Химеры. Легион иных

– То есть тебе меня уже не достаточно?

– Ой, прекрати нести чушь. Ты же понимаешь, что это совершенно другое.

Кевин не вырос ни в высокого, ни в брюнета. Средний рост и мышиный цвет волос, который почему-то принято называть русым, дополняла слишком бледная кожа. Нет, в каком-то смысле его можно было даже назвать симпатичным, если бы не отвратительная подвижность лица, из-за которой он периодически напоминал мартышку. Мне неприятно об этом говорить – все-таки он мой сын, но у меня иногда появляется ощущение, что ко мне он не имеет никакого отношения. Найти определенное сходство между детьми и родителями можно всегда, было бы желание. Ну, а у меня его не было, так что в какой-то момент я встал перед выбором: признаться себе в том, что оказался рогоносцем, или делать вид, что сын пошел в деда, который, впрочем, тоже ни капли не был похож на своего якобы внука. Я никогда не был склонен к излишней сентиментальности, так что выбрал первый вариант. Наверное, это и стало той трещиной на зеркале нашей семейной жизни, которая ползла и расширялась, пока не расколола его на две части. Но к тому моменту ни я, ни Арин уже не чувствовали ничего, кроме взаимной неприязни.

А Кевин… Конечно, я любил своего сына, если вообще можно в моей ситуации говорить о таком понятии как любовь. В то же время я понимал, что не вызываю в нем ответных чувств. Скорее, наоборот: казалось, будто он ненавидит этот замкнутый мирок, на существование в котором мы его обрекли. И ненависть эту не могли перекрыть ни вечность, ни счета во всех банках мира, ни многочисленные подарки, которыми была завалена его комната. И я ничего не мог с этим поделать. Ситуация была сколочена из досок вечного дерева и прихвачена нержавеющими скобами. И единственным существом, которое удерживало нас от жизни по принципам волчьей стаи, была бабушка. Она была тем предохранителем, который гарантировал нам возможность остаться больше людьми, чем животными. Но предохранители имеют обыкновение рано или поздно перегорать, в этом их слабость.

Заседания Совета проходили по одному и тому же сценарию. Их можно было отменить в любой момент – и ничего бы не изменилось. Но куда было девать всех его активистов, наделенных особыми полномочиями и по этой причине чувствовавших превосходство над остальными, рядовыми членами нашей общины? Несмотря на то, что мы всеми силами старались противопоставить себя остальному миру, в конце концов, мы пришли к выводу, что все же пирамидальная структура правления является оптимальной при любом строе – даже если никто никому ничего не должен. Ощущение собственной значимости так же необходимо некоторым из нас, как и еда. Мы можем обойтись без жареных куриных ножек, но как отказать себе в удовольствии пожевать приготовленные с луком и горчицей мышцы и сухожилия? Поэтому сейчас я сижу на жестком деревянном стуле, на котором по слухам когда-то восседал сам Бенджамин Франклин во время подписания известной Декларации независимости, и терпеливо выслушиваю перечень проблем, с которыми наше закрытое общество столкнулось за последнюю неделю. Ну, или делаю вид, что выслушиваю. Господи, как можно вообще называть эти средства экзекуции стульями? Можно предположить, что раньше их использовали, чтобы гости не слишком засиживались за столом.

– Поэтому предлагаю снова разрешить дуэли, – подытожил Яков, долговязый огненно-рыжий мужчина с крысиным лицом. Я что-то прослушал? Нужно быть внимательнее.

– Мы уже проходили через это, – я стараюсь говорить так, чтобы никто не понял, что я не слышал ни одного слова из всей речи. – Зачем начинать снова?

– Я же сказал: нашим людям не хватает эмоций. Каждый выпускает пар, как может. Иногда это привлекает излишнее внимание к нам. За примерами не нужно далеко ходить. Вы слышали о последнем увлечении нашей молодежи?

Молодежью у нас принято называть тех, кому меньше ста лет. Действительно, чему можно научиться за такой ничтожно короткий срок? Это ирония, если кто не понял.

– Я не слышал, – мне действительно интересно, чем может заниматься человек в нашем положении.

– Эти идиоты садятся в электрички, как обычные, и катаются по стране.

– Что ж, я таких вещей не одобряю, конечно, но и ничего криминального в них не вижу.

– Это только начало. Они знакомятся со всеми своими попутчиками.

– Действительно, кошмар какой-то. Надеюсь, не слишком близко знакомятся, без эксцессов?

– Вы зря смеетесь, Главный, я еще не закончил. Обычно сразу несколько наших садятся в один и тот же состав, но каждый – в свой вагон.

– И что?

– А то, что в какой-то момент они на полном ходу выбрасываются на пути. Представляете себе реакцию нормального человека на такое массовое самоубийство? Все местные сми уже раструбили на всю страну о том, что появилась тайная организация, подталкивающая людей к суициду. Хорошо, что я вовремя среагировал, иначе мы бы получили второго Колмана.

Услышав это имя, все невольно поежились. Колман был тем единственным, кто решился пойти против всей общины и попытался рассказать людям о том, что у них под самым носом находится закрытое общество, владеющее огромной частью ресурсов. К счастью, сенсации удалось избежать, подкупив наиболее любопытных журналистов и политиков. Колман и по сей день томится в одной из подводных пещер где-то в Гренландском море. Рыбы его не едят, цепь, которой он прикован к горной породе, сделана из нержавеющей стали. Остается надеяться, что метан, медленно просачивающийся со дна, скрашивает его будни. Последний раз, когда я его видел из глубоководного батискафа, он что-то пытался мне сказать, но я не владею языком глухонемых и поэтому просто улыбнулся и помахал ему рукой.

– Хорошо, я займусь ими, – мне пришло в голову, что Колман будет рад компании. Почему бы и нет? – Что-то еще? Ах, да, дуэли. Убедите меня.

– У моего проекта куча плюсов и ни одного минуса. Во-первых, никто не пострадает. Ну, прострелит один дурак другому голову, через неделю-другую все заживет. Зато если устраивать из этого представления, то можно собирать большую аудиторию.

– Вы хотите совместить приятное с полезным? Повысить посещаемость выборов в органы управления?

– Что? Нет, я не подумал об этом. Блестящая мысль! Хлеба и зрелищ – я мог бы и сам догадаться.

– Не важно, проехали. Хорошо, я согласен на дуэли, если они будут иметь общественное значение. Подготовьте все документы, я подпишу.

– Прекрасно! – кажется, Яков доволен. Я втайне надеюсь, что на этом заседание закончится, но у остальных членов Совета другое мнение по этому поводу. Кажется, каждый второй фонтанирует идеями, большая часть которых напоминает то ли бред сумасшедшего, то ли речи офисного подлизы, которому необходимо, чтобы начальство постоянно гладило его по головке.

Выслушивая каждого и автоматически кивая головой, я думаю о том, что Арин пришлась бы здесь как нельзя кстати – ей всегда нравилось потешаться над ущербными, будь то действительно сумасшедшие, которые ходят по улицам крупных городов толпами, или такие вот «прозаседавшиеся», как их в свое время точно определил товарищ Маяковский. Уж она бы порезвилась на славу. Наконец, все кончено – мы жмем друг другу руки и с чувством выполненного долга расходимся каждый по своим делам. Хотя какие дела могут быть у тех, кто может позволить себе фактически все, что душе угодно? Многие мечтают о том, чтобы вести такой образ жизни, но могу утверждать, что ничего забавного в нем нет. Дорогие игрушки займут вас на несколько лет – не более. А дальше вы станете выдумывать для себя увлечения и хобби, которые смогли бы хоть как-то оправдать ваше существование. И если среднестатистический человек имеет возможность умереть прежде, чем окончательно пресытится и впадет в маразм, то нам деваться некуда. В наших школах едва ли не максимальное влияние уделяется сохранению себя как личности в условиях тотальной вседозволенности. Нужно сказать, что в этой сфере преуспели очень не многие. О чем вообще можно говорить, если сами преподаватели этой дисциплины подвержены депрессиям? Одним из лучших средств от хандры у нас считаются частые и продолжительные путешествия, они на самом деле возвращают ощущение реальности, правда, ненадолго. Остальное время мы вынуждены вариться в собственном котле с начищенными до блеска стенками. Его днище выложено стразами и украшено дивной резьбой, но это все же котел. В наших рядах давно появились великие философы, с учениями которых никто не знаком, гениальные физики и математики, чьи революционные трактаты пылятся на полках веками, поэты, продающие за бесценок свои рукописи первому попавшемуся проходимцу – только для того, чтобы их творения увидели свет, пусть даже под чужим именем. У нас есть все, но мы не в силах применить это во благо себе и чуждому нам человечеству. Мы самореферентны. Бесконечное количество раз проживаем жизни незнакомых нам людей. По поддельным свидетельствам о рождении и смерти восстанавливаем несуществующие документы, порой путаясь в именах и датах, потому что ни те, ни другие к нам не имеют никакого отношения. Кто я сейчас? Какое это имеет значение? Абсолютно никакого. Как только ты это понимаешь, время для тебя останавливается.

Однажды, еще во время Второй мировой войны, один из наших ученых собрал экстренное совещание для того чтобы презентовать свою разработку, позволяющую перемещать людей и любые грузы с помощью магнитных платформ. Во время демонстрации портативного устройства он потерял равновесие и, упав, расквасил себе нос, но произведенный эффект все же был потрясающим. Ученый был настолько горд собой и воодушевлен, что даже не претендовал ни на какие бонусы. Он просто хотел изменить мир к лучшему. Это был первый и последний раз, когда мы подарили что-то людям. Запустив идею в научные круги, мы, затаив дыхание, стали ждать, к чему это приведет. Но шли годы, а о нашем проекте ничего не было слышно. В конце концов, кто-то запатентовал его и наладил производство. Увидев плоды своего труда, изобретатель долго не мог прийти в себя.

– Игрушки! Они делают игрушки! – возмущался он.

– Ну, не только игрушки, – возражал я. – Еще кое-где используют магнитные платформы для перемещения грузов, правда, в очень ограниченном количестве.

Но все мы понимали, что этого мало. Нефтеперерабатывающая промышленность была более выгодной с точки зрения финансистов, так что, оценив перспективы магнитного транспорта и поняв, что заработать на нем не удастся, его задвинули на дальнюю полку и предпочли забыть о нем. Мы же до сих пор успешно пользуемся этой разработкой – усовершенствовав ее, мы пришли к выводу, что могли бы и вовсе обойтись без двигателей внутреннего сгорания, но продолжаем передвигаться по миру на стандартных автомобилях и самолетах, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.

Вообще, я одним из первых понял, что оптимальная форма существования нашего общества – это постоянное перемещение по земному шару небольшими группами. Ну, может быть, Нанна немного помогла мне. Такая своеобразная адаптивная миграция, связанная с прохождением цикла развития, замкнутого в рамках спиралевидной цикличности, пожирающей саму себя подобно Уроборосу. Путем проб и ошибок мы научились разрабатывать маршруты и определять продолжительность пребывания общины на одном месте. Как странно звучит это слово – время – для человека, который использует его, не понимая глубины значения. Это похоже на то, как слепой от рождения воспринимает слово «красный». Когда ему говорят, что он покраснел, он понимает, что кровеносная система выдала окружающим его волнение вопреки воле хозяина. Он понимает причину и следствие, но не способен постичь сути. Но нужно ли постигать эту суть? Просветленные сходят с ума от открывшейся им истины. Нет смысла быть исполином, если всю жизнь приходится притворяться карликом – это утверждение всегда настолько соответствовало моим мыслям, что я вырезал его собственными руками на деревянной доске и повесил над входной дверью своего первого настоящего дома – замка, деньги на покупку которого я заработал, торгуя пряностями. Для меня тогда настало золотое время – официальное открытие новых континентов позволило самым активным и решительным заработать столько, что можно было купить целые страны, просто порывшись в карманах. Вот я и подумал: почему бы не обзавестись родовым поместьем на родине? Сам-то я, конечно, из простолюдинов – и при обычных обстоятельствах никогда не смог бы позволить этого себе. Но судьба была ко мне куда благосклоннее, чем к прежним владельцам, так что все остались довольны сделкой – я получил дорогую игрушку, а продавцы голубых кровей поправили свое плачевное материальное положение. Сколько лет, нет, сколько десятилетий я уже не был там? Насколько я помню, местное правительство определило его как часть национального достояния. Конечно, сначала спросили разрешения у владельца, то есть меня – а мне не жалко. Интересно, как там поживает мой сад? Надеюсь, что семья, которой я доверил уход за моим замком, до сих пор выполняет свои обязанности.

Возможно, это первые признаки старости, но я никогда прежде не интересовался историей – а тут вдруг накрыло: о чем должен был сказать друзьям и неприятелям герб замка де Ларгёт? Что за неведома зверушка изображена на нем? То ли конь, то ли дикая свинья. Грива и уши лошадиные, но показательный такой пятачок все портит. В общем, результат многих поколений беспорядочных случек, под которым расположен щит с десятью кругами на нем. Почему с десятью? Что автор хотел сказать этим числом? У него было десять сыновей? Или речь идет о десяти заповедях? Или он просто умел считать до десяти и очень гордился этим фактом? Видимо, геральдика – это не мое, здесь нужна порода.

Рассматривая развалины – то, что осталось от некогда впечатляющего воображение строения, я подумал, что, скорее всего, немного ошибся в своих расчетах – судя по состоянию, в замке никто не жил, по крайней мере, пару сотен лет. Здесь был деревянный пол – я это точно помню, потому что сам когда-то приказал его перестелить вместо скрипящего старого. Башен было больше – или мне кажется? Зачем я приехал сюда, какие воспоминания хотел оживить? Сегодня лес здесь словно причесан, хотя на туристов он, наверное, производит впечатление почти такое же, как легендарный Броселианд. Посмотрели бы вы на него в пятнадцатом веке! Этот красавец на коне – я. Арин одета, как леди. Впрочем, ей, кажется, это не нравится. Это позже она полюбила одеваться по последней моде, а тогда удобный прикид простолюдинки ей был привычнее. Она постоянно ворчит и мешает мне прочувствовать всю торжественность момента – мы только что приобрели замок, в котором, возможно, прислуживали ее предки, но ей наплевать. Арин говорит, что согласилась на весь этот маскарад только ради вечернего приема, на который придут все наши друзья. Из числа бессмертных, конечно. Ночью я впервые в полной мере оценил дремучий лес, окружавший мои новые владения – члены нашей общины будто с ума сошли от вседозволенности и открывшихся перспектив. А что вы хотели? – Главный заработал столько денег, что можно было теперь не ограничивать себя ни в чем. Конечно, я был не единственным, кто сумел воспользоваться ситуацией и сколотить состояние, но большинство наших не преуспело в бизнесе. То, что я не стал прятать свои деньги от остальных, положило начало нашей корпорации, имеющей сегодня отделения по всему миру. Именно тогда до всех дошло, что началась новая жизнь. Полубоги, как они себя воспринимали, носились голышом по окрестностям, оглашая воздух дикими криками. Нашим оргиям мог бы позавидовать сам Калигула, чего уж там. На время я потерял из вида свою жену и отправился на ее поиски. Ожидая обнаружить ее в обществе кого-нибудь из наших общих знакомых, я мысленно рассуждал о том, почему не испытываю ничего, похожего на ревность. Неужели все мы изменились настолько, что чувства обычных смертных стали для нас чуждыми? Может быть, тогда я впервые задумался о том, что брак как институт для нас противопоказан. Во всяком случае, в том виде, как мы привыкли его воспринимать. Кстати, жену я тогда так и не нашел. Много позже она объяснила свое внезапное исчезновение тем, что ей стало скучно и захотелось развеяться. Хорошо так развеялась – я ее не видел следующие пятнадцать лет! Конечно, этот срок – ничто на фоне бесконечности, которой набиты наши карманы, но все же Арин могла и предупредить.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.