Переход в новую реальность

Усугубляла ситуация с его друзьями, шесть дней почти все сидели по своим квартирам, даже не выходили в убежища, и только один с семьёй уехал в глухую деревню между Харьковом и Сумами, а второй с мамой и сестрой – сразу спустился в метро, но он жил немного не в нашем районе, а скорее уже на Северной Салтовке. Плюс – эта семья длительно находилася в войну 2014 – 2015 в Антраците, то есть уже была очень квалифицированная семья экспертов по идентификации саунда.

Засобирались

Так вот, второго марта все вдруг одновременно засобирались уезжать, при чём кто куда… И мы узнали, что появились эвакуационные поезда. Раньше я смотрела в расписание и там было всё по билетам, которые я не очень понимала как купить и денег на них не было. А тут стали появляться бесплатные рейсы. И мы почти решились тоже уехать, но было некуда.

Дальше произошло непонятное чудо: мне по вайберу скинули икону с молитвой, чтоб я разослала и всё как обычно, с припиской "вот увидите, что произойдёт в течении девяти минут. Мне помогло моментально".

Я перекинула её всем своим приятелям и вдруг ребёнок произносит: ""Я нашёл куда ехать". Мне показалось, что я ослышалась. Но он объяснил, что у него есть друг, который живёт на границе с Польшей, и тот сказал, что у них есть место, где остановиться, и его родители не возражают. Чудо? Абсолютно! Никогда не слышала про этого друга.

Но ещё одно чудо произошло за день до этого, когда мне внезапно зачислилась на счёт пенсия (по сроку она должна была прийти только пятого), а денег у нас – повторяю – почти не было, хоть мы и не просили нам их прислать.

И мы начали искать как добраться до вокзала – десять км. Я спрашивала знакомых, есть ли у них знакомый водитель, потому что было страшно садиться в незнакомую машину. Ясно же, что если люди едут в эвакуацию, то естественно забирают с собой всё ценное. На сайте в приложении вызова такси ребёнок нашёл только вариант, чтоб кому-то прислали две тысячи грн и тогда он приедет. Пришлось объяснять, что именно так выглядят кидалы. И я расстанусь с деньгами не раньше, чем увижу вокзал. Больше никто не ответил вовсе. И мы заснули, всё равно в шесть вечера начинался комендантский час.

Ночью бомбили. Я лежала и сверяла свои ощущения с рассказами мамы, которая мне описывала как в детстве месяц жила в огромной бомбовой воронке на Холодной Горе (район Харькова). В воронках люди сидели потому что по поверью два раза в одно место бомба не прилетает. Там тогда был частный сектор и сады, в которые они выползали собирать себе еду – яблоки. Мать мне рассказывала, что гружённый бомбами самолёт гудит совсем не так, как отбомбившийся порожний, и отдельно – про звуки бомбёжек. Я смогла убедиться, что мама и в этом была права, как и во всем остальном в моей жизни. Гудят они – суки гружённые и пустые действительно по разному. А от звука падающей бомбы всё внутри опадает и ты как будто в воронку невесомости "буммм" проваливаешься, как в преисподнюю, и пол под тобой вместе со всем зданием резонирует с этими "буммм".

На следующее утро рассматривалось три рабочих варианта добраться до вокзала: пешком, пешком по путям метро, продолжать искать такси. И ещё дополнительный – перейти ночевать в метро.

Мы начали, взяли вещи и спустились в метро. Там уже было устоявшееся лежбище, вся станция в покрывалах, матрацах, подушках, куча собак, котов в контейнерах… Люди прилежались, как-то решили свои проблемы с питанием. Где и в каком виде там сортир я не смотрела. Но от этого скопления во мне зашевелился природный страх то ли толпы то ли мышеловки. Конечно, метро – это не замкнутое пространство и воздух по тоннелям метро как-то расходится. Но всё равно мне было жутко, может быть от сюрреалистичности открывшейся картины. Тем более я последние восемь лет провела в почти полном одиночестве.

Здешние правила состояли в том, что в три часа дня метро закрывалось на вход/ выход, так как являло собой полнейшую переполненность. И – да, там легче сносить бомбёжки – попросту почти ничего не слышно, сидишь как под ватным толстым одеялом.

Мы подошли к старшей по станции и спросили можно ли пройти по путям к вокзалу. Она ответила, что вчера так было можно – одна группа действительно отправилась, а сегодня – нет. Мы постояли и пошли домой за матрасом, внук решил провести тут ночь.

Зашли мы в подъезд, а у нас в холле три очень уютных мягких глубоких кресла кто-то когда-то пожертвовал и тяжёлая металлическая дверь. И я сказала:

– Присаживайся.

Мы сели в кресла и как раз начался очень длительный и сильный залповый обстрел, канонада. Выбило свет, но было почему-то как в кино, абсолютно не страшно – стены здания настолько широкие, окон нет… Чем тут хуже переполненной станции метро? Я предложила тут и заночевать, удивилась, что другие так не делают и мы начали просто сидеть. Мимо взад- перед озабоченно сновали какие-то люди, и они все просто сверлили моего стовосьмидесятисантиметрового внука глазами: "Парень! Не чужой ли?" Потом на выход прошли несколько семей с матрасами, они спешили в метро на ночёвку. Я их спросила: "Ах! Вы там живёте?" Мне весело ответили, что там только вторую ночь, потому что в их окна каким-то чудом не попало: "Ещё буквально пять метров и залетело бы не в соседнее здание, а прямиком нам в окно!" Действительно повод повеселиться не абы какой.

Налёт закончился и внук предложил идти домой. Я думаю, что его угнетало/ пугало как на него смотрели проходящие. Тем более многие мужчины заметно находились под алкоголем/ веществами, и вид имели агрессивно – отшибленный, но что интересно – всех их чуть не за ручку сопровождали женщины.

Дома я начала заново пересобирать вещи. Ранее приготовленный большой чемодан, а потом и средний – были давно отставлены. Тем более, что мы прочитали: с чемоданами в эвакуационном поезде особо не развернёшься, и некоторые вообще сбрасывают на рельсы. Пересобрала я очередной раз шмотки с учётом варианта: может и пешком пойдём: "А сколько я смогу донести на себе на десять км? Нисколько".

Тут дали свет, а наша мама, находясь вдалеке за границей, вела интенсивное изучение возможности найти нам машину до вокзала, и скинула номера телефонов "сто процентов, что реальных таксистов". Мы начали туда звонить и на одном из номеров откликнулись. Гражданин с сильным кавказским акцентом попросил за маршрут пять тысяч гривен. Это в районе сто восьмидесяти долларов, их у нас в наличке просто не было. Мы глубоко задумались над этими новыми обстоятельствами, но начался новый обстрел, приближался комендантский час, так что были/ не были, но ехать всё равно сегодня уже невозможно.

И тут внук сказал, что нашёл такси на завтра!

Как?

Он в местной группе просто сам написал: "Кто может подвезти?" И ему предложили за сто долларов. Столько у нас как раз было. Это была моя нычка на памятник маме, которая за год до этого умерла и я ждала "когда земля достаточно осядет". Потом ребёнок нашёл нам попутчицу за половину цены, и у нас появились даже полтинник сдачи с этой сотки.

Тут опять выбило свет. Так что подогретого ужина в этот последний вечер в Харькове нам не досталось, но есть не хотелось абсолютно.

Последнюю ночь в Харькове под звуки бомбёжки, я лежала и думала: "Как же правильно нынче ложиться спать: одетым или обмытым???" Свет больше до утра так и не появился, а значит и еду на нашей электропечке было не приготовить, телефоны не подзарядить, домашний инет не работал.

Эвакуация

Утром я очередной раз пересмотрела наш багаж. Всё же по зрелым размышлениям оставила свой ноутбук, тащить два – тяжело и достаточно бессмысленно, ведь ребёнок всё время сидит в смартфоне. Вообще собирать шмотки в эвакуацию, когда за окнами война – достаточно психологически любопытное упражнение. Ведь ты не знаешь, где тебя может с этими шмотками судьба накрыть. Вот где целее оно всё будет? В пути по направлению неизвестно куда, с ночёвками неизвестно где, или если оставить в квартире, с которой неизвестно что может произойти? Или есть дорогие тебе вещи, но практической пользы от них в скитаниях нет… Брать их или оставлять?

Потом я подумала: "А вот я к примеру вернусь домой, а компа тут и нет! Правильнее рассредоточить: один – с собой, другой – дома.

Вещи? Вот я ночнушку с собой выбрала нет – не новую, нет – не тёплую, а тонкую, чтоб лёгкая и место не занимала. Единственная роскошь, которую я себе позволила, это одеться как капуста: под зимнюю куртку вторая куртка и толстая вязанная кофта. Посмотрела на внука, хотела и ему такое предложить, но воздержалась: "Разберёмся потом. Пусть ему просто удобно будет, главное – чтоб не нервничал".

Такси на семь- тридцать прибыло чётко, рядом с водителем сидел второй парень. Наверное не только мы боимся таксистов, но и они – нас. Наша попутчица пришла с приличным чемоданом, видимо знала куда едет, а может просто поздоровее меня была и помоложе.

По городу мы доехали чётко, все водители на дорогах вели себя на удивление корректно, абсолютно показательно аккуратно, вежливо на загляденье. Казалось бы все "на измене", а такой транспортный эффект сосредоточенности. На парковку за шлагбаумом по общему согласию мы не заезжали, никто не хотел ничего усложнять. Мы вышли на вокзальной площади и пошли к центральному входу, где толпа была на все ступеньки.

Прогноз погоды на этот день был неутешительный, обещалось двадцать см снега, ураганный ветер и всё такое. Ураган/ не ураган, а за ночь снег выпал и начал таят, было слегка скользко и очень мокро.

Мы подошли к главной двери входа в вокзал и – логистика наше всё! Дверь была перекрыта на выгрузку гуманитарки. Но дверей вообще-то три, две закрыты, а третья- перекрыта. Мы достаточно потолкались и пошли заходить через боковую дверь, то есть с нулевого этажа.

Ведущая в зал ожидания лестница из тоннеля тоже вся была занята людьми, подняться было невозможно. Дверь, ведущая на перрон – на выход из зала ожидания была закрыта. А поезда на эвакуацию подавались вроде бы именно на первый перрон. В этот день по расписанию обещали десять поездов, но пока не было и первого.

На соседний перрон пришёл заполненный проходящий из Лисичанска. Тем не менее часть людей туда устремилась и как-то вместилась.

Дверь центрального входа, через которую мы первоначально хотели войти – её так и не открыли. В самом зале всё было заполнено людьми, и велись какие-то беспрерывные переклички, задавались вопросы. Я ни слова не разобрала, но чтоб пропустили без вопросов, мы приготовили документы внука, что ему ещё нет восемнадцати.

В конце концов всё кончается и дверь на перрон открыли, даже две створки, что при нашей логистике вообще есть чудо. Народ ломанул. За два человека до меня я увидела как прямо в дверях проседает и падает женщина, но толпа остановилась и дежурный (он стоял тут же в дверях) помог ей подняться. Документы у нас так никто и не спрашивал.

Люди стали вдоль путей в ожидании поезда. Дверь на перрон опять закрыли, вдоль перрона ходил патруль с автоматами. Вдалеке послышались миномётные залпы, но патрули сказали: "Это наши", из толпы им отозвались: "Мы уже разбираемся". То есть количество баллистических экспертов среди цивильного населения города стремительно увеличивалось.

На перроне внук встретил одноклассника с мамой и сестрой. Это был тот самый парень, что последние дни жил в метро и перенёс войну 2014-2015 в Антраците. Семья ехала к отцу в Польшу, он давно там работал строителем.

Этот мальчик как раз и прошёл за два дня до этого на вокзал по путям. Но вот что он рассказал интересного: это был уже третий день их попытки уехать. Они даже ждали эвакуационные поезда на четыре утра, которых в расписании было указанно аж два, но в реальности их не было. В прошедшие дни приходили какие-то эвакуационные поезда, но значительно позже – к девяти, или отменялись вовсе. А я дома, читая расписание, на эти ранние очень надеялась, рассуждая, что комендантский час с шести вечера до шести утра и, таким образом, на вокзал перестанут подтягиваться новые люди, и все, кто уже восемь раз не смог втиснуться в вагон – наконец-то уедут.

И вот стою я, слушаю, что люди вокруг рассказывают: кто как и почём на вокзал на такси доехал, ахушки. Но некоторых и бесплатно соседи подвезли, некоторых дороже нас. Получалось до пятидесяти долларов с человека.

Короче, стою я, "Отче наш" читаю, и в одиннадцать часов утра подали Хюндай экспресс. И дверь открылась прямо возле нас! Мы зашли и все наши СЕЛИ! Ещё и вагон люксовский. Потом людей поднабралось, пришлось всем тесниться, двигаться, но это уже же сидя. На каждых двух сидениях помещалось включая детей четыре -пять человек: трое – четверо в ряд, плюс на руках. Ну, и собак с котами предостаточно. Наших мальчиков – подростков посгоняли чтоб они стоя ехали, потом они по очереди сидели и на столик опирались. В проходах людей – как в час пик… И поезд тронулся.

В Полтаве – первая остановка и весь перрон опять забит людьми. Было страшно смотреть, но когда мы отъезжали от станции, то перрон чудесным образом оказался пуст. Значит как-то эти люди тоже смогли влезть. Рейс шёл маршрутом очень круговым. В Киеве мы остановились на какой-то станции, а не на центральном вокзале.

Когда начало смеркаться, то шторы опустили, чтоб не отсвечивать. Объехав все западные города мы добрались до Львова в три ночи, хоть изначально проводник ответил, что прибудем в шесть. То есть расписания как такового не было. В пути мы провели шестнадцать часов. Пару раз понемногу раздавали воду.

Что там на нервах, плаче и прочих шумах в поезде происходило – можно тоже вспомнить. Люди лежали в проходах, сидели по очереди… Парочка неадекватов периодически что-то орала. Но какое это имеет значение? Главное – мы уехали из этого адского места, которое было самым красивым, ухоженным городом Украины, её гордостью с самыми новенькими парками и бесконечными в каждом дворе игровыми площадками.

И как было сказано каким-то из харьковских шутников: "В аду вас будет встречать наш Гепа" (недавно умерший всеми любимый мэр Геннадий Кернес). Всю дорогу я не услышала нигде ни одного слова на украинском, от чего суть происходящего не менялась.

Могу добавить, что от мысли, что с этим переполненным поездом может произойти хоть какая-то заминка становилось дурно. Но, видимо, коллективная мольба помогла ему пройти свой путь гладко. И, вспоминая все прочитанные до того дня новости, я обращала внимание, что жд- пути как-то пока не трогали.

Транзит

Выбравшись из эвакуационного поезда в три ночи во Львове (а проводник в Харькове утверждал, что мы приедем в шесть), мы попали в огромную движущуюся во всех подряд направлениях толпу, где некуда было приткнуться. Очередь на выход с вокзала, удивительной длины очередь в женский туалет, вереница спешащих на эвакуационный поезд в Польшу, реплики из толпы: "На него не реально попасть".

В зале ожидания треть места занимали граждане цыганской наружности, остальное пространство пола тоже было покрыто лежащими людьми. Буфет или хоть что-то наподобие? Абсолютно всё закрыто. Переступая через сидящих на полу мы сделали пару кругов с неопределённой целью, но и делать-то было особо нечего – до шести утра в городе всё равно комендантский час.

В шесть мы выбрались на морозную привокзальную площадь, где расположились всевозможные палатки помощи. Мы стали узнавать варианты дальнейшего путешествия эвакуировавшихся: можно сесть в поезд на Польшу, но мы насчёт него так и не узнавали за ненадобностью – мы же твёрдо собирались ехать именно в Червоноград (городок у границы, где живёт пригласивший нас друг внука). Ещё от жд вокзала отходят автобусы "Красного креста", которые за сто гривен довозят до пограничного поста, чтоб потом можно было пешком перейти границу, а там уже есть общий ночлег для нуждающихся. Есть комфортабельные автобусы до Варшавы (кажется) по полторы тысячи гривен (шестьдесят долларов примерно), и в них можно попасть просто став в очередь. Но нам нужно было на автостанцию №2, откуда идут регулярные рейсы до Червонограда.

Мы попытались через смартфон заказать такси, но глухо. Тогда я, как более опытный, чем внук путешественник, сказала, что вокзал всегда для таксистов это яма, и нам надо выбраться, отойти от него хоть метров на сто – триста. Вдали светилась дорога и мы пошли к ней. Дошли до городской трассы, там вдоль бордюра стояли ряды припаркованных автомобилей, и один поджидавший своих потерявшихся клиентов добрый таксист объяснил с какого приложения реально сейчас во Львове искать машину и сколько примерно стоит наш маршрут.

Автомобиль нашёлся моментально (двести пятьдесят грн/ девять долларов) и извилистыми улочками предрассветного города довёз нас на Автостанцию №2. Город оказался буквально покрыт плакатами если так можно выразиться антивоенного содержания, но наш водитель сказал, что текст на них всё же находит несколько грубым, наверное из-за использования матерных слов.

На автостанции жизнь ещё не просыпалась, вход в здание оказался закрыт, но были лавочки и открыта круглосуточная "Варенична". Сделав для начала дежурный ознакомительный круг по вокзальной площади, мы подъели: внук – в цивильной обстановке вареничной, а я в целях экономии на лавочке, из своего запаса, не зря же тащили остатки содержимого холодильника. В семь кассы открылись и мы купили по сто гривен себе билеты. В семь-тридцать мы уже ехали к другу.

Дорога заняла меньше двух часов. В пути мне успело стать очень дурно, потому что я до этого почти три дня в ожидании поездки, а за тем в переполненном эвакуационном поезде, намеренно не ела вообще, чтоб не возникало дополнительных потребностей в неудобной обстановке, а за одно и опасности заразиться. А тут – на станции расслабилась и, обильно обдав руки антисептиком, капитально накидалась сухомятки: картоха, яйца, жарено – вареные куски мяса на бутерброды. Нет бы ещё пару часов подождать. Желудок сделал удивлённую паузу минут на тридцать, а потом меня просто скрутило, при чём что называется "во все стороны". Но я всё же не стала требовать остановить автобус, чтоб уже не добивать внука своим тотальным унижением. Пригодных под мои потребности остановок на пути не делалось, всё было буднично: зашли/ вышли за полминуты. Я бледнела, оседала, спрашивала сколько ещё осталось, мне раз пять ответили: "Минут пятнадцать".

На автостанции нас встретил друг внука – Серёжа, он был его одногодка, школьник- выпускник, худощавый высокий паренёк с длинным волосами, мечтающий осенью продолжить учёбу во Львовском университете.

И какой-то незнакомый Серёже мужчина тут же на остановке стал его и нас расспрашивать кто мы такие и откуда приехали. Я так поняла, что это был негласный местный дежурный, потому что людей выходило достаточно много, но очевидно они были свои, а мы – заметно чужие и с рюкзаками.

Я спросила Серёжу свой главный вопрос: "Сколько идти до дома?", он бодро ответил, что всё рядом, буквально минут двадцать. Мне от мысли "двадцать минут" стало совсем хреново. Осмотревшись вокруг: обычная городская остановка, а вовсе и не вокзал с удобствами, я прицельно уставилась на контролирующего джентльмена. Раз он сам затеял с нами знакомиться, то уже может и подвезёт? За одно и удовлетворит свой вопрос: "Куда?"

Он воспринял это совершенно по дружески и моментально согласился, возмущённо отказавшись от оплаты ("Пани, не задавайте глупые вопросы"). Короче, нас подвезли, расспросили про Харьков, а за одно по пути рассказав: "В Киеве с 2014 есть побратимы", что уже проясняло личность водителя.

На входе в подъезд Серёжу долго расспрашивала незнакомая ему соседка, тоже бдительно разглядывая нас. Так что я решила: тылы страны прикрыты.

Наконец мы попали в квартиру. Пришла другая соседка, которая осталась присматривать за жильём, и даже котика забрала к себе, хоть жила дверь-в- дверь. Она строго изучила мои документы, сделала с них копии, записала мой телефон, и предложила забрать котика. Я согласилась – котик это всегда хорошо. Но котика мне так и не предоставили, потому что я абсолютно убеждённо утверждала: "Мы максимум на дней пять. Потом поедем дальше. Это абсолютно- абсолютно точно, что мы именно в гости".

Внук снял рюкзак, поставил вещи и сразу пошёл гулять со своим другом. Раньше эти парни общались только через интернет.

Все ушли и я начала осматриваться.Тут – в пустующей квартире сестры Серёжиной бабушки было видно, что она покинута крайне наспех – в холодильнике пол кастрюли борща, салат… Вообще, сам факт, что холодильник не только включен, но и прилично наполнен показывал на полную обжитость. Как кто-то из квартиры вышел и мы сразу за ним вошли. Оказалось, что так и было: к хозяйке приехала из Киева её дочь с подругой, и они все вместе срочно уехали в Польшу. Дочь, несмотря на просьбы мамы, категорически не желала ждать ни дня, переночевали и тут же – дальше в дорогу. Очевидно, что женщины уже пережили какой-то кошмар, испытали огромный стресс, и их несло как можно быстрее и желательно подальше.

Оставшись одна, я от усталости не смогла заснуть и очередной раз перебрала вещи. На этот раз даже более осмысленно, чем в Харькове, раскладывая их "по темам". Интересно, что как только я оказалась в квартире, то моя тошнота и все прочие проблемы со здоровьем улеглись.

Через несколько часов вернулся с продуктами на ужин довольный наобщавшийся внук. Мы поели и завалились спать, я – в зале на мягком удобном диване, прислонившись к уютной спинке, а внук – в спальне. Было очень холодно, и я постепенно натянула на себя всё, что смогла найти: и кофту, и куртку.

Ночью завыла воздушная тревога. Я под этот вой вскочила, разбудила внука, который сонно рассказывал, что друг Серёжа объяснял: "Это она так просто всё время воет и не надо на неё реагировать. У нас на неё никто не обращает внимания". А я смотрела с ужасом на стёкла и пыталась понять: "Где тут в планировке "студия" от них реально прятаться? Какие тут стены несущие? Их тут вообще нет!" В конце концов мы зашли в ванную, постояли, и пошли спать дальше. В некотором роде у меня уже не было сил бояться, хоть вой тревоги был для меня новостью, в Харькове (по крайней мере в нашем районе) просто приходили предупреждающие СМС. Правда, они приходили беспрерывно, но как-то тише, и на них не реагировать было психологически комфортнее, чем на этот ужасающий вой. Только всё время приходилось огрызаться на звонки "из-за бугра" от мамашки: "У вас тревога! Идите прячьтесь. Может в метро спуститесь? Нет? Там надёжнее. Ну смотрите сами."

Следующий день – 6 марта, воскресенье. Внук спал бесконечно долго. Подъём случился как бы не в четыре вечера, ведь парень почти всю дорогу в поезде ехал стоя или по очереди с другом сидя на самом краешке переполненного сидения. А потом ещё и гулял по Червонограду. Точно же устал!

Я же, после указаний сидящей в осаждённом Николаеве подруги, с часа ночи сочиняла "Побег из утра нового харьковского дня", потом залила его в интернет на все известные мне сайты, и только с рассветом повторно крепко заснула. Рассказ писался через силу, абсолютно не хотелось этим заниматься, муторошо было что-то вспоминать, но мне сказали: "Пиши, пусть знают", и я поняла что раз сказалась, то теперь обязана. Интересно, что его моментально озвучил мне неизвестный профессиональный чтец. Теперь это лежит в интернете.

С полудня по всем каналам связи на меня посыпались звонки. Меня начала увещевать и поливать наша заботливая мамашка, что она не понимает происходящего: куда и зачем мы приехали, чтоб мы немедленно ехали дальше, что она плачет и страдает за сыном, а тот не хочет выезжать из страны, а мы тут засели неизвестно на сколько, но ведь границу могут в любой момент закрыть… К ней подключилась ещё одна наша бабушка, которая сам-то даже их Харькова не потрудилась уехать, засев в далеко не самом безопасном районе, на "Горизонте". Я их всех послала общаться сразу с внуком, ведь я лишь ненасильственным образом его сопровождаю по согласованному маршруту: "Куда скажешь "согласен", туда и поедем".

Проснувшийся внук объяснял им всем по телефону, что мы обязательно поедем, но только чуть- чуть потом: "Вот погостим до среды и поедем". Было видно, как ему тут хорошо, и он рад бы гостить, да гостить… На десятый подряд звонок я уже привычно, без первичных эмоций отвечала: "Да сделаю я, сделаю всё, что хотите. Я не против ничего. Прекратите меня увещевать! Общайтесь с парнем". Короче, им со мной стало даже неинтересно разговаривать – никаких эмоций. А что парень? Он опять пошёл гулять с другом. Хорошо, что его рассказы о том до какой степени тут безопасно мне совершенно не были нужны: "Всё – к маме! Пожалуйста ей рассказывай. Но заметь, что хозяева квартиры почему-то предпочли уехать".

Примерно к ночи мы всё же "созрели" и начали изучать как и куда будем добираться дальше. Я .очередной раз предложила ехать сразу в Германию, ведь там ключевые аэропорты: Мюнхен и Франкфурт. На это внук аж взвыл: "Я не знаю ни слова по немецки!" Зато он предложил ехать обратно на вокзал во Львов, но тут уже взвыла я: "Зачем нам ехать в обратную сторону, если тут все местные жители границу пешком переходят???" И мы стали изучать как до таможни добраться.