волкова.
– А Вы жену свою очень любите, да? – смотрю на его кольцо.
Он раскрывает ладонь, разглядывая своë кольцо.
– Оно сразу же бросается в глаза, очень демонстративное. И Вы носите его так, словно гордитесь. Так верные псы носят ошейник.
Затягивается сигаретой.
– Вы наблюдательны, Демид. Люблю.
– И я свою. Очень.
Выдергиваю медальон на мгновенье.
– У меня тоже есть ошейник. Жена подарила…
Вахтанг разливает по стаканам вискарь. Поднимаю свой.
– Два первых пока пропустим, – комментирую я. – Предлагаю сразу за любовь. К женам.
Чокаемся. Волков выпивает до дна, оставляя в бокале только лëд. Ваха разливает ещё.
– Захар, а от Вас когда-нибудь сбегала любимая женщина?
– Было…
– Отпустили?
Губы чуть заметно дергаются в ухмылке.
– Кто ж «любимую» отпустит?
(История Захара Волкова описана в книге «Траблшутер»)
– Да. Правильно. Тогда, за знакомство. Я надеюсь, оно окажется полезным для нас обоих.
– За знакомство… – чокаемся.
Пропускаем ещё пару стаканов. Заказываем добавку. Из соседнего ресторана приносят закуски.
– Угощайтесь.
– Благодарю.
Мы ненадолго замолкаем, набрасываясь на ужин. Алкоголь разогнал аппетит. Но я пьян даже не столько от вискаря, сколько от мысли, что передо мной сидит тот, кто может вывести на Злату.
– Жену свою быстро нашли, когда сбежала?
– Дня за три… – пожимает плечами. – А к чему вопрос?
– А мне интересно, «Портал» только прятать умеет или ещё и искать? Это же смежные компетенции. Найти может только тот, кто понимает логику, как надежно спрятать.
Мы уже прилично пьяны.
– Прятать проще, чем искать.
– Но Вы же можете?
– Я могу всë. Но не всë хочу. И давно не делаю того, чего не хочу. Даже за деньги.
Вдох поглубже. Трезвею. Хватит лирики, пора к делу.
– Примерно год назад к вам обратилась девушка. Злата Ольховская. Попросила помочь исчезнуть.
Наблюдаю за его реакцией. Реакции нет.
– Вы помогли ей исчезнуть. Это моя жена. Вы еë помните?
– Я не обсуждаю свою работу, извините, Демид. С клиентом я говорю только в контексте его конкретного случая.
– Окей. Она Вам заплатила. Вы свою работу выполнили. Выполнили хорошо. Теперь я хочу заплатить Вам. За другую работу. Поговорите со мной в рамках моего конкретного случая и найдите мою жену.
– Вы предлагаете мне самому с собой в шахматы поиграть? – весело улыбается он.
– Захар, – устало взъерошиваю волосы. – Она – дурочка. Дурочка беременная, на тот момент. Принимающая решение на гормонах. Ей сейчас сложно одной с двумя детьми. Она не справится одна. Попадет в какую-нибудь нехорошую ситуацию…
Кладу на стол приоткрытый конверт с приличной пачкой денег.
– Я просто хочу позаботиться о ней. Помоги найти…
– Я Вашу жену в глаза не видел. Вы ошиблись. Но чисто гипотетически… – допивает вискарь. – Полагаю, если уж она побежала с двумя детьми от такого невъебенного любящего дяденьки, а не за ним… – двигает по столу конверт обратно. – То причины на то должны быть о-о-очень серьëзные. Искать не стану.
– Вы, Захар, ошибаетесь, – двигаю снова к нему. – Я её никогда не обижал.
– Я и не обвиняю… – двигает обратно, глядя мне в глаза. – Может быть Вы еë недостаточно хорошо защищали?
– Может быть.
Сдуваюсь, вытягивая сигарету из пачки, лежащей на столе.
– Не поможете?
– С этим – нет. По другим вопросам буду рад сотрудничать, – тянет руку.
Пожимаю. Он уходит, мы с Вахтангом остаемся.
– Что дальше, Дэм? Опять – холостой.
– Не факт. Отправлю к нему девочку… – тушу сигарету в пепельнице. – Пусть её «потеряет». А мы проследим за тем, как он это делает в деталях. Может, чего поймëм.
Ухожу в туалет, умыться и привести себя в порядок. Когда возвращаюсь, Ваха за нашим столиком уже с двумя девками. Присаживаюсь к ним. Опустошенно разглядываю лица девиц. Яркие, веселые шлюшки…
Они о чем-то болтают с Вахой, он поит их шампанским, я задумчиво допиваю свой виски.
Не достаточно хорошо защищал? Это вопрос доверия, Золотинка, вопрос доверия… Ты не поверила ни мне, ни в меня. Потому и спугнули тебя за мгновение, пока меня не было рядом. Даже поговорить не соизволила. Словно я пустое место, блять! Сжимаю в кулак пачку сигарет.
– Брат… – толкает плечом в плечо пьяный Ваха. – Ну расслабься, я тебя умоляю. Хоть раз! Нельзя так жить.
Поднимаю глаза на пьяных девиц.
– Резинки есть у тебя?
– Конечно! – распахивает от неожиданности глаза.
– Две надень.
Цокая, закатывает глаза.
Встаю из-за стола. Ухожу. На улице холодно… Накинув на голову капюшон, не торопясь иду вдоль дороги. Выдыхаю вверх дым, вместе с паром. Он закрывает звёздное небо. Здесь оно редко бывает звездным.
Через несколько минут догоняет Ваха. Выдергивает из ушей наушники. Молча идем рядом.
– Слушай, давай я тебе массажистку охрененную закажу, а? А то у меня рядом с тобой у самого глаз уже дергается.
– Езжай домой, Ваха. Я прогуляюсь.
– «Уши» хоть возьми. Без музыки стрёмно гулять.
Всовывает мне в руки свои наушники, с плеером.
– Слушай, тут как раз… Мои пацаны такую няшку отыскали на ночном канале! Голос – бархат с мëдом! Кончить можно, без всяких шлюх.
– Нет, спасибо, – отдаю ему обратно. – Подумать хочу. Езжай… Езжай…
Поднимаю руку, торможу ему тачку. Провожая взглядом такси, застегиваю куртку, поправляя воротник.
Бархат с мëдом… Бархат с мëдом только у моей Карельской ведьмы. Суррогатов не хочу.
Глава 5 – Голос
Вадим Павлович заканчивает планерку, я сижу в уголке его кабинета, за звукооператорами. Теперь по субботам я вынуждена выходить на полный день. С утра планерка, потом запись контента на два моих эфира в неделю. А в пятницу и среду, по ночам у меня ещё и онлайн-эфир. Хорошо, что брат учится со второй смены. Иначе, пришлось бы нанимать ещё и няню. Но это все равно хороший график.
– Реклама во время эфира «Алиса в зазеркалье» дала хороший откат, – отчитывается маркетолог.
– Повышай на неё цену в два раза, у нас много желающих. Перенесите время эфира на одиннадцать, чтобы охватить большую аудиторию. И нативную рекламу запишите с Алисой, – добавляет Вадим Павлович, обращаясь к режиссёру.
– Что? – оживаю я.
– Похвалишь в эфире один ресторан – «Балтика». Скажешь, что часто бываешь там. Тебе маркетолог напишет текст. Твоя задача – сказать это словно от себя. Как личную рекомендацию.
– М. Понятно.
– Вот на эти треки повысить ротации, – отдает список звукорежиссёрам.
– Все свободны, Алиса, останься.
В какой-то момент Вадим Павлович перешёл на «ты». Спросил: не против ли я? Я не нашла причины возразить. Наверное, мое восприятие всë ещё не перевело меня за рубеж взрослости. Но теперь я сожалею. Он стал более фамильярным. Мне иногда неловко.
– До скольки у тебя запись?
– Как получится. Обычно, до четырёх.
– В шесть мы едем с тобой в «Балтику».
– Зачем?
– Ты была в «Балтике»? – пытливо.
– Нет. Никогда.
– Ну как же ты «нативно» похвалишь место, в котором никогда не была? – с улыбкой.
– Вадим Павлович, я не могу, – смущенно пожимаю плечами.
– Почему?
– У меня ребенок маленький дома.
– Ты, разве, замужем? – взгляд сползает на мои «голые» пальцы.
– Нет.
– Мм… Сколько ему?
– Года ещё нет.
– А с кем ребенок сейчас?
– Со старшим. Но так надолго я их оставить не могу.
– Двое?! – удивленно.
– Двое.
От его вопросов хочется защититься. Я рефлекторно складываю на груди руки. Он так спрашивает словно неприлично иметь двоих детей.
– Алиса, я может не в своë дело лезу, но ты уж извини меня. Хотелось бы знать про своих сотрудников… Где их отец?
– Погиб, – заученно говорю я, отводя взгляд к окну. – Я в шесть должна уже быть дома. Мне нужен примерный текст рекламы, и я постараюсь органично его встроить в эфир.
– Ладно… – хмурится. – Сколько старшему то?
– Двенадцать скоро. Можно, я пойду? У меня время… – смотрю на часы. – В студии ждут.
– Подождут. Присядь.
Этот допрос начинает меня нервировать. Рука дергается, чтобы поправить волосы. Торможу порыв. Укладка у меня теперь такая, что лучше не трогать.
Нужно было купить обручальное колечко и носить. Было бы меньше вопросов и внимания. Но теперь уже поздно.
Сложив руки за спиной, он меняет шагами комнату.
– А завтра? – останавливается неожиданно. – Могу я тебя похитить на пару часов?
– Зачем? Рекламу же пишем сегодня.
– Алиса… – с досадой. – Ну какая к чертям реклама? Я просто хочу тебя куда-нибудь пригласить.
– Оу.
Поднимаю на него растерянный взгляд. Отрицательно качаю головой. Это невежливо – вот так отказывать? Наверное – невежливо. А как тогда отказывать? Придумывать – почему не могу?
Но разве это не с его стороны нетактично делать такое предложение? Во-первых, я сотрудник. Во-вторых, он вдвое меня старше!
А, черт… Мне же двадцать восемь по документам. Ну не в двое, хорошо.
Да не хочу я просто!
Я вообще последний раз на свидании с Демидом была. Он был… резким, расчетливым, холодным, и совершенно неожиданно вспыхивал сомнительными эмоциями – смял в пальцах вилку, выкинул на асфальт цветы…
Едва ли это можно даже с натяжкой назвать идеальными свиданиями. Сомнительная романтика…
Но это то, что наполнило меня. И места на что-то другое внутри нет. Его образ как зыбучий песок. Затягивает, душит, но сыпется… сыпется… Всë рассыпалось окончательно. Демида, которого я придумала себе не существует. Я люблю несуществующего человека. Что может быть печальнее?
Меня снова накрывает волной тоски. Не хочу. Никого не хочу.
И больше я в это – ни ногой!
– Вадим Павлович, Вы, простите меня. У меня нет возможности.
– Просто ужин!
– Спасибо. Нет.
Я похожа сейчас на дикарку. Мне стыдно, что не могу сформулировать тактичнее. Подскакиваю с кресла. Сбегаю в студию.
Выпиваю пару стаканов воды, пытаясь унять мандраж. Меня пугает мужское внимание. Первый мой «ухажер» всадил в меня две пули, второй – хотел отнять ребенка, третий – едва не заразил меня беременную СПИДом. Четвертого мне не надо ни под каким соусом!
– Алиса, готова?
Не реагируя на имя смотрю в окно.
– Алиса! – чуть громче окликает меня Виктор, наш звукач.
Вздрагиваю. Меня никто так не называет, только здесь. Сложно привыкнуть.
– Да! – поспешно отвечаю я.
На записи стараюсь читать чуть ниже, более глубоким тембром, медленее, с эмоциями.
Я читаю разные зарисовки. Иногда из классики, иногда из фантастики, иногда современную прозу. Чаще – что-то эмоциональное, откровенное. Мне нравится, погружаться в чужие эмоции, проживать их. Потом, в эфире, мы запускаем эти отрывки, как стимулы к беседе с радиослушателями.
Увлёкшись, читаю: «Этот мужчина был как бульдозер, как танк, как лавина. Все мои „нет“ были беспощадно раздавлены гусеницами его сиюминутных порывов. „Нет“ – вообще существует только для тех мужчин, которые спрашивают разрешения. Я не помню, спрашивал ли он… Когда он открывал рот, для меня существовал только его голос. Он проникал внутрь меня, поселяясь где-то внизу живота. Нет, вру. Существовали ещё губы… Его обветренные губы – это портал в безволие. Они не были нежными. И не обещали удовольствий. Но влекли, отключая волю, не меньше голоса. Я ни разу не сказала ему „да“. Это ни разу не остановило его. Его останавливало что-то другое. Иногда мне казалось, что он играл со мной, как с красивым насекомым… бабочкой… мотыльком… Он превращался в свет, и я летела, чтобы сгореть. Он хотел посмотреть, как я горю. Он был моим личным демоном…»
Мой голос, дрожа, затухает на этом месте. Слишком личное.
Но запись идëт, и я вставляю первый пришедший в голову стимул для дискуссии, стараясь придать голосу увлеченность:
– А что значит голос для вас? Может ли он свести с ума? Бывает ли важнее слов, которые произносит человек? Расскажите нам свои истории. Алиса ждëт ваших откровений…
Свет в студии меняется. Запись выключена. Я поднимаю глаза на пульт за стеклом. Рядом с Виктором стоит Вадим Павлович. Снимает тоже наушники. У него такой взгляд…
Внезапно вырубают свет. Я оказываюсь в кромешной темноте. В студии нет ни одного окна. Мужчины включают телефоны. Обзванивают какие-то инстанции. Выясняется, что света не будет ещё три часа.
– Алиса… – положив руку между лопаток настойчиво ведёт меня к дверям Вадим Павлович.
Выводит в светлый коридор.
– Про ужин ясно. Но у тебя сейчас три свободных часа. Пообедай со мной.
– Подождите…
– Это не просьба. Это деловой обед. Мне есть что с тобой обсудить. Жду тебя внизу.
Оставляя меня в растерянности, уходит. Прижимаюсь лбом к холодному стеклу окна. Надо было мусульманкой представляться. И приходить в парандже.
Забираю свою сумочку, накидываю шубку и обреченно иду вниз.
Глава 6 – «Алиса ждёт»
Вахтанг сидит в телефоне.
– Ты жд тупик посмотрел?
Иногда у меня срабатывает рефлекс – пинать его как брата, чтобы работал. Но это всегда лишнее. Как правило, он всегда делает всë вовремя и качественно.
– Конечно. Двадцать вагонов максимум входит.
– Маловато…
– У нас больше не бывает.
– Надо на перспективу работать. Берем что есть, в общем. Готов документы под бизнес-кредит.
– Кредит… – морщится.
– Ерунда. Отработаем. Зато на аренде терять перестанем. То на то и выйдет.
– Да, твою мать… – раздражается, глядя в экран. – Батарейка села. Кинь мне шнур.
Протягиваю ему шнур от зарядки моего телефона.
– Ты чего завис там?
– Да так… – морщит, улыбаясь, нос.
Нажимает на дозвон.
– Здравствуйте… А можно как-то с Вашей ведущей Алисой пообщаться?
Подрывается с кресла. Вздрюченный. Глаза горят…
– Окей. А это запись эфира была, да? А он-лайн в какие дни идет? Мм… А у Вас есть сайт какой-то… Фото сотрудников… Инста их, может или блоги. Ладно. Вы запишите телефончик мой, пожалуйста. Передайте ей. Скажите предложение по работе. Спасибо!
Падает обратно в кресло, зависая взглядом на стене.
– Ваха? – поднимаю удивленно бровь. – По какой работе?
– Да так, ерунда, на девочку запал. На голос по радио. Хочу посмотреть, как выглядит. Интересная она…
– С чего ты взял? Ей эфирные тексты может кто угодно писать.
– Ну да, – хмурится. – Но читает она хорошо. Пустышка бы так не смогла. Далеко она, жалко.
– Где?
– Тюмень.
– А москвички уже закончились? На экзотику потянуло?
Вздыхает.
– Ну любопытно мне посмотреть!
– Ну, посмотри…
– Нет еë нигде. «Алиса в зазеркалье». И голос. Всë. Не в инсте, ни на сайте.
– Это значит только одно, Ваха. Если медиа-человек прячет лицо, а не продает его, значит, оно писсимизирует популярность голоса.
– Думаешь, некрасивая?
– Думаю, не оправдает твоих ожиданий.
– Эх… Наверное, ты прав.
Погружается снова в телефон. В кабинет заходит Регина. Вахтанг помогает ей снять пальто.
– Добрый вечер. Я с новостями.
– Пробились к Волкову?! – собираюсь я.
– Я отправила пять девочек с разными легендами, – растопыривает она пять пальцев. – Четверым он отказал с порога. А пятая, Ксюша, моя бывшая домработница. Она на восьмом месяце, у неё тяжёлый развод с дагестанцем. В общем ничего выдумывать не пришлось. Еë взял. Она, как оказалось, успела позвонить ему первая.
– Хм… Это и спасло. Значит, Волков проверяет легенду. Логично. Если Ксюша твоя облажается, он больше никого не возьмет, ему уже ясно, что его пробивают.
– Ксюша не облажалась, – многозначительно. – Но сбежала пока под предлогом поиска денег.
– Что он ей сказал?
– Всë тоже самое, что и тебе. Если мы хотим деталей, то надо заплатить за услуги, а дерëт ваш Волков безбожно.
– Сколько?
Регина протягивает мне стикер с суммой в баксах.
– Ого… За что такие деньги? Уехать она и без него могла в любом направлении. А главное – откуда у нее экстренно взялась такая сумма? Золото продала? – вспоминаю ее изящные запястья с увесистыми браслетами. – Но если золото отдала Волкову, то на что живет? То есть Ольховская ещё и без денег где-то там сейчас. Класс…
– Может, мужчину нашла? Как она с двумя детьми-то одна без бабла? Ты говорил, красивая у тебя ведьма. «Меценаты» таких любят. Чтобы красивая, молодая и очень благодарная за спасение!
Мну стикер в кулаке. Давление подскакивает от этой мысли.
– Красивая, – хриплю я. – Жаль только, волосы свои обрезала.
Так возле камина, у зеркала и оставила копну свою, на полу, вместе с огромными кухонными ножницами. От меня словно самого кусок отрезали. И на камине – записка и кольцо обручальное. Любишь – не ищи. Это так не работает, нет, глупая девочка.
Зачем волосы обрезала? Этот вопрос мучает меня до сих пор. Мне чудится, словно из принципа, потому что я любил их. Чтобы сделать больно. В отместку. За что?! А может просто… примета это. Такие волосы большая редкость. Быстро бы нашли. А с короткой стрижкой сложнее.
– Почему не показываешь её, Дэм?
– Ты не просил.
– Разве не просил? – с сомнением.
Пожимаю плечами.
– Вот, прошу. Покажи.
– А зачем? – ревностно стучит внутри.
– Любопытно.
– Нет с собой фото, – зачем-то вру я, хватая ручку, чтобы чем-то занять руки.
– На телефоне нет фотки жены? – округляет он глаза. – Не верю.
Сжимаю ручку. Кулак белеет.
Это всë от того, что внезапно слетел с катушек от его слов про «меценатов». Сердце болезненно сжимается и, сбиваясь с ритма, пляшет в груди. Мне эта мысль невыносима.
Ручка внезапно лопается на излом.
– Демон, извини, – покаянно качает головой Вахтанг. – Я не хотел тебя за яйца дергать. Так ляпнул про другого мужика…
Закрываю на мгновение глаза. Открываю, слепо глядя вперед.
– Всë нормально, Ваха, – контролирую голос. – Поздно уже. Поеду я… Регина, деньги переведу. Пусть отправляет твою Ксюшу. Поезжай домой тоже.
Не торопясь, словно в коматозе, собираюсь домой. Всё время что-то забываю. Внутри неспокойно. Колбасит. Обычно так накрывает только когда уже ложусь спать. И засыпаю я либо на снотворном, либо на вискаре, либо уже умотанный в хлам усталостью. Болит у меня…
Вахтанг висит на телефоне, не отводя взгляда от наручных часов.
– Добрый вечер. Можно как-то с Алисой пообщаться? Почему? Только в эфире? Хм…
Вот, настырный!
– Чего так сложно-то?! – закатывает раздраженно глаза.
– Успокойся, Ваха. Голос – это всего лишь голос. Не рисуй ему образ.
– У каждого свои эротические слабости, брат, – улыбается он. – Я люблю «шахеризад». Образ… Образ давно уже случился. Темноволосая, фигуристая, капельку восточной крови, тёмные глаза, ресницы густые… И губы… Ооо… – сладострастно шипит. – Спать не могу!
Его ноздри возбужденно вздрагивают.
Ерунда. Прекрасно ты спишь с другими феями, Ваха. Что такое «спать не могу», ты еще пока не знаешь. И слава Богу!
На столе лежит телефон там идет дозвон. Иконка трубки меняет цвет на зеленый.
– О!! Дозвон! – хватает он телефон. – Да! Здравствуйте, Алиса! – подрагивает его голос.
С улыбкой смотрю, как щеки покрываются румянцем. Это ж надо…
С ностальгией вспоминаю, как самого бросало то в краску, то в дрожь от ведьмы моей карельской.
– Вахтанг, Москва… – представляется он. – Можно песню заказать? Для кого? Для Вас… А какая Вам больше нравится? Ух, ты. Вы любите романсы? А поëте? Вы обязаны петь. У Вас такой голос… – восхищенно. – Кому привет передать?
Растерянно поднимает на меня глаза.
– Другу моему. Демиду. И пожелайте ему, пожалуйста, в эфире найти свою любовь. Спасибо! Алиса… Алиса! – ускоряется. – Вы не сочтите за наглость, пожалуйста… Как Вас в сети найти? Подождите… Нет! Блять!! Трубку положила! – с досадой.
Швыряет телефон на стол. Взъерошивает волосы.
– Идиот? – смотрит на меня с вопросом.
– Идиот, – киваю я.
Открываю бар, достаю нам два стакана. Разливаю коньяк. Ваха достает пепельницу.
– Ну включай свою шахерезаду, послушаем «привет», посочувствую твоему горю, как ты моему и по домам.
Включает радио на телефоне на громкую. Там играет какая-то композиция. Мы чокаемся, делая по глотку. Он щелкает зажигалкой, прикуривая мне, потом себе.
– Дэм, ну покажи Злату свою. Ты чего как не родной? Я же не украду её.
Вздыхая, отыскиваю на телефоне фотку. Толкаю к нему по столу. С любопытством поднимает.
Я улетаю в свои мысли, медленно выдыхая дым вверх. Возвращает телефон.
– Да… – опускает взгляд.
– Давай без комментариев. Я плохо их переношу.
– Волосы и правда очень жаль. И брат у тебя кретин.
– Это – неоспоримый факт.
– Кто ж от таких девочек гуляет? В Москве это уже считай раритетные экземпляры. Захочешь – не найдешь.
