Теория выбора и случайностей. Часть 2. «Кто есть кто, или Долой маски!»

– В этих сплетнях упоминается, что мы с Волком – члены Общества Дьявола.

– Не вижу в этом ничего страшного, – отмахнулся Чернов и вновь собрался продолжить путь.

– Но разве это не нарушение второго Закона?! – изумлённо вскричала ведьма. Прежде она говорила очень спокойно. – Ведь нам запрещено кому бы то ни было рассказывать об Обществе Дьявола! Или я чего-то не понимаю?

– Никто из людей не знает, что такое Общество Дьявола, – начиная злиться, сказал Владимир Петрович. – Им это ни о чём не говорит, а если бы и говорило, то это было бы даже неплохо: о нашем существовании людям забывать не стоит. Там упоминается лишь название, а о сути Общества Дьявола не сказано ни слова.

– Пока не сказано, Владимир Петрович, – подчеркнула Нестерова. – Никто не знает, что они скажут в следующий раз.

– Ничего не скажут.

– Вы не станете выяснять, кто это? – тихо спросила девушка.

– Нет, Ангела.

– Но… – Лика прерывисто вздохнула, ей тяжело было говорить. – Мы с вампирами из одного теста. Как бы вы к ним ни относились, Владимир Петрович… Разве можно так подставлять друг друга? И если даже вам плевать на вампиров, то неужели же вам безразлично, что и членов вашего Общества называют бандитами?

– Это ты, Ангела, считаешь, что мы с вампирами из одного теста – я же придерживаюсь иного мнения. А то, что говорят о вас с Андреем… Что ж, вас никто не заставлял связываться с вампирами. Сами виноваты. – Дьявол твёрдо посмотрел подчинённой в глаза и холодным тоном осведомился: – Надеюсь, теперь всё?

Ангеле понадобилась вся её сила воли, чтобы не показать, как же ей больно видеть его таким. Совершенно чужим. Это был не тот Владимир Петрович, который когда-то звал её перемывать всем косточки, который обо всём подряд беседовал с ней и Волком, который приглашал её на вальс. В этом Дьяволе не было и тени того, прежнего.

Девушка не нашла в себе сил говорить – просто с достоинством ему кивнула. Взглядом она проводила мужчину, который быстро покинул комнату, а потом только удивлённо развела руками.

Когда Чернов-старший скрылся из виду, по комнате прокатился вздох то ли облегчения, то ли потрясения.

– Ничего страшного? – воскликнула немолодая ведьма по имени Тамара. – Да он с ума сошёл!

Члены Общества Дьявола зашумели. Анжелика стояла как оглушённая. Она оглянулась и увидела, как Лёва скорчил лицо в адрес «босса» и многозначительно почесал висок.

– По-моему, подруга, ты немного перегнула палку, – заметил Фёдор.

– Вот именно! – воскликнул Волк и, дёрнув ведьму за руку, заставил сесть на диван. Он крепко схватил её и, глядя в глаза, стал шутливо трясти за плечи. – Зачем ты наезжать на него начала? Разве ж так делают? Ты что?! С такими властными мужиками, как Владимир Петрович, так нельзя! Ты знаешь, какое у них болезненное самолюбие?

Лика слабо улыбнулась, понимая, что друг старается её поддержать и развеселить, но против воли на глаза ей навернулись слёзы, и она тихонько всхлипнула.

– А вот этого не надо, – предупредил мужчина.

– Чего?

– Реветь из-за этого не надо.

Но девушка не справилась с собой и расплакалась, уткнувшись лицом в плечо друга.

– О-о-о… – ласково протянул Андрей, обнимая её.

Все присутствующие в комнате тут же кинулись её успокаивать. Со всех сторон раздавалось:

– Ангела, ты что?..

– Ангела, не плачь…

– Не расстраивайся, Ангела…

Нестеровой вдобавок стало стыдно, что она плачет у всех на глазах, поэтому она ещё глубже зарылась в плечо друга. Вожак стаи догадался о её чувствах.

– Не обращайте на нас внимания, – шутливо попросил он всех. – Мы плачем. Сейчас поплачем и успокоимся. – Волк крепко прижимал девушку к себе и ласково поглаживал по голове. Он чуть наклонил голову к её уху. – Милая моя подруга, не плачь. Я понимаю, что обидно, но оно того не стоит.

Лёва, который сидел рядом с Ангелой по другую сторону чем Андрей, тоже приобнял её и стал гладить по плечам и спине, успокаивая на свой лад, приговаривая что-то утешительное. Вскоре двое мужчин совместными усилиями достигли своей цели: ведьма успокоилась и отстранилась от спасительного плеча Туманова.

– Ну, что ты, Ангела? – мягко спросил Федя.

– Не знаю. Я не узнаю его. С ним что-то не так.

– Пожалуй, – вздохнул вожак. – Начинаю думать, что Лёва прав, и у него действительно что-то не в порядке с головой.

– А, по-моему, ребята, мы все просто-напросто попали в чёрный список, – усмехнулся Курганов.

– Верно, – согласился Миша.

– Из-за Общества Максимилиана? – осведомилась Ольга. – Но это же глупость какая-то! Что за сумасшедшая ненависть к вампирам? Кому и что плохого они сделали? Они помогают людям!

– Как всё это достало! – сквозь зубы процедил Лев. – Что происходит в нашем Обществе? Куда мы катимся? Как бы я хотел, чтобы это изменилось! Всё бы за это отдал!..

– Наше Общество загнивает, – тихо сказал Волк, – и это закономерно: всегда так бывает. Это как у людей и у русских в частности. – Друзья вопросительно на мужчину посмотрели, и ему пришлось пояснить: – Жил народ плохо, устроил революцию и добился свободы. И то поколение полученную свободу ценило, потому что это им было плохо и это они столько сил положили на создание другой жизни, новой. В Великой Отечественной войне так же: то поколение побеждало, то поколение страдало и погибало. А с каждым новым поколением достигнутое ценят всё меньше. Каждое новое поколение всё дальше от той жизни, оно ни за что само не боролось и не способно понять важность совершённого предками. Сейчас ведь даже некоторые говорят, что лучше бы советские воины фашистов не побеждали: мол, мы бы тогда сейчас жили хорошо, как немцы. Дураки! Кому мы нужны бы были?! Большую часть населения убили бы, а остальные рабами стали бы – вот вам и вся хорошая европейская жизнь! – Туманов фыркнул. – Да и как говорится: что русскому хорошо, то немцу – смерть. И наоборот тоже. Нам нельзя жить, как это делают другие народы: мы на них не похожи. Мы сами-то себя не понимаем, а уж другим нас тем более не понять.

– Это точно! – рассмеялся Жуков.

– Так вот у нас в Обществе произошло то же, что и у людей. Первый Дьявол ценил то, что получил от Венеры, а каждый следующий Дьявол – уже меньше, потому что воспринимал это, как данность. Вроде как по-другому и быть не может. И членов Общества они подбирали под себя, и те перенимали у них высокомерие по отношению к людям. Многие теперь ощущают своё превосходство над людьми и совсем не ценят то, что получили.

– Нет!.. – протянул Федя. – Мы же ценим! И многие из чертей ценят. Не из последних, конечно.

– Ну, да. Ты прав, Федька. Значит, наш Владимир Петрович не такой уж и плохой. Это последних он только плохо подобрал.

– А меня? – жалобно спросил Лёня.

– Тебя мы с Ликой предложили, а не он нашёл, – отмахнулся Андрей. Бархатов удивился и обрадовался, он был польщён. – Значит, сейчас с Владимиром Петровичем действительно что-то происходит. И Лёха такой притихший и загруженный, потому что знает, в чём причина.

– И Лёха, кстати, – вставил Лёва, – не такой, как отец и его предки, а, судя по Чёрной книге, они были не очень хорошими.

– Да Лёха – это тот ещё экспонат! Как он такой хороший уродился – непонятно. Не в отца, да и явно не отцом воспитанный. То ли он от природы такой, то ли Вера Ивановна всё это в него вложила… Лёша действительно отличается от предыдущих Дьяволов и будет, наверное, самым лучшим Дьяволом. И, надеюсь, хорошо воспитает своего сына: ведь именно в плохом воспитании причина загнивания общества, как нашего, так и человеческого. Те, кто устроил революцию, кто победил в войне, плохо воспитали потомков, не уделили этому должного внимания, не донесли до них важность достигнутого, не научили ценить это. И первые Дьяволы – тоже! Они должны были объяснять своим детям, что им повезло, раз они получили эти способности и целое Общество в подчинение. Должны были объяснить, что это – подарок, а не нечто само собой разумеющееся! А они этого не сделали! Поленились, наверное. Надеюсь, что Лёхе на это ума хватит.

– Значит, будем ждать, когда Лёха Дьяволом станет, – с улыбкой подытожил Курганов.

– А когда он им станет? – с горечью спросил у друга Самойлов. – Лёше двадцать девять лет, и не похоже, что Владимир Петрович собирается уходить на отдых. Иногда я вообще начинаю сомневаться, что это когда-нибудь произойдёт. Мне кажется, Вера Ивановна была права, когда намекала на то, что Владимир Петрович – властолюбец. Я думаю, он будет тянуть с уходом до последнего. Может, даже до самой своей смерти. И не факт, Лёва, что к тому времени от Общества вообще что-то останется!

– Тоже верно, – сник Лев.

– Да и изменения если будут, то ой как нелегко они произойдут! – глухо воскликнул вожак стаи. – Вспомни из истории, каким образом всё меняется, когда что-то начинает приходить в упадок.

– На революции намекаешь?

– Ага. Подобные изменения так просто не происходят. Это всё очень сложно.

– Хочешь сказать, что нас ждёт катастрофа? – поинтересовалась Оля.

– Почти, – с улыбкой ответил Туманов. – Но при условии, что изменения вообще происходить будут.

– Что: и умирать за Общество придётся? – хохотнул Фёдор.

– Может, и придётся, – улыбнулся в ответ Андрей.

– Ну, значит, будем умирать! Я, кстати сказать, готов.

– Я – тоже, – поддержал друга Лёва.

– И я, – вставил Михаил.

– Что за пессимизм, мальчики? – со смехом вскричала Ольга.

– Да! – согласилась с подругой Кира. – Что это вы вдруг о смерти заговорили?

– Ой, а почему наш «босс» молчит? – полюбопытствовал Игорь. – Я, например, тоже готов за Общество умереть. А ты, Андрей?

Все посмотрели на вожака стаи.

– Пожалуй, я не привык во что-то вмешиваться, – сказал он. – Не люблю кого-то к чему-то понуждать и насильно что-то создавать не стал бы, наверное. В том числе и изменения. Мне кажется, что если нужно, то всё произойдёт само. Я не готов умирать сейчас же и за что-то непонятное, но если так сложатся обстоятельства, то умру без сожаления. Хотя… возможно, за какие-то мифические изменения, которые рано или поздно сами произойдут, я умирать не стал бы. Не за них.

– Но за тех, кого любишь? – предположил Миша.

– Да, верно. За тех, кого люблю, я бы умер. Но всё-таки постарался бы выжить, если бы им это было нужно.

Внутри у Ангелы что-то тоскливо сжалось. Она покосилась на Волка. Он выглядел задумчивым и каким-то грустным.

– Не говорите о смерти, прошу вас, – тихо попросила она волков. – Не надо.

Друзья замолчали. Отчего-то всем вдруг стало как-то не по себе от разговора о смерти, хотя он и был шутливый.

– Наверное, мы так и остались суеверными, словно люди, – произнёс Федя, отвечая на мысленный вопрос, который задавал про себя каждый из них.

Разговоры в помещении возобновились лишь спустя минут десять, все присутствующие в комнате члены Общества Дьявола хоть и не вступали в беседу друзей Ангелы, но слышали её, и их впечатление от неё было таким же, как у самих беседующих.

Вскоре в дверном проёме показался Алексей Чернов. Он явно направлялся куда-то далее, но, увидев друзей, в нерешительности остановился. Те его поприветствовали и подозвали к себе. Он приблизился и сел на диван, стоявший напротив другого, на котором располагались Лика, Андрей, Лёва и Миша. По неведомой его друзьям причине он держался несколько скованно. Нестерова встала со своего дивана, подсела к сыну Дьявола и взяла его за руки.

– Что с тобой, Люцифер? – спросила тихо ведьма. – Ты какой-то подавленный.

Лёша уставился на свои руки, за которые она его держала, а потом перевёл взгляд на неё. Он вздохнул и слабо улыбнулся.

– Вы все тоже не выглядите особо весёлыми.

Молодые волки и ведьмы фыркнули от смеха, и Чернов немного расслабился.

– Ты похудел сильно за последнее время, – заметила Оля.

– Что за диета? – воскликнула молоденькая ведьмочка Ира, сидевшая неподалёку.

Алексей усмехнулся и ответил:

– Нервная.

Все, кто был в комнате, коротко рассмеялись.

– Ты о сплетнях слышал? – осведомился Миша.

– Да, – ответил зеленоглазый ведьм, – от трёх наших клиенток. Причём все говорили разное. Простите, что вам ничего не сказал: замотался что-то.

– Слышал уже, что Владимир Петрович делать будет? – поинтересовался Лев.

– Слышал: ничего.

– Ага, – хором сказали друзья и так же хором вздохнули.

– Это плохо, – сказал Игорь. – Всем не по себе от того, что делает Владимир Петрович.

– Мне не лучше других, Игорь, – заметил Алексей. – Это ведь всё-таки мой отец. – Мужчина потёр лицо руками. – Был бы я хорошим сыном…

– Разве ты – плохой сын?! – в один голос вскричали Оля, Лика и Кира.

– Пожалуй.

– Неправда!

– Ну, ладно: был бы я более умным сыном.

– Извини, Лёха, – встрял Волк, – но обвинить тебя в отсутствии ума как раз нельзя.

– А в отсутствии мудрости? – тихо и с какой-то печалью в глазах спросил сын Дьявола. – Был бы я мудрее, то знал бы, как…

Он замолчал. Ведьмы и волки чуть в разнобой полюбопытствовали:

– Что?

Мужчина очнулся от задумчивости и поднял глаза.

– Ничего, – поспешно ответил он и так же поспешно встал с дивана. – Прогулки у вас сегодня не будет? – осведомился Лёша, пытаясь сменить тему.

– А ты нас выгоняешь? – в ответ спросил, улыбаясь, Лёва.

– Нет-нет! Что вы? – Чернов посмотрел в окно. – Разве можно в такую погоду? Не пойми что: то ли солнце, то ли всё-таки дождь.

На улице дул сильный и даже ураганный ветер. С утра и до обеда уже несколько раз сменилась погода: то начинало светить вовсю солнце, то ветер приносил тучи и солнце исчезало. Несколько раз что-то капало с неба, но дождём это сложно было назвать. А ветер всё дул и дул.

Такие ветры на юге Сибири и именно в Сибирске были делом обычным. Они дули круглый год: и зимой, и весной, и летом, и осенью. Бывало, этим сильным ветром срывало крыши с многоэтажных домов. Поэтому в Сибири если строишь дом, то строй на совесть!

– К вечеру установится дождь, – сообщил Андрей.

– Оу, – протянул Люцифер. – Давно дождя не было. Я даже соскучиться успел.

Все как по команде на него уставились. Мужчина фыркнул и, закатив глаза к потолку, сделал кислое лицо, что говорило о том, что он шутит.

Радоваться дождю в Сибирске мог только сумасшедший: почти всё лето и так лил дождь. В Сибири люди каждый год ждут тёплого солнечного лета и практически каждый год его не получают. Но сибиряки упорно ругают дождь, сокрушаются по поводу холодного и дождливого лета и надеются на тёплое, хотя давно пора бы смириться с тем, что лето в Сибири редко бывает хорошим. Пожалуй, самая сильная вера в Сибири не в Бога, не в любовь, а в хорошую погоду.

Лёша через минуту попрощался с друзьями и покинул комнату, оставив у всех какое-то странное неприятное чувство. Все ощущали, что что-то нехорошее происходит, о чём знает Алексей, но не знают они.

Глава 4

Миша и Лёва вышли из машины. Они должны были сегодня дежурить с членами Общества Максимилиана и в данный момент направлялись к обговорённому заранее месту встречи. Было около половины девятого часа. Развод уже состоялся, и вампиры дежурили на участках.

На том месте, к которому шли волки, стоял вампир по имени Витя. Это был мужчина лет тридцати. Внешностью он обладал приятной, но красавцем его было не назвать. Вампиры Витю любили, но всегда посмеивались над его манерой строить из себя взрослого и серьёзного мужика. Он именно строил, потому что это чувствовалось. Витя был хорошим мужчиной, несмотря на то, что держался часто высокомерно и прохладно, и ему эту прихоть прощали.

– Девочки сейчас подойдут, – проинформировал он двоих членов Общества Дьявола после обмена приветствиями.

– Девочки? – удивился Лёва.

– Да. Влад решил, что вы не откажетесь присмотреть за нашими девочками. Они сегодня дежурят по сокращённой форме – до утра.

– Не откажемся, – спокойно согласился Миша.

Спустя пять минут появилась Настя. Волки были с ней знакомы и с радостью её поприветствовали. Анастасия приходилась девушкой Вячеславу Зыкову, и черти слышали, что поговаривают об их скорой женитьбе.

– Ксюха сейчас придёт, – сообщила девушка Вите в ответ на его вопросительный взгляд. – Как поживаете, мальчики?

– Да ничего, – ответил Михаил. – Живём потихонечку.

– Лучше всех! – воскликнул Лев, бросая на друга весёлый взгляд. – А ты как, Настенька? Правда, что вы со Славой женитесь?

– Правда, – улыбнулась Анастасия.

Курганов с девушкой принялись беседовать на тему скорой свадьбы, а Самойлов смотрел на них с улыбкой. Скоро он уже не слышал их разговор: он глубоко задумался. Очнувшись спустя какое-то время, мужчина отвернулся от друга и вампирши и… увидел её.

На некоторое время сердце Миши остановилось, замерло, а затем забилось в сумасшедшем, бешеном ритме. Оно выделывало немыслимые выкрутасы в его груди, грозя выскочить наружу.

Девушка была довольно высокая, стройная, с короткими чёрными волосами, стриженными под каре. Кончики этих волос были вывернуты наружу, а не внутрь, как это бывает обычно. Её средние по размеру глаза отличались красивым тёмно-зелёным цветом. В её походке, да и во всём облике, ощущалось что-то весёлое и лёгкое. Она шла очень грациозно, и эта грация была не отработанная, а природная. Гибкая её походка завораживала.

Глаза у девушки весело блестели, губы изогнулись в лёгкой улыбке. Энергия же, излучаемая ею, сообщала о жизнерадостности.

Она была уже довольно сформировавшаяся, но всё равно молоденькая, не ровня Михаилу по возрасту. Об этом можно было догадаться не только по её внешности, но и по тому, как она была одета. А одета девушка была следующим образом: чёрные обтягивающие брючки, стильные сапожки, чёрная маечка, а поверх майки – курточка, тоже чёрная; она была не из кожи, но из какого-то скользкого блестящего материала. Куртка эта была определённо модная, но совершенно непрактичная: короткая и при поднятии рук должна была хорошенько задираться, открывая поясницу.

Двигалась по направлению к ним девушка быстро, задорно, засунув руки в карманы. Приблизившись, она остановилась и со всеми поздоровалась, но Самойлов этого не услышал. Он был потрясён. Он был заворожён. Он был поражён, однако не красотой – а девушка была красива – но её лёгкой, радостной энергетикой. Миша глядел на неё во все глаза, у него даже рот немного приоткрылся. А эта нереальная, воздушная девушка посмотрела спокойно на Лёву и Настю и только после этого заметила его. Губы её вновь улыбнулись, а брови удивлённо и весело приподнялись. Она смотрела на него, все уже смотрели на него. Михаил неимоверным усилием воли вырвался из этого странного состояния. Он моргнул, чуть мотнул головой, покраснел, поняв, что как дурак пялился на неё всё это время.

– Извините: задумался, – сказал он твёрдым голосом.

Мужчина больше не смотрел на неё. Ему было и смешно, и стыдно за своё глупое поведение. Никогда он ещё не бывал в таком неловком положении. Лицо его пылало.

Лев бросил на друга короткий, изумлённый взгляд и представился девушке. Она пожала ему руку.

– Ксюша, – назвалась красавица-вампирша и протянула волку руку для пожатия.

– Михаил Самойлов, – представился он, чем вызвал у неё лёгкую, насмешливую улыбку.

Из всех присутствующих только Витя ситуацию проигнорировал, остался серьёзным, не считая нужным обращать внимания на такие мелочи. Он дал им указания относительно дежурства, проинформировал обо всём необходимом и вампирш, и оборотней, а затем ушёл. Четвёрка дежуривших двинулась по улицам города.

Лёва с Настей разговаривали, Ксюша иногда что-то вставляла, а Миша молчал, шагая рядом с другом. Он был смущён своим поведением и растерян. Однако вскоре ему всё-таки пришлось в беседу включиться: Курганов начал его втягивать, да и сам он понял, что ведёт себя, как молоденький застенчивый парень, каким никогда не был и не является сегодня.

Вчетвером молодые волки и вампирши ходили с час, а потом было решено разбиться на пары. И Миша должен был идти с Ксюшей, согласно этому делению. Самойлов мог бы подумать, что его с Ксюшей пытаются свести и праведно негодовать, если бы решение не имело под собой такой чистой и понятной логики.

То, что разбивались на пары «мальчик-девочка», было разумно. Если бы мужчины бросили девушек вдвоём, то с их стороны это было бы совершенно негалантно, да и вообще не по-мужски. А то, что Настя захотела идти с Лёвой, было естественно. Анастасия и Лев были хорошо знакомы, общались, а Мишу вампирша знала едва-едва и вряд ли выбрала бы себе в сопровождающие. С Ксюшей же не был знаком Курганов, и ему тоже не было никакого резона идти с ней.

Впрочем, если бы Михаил и стал негодовать по поводу деления, то только от того, что его подвох бросался бы в глаза, и Ксения могла о нём догадаться. Но подвоха не было, и черноволосая вампирша не могла насмехаться над Самойловым и тем сводничеством, которое им невольно устраивают. А Миша в глубине души был рад, что всё сложилось именно так: он хотел получше познакомиться с девушкой.

Лёва и Настя пошли прочь. Двое оставшихся проводили их взглядами. Ксюша повернулась к Михаилу и посмотрела в глаза.

– Ну, пошли, Михаил Самойлов, – с усмешкой сказала она и двинулась по улице.

На лице мужчины промелькнула улыбка, и он последовал за девушкой.

Оба молчали, и никто не стремился заводить разговор. Миша чувствовал, что завести разговор бы надо, да и заводить его нужно ему в силу возраста, но никак не мог подыскать тему. К тому же, он задумался, и говорить пока желания не испытывал.

Никогда в своей жизни Самойлов не пялился на девушку с открытым ртом и не чувствовал себя таким дураком, как сегодня. Вдобавок к этому, он давно уже не заинтересовывался девушкой.

С тех пор, как Аня предала его, он стал шарахаться от женщин. Он не ненавидел весь женский пол, но побаивался его и связывать не хотел. Миша по-прежнему был вежлив с девушками, но избегал даже дружеского общения, а уж если дело шло к чему-то большему, то и вовсе бежал сломя голову. Первой девушкой, с которой он стал общаться с тех пор, как попал в Общество, была Ангела. Как-то сразу она вызвала у него доверие. Она была общей подругой, и её бояться не было смысла, и Миша не боялся. Ангела была ему приятна, и он не избегал её никогда.

Анжелика была первой, а после неё ему стало проще общаться и с другими девушками. И хотя он всё так же не желал никаких близких отношений с женщинами, он начал с ними общаться. Просто общаться.

Друзья его отношение к женскому полу видели и пытались это исправить, каждый на свой лад. Лёва сам общался с девушками вовсю и втягивал в это Михаила, заставлял его и даже пробовал сводить с женщинами. Курганов был уверен, что несколько мимолётных, ничего не значащих связей вернут ему уверенность в себе и помогут перестать так болезненно переживать предательство Анны. К тому же, Лев считал, что совсем прерывать общение с женским полом нельзя и нужно начинать хотя бы с лёгких, коротких связей, чтобы морально подготовить себя к более серьёзным.

Федя пробовал шутить на тему отношений с Аней, дабы заставить Самойлова относиться к этому менее серьёзно.

Андрей с Мишей пытался об этом говорить. Он старался объяснить другу, что женщин на свете много и не все такие, как Аня. Он пытался убедить Михаила, что предательство одной не повод думать плохо обо всём женском поле.

Миша своих друзей обожал и был им благодарен за помощь и поддержку. Но помочь ему сразу забыть обо всём, связанном с Анной, было невозможно: он любил её. Он любил её даже после того, как она его предала. Он солгал Ангеле, говоря, что всё ушло вместе со старой жизнью. Это было не так. Любовь так быстро не проходит. И убить её в себе для Михаила было непосильным трудом.

Его любовь к Ане после её предательства просуществовала ещё три года, а затем стала помаленьку утихать, исчезать и к тому времени, когда в Общество Дьявола пришла Ангела, испарилась вовсе.

А друзья, даже зная о его любви к Ане, не сдавались. И когда она прошла, продолжали в том же духе. Они пробовали обратить его внимание на нескольких девушек, казавшихся им хорошими и подходящими ему, но Михаил в каждой находил кучу недостатков и кандидатуру с облегчением отвергал.

– О, сколько можно?! – восклицал возмущённо Лёва. – Ты в каждой одни недостатки и ищешь! А идеальных, друг, не бывает!

Это Курганов говорил Самойлову около полугода назад, когда его терпение кончилось. Федя с Андреем его поддержали, но после длительных споров вожак сказал Льву:

– Успокойся, Лёва. Не ищи ему больше девушек: это бесполезно. Так всё время будет. Но… – и он повернулся к Мише, – … однажды ты встретишь девушку и не увидишь в ней недостатков, хоть они там и будут, или же они покажутся тебе незначительными. Поверь, так случится. И никуда ты тогда не денешься, Самойлов: побежишь за ней, как миленький. А пока этого не случилось, пожалуй, нет смысла зря тратить энергию и сотрясать воздух: искусственно это не создаётся и случается само по себе, независимо от наших желаний. Будем ждать – что нам ещё остаётся?