Наваждение Монгола

– Отпустите меня… пожалуйста…

Моя просьба нарушает звенящую тишину салона, глупо, конечно, о чем-то просить раз за разом, тем более того, кто похитил тебя с собственной свадьбы, устроив такое шоу, но я не могу иначе.

Бросает на меня взгляд через зеркало заднего вида и цедит зло:

– Ни слова. Не зли. Не провоцируй, Айдарова, если шкурка дорога.

И меня окатывает такой волной презрения напополам с ненавистью и лютой злобой, что я отвожу взгляд и сворачиваюсь клубочком на сиденье.

За что меня так ненавидят?

В чем именно я провинилась?

Прикрываю веки, глаза нестерпимо жжет, в них явно попала грязь с песком, пытаюсь не тереть лицо, чтобы не воспалять.

Промаргиваюсь и концентрируюсь на разглядывании мужчины. Не знаю почему. Может, интуитивно хочу понять этого человека, просчитать, насколько он опасен и чего от него ждать. Хотя после подобного файер-шоу…

Я могла бы попытаться напасть на незнакомца, пинаться, биться и кричать, но этим я ничего не добьюсь. Мой похититель силен и ему хватит одного удара, чтобы утихомирить меня.

Опять нащупываю ручку двери и тяну за железяку, которая с легкостью поддается, но дверь не открывается.

– Надумаешь прыгнуть на такой скорости, тебе конец. Размажет. Готова к такому исходу?

Опять этот голос, глубокий, бархатистый, от него по коже бегут мурашки и сердце спотыкается.

Отчаяние подступает к горлу. Пальцы впиваются в кожу запястий и начинают царапать нежную плоть. Привычка родом из детства. Так я отвлекала себя, когда в груди нестерпимо жгло, когда казалось, что загнана в угол.

Когда мама умерла, с ней частичка меня сгинула. Я была маленькой напуганной девочкой, которая вмиг потеряла мать и любовь собственного отца.

– Не могу тебя видеть, Яся. Смотреть на тебя не могу, потому что ее вижу!

Рев отца и его друг закрывает дверь в кабинет перед моим носом, отрезая меня от единственного близкого человека.

Тогда сгусток обиды зацвел в груди, разрывал меня на части, давая понять, что я оказалась для отца чем-то болезненным настолько, что он не хотел видеть собственную дочь.

Я тоже отдалилась. После тех обидных слов со мной занимались психологи, лучшие. Отец не скупился, скорее, откупался от меня деньгами, чтобы проблем не доставляла и не мельтешила перед глазами.

Он не мог на меня смотреть.

Это откровение я услышала еще раз, застыв за дверью его спальни.

Не родительской. Не той, которую они делили с мамой.

Отец оттуда съехал в одно утро. Закрыл на ключ ту дверь и больше никогда не появлялся рядом…

– Видеть ее не могу, Кость. Каюсь. Моя дочь. Моя плоть и кровь, но стоит взглянуть ей в глаза, как в груди все леденеет, Лена на меня словно смотрит… ее уменьшенная копия… не могу… понимаешь?

– Говорят, подобное лечат подобным, Голицын, – размеренный голос папиного юриста звучит наставительно как-то.

– Женись, говорю. Иначе ты скатишься, я тебя притащил раз, больше не буду. У тебя бизнес из рук уплывает, без штанов тебя конкуренты оставят, ты уже две сделки упустил. В себя приди уже.

Голос отца полон растерянности.

– Не хочу, Кость, не могу. Да и на ком?!

– Моя племянница, Марина, идеальная партия для тебя. Тоже вдова, она поймет твою боль как никто другой. Мертвые ушли, а живые должны жить…

Опускаю глаза на свои грязные руки, отнимаю ноготки от кожи. Не сон. Как ни пытайся ущипнуть себя, я не проснусь.

Зверь на водительском сиденье реален, он не развеется, слишком лихо управляется с внедорожником, летя на небывалой скорости.

Обработав всю информацию, мозг выдает одну четкую мысль.

От этого незнакомца мне не спастись.

В мыслях время проносится быстро, меня мотает на виражах и поворотах, водитель уже давно едет не по трасе, а по какой-то ухабистой дороге.

Воспоминание о том, что я боль для собственного отца из-за того, что напоминаю мать, как это ни странно, успокаивает.

Я не виню папу, он просто слишком сильно любил и не смог свыкнуться с утратой, а Марина оказалась лицемерной и изворотливой, на людях любящая мачеха, а в доме наедине со мной сущая мегера.

– Я все расскажу папе! – кричу на мачеху от бессилия и топаю ногой. – Скажу, что ты специально смахнула вазу со стола, чтобы меня обвинить!

Высокомерная шатенка лишь скалит идеальные зубы в улыбке:

– Попробуй. Посмотрим, кому он поверит.

Он поверил не мне…

Отец просто не слышал меня и не смотрел в мою сторону. Не хотел, чтобы напоминала ему о той, которую он потерял.

А я со временем успокоилась, поняла его боль и, может даже, и свыклась…

Моя сводная сестра перетянула все внимание отца на себя, а я справилась с ревностью и привыкла. Невидимкой быть легче. Боли меньше, а потом появился Матвей… и мой мир изменился. Он стал самым близким, самым дорогим и любящим.

– С моим сыном что-то не так, Витя! Сделай что-нибудь! – рев Марины с первого этажа был слышен, наверное, не только в детской, но и в соседнем доме, а я впервые стояла у люльки брата и гладила маленькую ручку, которая с силой схватила меня за указательный палец, и я заглянула в необыкновенные васильковые глаза, пустота в душе заполнилась. Я встретила самого близкого душе человека. Еще совсем крохотного, слабого, но родного…

Марина плохо перенесла вторую беременность, чуть не умерла при родах, и мой брат родился слишком тяжело, получил травмы, которые сделали его нуждающимся в особом уходе и его жизнь напрямую зависит от оплаты счетов.

Стоит вспомнить брата, как в глазах щиплет. А щеке становится мокро, но я опять засыпаю, и сквозь дрему слышу, как мой похититель говорит с кем-то.

– У меня. Я видел его глаза. Да. Ему было страшно…

– Вопрос решен. Рулетка запущена. Слишком долго ждал.

Веки тяжелые, не поднять, чтобы увидеть варвара, похитившего меня. Я лишь ловлю себя на том, что у него приятный голос, с легкой хрипотцой…

Опять проваливаюсь в сон, но следующее мое пробуждение становится слишком будоражащим.

Машина резко тормозит. Чуть не сваливаюсь с пассажирского сиденья и больно бьюсь головой о дверь, которая распахивается и меня крепким захватом тащат наружу…

Глава 3

– Выходи, невеста, – бросает резко, заставляет выбраться из машины и встать на дрожащие ноги, окидывает меня внимательным взглядом слегка щурясь. Вызывая дрожь по всему телу. Слишком у него глаза пустые, бесчеловечные какие-то, ни сострадания, ни жалости, только злость и то вспышками, когда он теряет контроль.

– Послушайте, ну зачем я вам?!

Скулю, когда он берет меня за руку, держит крепко, но тем не менее не причиняя вреда, если бы не эта сильная рука, я бы наверняка навернулась на своих шпильках.

– Прошу, отпустите…

Не реагирует. Озираюсь по сторонам в поисках хоть одного человека, хоть маленького знака, что рядом есть люди, но нет. Мы на пустыре в центре какой-то глухомани.

– Помедленнее. Я не успеваю.

Рявкаю, когда неудачно нога запутывается в пышной юбке и я чуть не падаю. Подхватывает меня за талию свободной рукой, словно я пушинка, и оторвав от земли, проносит весь оставшийся путь до другого автомобиля, припаркованного под сенью деревьев.

Останавливается, замирает, отпускает меня и рассматривает местность. А я дергаюсь в сторону, улучив момент, когда меня отпустили, но ошибаюсь. Я в своем громоздком свадебном платье совершенно неповоротлива, а мой похититель обладает слишком быстрой реакцией. Вскидывает руку не глядя и ловит меня за локоть, тянет на себя и я влетаю в его каменное плечо.

Разворачивается стремительно, по-кошачьим плавно.

– Молчи. Не делай резких движений. Целее будешь.

Поднимаю голову и смотрю на него в упор. Притягательная внешность, небольшая бородка и улыбка, неожиданная, дикая, придающая мужчине еще более агрессивный вид.

Я от него взгляда оторвать не могу, даже моргнуть не получается, словно под гипнозом из-за ужаса и страшного предчувствия, от которого сердце бьется о ребра в неровном рваном ритме.

– Я ни в чем не виновата…

Шепчу в ответ, но незнакомец лишь сужает глаза, скорее всего, демонстрируя, что я его напрягаю одним своим существованием, поворачивает голову, смотрит вдаль, а я замечаю, что у него на виске черная вязь татуировки, которая практически достигает шрама на брови.

Завораживает. Сумасшествие, но у меня пальцы колоть начинает от желания потрогать эту странную вязь и росчерк на брови, который спускается к веку и, наверное, это чудо, что, получив подобное увечье, его глаз не пострадал.

Тяжело сглатываю горький ком, меня сшибает агрессией, которую вижу в этих раскосых омутах.

– У тебя слишком явный интерес во взгляде, – бросает иронично и колко, обидно как-то, и я опускаю взгляд на свое подвенечное платье, которое сейчас походит на огрызок половой тряпки.

Цепляет мой подбородок, заставляет приподнять голову, а я начинаю тихо плакать от напряжения, слезы сами текут по щекам.

Встречаюсь с янтарным взглядом и на краткий миг мне чудится, что на дне этих раскосых глаз проскальзывает сомнение. Незнакомец проводит пальцем по моей скуле, словно цепляет слезинку. Становится не по себе от секундного касания грубых подушечек к коже, но мужчина лишь стирает грязь и копоть, которые явно оставили следы на мне.

Смотрит мне в глаза и мне почему-то кажется, что сейчас между нами возможен диалог, но уже в следующую секунду я чуть не падаю от злых слов, которыми он в меня пуляет, как дротиками:

– Хорошо повеселилась вчера в клубе, да, невеста?

– Я… откуда вы… следили за мной?!

– Когда я разрабатываю операцию, я держу на контроле все, и твоя вечерняя прогулка заставила моих людей напрячься.

– Мало того, что ты похитил меня, ты мне еще и претензии сейчас высказываешь?! – кричу и топаю ногой в негодовании, а он, кажется, звереет, приближает свое лицо к моему настолько близко, что я вижу темный ободок на радужке.

– Для дорого себя продавшей девицы, отжигающей, пока старикан спит, ты слишком разговорчива.

Чуть не падаю от обидных слов, которыми в меня пуляют, как дротиками. Беспомощно открываю и закрываю рот, но мой похититель не обращает на меня никакого внимания, он окидывает всю мою застывшую фигуру цепким взглядом, затем неожиданно быстрым движением наклоняется, заставляя меня почти отпрыгнуть в страхе и замереть от ужаса.

– Не нужно, я прошу…

Пытаюсь отойти, но он держит мое предплечье, наклоняется ко мне. Он совсем близко, настолько, что в ноздри ударяет запах, острый, взрывной, с примесью сандала. От его тела идет жар, который я чувствую обострившимися от паники рецепторами.

Трудно дышать, воздух обжигает ноздри и корсаж платья душит. Мужчина скользит взглядом по моему лицу, угрожающе сдвигает брови на переносице.

Необыкновенный, экзотический и в то же время зловещий в своей природной агрессивности. Не думала, что даже в таких условиях могу оценить хищника, возвышающегося надо мной на полторы головы.

– Подол слишком длинный, ты навернешься.

– Какая забота!

Улавливает мою иронию, смотрит с ненавистью и злобой, но даже под напором подобных чувств притягивает, как хищник, которого нестерпимо хочется погладить ценой невероятных потерь.

Похоже, я перед лицом смерти немного чокнулась, раз не могу не восхититься его зловещей красотой.

– Зачем я вам, зачем выкрадывать… – севший голос выдает панику, язык с трудом подчиняется.

Глаза наполняются слезами. Не выдерживаю его решительности и непоколебимости тяжелого взгляда, опять смотрю на замершую на моем предплечье руку, красивые смуглые пальцы с аккуратными лунками ногтей обхватили привычно, без напряга.

Подается вперед.

– Не надо…

Шепотом и в последний раз смотрю в тигриные глаза, сдаюсь, не находя отклика, прикрываю веки, готовая принять удар.

Леденею в ужасе, секунда промедления и я чувствую, как рвется подол и мне становится легче, уходит тяжесть. Разлепляю глаза и вижу, как комком на земле валяется грязный шлейф моего подвенечного платья.

– Не благодари, – подмигивает иронично, а я опять смотрю в лицо мужчины, избавившего меня от тяжелой материи.

– Ты ненормальный… – выдыхаю шокировано в то время, как варвар кривит губы в улыбке.

– Мне говорили. Пошли.

Тащит меня к еще одному темному автомобилю – гиганту, похожему на танк на колесах. С огромными фарами на крыше. Почему-то я сейчас уверена, что и эта машина бронированная.

Слишком продуманно все для простого похитителя.

– Я никуда с тобой не пойду!

В ужасе дергаюсь, пытаюсь вырваться, каблуки подкашиваются на мягкой земле, едва не падаю, устав от моих телодвижений, мужчина резко подхватывает меня и закидывает на плечо. Дух выбивает от удара. Нечеловеческая сила, ощущение, что меня приложили о бетон.

– Айдаров отовсюду пел, что в женщине ценны кротость и подчинение, что нашел себе покладистую жену, а я смотрю, этот индюк дальше носа не видит, фурию выбрал.

– Так я еще и виновата?! Не похищал бы! – рявкаю так, что в ушах звенит.

– Ни звука.

Приказом и сильная рука фиксирует за колени. Сразу затихаю. Под слоем юбок меня не должно было прожечь от подобного прикосновения, но тем не менее все тело простреливает и дыхание сбивается то ли от проклятого корсета, который впился в ребра, то ли от мужчины и его хищных повадок.

– Смотри-ка, замолчала, чудо просто…

Так и вертится на языке колкое слово в ответ, но я просто не успеваю ничего сказать…

Несколько шагов и меня вновь бросают на кожаное сиденье бронированного автомобиля. На этот раз падаю неудачно и юбки задираются, демонстрируя восточному мужчине больше позволенного.

От смущения пульс сходит с ума, бешено бьется в висках, быстро прикрываюсь, но мой похититель словно и не смотрит на меня, лишь на секунду глаза царапают ледяным презрением.

С силой шваркает дверью и вновь садится за руль, раздается характерный щелчок, оповещающий, что выход заблокирован, а я бросаю ненавидящий взгляд в его сторону. Хочется отползти, забиться в самый угол, лишь бы быть дальше от восточного мужчины. Его мотивы мне непонятны.

– Вы так и будете играть в молчанку? – шиплю зло, но меня игнорируют.

Поначалу силюсь запомнить, куда именно он нас везет, но с наступлением сумерек это становится невозможным. Ясно, что меня вывезли в какую-то глухомань, где даже нормальных дорог не водится.

Наконец, спустя длительное время, когда я успеваю вновь задремать, машина останавливается. Быстро сажусь и прилипаю к окну. Не ожидала я увидеть огромный забор и ворота, у которых ненадолго останавливается водитель, но уже спустя короткое замедление варвар въезжает во двор.

– Ничего себе…

Выдыхаю, до конца не веря, что то, что вижу, реально. Несмотря на неприметность снаружи и глухую стену по периметру, изнутри все смотрится довольно-таки массивно.

Я ожидала, что меня привезут в какую-то лачугу, иного в этой местности быть не должно, но то, что я вижу, ошеломляет. Мой похититель явно не бедствует. Но почему-то он решил отгрохать имение в этом богом забытом месте, а не в центре мегаполиса.

– На выход, невеста! – командует.

– С места не двинусь, пока не объясните, куда вы меня привезли!

Оборачивается и сканирует меня цепким взглядом.

– Забавно…

У него очень интересная мимика, когда мужчина сбрасывает маску отчужденности.

– Послушайте, я не понимаю, что происходит и зачем я вам, но я уверяю вас, что за меня…

– Денег предложишь, чтобы отпустил?! – перебивает резко, иронично приподняв бровь. Насмехается явно надо мной.

Опять бросаю взгляд на надежную каменную постройку, рядом с которой мы остановились. Вокруг высокий каменный забор. Такой не перелезть. Похоже на бункер или укрепленный форт. Черт знает что, короче!

– Вы в них не нуждаетесь, – отвечаю твердо и вызываю еще большую усмешку на лице.

Прищуривается, сканирует меня своим острым взглядом.

Не ожидал, что я до сих пор могу связно мыслить?!

– Если не нужны деньги и выкуп, то зачем тогда я вам?!

Мысли вслух, можно сказать. Не ожидаю, что мне ответят, но мой похититель внезапно выдает:

– Месть. Ты отличный инструмент. Верный.

– Почему?! Я…

Не успеваю задать очередной вопрос, незнакомец выходит и, быстро открыв дверь, хватает меня за руку, заставляет выйти из машины, упираюсь, начинаю биться и кричать.

В ответ на мой визг слышу лай собаки. Злой. Страшный. А когда вижу, как огромная псина на длинной железной цепи бежит в нашу сторону, демонстрируя оскал, рык, прижимая уши к голове, явно не выказывая особой радости по поводу моего появления, я, кажется, шепчу вмиг осипшим голосом:

– Мамочки…

Столбенею, готовая к нападению, но мой похититель лишь грозно рычит:

– Сидеть.

Не хуже этого монстра рык, я бы сказала, и как по волшебству, даже не сбавляя скорость бега, огромный ротвейлер шлепает свой зад на землю.

– Будешь непослушной девочкой, пойдешь псу на корм.

В шоке открываю рот. У моего похитителя очень своеобразное чувство юмора.

Он ведь пошутил сейчас, правда ведь?!

– Вы же не серьезно?

Варвар не замечает моего тихого возгласа и опять отдает приказ большущей злой псине, которая сверлит меня своими черными глазищами.

– Сторожить.

Тихий “гавк” в ответ, а у меня рот открывается. Нереальное подчинение животного. Здесь только один грозный хищник и я в его руках, все остальные отскакивают с его пути, как мячики, ударившиеся в стену.

Замечаю, как рядом с домом проходит мужчина, по выправке похож на военного, что ведет дозор. Территория охраняется не только псом. Здесь явно бункер.

– Послушайте, это все уже как-то слишком. Я не дочь президента! Денег на выкуп нет, а мой отец не сможет вам ничем помочь, слышите?!

Не обращает внимания на меня, чеканит шаг, идет вперед, а я буксую, торможу, упираюсь, ломая каблуки о брусчатку, которой выложена дорожка, ведущая к дому.

Открывает незапертую дверь, демонстрируя богатый холл в темных тонах. Здесь сплошное дерево. Массивная мебель и камин в самом конце залы.

На полу красивый орнамент, похоже на мозаику, но я не успеваю особо все рассмотреть. Варвар идет, не сбавляя шага, приходится тащиться за ним. Поднимается по лестницам на второй этаж и толкает дверь.

Заходит в помещение, не выпускает моей руки и заставляет следовать за ним.

Ударяет по выключателю и свет озаряет пространство. Мы в спальне.

Из мебели здесь сразу же бросается в глаза огромная кровать, таращусь на нее в шоке, белоснежное шелковое покрывало вызывает ужас настолько сильный, будто там на поверхности змеями все кишит.

– Я здесь не останусь!

Разворачиваюсь резко, смотрю на кровать, потом на огромного мужчину, застывшего в дверном проеме. Сейчас под ярким освещением мне удается разглядеть его гораздо лучше и страх вызывает даже запоздалое понимание, что он не был в маске.

Изначально этот человек не скрывал своего лица, наоборот, демонстративно все провернул, словно что-то доказывая кому-то, или показывая, что не боится, не скрывается, словно ему нечего терять…

– Я не знаю, кто вы и зачем все это. Прекратите меня пугать!

Медленно закрывает дверь, и эта вальяжность его движений, спокойствие – они меня доводят до состояния панического ужаса.

Трясусь словно осиновый лист, зубы стучат, и я осознаю, что мерзну, мне холодно стоять под прицелом раскосых глаз.

Этот мужчина беспощаден, огромен, ловок. От него веет силой. Нет сострадания. Во всяком случае, ко мне.

Наверное…

Не знаю…

Я чувствую зловещую энергетику, исходящую от него, когда он брезгливым взглядом окидывает мое свалявшееся, когда-то прекрасное платье и смотрит в измазанное грязью лицо.

– Ванная, – кивок в сторону еще одной двери. – Ты мне дом испачкаешь…

Так и хочу крикнуть: «Хам! Все из-за тебя же».

Бесит!

– Не пойду, – отвечаю, гордо вскинув подбородок, и взгляд варвара меняется…

– Разденься, прими душ, смой с себя копоть, грязь, и возвращайся.

Сжимаю руки в кулаки, опускаю взгляд на измазанный зелено-коричневый лиф платья, кажется, где-то есть багряные пятна, хотя здесь явно все цвета радуги найти можно…

Сухая корка сковывает и тянет кожу рук, саднит, чешется и, в общем-то, мужчина мне ничего сверхъестественного не говорит. Сама вижу свое состояние, но перечу из принципа.

– Я не сдвинусь с места, пока вы мне не объясните, что происходит и зачем я вам. Зачем следить за мной? Выкрадывать? Я вас вообще в первый раз в жизни вижу и уверена, что не успела совершить ничего такого, чтобы быть вовлеченной в этот беспредел!

– С тебя грязь падает на ковер. Ванная там, – поднимает массивную руку с бугрящимися мышцами и пальцем показывает на дверь.

Выпрямляю спину, поднимаю подбородок и смотрю в звериные глаза варвара, как в омут бросаюсь, произнеся с вызовом:

– Выйдите!

Желтоватые глаза вспыхивают, словно кто-то бросил спичку в горючее и я, наконец, осознаю, что сейчас точно дернула тигра за усы слишком сильно…

– Пожалуйста… – добавляю совсем тихо, мой голос дрожит, потому что варвар не реагирует.

Сжимаю кулаки, все равно не собираюсь ничего делать из того, что приказал похититель.

Задерживает взгляд, отходит и садится в кресло, вытягивает длинные ноги, а я смотрю на его берцы, точнее, на рукоять. Шальная мысль обзавестись оружием затухает едва вспыхнув.

Я видела его в действии, не стоит даже надеяться, не успею пошевелиться, как уже буду нанизана, наколота на это лезвие.

– Подойди ко мне. Сама.

В его глазах горит лютая ненависть, ярость. Лицо красивое, но глаза каре-желтые, звериные и в них бездна. Решимость.

– Не провоцируй.

– Послушайте, я… не причиняйте мне вреда, прошу вас, я ведь ни в чем не виновата. Я ничего ужасного в жизни не успела еще сделать, чтобы…

– Подойди.

Повторяет, не реагируя на мои сбивчивые объяснения. Я думала, что нет в мире человека более жестокого, чем мой жених. Ошибалась. Есть. Вот он сидит вальяжно в кресле, даже в таком положении видно, насколько высокий, мощный в плечах, и черная экипировка лишь подчеркивает агрессивную красоту, дикость и ярость, которая вспыхивает и затухает в раскосых глазах.

– Я не буду раздеваться, пока вы тут.

Сказала и сама ужаснулась. Вся жизнь проскользнула перед глазами. И я поняла, что ничего у меня за все прожитые годы значимого не случилось.

За секунду вспомнились последние объятия мамы и смех отца из времен, когда он еще не замкнулся. Его любимая была жива, а дочка радовала глаз.

А затем пустота, смерть, одиночество растянутые во времени, и лишь два воспоминания, которые всколыхнули душу. Грязный комок, подобранный на улице, превратившийся в толстого наглого кошака, который изредка дается в руки, и безграничное ощущение счастья, когда в моей жизни появился Матвей.

Мимолетная радость, когда поступила в институт. Вот, собственно, и все воспоминания кадрами перед глазами.

– Хорошо. Я тебя понял.

Нарушает молчание варвар и одним плавным движением встает из кресла, приближается, мягко ступая, пока я пячусь, наконец, упираясь лопатками в стену.

– Я не буду…

На лице мужчины не дрогнул ни один мускул, но глаза горят, они живут своей жизнью и этот взгляд я, наверное, запомню до конца жизни, ну то есть еще на несколько секунд, потому что с таким лицом убивают. Чувствую это. Когда ты на волоске, ты буквально осязаешь, как струна лопается, и ты летишь в пустоту.

– Что вы за человек такой?!

Слезы душат, ресницы дрожат, а мужчина напротив уверенно, слишком спокойно поднимает руку. Страшно становится. Хотя, казалось бы, я напугана до предела, но сегодняшний день показывает мне, что границы всегда можно расширить, и когда думаешь, что хуже не будет, ты понимаешь, что ошиблась.

Поднимаю голову, почему-то с отчаянием приходит и отвага, я хочу смотреть в глаза того, кто способен по щелчку пальцев лишить меня жизни, не могу оторваться от этих омутов, меня затягивает. Мужчина слишком красив, и взгляд темный, непоколебимый, хочу прочувствовать хоть толику сомнения, щепотку сострадания, но там стена, барьер, не достучаться.

Мушки начинают плясать перед взором, это хорошо, кажется, я на грани того, чтобы свалиться в обморок, но спасительное забвение не наступает.

– Подчинись.

Проговаривает ровно.

– Что вам от меня нужно?

– Первая брачная ночь по праву моя!

В ужасе сглатываю несуществующую слюну. Не верю в то, что слышу.

– Что за бред?! Я ничего вам не должна.

Восточные глаза незнакомого мне мужчины наполняются дикостью.

– Не ты. Твой жених задолжал мне целую жизнь. Теперь Айдаров ответит за все.

– Но при чем здесь я?! – просто не понимаю логики событий. – Если вам нужен был мой жених, он был у вас как на ладони…

– Слишком просто.