Восточная сказка

«Ты же сама молилась об этом», – вздыхаю украдкой. И таким вот экзотическим чучелом поднимаюсь по лестнице. Быстро прохожу мимо ресепшена и вслед за Латифой поднимаюсь на второй этаж. Невидящим взглядом смотрю на акварели, написанные мною специально для этого отеля. Пальмы, море, кипарисы. Стандартный пейзаж. Но почему же так щемит сердце, как будто бы я увидела призрака?

– Все будет хорошо, – украдкой гладит меня по руке Латифа. А я мысленно усмехаюсь, в этой части холла нет ни одной камеры наблюдения.

Тетка стучит в какую-то дверь и сразу же открывает.

– Можно-о? – спрашивает по-русски.

– Да-да, входите! – отзываются два женских голоса, и в небольшую прихожую выбегает девушка чуть старше меня в шортиках и коротком топе. За ней выходит вторая. В рваных джинсах и узкой черной майке, сквозь которую выпирает высокая грудь в кружевном белье. А распущенные белые волосы придают сходство с феей из сказки.

– Вот, Софья, это Амина, наша племянница. Искандер заплатит тебе за услугу. Нужно отвезти девочку в Россию к матери. Адрес Зарема даст.

– Ничего себе, – ухает Софья и смотрит на меня внимательно. И я неожиданно понимаю, что это не молодая девушка, а взрослая женщина, ровесница Латифы или старше. – Постарались твои родственники, – хмыкает сердито. И я понимаю, что обе женщины прекрасно знают мою историю.

– Увозить нужно. Срочно, – вздыхает Латифа.

– Мы поможем, – серьезно кивает Софья. – Пусть Искандер купит Амине билет и даст денег на первое время. Нам с Олеськой ничего не надо. Постараемся помочь. Ты проходи, – кивает мне она. – А ты, Латифа, не маячь. Не привлекай внимание к нашим скромным персонам.

Тетка кивает и, чмокнув меня в щеку, уходит.

– Мы с бабушкой еще придем, – говорит напоследок.

– Проходи, девочка, – ласково улыбается мне женщина. – Меня зовут Софья Петровна Кузнецова, а это Олеся – моя дочка. Мы приезжаем к Искандеру и Латифе много лет подряд. Привозим группы. Здесь проводим занятия йогой.

– Да, я видела вас, – шепчу, превозмогая боль. – Для ваших занятий дядя Искандер специально шатер построил.

– Боже, – неожиданно вскрикивает Софья, – я знаю, кто ты! Та самая девчонка в платке, которая подглядывала за нами.

– Ничего я не подглядывала, – огрызаюсь спонтанно. – Просто смотрела, – говорю, вспоминая, как на дощатом помосте невдалеке от моря застыли в разных позах девушки в купальниках. – Подождите, – охаю, осененная догадкой. – Лариса Петровна Кузнецова кем вам приходится? Сестрой?

– Нет, милая, – улыбается мне Софья и, взяв за плечи, подводит к дивану. – Однофамилица. У нас с Олеськой такой родни нет. Слишком распространенная фамилия. Тяжело с такой отыскать человека.

Глава 5

– Ложись, еле на ногах держишься, – велит мне Софья. Стелет на диване чистую простыню, кладет подушку и покрывало. – Тебе сейчас геройствовать категорически запрещается. Это я тебе как бывший врач говорю.

– Почему бывший? – мямлю я, осторожно опускаясь на диванчик. Оглядываю номер из двух комнат. Это люкс. Самые шикарные апартаменты в дядиной гостинице. Просторная гостиная, спальня и кухонька. Люкс рассчитан на шестерых. Никогда бы не подумала, что тут можно поселиться вдвоем. Да и сама Софья мало походит на женщину в возрасте. Сколько ей – сорок или двадцать пять? Не разобрать. Но если Олеся – примерно моя ровесница – значит, матери должно быть около сорока. Нур по сравнению с ней старая бабка. Да что там Нур? Латифа выглядит старушкой, хотя в нашей семье считается первой европейкой.

В нашей семье… Сцепив зубы, стараюсь не разреветься.

«Нет у тебя никакой семьи, – резко бросаю самой себе. – Ты одна. Во всем белом свете одна. Привыкай, Амина. Денег у тебя тоже нет. Вот и подумай, как сможешь их заработать!»

Закрыв глаза, лихорадочно перебираю в голове, что я могу делать. И не нахожу ответа.

«Главное, отсюда выбраться, а там решишь», – думаю, стараясь свыкнуться с невеселыми мыслями.

Слышу, как Софья с Олесей о чем-то переговариваются. Открываю глаза и сразу натыкаюсь на веселый взгляд Софьи.

– Билет до Москвы мы тебе купили, Амина, – говорит она быстро и добавляет задумчиво. – Ты знакома с матерью? Вы хорошо общаетесь?

– С мамой? – глупо переспрашиваю я. Давным-давно привыкла называть матерью Нур. – Я ее никогда не видела, уважаемая Софья. Отец запрещал даже упоминать о ней.

– То есть ты едешь, по сути, к незнакомому человеку, – не спрашивает, а утверждает Софья. – Тогда вот что… – Она задумчиво смотрит на меня, переводит взгляд на дочку и выдает решительно.

– Значит так… Тут тебе оставаться нельзя, как я поняла. Поэтому мы заберем тебя к себе, Амина. В любом случае, в компании друзей легче адаптироваться к новой жизни. Надеюсь, что мы подружимся…

– Благодарю вас, – шепчу я, сглатывая ком в горле. – Но, может быть, лучше сразу к маме?

– Разберемся, – мотает головой Софья. – В любом случае Все равно. Летим до Москвы, а там решим. Если не испугаешься большого города, мы с Олеськой объясним, как добраться до Питера. В противном случае, увезем тебя к себе. Но пока еще рано об этом думать. Давайте спать, девочки. Перед дальней дорогой нужно отдохнуть.

Через минуту-другую в комнатах гаснет свет. Мать и дочь укладываются у себя в спальне, оставив меня в спасительном одиночестве. Бездумно пялюсь в потолок и молюсь. На все воля Аллаха!

Я даже не успеваю закрыть глаза, как за окном слышится визг тормозов, и свет ярких фар отражается на темном потолке.

– Искандер, открывай! – слышу я голос отца и замираю, вжав голову в плечи. Подскакиваю с дивана. И тут же оседаю обратно. Дико кружится голова, а в глазах темнеет.

– Князья гор пожаловали, – цедит Софья. В короткой ночнушке пересекает гостиную и останавливается у окна. – Старший брат Искандера… Это твой отец, я правильно понимаю?

– Да, – киваю я, медленно подходя следом.

– Не выходи, всех подведешь, – шипит Софья и предусмотрительно хватает меня за рукав. – Сиди как мышь, Амина. Доверься дяде и бабушке.

Осторожно встав рядом с Софьей за шторой, я во все глаза смотрю во двор. По площадке, выстланной тротуарной плиткой, спешит дядя Искандер. Открывает ворота, впуская на территорию гостиницы отца, братьев и Айрата.

– Где она? – не сдерживаясь, кричит отец, пытаясь схватить за грудки Искандера. – Ты зачем выкрал Амину из больницы?

– Да ты спятил, Мурат! – толкает отца младший брат.

А тот и не думает отступать. Мой бывший жених и братья отстраненно наблюдают. Но я замечаю, как взгляд Айрата цепко скользит по окнам.

– Этот вурдалак и есть твой жених? – шепчет Софья и, прижав ладошку ко рту, вздыхает горестно. – Ой, мамочки. О чем только Мурат думал…

– Вы знаете моего папу? – выдыхаю я громко.

– Нас Искандер давно знакомил, – тихо объясняет Софья. – Мы же каждый год сюда приезжаем. Я даже помню тебя маленькой девочкой. Ты носила такой бледно-розовый платок и сумочку «Мисс Китти» со стразиками…

– Ой, точно, – сквозь боль улыбаюсь я. – Я вас тоже помню…

– Вот и здорово, – подмигивает мне Софья и кивком показывает вниз. – Сейчас Зарема их научит Родину любить.

В речи моей новой знакомой много непонятного. Почему именно сейчас бабушка будет учить отца и его спутников любить Родину? Или это идиома? Мне в словаре не попадалась подобная. Нужно, наверное, завести тетрадку и туда записывать все новые выражения. Но это потом. Все потом.

Гляжу на бабушку, что-то объясняющую отцу. И по ее грозному виду догадываюсь, что разговор не из легких. Моя Зарема словно валиде-ханум отчитывает провинившегося евнуха. Отец слушает ее спокойно, а потом бросает что-то резкое. Бабушка разводит руками и ведет его к дому, где живут она и Искандер с семьей.

– Мне даже в голову не приходило, что Зарема такая хитрая, – усмехается Софья и чуть громче обычного зовет дочку.

– Олеська, ты не спишь?

– Нет, мам, – доносится из спальни. – А что?

– Нам нужно подумать, как вывести Амину из отеля. В номера к гостям они вряд ли сунутся. Но если подозревают что-то, то у ворот поставят своих людей.

– А что тут думать? – фыркает заспанная Олеся. Нужно спрятать лицо и руки-ноги. Поэтому нужно надеть на Амину твою толстовку с капюшоном и мои кеды. А руки обязательно засунуть в карманы. Никто и не догадается.

– Хороший вариант, – кивает мать и добавляет задумчиво. – Тебе придется надеть джинсы, Амина. Тогда точно никому и в голову не придет.

Джинсы! Мне?! Я брюки надевала от силы раз пять, да и то с длинной туникой, почти до колен. А о джинсах, обтягивающих бедра и зад, никогда речь не заходила. Нур бы меня со свету сжила, заикнись я о чем-нибудь подобном.

Трясущимися руками беру из рук Олеси штаны из грубой ткани и неожиданно испытываю несказанное счастье. Сколько раз я видела джинсы на других девчонках, сколько раз разглядывала картинки в глянцевых журналах, где красивые девушки в джинсах рекламировали все что угодно. Но даже и думать не думала, что надену их на себя. Рваные, потертые, с драными краями. Превозмогая головную боль, натягиваю на себя эту чуждую мне одежду и неловко застываю на месте.

– Они мне малы, – шепчу, не скрывая сожаления. И чуть не реву от досады. В комнату заглядывает Софья и, оглядев меня, велит со знанием дела.

– Попрыгай немного и втяни живот. Они должны плотно сидеть.

Еле-еле застегиваю на себе эти чудо-штаны и не могу даже вдоха сделать.

– А когда можно дышать? – спрашиваю с улыбкой.

– Завтра, – весело отмахивается Софья и, повернувшись к дочке, спрашивает. – А где твои big brother jeans?

– Ой, не надо! Он будет ругаться, – прошу я, сгорая со стыда и прижимая ладони к пунцовым щекам.

– Кто? – не понимают мои новые подруги, а затем, догадавшись, заливаются смехом. Я смотрю на их веселые лица и не возьму в толк, чем могла так развеселить. Только же попросила не давать мне джинсы старшего Олесиного брата. Это как-то совсем неприлично.

Нахохотавшись, Олеся бежит в коридор. И выуживает из стоящего там чемодана еще одну пару джинсов.

– Померь эти. Они посвободнее. Это модель так называется. А не то, что ты подумала.

И, конечно же, бледно-голубые джинсы с шелковым пояском вряд ли бы надевал мужчина. Улыбаюсь смущенно и шепчу чуть слышно.

– Простите. Я не знала.

– Тебе сейчас многое будет в новинку, – замечает задумчиво Софья. – Не стесняйся, спрашивай.

– Спасибо, – низко склонив голову, бормочу я и убегаю в ванную переодеваться.

Эта модель сидит гораздо свободнее и не давит мне между ног.

– Вроде ничего, – говорю, стесняясь, и, выйдя из ванной, рассматриваю себя в зеркало.

– Да, отлично, – довольно улыбается Софья. – На вот толстовку. Она скроет немного фигуру, а капюшон – лицо.

Надеваю широкую безразмерную кофту и не узнаю сама себя. Совершенно другой человек. Из иного мира, на который я глазела издалека, не смея подойти поближе.

– Просто супер! – хлопает в ладоши Олеся. – Прям не узнать тебя, Аминка!

Сокращенное имя бьет по нервам и режет слух. У нас никакие сокращения не приняты. Но сказать об этом я не смею. Боюсь обидеть двух замечательных женщин, помогающих мне. И пока раздумываю, что сказать, в коридоре слышатся голоса и стук в соседнюю дверь.

– Ничего страшного, Искандер, – где-то поблизости рыкает отец. – Я просто проверю, не прячешь ли ты Амину в пустом номере.

– Все номера заняты, брат, – громко вздыхает дядя. – Я надеюсь, когда ты в этом убедишься, то принесешь мне и гостям свои извинения.

– Не надейся, – отрезает отец. И даже не видя его, только по интонации я понимаю, как он взбешен. Застываю на месте, трясясь от страха. Слышу стук в дверь и понимаю, что я пропала. Он нашел меня!

И буквально через секунду оказываюсь в ванной комнате, куда меня заталкивает Олеся. Заходит следом и запирает дверь.

– Т-с-с, – подносит палец к губам. – Сейчас мама его отбреет! Сам не рад будет…

Вздрагиваю, когда стучат снова. Но Софья не торопится открывать. Затем приоткрывает дверь и сонно спрашивает.

– Что случилось? Кто-то умер?

– Мы ищем девушку, – бубнит по-русски отец. – Извини, что побеспокоили, Софи.

– А почему ты ее ищешь у меня в номере, Мурат? Кто дал тебе право вламываться ко мне и к моей группе посреди ночи? Или понятие «честь» применимо только к восточным женщинам? А об других можно вытирать ноги?

– Пропала моя дочь, Софи, – вкрадчиво сообщает отец.

– Где она пропала? Здесь, в отеле? – резко бросает Софья.

– В госпитале, – вздыхает отец. – Мне кажется, Искандер ее выкрал и привез сюда.

– Когда кажется, креститься надо, – огрызается Софья. – Я как руководитель группы категорически против, чтобы посторонние мужчины вламывались в номера моих подопечных. Это понятно?

– Тогда тебе придется пойти с нами, Софи, – гневно заявляет отец.

– Подождите, мне нужно переодеться, – цедит Софья и через минуту выходит из номера.

– Олеся, дочка, закройся и никому не открывай. Ходят тут всякие…

– Я же тебе говорила, – довольно хмыкает Олеся, выглядывая из ванной. – Мама сейчас всем пи… люлей выпишет.

– А откуда твоя мама знает моего отца? – спрашиваю я растерянно. – Неужели они знакомы?

– После гибели папы она жила тут почти год. И со многими местными познакомилась, – отмахивается Олеся. – Она многим обязана Латифе и ее мужу. А вот твой отец, кажется, не заслужил ее уважения. Прости…

– Наверное, меня это не должно интересовать, – пожимаю плечами я. – У папы много знакомых.

Подхожу к окну и снова выглядываю из-за занавески. И сразу натыкаюсь на мощную фигуру Айрата. Мой жених будто изваяние застыл посреди двора и не двигается с места.

Наблюдаю, как из отеля выходит разгневанный отец. Машет руками, что-то объясняя Айрату. А тот упрямо мотает головой и бросает что-то краткое. Видимо, никак не может смириться с потерей побитой и бесправной невесты.

Где-то сзади хлопает дверь, и в номер стремительно входит Софья.

– Твой отец утром поедет в полицию. Собирается устроить здесь обыск. Как же тебе повезло, Аминка, что мы уезжаем через два часа. Вот только как нам обмануть гончих Мурата?

– Главное, Надо как-то спрятать руки, – шепчет Олеся. – Кажется, у Ирки есть перчатки телесного цвета. Схожу, попрошу.

– Заодно возьми у Даши накладные прядки, – кивает Софья. – Главное, пройти мимо твоих братьев, Амина.

– Муса и Керим особой опасности не представляют. Они очень невнимательные. Но с ними остался Айрат. А он точно ни одной детали не упустит.

– Слушай, а он же какой-то чемпион, да? Что-то вроде выиграл в прошлом году? Мне Искандер хвастался.

– Да, – киваю я. – Он взял Золотой пояс в единоборстве по сайокану. Непобедимый чемпион.

– Может, у него кто-нибудь возьмет автограф? – неожиданно предлагает Софья.

– Не надо, ни в коем случае, – шепчу я. – Айрат сразу заподозрит неладное. И уж точно не выпустит никого до приезда полиции.

– Автограф отпадает. Тогда придумаем что-нибудь другое, – хмыкает Софья. – Но я тебя выцарапаю отсюда, девочка.

«Как?! – хочется закричать мне. – Еще никому не удавалось провести отца и Айрата. Зря мы все это затеяли. Абсолютно зря».

Когда в номер возвращается Олеся, я чувствую себя на взводе. Готова снова надеть платье Латифы и через заднюю калитку пробраться на улицу. Обойти квартал и «случайно» встретить Айрата. Он меня все равно найдет и убьет, зато хорошие люди не пострадают.

Олеся возвращается с большим пакетом. Выуживает из него какие-то тряпки и искусственные волосы.

– Ловкость рук и никакого мошенства.

– Что вы затеяли? – изумленно спрашивает Софья у дочки.

– Сейчас Ирка к нам придет. Разрисует Аминку и сделает ей прическу. Ни одна собака не узнает. Перчатки вызовут подозрение. Лучше Амина засунет руки в карманы, а мы будем вести ее под руки. Как пьяную…

В ужасе гляжу на своих новых знакомым и не верю своим ушам. А как все вскроется… Айрат спиртное даже на нюх не переносит. Точно убьет меня…

– Прорвемся, Амина, – твердо говорит Софья. – Другого выхода уже нет. Если сдашься, подведешь много народу.

Сбивчиво делюсь с ней своими сомнениями.

– А это мысль, – хмыкает она довольно. И когда в номер с феном и плойкой вваливается хрупкая маленькая девушка, куда-то уходит.

Вероятно, эта самая Ира – большой профессионал в своем деле. Она вертит меня, как куклу. Осторожно мажет мое побитое лицо какими-то кремами, рисует стрелки и красит ресницы. Ее руки легкими птицами скользят по моим синякам, тщательно замазывая их. Но я, замерев, терплю, когда Ира втирает мне в кожу тональный крем. Ее старания не проходят даром. Синяков почти не видно. Но и само лицо приобретает какое-то чужое выражение. Становится чуть тоньше нос и немного выше поднимаются скулы. В итоге я похожа на кого угодно, только не на себя. В ужасе смотрю на свое отражение, пока Ира заплетает мне тугую косу и по бокам прицепляет на малюсеньких прищепках длинные розовые пряди.

– Амина-Мальвина, – смеется заливисто. – Теперь тебя точно от нас не отличить! Может, всем надеть форму и олимпийки? – предлагает она. – Будем одинаковые! Прикольный номер!

Когда в номер возвращается Софья, девчонки наперебой ей рассказывают свой план.

– А это идея, – чуть улыбнувшись, кивает она. – Красивые женские ноги, обтянутые черным трикотажем, сведут с ума любого. Только часть группы наденет олимпийки, как будто холодно. А другая будет в черных майках, но без бюстгальтеров. Олимпийки выйдут позже и пройдут сразу в микроавтобус. А майки выходят первыми и тусят по двору и улице. Можно даже побегать взад-вперед.

– Мама, ты гений! – восхищенно тянет Олеся. – А ты что наденешь?

– Поеду так, – отмахивается Софья. А я смотрю на ее формы, которыми ее щедро наградил Аллах. На покатые бедра, затянутые джинсами, на высокую грудь, колышущуюся под тонким трикотажем.

– Айрат залипнет обязательно, – шепчу я, улыбаясь через силу.

– Я еще и волосы распущу, – хмыкает Софья, будто подслушав мои мысли.

На улицу я выхожу вместе с Олесей и Ирой. Идем под ручку, как подружки. За воротами я сразу вижу Айрата, стоящего чуть поодаль. Мой бывший жених глазеет на одну из девиц в майке. Положив руки за голову, она потягивается в свое удовольствие. Жадный взгляд Айрата сосредоточен на тонкой майке, под которой ходят ходуном упругие мячи.

Мы с девчонками без труда заходим в микроавтобус и садимся на самом дальнем сиденье. Олеся заботливо завешивает шторки, оставляя мне лишь маленькую щель. Смотрю на вышедших проводить группу родственников. Бабушка, Латифа и дядя Искандер.

«Прощайте, мои дорогие, – шепчу я, стараясь не разреветься. – Когда-нибудь увидимся снова!»

– Все, уезжаем! – громко кричит Софья и, повернувшись к Искандеру и Латифе, заявляет решительно.

– Больше ноги моей не будет в вашем дурдоме. Это ж надо такое устроить!

– Мы сделали все, что могли! – кричит Латифа. – Приезжай снова! Береги себя, дорогая! Мы молимся о тебе!

Софья кивает на ходу и заскакивает в автобус. А мне кажется, что слова тетки обращены ко мне.

– Все на месте? Поехали, Автандил! – велит Софья водителю, и тот послушно закрывает двери и выруливает на соседнюю улицу. Этого человека я не знаю. И судя по имени, это кто-то из местных.

– Езжай быстрее, а то опоздаем, – велит Софья и добавляет, улыбаясь. – Дорога пустая. Лучше без очереди пройдем паспортный контроль.

Чуть приоткрываю занавеску и в последний раз смотрю на небоскребы и поднимающееся над городом зданиями солнце. Мысленно прощаюсь с городом своего детства и юности. И точно знаю, что никогда сюда не вернусь. Не посмею.

Глава 6

«Что ты знаешь о свободе, тепличная нежная девочка?!» – думаю я, проходя таможенный и пограничный досмотр. Последний заслон на пути к новой жизни. Но смогу ли я жить спокойно? Смогу ли забыть проступок отца и Нур? Вычеркнуть навсегда из памяти Айрата? Стану ли свободным человеком в другой стране? Или мне предстоит до конца жизни прятаться от родственников? Поймет ли отец, что я не виновата? Простит ли? Забудет ли меня Айрат? На этот вопрос я знаю точный ответ. Нет. Никогда. Он повел себя как набитый дурак. Ничего толком не выяснил, устроил скандал. Опозорил меня и мою семью своей выходкой. Взрывной характер сослужил моему бывшему жениху дурную службу. А мне помог избежать ненавистного брака. Собственную глупую выходку Айрату можно сгладить лишь моим возвращением. Тень позора, лежащую на моей семье по вине Айрата, трудно прогнать прочь. Пусть даже тысячи солнц воссияют над нашим домом, не стереть ни за что бесчестье. Вести о сорванной свадьбе уже достигли многих ушей. И Айрату нужно или взять меня в жены, признав собственное безумие и вымолить у меня прощение за необоснованную расправу, или он должен вернуть меня в дом родителей. Скорее всего, моих родственников и жениха устроил бы второй вариант. Запереть меня в доме, чтобы никто и никогда не узнал правды. Вот только я сбежала. А значит, могу быть опасна.

– Не дрожи, – ласково шепчет мне Софья. Они с Олеськой поддерживают меня под руки. А Ира и еще одна девочка, Даша, прикрывают от любопытных глаз. Мне бы сесть, посидеть. А лучше полежать. Голова кружится, а в глазах двоится. А от постоянного кома в горле тошнит. А еще люди. Множество людей вокруг. Я не привыкла к такому. И теперь с опаской оглядываюсь по сторонам.

– Потерпи немножко, – улыбается мне Софья и ласково гладит по руке. – Еще чуть-чуть, и ты на свободе.

Таможенник, толстый лысый мужик с короткими усиками, смотрит на меня очень внимательно. Опускает глаза на недавние штампы и будто о чем-то раздумывает.

«Пропусти, пропусти», – молю я и без устали взываю к Аллаху. Толстяк снова оглядывает меня недоверчивым взглядом. Морщит лоб и, поставив штамп в паспорт, кивает за будку.

– Проходи, – говорит на турецком. – Будь счастлива, – бросает вдогонку.

Спешу к девчонкам и к Софии. И от волнения чуть не падаю им на руки.

– Быстрее в самолет, – командует моя новая знакомая. – Что-то мне кажется, времени у нас мало.

– Уже объявили посадку, – кивает Ира. И мы дружной толпой направляемся к длинной кишке, соединяющей зал отлетов с салоном самолета. Протягиваем билеты и занимаем свои места.

Откидываю голову на подлокотник и закрываю глаза. Последние минуты перед началом новой жизни. И когда самолет с разбега поднимается в воздух, смотрю на высокие серые горы, стоящие нерушимой стеной. Мы пролетаем над ними, и с высоты птичьего полета я смотрю на маленькие деревеньки и спешащие куда-то машины.

«Мне удалось! – хочется закричать мне, когда неведомая сила скручивает меня пружиной. Паника и страх пускают отростки, стараясь захватить все мое естество. Корчусь от боли и, согнувшись в три погибели, беззвучно рыдаю. – Мамочка, милая, только на тебя вся надежда!»

– Ну-ну, Аминка, мы их победили, – гладит меня по спине Софья. – Принесите воды, – велит стюардессе. Копошится в сумке, выуживая какие-то таблетки. – На, выпей, – протягивает мне горсть. Мне не приходит в голову ответить отказом. Послушно глотаю пилюльки и на какое-то время забываюсь спокойным сном. Софья будит меня к обеду. Ухаживает за мной, как за маленькой, и старается не тревожить досужими разговорами. Что-то читает в телефоне и хмурится.

С трудом съедаю салат и маленькие кусочки курицы с рисом. Как по мне, еда совершенно безвкусная. Ем через силу, даже не предполагая, когда доведется поесть в следующий раз. Удивляюсь собственным мыслям, роящимся в голове. Видимо, срабатывает инстинкт самосохранения. Есть возможность – отдыхаю, дают еду – ем. Вот только не знаю, как дальше будет. Что есть? Где спать? И как заработать на жизнь?

Закрываю глаза, лихорадочно думаю. Так, что я умею? Рисую, немного умею готовить, вышиваю и знаю языки. Но наверняка в Москве это никому не нужно. Может, посоветоваться с Софьей?

Но как только я тихонько делюсь с ней своими страхами, она категорически мотает головой.

– Сначала нужно поправить здоровье, Амина. Заказать нужные документы. Но это мы дома обсудим. Попутно будем смотреть, какие варианты подвернутся с работой. И, конечно, искать твою маму. Но думаю, этот пункт самый трудный. А сейчас важнее всего документы…

– У меня есть паспорт, – шепчу я чуть слышно.

– Этого недостаточно, – бурчит Софья. – Нужно получить страховые полисы в пенсионном фонде и медицинской страховой компании. Тогда можно воспользоваться бесплатным медицинским обслуживанием. Спи пока. Дома поговорим, – улыбается мне она.

И я снова послушно закрываю глаза. Сознание, сыграв со мной злую шутку, тут же переносит меня в дом отца. Будто наяву я вижу наш двор, усаженный виноградом. Чувствую тяжелый запах роз, украсивших дом к моей свадьбе, и наблюдаю, словно со стороны, как ко мне несется Айрат.

– Убегай! – кричу я самой себе, застывшей посреди холла в белом платье и таком же платке. – Он убьет тебя!