Ты моя сводная проблема

Так же замечаю, что возле него столпилось четыре парня со спортивным телосложением, все как на подбор, но мой взор больше обращён на крошечную блондинку, которая обнимает его за талию и смотрит на него, как на господа Бога.

Усмехаюсь. Ничего не изменилось. Бабы все так же липнут к нему, а мое сердце стучит от ревности, как сумасшедшее.

В этот же момент он тоже поворачивает голову и смотрит в мою сторону, только я успею отвернуться. Лишь бы не узнал, лишь бы не заметил…

Спокойно, Ян, только спокойно. Не показывай своих чувств, ты сильная, ты справишься. Он для тебя никто. Узнает и плевать. Когда-нибудь нам все равно придётся поговорить. Поздороваться. А мне так не хочется слышать его грубый голос.

– Я не хочу, чтобы ты с ним общалась, – говорит Сашка и, приобняв меня за талию, тянет к ступенькам.

– Я сама этого не хочу, но тут как получится, не могу же я не поздороваться.

Стараюсь отвечать как можно более безразлично и у меня это получается. Внутри бушует буря эмоций, а снаружи я, как ледяная скала.

– Забей, зай, – Сашка целует меня в лоб и мы заходим в здание. – Пошли на занятия.

Сегодня Сашка не хочет меня отпускать, но его за собой тянут ребята, с которыми он познакомился ещё летом, а я отправляюсь на поиски своих девчонок.

Оглядываюсь по сторонам, желая не нарваться на одного старого знакомого. Заворачиваю за угол, а потом за огромную колонну. Пишу девчонкам где нахожусь и жду, нервно покусывая большой палец.

Сзади слышу тяжелые шаги и замираю, будто почувствовав опасность. Волосы на моей голове начинают словно шевелится и руки покрываются мурашками, когда я слышу его изменившийся, повзрослевший голос.

– Ну, привет, сестричка.

Глава 5

Меня переносит в прошлое. Картинки, словно кадры из фильма, быстро сменяются одна за другой. Я вспоминаю все, от наших нескончаемых с Ярославом ссор, до лучших моментов в моей жизни. Я плыву по воспоминаниям, желая раствориться в них, снова почувствовать себя живой.

Я вспоминаю его поцелуи, насколько мне это нравилось, как взрывался мой мозг в те моменты, как скручивало в узел внутренности и бабочки устраивали в животе танцы. Как же сильно это отличается от того, что мне дарит Сашка.

Небо и земля. Легкий ветерок и сносящий все на своём пути огонь. Два парня – две противоположности. Скорее всего, их лучше даже и не сравнивать, они просто не сравнимы.

Бесов стоит выше всех остальных, ему нет равных. Но так же я познакомилась с его темной стороной и она напугала меня. Он вспыльчивый, наглый и с легкостью может сломать человека, мешающего его планам. Он и правда, как огонь: иногда тёплый, а иногда обжигающий до шрамов.

Он не пай-мальчик, но и не тупой мажорик, он дряной и обнаглевший парень, самый настоящий отрицательный персонаж и сейчас, когда я знаю кто он, мне стоит держаться от него подальше, стоит промолчать и просто уйти, но я поворачиваюсь к нему лицом и замираю, поражённая наповал.

Клянусь, я не могу оторвать от него взгляд, погружаюсь в трясину старых и новых чувств, вот так просто я разрушаю все стены, которые строила в течение нескольких лет. Я видела его издалека, мельком, но не успела заметить как он изменился.

Это словно он и не он вовсе. Раньше он выглядел иначе. Он был подростком, источающим избыточную самоуверенность, в его взгляде мерцали озорство и дерзость. Теперь он больше не тот наглый мальчишка, теперь он, не побоюсь его так назвать, самый настоящий мужчина, от него так и веет силой, властью, опасностью.

Повзрослел. Возмужал.

Яр стал ещё шире, скорее всего ходит в качалку и проводит там немалое количество времени, его шея стала огромной, как руки и грудь, он возвышается, как каменная глыба, которая пугала своими габаритами и заставляет чувствовать себя крошечной даже несмотря на то, что сегодня я в туфлях на высокой шпильке.

Сейчас я снова почувствовала себя той маленькой, беззащитной девочкой рядом с ним, той, которую было легко обидеть и задеть одним лишь словом.

– Мы с тобой чужие люди. Я тебе никакая не сестра, – обрубаю я.

При этом стараюсь, чтобы мой голос звучал как можно тверже, по крайней мере, я должна хотя бы выглядеть уверенно.

Яр очень привычно хмыкает. Казалось бы, я должна была забыть как он это делает, но я помню каждую мелочь, даже вот ту маленькую ямочку сбоку от подбородка, которая появится, когда он так сделает, либо когда он искренне смеется.

– Отнюдь, карамелька, отнюдь.

Когда с его губ слетает прозвище, которое он мне дал, меня словно молнией шарахает прямо в грудь. Разбил и уничтожил наповал.

Карамелька… раньше это звучало теплее, сейчас же ощущается так, будто он выплюнул оскорбление и это отдалось болью в сердце.

Да как он посмел! В такой момент произнести это слово, снова швырнуть меня в прошлое, заставить усомниться в своей возможности держать лицо.

– Не называй меня так, – отвечаю ему, сморщившись больше от боли, чем от неприязни.

Но даже после этого я ничего не могу с собой поделать и продолжаю на него пялится, впитывать его, улавливать его протяжное, спокойное дыхание.

Бесов тоже меня осматривает, однако делает это более холодно, с долей некоторого презрения, но я не могу не подметить, что он зацепился взглядом за вырез на моей чёрной приталенной кофте. Он так же очень внимательно посмотрел мне в глаза, сначала в один, потом в другой.

Усмехнулся, а я поджала губы в ожидании его реакции на теперь уже здоровые на вид глаза.

– Мда, Савушкина, – цокнул он, показав ровный, белоснежный ряд зубов, – знаешь, раньше в тебе была изюминка, помнишь, как ты смущалась и стыдливо отводила глаза, ты цепляла своим взглядом, а теперь ее нет, ты стала, как все эти телки. Очень жаль.

Мне нужна пауза, чтобы осознать, что он мне сказал и каким пренебрежительным тоном это сделал. Его слова ранят меня.

Иногда я представляла нашу встречу. У меня была заготовлена целая речь по этому поводу, но теперь я стою как вкопанная и продолжаю впитывать в себя его образ, чтобы потом его вспоминать, когда останусь наедине со своими мыслями.

– Мне совсем не нужно твоё мнение, – все же отмираю и высказываюсь. – Ты не тот человек, к которому я бы прислушалась.

В горле пересыхает и я тяжело сглатываю. Я уже не говорю о том, что ощущаю давление в груди. Мне страшно, но в то же время я словно хлебнула адреналина. Это чувство заводит и я готова чуть ли не накинуться на него.

Убить или поцеловать? Хотя второе ни в ком случае, такого я себе простить не смогу. Да, скорее всего, я вцепилась бы в его волосы и хорошенько потрепала.

– Ещё и дерзости смотрю набралась, – привычным образом ухмыляется этот придурок и в этот момент мое сердце в который раз замирает. – Это тебя твой сосунок научил?

Его слова меня остужают. Я ругаю себя за слабость, за то, что забылась рядом с ним, забыла о Сашке и полностью растворилась в другом. Но он же не просто парень, он особенный для меня, когда-то он разбил мои розовые очки и изменил представление о людях.

– Тебя это не должно касаться, – отвечаю как можно более безразлично, сложив руки на груди в защитном жесте. Пусть знает, что он мне неприятен и мне с ним некомфортно. – Говори, что хотел сказать и уходи, у меня нет времени, чтобы вести с тобой светские беседы.

Глава 6

Бесов смеется, вот только в его смехе нет ничего весёлого, потому что его глаза загораются тем же огоньком, который я видела в последнюю нашу встречу.

Раньше он держал негативные эмоции в себе. Теперь же мне стало понятно, что делать он так больше не намерен. Вот он настоящий, с оскалом, с ненавистью в глазах и вдобавок к этому коктейлю я замечаю еле заметное сексуальное желание. Он смотрит на меня не только со злобой и презрением, но и не стесняется снова заглянуть в вырез на груди, провести взглядом по моим губам и хищно облизнуться.

Мне становится крайне неуютно от такого внимания, по телу проносятся мерзкие мурашки, а руки сжимаются в кулаки. Пусть только попробует меня тронуть, я себя в обиду не дам.

– Как скажешь, карамелька, давай лучше поговорим о насущном. Твой ублюдок-отец обрюхатил мою мать, из-за этого развелись мои родители, – выплевывает с ненавистью. – Ты же уже в курсе?

Только вчера я была шокирована данной новостью, а сегодня мне приходится стоять с бывшим знакомым и выслушивать это дерьмо. Я останавливаю свой порыв начать возмущаться по поводу того, что он оскорбил моего отца, не хочу, чтобы он понял, что задел меня за живое. Безразличие – лучшее оружие.

Интересно как долго он об этом знает: об отношениях его матери и моего отца. Мне почему-то кажется, что намного дольше, чем я.

– Мне до этого нет дела, – пожимаю равнодушно плечами, стараюсь больше не заглядывать в его всепожирающие глаза, от которых мне становится не по себе. – Это их решение.

– Это решение твоего афериста-папочки, разве не так? А может ты тоже с ним в сговоре.

Я в шоке от его наезда, в сговоре для чего? Больно нужна мне их семья, я так же в ужасе от происходящего! Я тоже против, но тут я ничего не решаю, особенно теперь, когда у них скоро будет ребёнок.

– Что ты такое говоришь? – спрашиваю дрожащим тоном.

– Вы открыли огромную клинику в центре города. И главным спонсором стала моя мать, удивительно как так получилось, не объяснишь?

Бесов так и брызжет ядом, это заметно по тембру его голоса, по ненавистному, убивающему взгляду.

– Я ничего об этом не знала, – машу головой, говоря чистую правду. – Это ни твоё и ни мое дело.

Папа конечно же открыл клинику не за свой счёт. Он говорил, что нашёл несколько спонсоров, но не упомянул кто эти люди, да и мне было неинтересно, я только переживала за то, чтобы его никто не обманул.

– Вы просто решили поиметь с нас денег, так и скажи. Признайся, мелкая лгунья.

Я устала от этого разговора, устала от его давления, от обвинений. Я ни в чем не виновата, он зря говорит мне все это. Если хочет все выяснить, то пусть разговаривает с нашими родителями, а не со мной, я так же обескуражена всем происходящим.

– Я тебе не собираюсь ничего доказывать и мне больше не о чем с тобой разговаривать, – говорю утомлённо.

Поверить не могу как за какие-то десять минут Бесов из меня выпил все соки.

Хочу убежать, скрыться от его взгляда, от исходящего от него аромата, который я ощущаю. И когда он успел подойти еще ближе, тем временем как я уже опёрлась попой о колонну, он загнал меня в угол, как маньяк свою жертву.

– Особенно такая замечательная новость хорошо зашла Никите, когда мой отец ушёл от нас, назвав маму шлюхой.

Морщусь. Вот Никите я бы никогда не пожелала зла, воспоминания об этом мальчике у меня очень тёплые и мне жаль, что он услышал такие мерзкие слова от своего родного папы.

– Мне нечего тебе сказать, – говорю тихо.

Я смотрю на пуговицу его чёрной рубашки и надеюсь на то, что произойдёт чудо и он оставит меня в покое. Но Яр наклоняется ближе и начинает дышать чаще, мне кажется, что он больше себя не контролирует.

– И жить в доме, который строил мой отец, ты не будешь, только попробуй туда заявится, мало тебе не покажется. Клянусь, я выволоку тебя оттуда за твою шикарную волосню, – и в подтверждении своих слов он начинает меня гладить по волосам. Несмотря на то, как он это произнес, его ладонь движется спокойно, мягко и это только сильнее устрашает. – И твой отец тоже там жить не будет, так ему и передай.

Я все же поднимаю на него глаза, тону в бездне его взгляда, вижу своё отражение в чёрных зрачках.

Неужели он и правда применит силу ко мне? Неужели его злоба настолько велика.

– Ты мне угрожаешь?

– Какая ты стала проницательная. Я тебя по старой дружбе предупреждаю, пока что…

Страшно. Правда страшно. Но сдаваться я так просто не собираюсь. Здесь главное не стушевать, иначе он всегда будет чувствовать себя победителем. Конечно, я и сама не хотела жить в этом доме, я бы сама туда не пришла.

– Знаешь, что? Ты ни мне, ни моему отцу не указ, понял? – возмущаюсь. – Кто ты вообще такой, чтобы решать за других?!

– Дрянь, – рычит он сквозь зубы и, схватив меня за локоть, притягивает к себе так резко, что я ударяюсь о его железную грудь.

Мы дышим часто, смотрим друг на друга. Между нами искрит что-то поистине опасное и неконтролируемое. Я его ненавижу, но эта ненависть перемешивается с трепетом в груди, с щемящей радостью встречи. Я так же ненавижу себя за эти чувства.

– Эй, Бес, уже лапаешь первокурсниц? – говорит парень за его спиной. Яр отпускает меня и отходит на несколько шагов, окидывая напоследок тяжелым взглядом, который дает понять, что разговор ещё не закончен. – Ничего такая, меня зовут Юлиан, а тебя, крошка?

Я обращаю внимание на друга Ярослава. Я помню его, он о нем как-то рассказывал.

Ну что сказать, ещё один темноволосый, зеленоглазый мажор, чересчур привлекательный, слишком самоуверенный. Интересно, все придурки в его окружении такие идеальные?

– Мне неинтересно знакомится с тобой, – фыркаю я и обхожу парня, слышу как из-за спины доносится одобрительный смешок.

Сейчас я просто убегаю от проблем, но на будущее понимаю, что мне не стоит пересекаться с Бесовым, и я всеми силами постараюсь это осуществить.

Не так я хотела начать студенческую жизнь. Теперь мне кажется, что Яр устроит те ещё американские горки.

А все из-за папы! Почему он не сказал мне о своих отношениях? Я хотя бы могла не поступать именно сюда, чтобы не видеть Бесова. Знаю, что это звучит жалко, но я хотела бы размеренной жизни, возможно, скучной, но спокойной, без всей этой нервотрепки.

Разве я многого прошу?

Глава 7

Ярослав.

– Я же сказал тебе, что не хочу видеть этих людей у нас дома, – не сдерживаюсь и поднимаю на мать голос.

Я взбешен, доведён до предела, готов все разрушать. Она снова завела шарманку о том, что хочет, чтобы этот мужик сюда переехал. Я против, категорически сука против. Ему тут нечего делать. Ни ему, ни его наглой дочурке.

– Это мой дом и ты сам захотел жить отдельно, так что не тебе решать, кто здесь будет жить, – решительно заявляет женщина со всей твёрдостью.

Характер у неё в отца, в моего деда. Она сильная, независимая и жесткая. От неё всегда было мало тепла, настоящая карьеристка. Не понимаю, как отец Янки смог к ней так близко подобраться, какие приемы он применил.

Я в нем не уверен от слова «совсем», скорее всего, он преследует меркантильные цели, иначе зачем он ей так резко заделал ребёнка? Переехал в этот город, сразу открыл своё дело. Все это кажется мне подозрительным до крайности.

– Ты обманула отца, он от меня даже трубку не берет, тебе неинтересно как он и где?

Знаю, что бью по больному месту, сыплю соль на открытую рану. Уход отца все перенесли тяжело, даже если она его никогда не любила.

Мама держится стойко, поднимает упрямо подбородок и не пасуя смотрит мне прямо в глаза, хотя то как она постукивает по столешнице выдает насколько напряжены ее нервы.

Я должен сбавить обороты.

– Он ушёл к любовнице, с которой крутил роман в течение нескольких лет и тебе это хорошо известно.

Любовница и жена – это разное. Он бы никогда так просто от нас не ушёл, это она поставила перед фактом, что беременна от другого и выгнала отца из дома. Согласен, что он не самый приятный в мире человек, но как ни крути – он мой отец, как и моего брата, и этим все сказано.

– Ты ничего не сделала, чтобы это исправить. А как же Никита, ты о нем подумала?

Его жалко больше всего. Пацан подрос, начал потихоньку открываться, социализироваться, пошёл в школу и, казалось бы, все идет замечательно. Но так было до тех пор, пока в нашей семье не прозвучало громкое и оглушительное слово «развод».

Я видел его печаль, видел, как он закрывается в комнате, а после слышал тихий плач. Это разбивает мое каменное сердце, это заставляет меня чувствовать себя беспомощным и до крайности разъяренным.

– Конечно, я подумала. Сергей хороший, добрый мужчина и он найдёт к нему подход, сделает нас всех счастливыми.

Смеюсь в голос, хотя мне ни хрена не весело. Сейчас она такая наивная.

– Сними розовые очки, ничего не видишь, кроме своего благоверного, а ему лишь бы поживиться. Зачем ты стала его спонсором?

Задаю один из самых животрепещущих вопросов, на что она только хмурится и поджимает недовольно губы. На ее лбу появляются морщины, а под глазами уже давно виднеются синяки. Она переживает, хоть и пытается это скрыть, но я все замечаю.

– Это взаимовыгодная сделка, но дело не в деньгах, – протяжно вздыхает и встаёт со своего места, подходит ближе, касается моего плеча, – сын, я любила его многие годы, как и он любил меня. Тебе сложно это принять, я понимаю, но у тебя уже нет выбора.

Невольно бросаю взгляд на ее живот, к которому она с нежностью прикасается. Она сказала, что у меня будет сестра, но я никак не могу свыкнуться с этой мыслью. Никак. Я все ещё ничего не понял, это произошло слишком неожиданно.

Я вспоминаю то время, когда она была беременна Никитой, помню как она сказала, что больше не хочет детей. И вот, очень скоро у нее будет дочь и ребёнка необходимо принять, ведь эта крошка ни в чем не виновата.

Виноваты родители, которые не смогли сдержать своих пороков и разрушили свои семьи.

– Я не хочу их видеть: ни твоего избранника, ни его доченьку.

Ее тем более. Я вычеркнул эту дрянь из своей жизни, увы, не из мыслей. Она преследовала меня все время после нашей последней встречи, когда она отвергла мои чувства и выбрала другого.

Я совершил непоправимую глупость, накинувшись на того, кого она любит, навешал на себя проблем и чувство вины.

Опозорился перед своим дедом, который даже хотел лишить меня всего и я говорю даже не о деньгах, а о доверии, об уважении, я пал в его глазах.

Да меня от самого себя тошнило. Это же надо было из-за бабы потерять голову и совершить такой мерзкий поступок. Ударить того, кто этого не ожидал и был беспомощен, добивал ударами, совершенно не думая. Сорвался. В тот вечер у меня совсем голову снесло.

Я не хотел уезжать, хотел остаться с ней и бороться дальше, но родственники меня забрали, охладили мой пыл, а друзья поддержали в тяжелое время.

Я ничего не видел перед глазами, кроме неё, ничего! Совсем кукушкой поехал, за это стыдно до сих пор. Какую дичь я творил последующие полгода знают только близкие.

Бухло, суки и клубы каждый божий день. Я не считал дни, забил на все и всех, ненавидел каждого, даже тех, кто старался мне помочь.

Юлиан меня спас, вовремя подъехав к клубу, где меня, обсаженного в хлам всякой дрянью, мутузила толпа. Увёз к себе, запер дома и не выпускал, пока мои мозги не встали на место; демонстрировал мне видеоотчет, который собрали друзья из разных мест. Ох, что я там творю.

Стыдно и мерзко стало от себя.

Глава 8

– А что Яночка тебе сделала? – спрашивает мама, вырывая меня из тяжелых воспоминаний.

Она сделала меня слабаком, только и всего. Надо же было ей снова вернутся в мою жизнь, когда я только начал от неё отходить, видимо, судьба решила добить меня окончательно, проверить на прочность, словно того дерьма было мало.

И с кем она? С тем сопляком.

Я был уверен, что у них ничего не получится, но мои надежды не оправдались. Теперь все стало еще хуже, ведь мы учимся в одном месте и я буду видеть их счастливые лица постоянно.

Ее, единственную девушку, к которой у меня вспыхнули чувства и его, пацана, которому я поломал жизнь своей ревностной выходкой. Двойное комбо!

– Это все неважно, – отмахиваюсь.

Собираюсь уйти, закрыться в себе, но мама берет меня за локоть, останавливает.

– Как твои капризы и ревность? Я сказала, на следующей неделе мы устраиваем праздник в честь нашей малышки, ты должен прийти. Если не явишься, то считай, что ты наплевал на свою семью.

Сжимаю зубы и, ничего не сказав, ухожу, только на улице позволяю себе громко выругаться. Иду к своей машине, сажусь, поворачиваю голову, натыкаясь на глубокий, обеспокоенный, кареглазый взгляд.

– Дай сигарету, – не прощу, приказываю.

Соня, недолго думая, достает пачку и протягивает ее мне, достаю одну и кручу между пальцами, долго ее рассматриваю.

Я не курю уже два года, ни одной за все это время. Специально бросил эту вредную привычку, хотелось избавиться так же, как и от Янки.

Бросил легкую атлетику к херам и уже за первые полгода быстро потерял форму, пошёл в спортзал тягать гантели, – мне это зашло, в качалке мозг отключается, особенно, когда погружён в активные тренировки.

Пообещал себе, что не вернусь в то состояние, но желание курить стало все сильнее, прямо, как желание поцеловать Савушкину сегодня, схватить за волосы и наказать, покусать, чтобы она морщила свой мелкий носик от боли, чтобы выбить из неё ее новый сучливый образ.

Изменилась, да. Набрала вес где это было необходимо, убрала косоглазие, на которое, впрочем, мне было все равно. Отрастила длинные пакли и покрасила их в более темный цвет, от чего ее большие голубые глаза стали сиять ещё ярче, ещё глубже, еще привлекательнее.

Поменяла гардероб. Раньше она носила более спортивную, мешковатую одежду, теперь стала выглядеть элегантно и совсем не пошло, хотя разрез на ее рубашке так и притягивал мой взгляд. В общем, похорошела моя бывшая.

Выкидываю сигарету, даже не подкурив, не буду я из-за неё себя травить. Не достойна она этого.

– Не скажешь, что случилось? – спрашивает обеспокоенно.

– Не твоего ума дело.

Завожу мотор и выезжаю из двора, нервно постукиваю пальцем по рулю, но все же решаю откинуть желание вдавить педаль газа в пол. Сонька будет визжать, как ненормальная.

– Это ты так злишься из-за мамы и ее нового мужа?

Закатываю глаза. Неужели она тоже собралась лезть в мою гнилую душонку и разузнавать, что в ней происходит?

– Сонь, говори куда тебя везти, – отвечаю ей раздраженно.

Вот же привязалась и не отделаешься. Какого хера до сих пор с ней общаюсь? Дура-дурой. Только внешность нормальная, а мозг словно отсутствует.

Ещё жалею о том, что в тот период снова с ней спал несколько раз, черт попутал, не иначе. Зато с ней я делал что хотел и она не возмущалась, не ныла, как все эти гламурные сучки, с которыми нужно понежнее.

Сонька все вытерпела, хотя я помню, как ей было не приятно трахаться с таким пьяным и невменяемым парнем, каким я тогда был. Ее даже не задевало, что я называл ее своей шлюшкой. Я был кретином с разбитым сердцем, вел себя, как сопливый подросток.

– Я с тобой в клуб, – надувается она и я бросаю на нее предупреждающий взгляд, даю понять, что лучше не навязываться. – Ладно-ладно, я просто хочу напиться, мой нынешний, теперь уже бывший, изменил мне с моей же подругой!

Я даже не знаю как зовут этого парня, потому что их у нее слишком много и меняются они, как по щелчку пальцев.

– Где закопала трупы?

– Не смешно! Он сильно мне нравился, я думала, что у нас получатся нормальные отношения.

– Сочувствую, – все же говорю, в качестве поддержки.

Соня складывает руки на своей большой груди, тем самым привлекая мое внимание. Отлично накаченная четверка, кажется, я начинаю вспоминать, почему на нее полез.

– Не ври, тебе на меня глубоко наплевать, и ты отлично дал это понять.

Что у Соньки не отнять так это то, что она не обидчивая, ей можно просто пользоваться, высказывать, что в голову придет, а ей все равно. Я ей сразу все обозначил, снял розовые очки с глаз. Она никогда не будет моей женой и отношений никогда у нас не будет. Она может быть удобным другом, не более.

Не жестоко ли? Ни капли. Эта вампирша тоже любит кровушки попить: то разнесёт клуб, то натравит кого-нибудь на бывшего. Все это приходится мне разруливать.

В общем, скучно с ней точно не бывает.

– Как хорошо, что ты набралась мозгов за это время, – усмехаюсь на ее недовольную гримасу. – Значит, в клуб.

Сегодня вся группа решила собраться и нажраться в хламину. Я пить не собираюсь, ведь мне ещё развозить пьяные рожи друзей по домам, но я очень хочу отдохнуть, может переспать с одногруппницей, с которой у нас постоянный секс, необходимо снять напряжение, а она никогда не отказывает.

Надеюсь, что никто и ничто не испортит моих планов.

Глава 9

В клубе сегодня многолюдно. Музыка мощно бьет по мозгам, девушки вытанцовывают, как в последний раз, танцпол забит молодежью, – оно и понятно, первая неделя учебы, впрочем в пятницу здесь всегда так душно.

Сейчас я не большой любитель шумных заведений, просто захотелось провести этот вечер с друзьями, а не утопать в гнетущих, всепоглощающих мыслях.

Пацаны сняли отдельный от наших одногруппников столик на втором этаже, за который я заявляюсь последним. Рядом со мной, как обычно, разместился Юлиан с какой-то слащавой блондинкой, девушка восседает у него на коленях и всячески пытается с ним флиртовать.