Безразличие

Как же так подойти? Какой фокус использовать? О, зайчишко! Лети к ней.

Прыг- прыг. ХАХАХА. Какой милый он. Все. Время идти. Она его гладит. Как это блаженно! Лучи святой замыслии по снежным и беляйным шерстякам и шубьям зайчишки.

Вылезаю.

Это мой кролик. Простите если потревожил.

…

Почему она так смотрит? АААААА. Она же не является небесной тварью. Она не может слышать нас «среди – слов».

–Это мой кролик. Он вышел из рук. Взбесился что-ли. Это странно быть взбешенным таким святым существам, таким святым и чистым. Вот вы не похоже на взбешенную, а на свя….

Заткнись…дальше другое.

– Он милый. Не похож на дикого. Сколько ему?

– Десять тыся…. Три года.

Юродивый олень, как же это десяток тысяч лет кролику. Баран.

– Милый он. И такой молодой.

– Ну он хоть и милый, но ссытся постоянно. Странный кролик. Говорить умеет.

– ГОВОРИТЬ??

–Да, а как иначе…

Ой.

…Он и танцевать умеет. И в беседах участвует постоянно. Вот начнем мы говорить о значении звездной мечты в системе человека – он присоединится. Не верите?

– Довольно занятно. Покажите?

– А мы заговорим про звездные мечты и их вспыхбаумы?

– Вспыхбаумы? Это типо шлагбаум для звезд?

– Ну. Нет. Это их освобождение.

– Освобождение?

– Ну от своей оболочки. Как.. Люди. Попадают в рай – ад.

– Вы верующий?

-Безусловно. Иначе я не могу, по сути. А вы верите?

-Нет. Он нужен лишь для жалких людей. Которые не видят ничего в жизни и целей в том числе.

Нельзя так красиво говорить об истине, которую так любишь. Как вечно, под ее крюк слов любая рыбка, любой кит сам задернется. Не будь я ангелом – сам бы верил в остутсвие Господа. От ее слов есть вера. Вера в чистоту и безмятежность ее слов. Хоть она и не права. Я бы верил ей весь свой гроб.

– Ха. От чего же? Людской Господ – лишь форма, выражение. Предмысль. Понимаете? Вот допустим Иисуса распяли. Зачем? Ну … там долго. Ладно, отставим. А вы верите в жизнь после смерти?

– Только память остается – не более, вот.

Убогоподобно. Невероятно. Она чудесна. Она как ангелочек. Только, даже лучше. Она может врать себе. Врать долго и счастливо. Ангелочки тоже врут сомнением. А потом начинают знать правду. Так и ее ум. Он сначала в одной палитре – зимной, а потом лето правды идет и мутируюет ум ее.

– Ха.

– Чего вы смеетесь? А вы что думаете? Дайте мне тоже порадоваться. Ведь рай и ад лишь человечьи концепции. Дурные и тепличные. Не более, вот.

– Вы необычайно, архичеловечно и вообще архиэстетично блистательны! Вы прекрасно думаете и ужасно, фатально верите. Хотя, это даже лучше. Вы не надеетесь на Господа, на это чудо. На жизнь после… Да ладно. Как было у разных авторов. Вами прочтенные книги о больных говорят, о чем? Вот и я.Там жизнь. И чего у них много личностей. А тело большое. И душ много летает – негде им ужиться. И вот они грызут проволоку нерва нашего единого. Но и это не важно. Дальше не верьте, священная! Лучше неожиданные….

– Я не священная, а прекрасная! Во- вторых, они больны из-за мутаций и…

-Точно, Мая Прекрасная…

Ой

– Кто ты? Маньяк! Помоги…

– Нет, я не … я просто.

– СТАЛКЕР!!!

– Да нет же, я

Хотя по идее да, я спокойно могу сказать где и что она делала в каждый миг. И то сказать? Что я ангел?

(Я за тебя скажу, не бойся)

Зайчишко? Не стоит, я сам. Ты будешь лишь моей уликой. У меня еще столько мигов. Но нужене лишь сейчасный.

– Я ангел, и постоянно следил за тобой на вон том облачке. Катался и глядел на тебя. Я правда сталкер. Но это…

– Помогите! Караул! За мной больной! Больной клоун – не ангел! Помогите народ! За мной больной!

Как это быть может. Я. Я КТО? Что это было? Как это было. Чьи рельсы у моей горловой совести. Мне душит. Бежать. Куда? Где они. Почему травы сплетаются в канат висельника. В галстуки смертянок. Почему ветры стали так мять свои мышцы. Эти хрусты суставов мышечных поездов. Какой кошмар. Кошмар? Сон? Мне же снилась она, ее ласковое изречение были. Она вечная. Вот что такое вечность. А почему Луны нет? Где это блюдце сонатов и песен? Где? Слышите меня звезды? Отверстия бедного мира – звезды. Вы слушайте?

– Да, родной наш! Мы знаем…

Кто? Почему вы знаете? Кого знаете? Бетон не надо. Не клеветничай на меня. Тварь ты. А вы. Камни не точитесь о свою наждачную стойкость. Не нада. Не виновна она. Я. Бейте меня. Но не ее. Дубы. Не судите ее. Вы мудрые и надчитнанные, но не ее. Не ищите на нее вины. Сосны и клены!!! Вы что раздеваете этот слух? Вам важна боль ангелочья? Она не виновна. Не кричите Дети крыл и воздуха. Синицы мои. Что это за вой дикий. Она не виновна. Мне жарко. Очень. Спасите меня. ……

…..Как дышать? Отец, Отец наш Господи! Она не виновна. Утюги не плавьте ее – меня надо……

……Молись не за меня словенцо. Не молись тварь. За нее. Она. Лишь она есть на свететееее.е…..

….Спаси Господи ее. Я хочу помочь. Господи. ТЫ где. Сколько тут грязи, вонючий кошмар!

.

Найди дом ей, найди ей отдых Господе. Дай ей крылья и то, что у нас. Дай наше время. Дай всего меня. Реки, не заряжайте ружья! Она не виновна. Все заткнитесь и успокойтесь. Отстаньте от нее. Дайте ей пожить. Спокойно. А это…. Ты не высасывай яд из их туш. Они не связны к ней. Ей отдых. Но не…..

….. Куда вы света. Что это? Это луна? Она ее свечение. Нет. Палачи света. Лампочки. Дайте мне ответ хоть вы.

– Чего тебе?

Я виновен. Я вижу это. Человеку нет времени. Покоя нет. Есть лишь мечта и сила души. Но все против нее собирается. Слышите?

– Больной что-ли? О чем ты? Все? Ну вот река просто как обычно. Деревья так же. Звезды….

Что? не выдите этого покушения? Почему? Скоро ничего не будет. Это.. .а.а.аа.а.а. Жарко. Это все против нее. ААААААА.Жара.Какой ужасный сорт чувства против нее. Любовь. Она против нее. Она выжимает из тех яд. Он страшен хоть и мило … жарко …. Милостив на вид. Не видите?

-Больной? Или давай и не ссы? Тебе кажется. Это предрассудки. Иди давай, или оставайся, но молча. И вообще….

Молитвой греха не скроешь.

Вот и начинается вечерний миг жизни всего света. Сегодня ветер как не свой для весны. Может так ждал сроков ухода зимы с престола времен? Не знаю. Удивительно конечно. Ветер, пустое небо. Просто чернь с малыми белыми ветрянками. Такие неумелые окончания умелого художника. Белое на черном. И даже не бело. А от черного высветленное. Ветер сегодня ходок. Облетает всех мимолетной секундой.

И мало кто на улице. Все дома. Вот старушка смотрит телевизор. А детишки познают развлечение и кубость через кулачество. А он ждет. Ждет свою гостию. Родители его уехали в далекий черездорожный край и вернутся по усталости ветра. Ой как не скоро скажу вам.

Ждет гостию. Прибрал бумагу, одежду, одеждуцеплялки. Прибрался вещами. Придухарился. И оставил на столе блокноты и листы со своей поэмою. Чтобы гостия увидела.

Все сделал и ждет. Каждый чих двери оставляет на его сердце дрожь. Такую липкую и непрохладную. Дабы придушить длинность времени, он перекрыл свой секундый харч дрожи и начал читать Венечку. Хорошо. Хорошее произведение. Нравится ему. Смеется. Вот оно – и немедленно напившись.

Стук. Стук в 99 квартиру.

Это волна раскомых мечт прошла кораблем или целым флотом по 99 квартире и оставила свою пушечность у его сердца. Как забилось сердце? Как смерть любит не грешить. Он кидает книгу, но не суть произведения. У него сейчас то же. «И немедленно напившись». Только не выпивкой в своей сути, а этим. Помните это?

Обычная дверь в его глазах словно сотня бариккад к заветной жизни. К заветному счастию. Просмотр в глазенок. Открывает.

Вы слышали, как кричат дети? Этот детородный писк боли и новой, безызбежной жизни. Свободы духа и смерти. Я слышал. Этот писк пленит в некую боль. Напоминает про рабство и недолговечность счастия. Этот писк простонала дверь. Он пронесся бесслышно, однако присутственно.

Неважен этот писк, важнее, что дальше. Она. Среднего роста девушка. Бледно- пышная. Облачная. Такая же страдающая и боящаяся всего. С черными волосами. С цветом космоса, вечности. И эта аура белого тепла. Дома. Никто не видит ее. Ее прекрасные хрупкие ноги, облачные и подушечно мягкие. Аж бери и засыпай. Ложись на них как к матери. Или бери и просто трогай их. Все же хотели трогать облака! Они будут невероятно горячи, хоть это и Луна. Солома просто сокращается в ночь. Не для соломы, не для лампочек красота и душа Луны. Не для них ее прелестные ноги и она. Для него.

Как она вцепилась в него. Будто смерть грозилась надругаться над ним и держала его в своих хоромах вечнящие века. Так крепко обнимают мертвецов или сердца. Она плакала. Он следовал ей. Руки в сцене моста пытаются защитить его от другого мира. От мира жестокого и тучинного. От этой неприличной косточки чужого. И шло время, катило свою лодку по водопадам и водовысям уверенно. Качественно и незаметно, как всегда. Но их постоянно игнорировала. Не вела их за собой. Давала эта лодочка им побыть так.

Вокруг них густая темень, справа спальня родителей, слева его комната, позади пустая и громовая боль, впереди и так понятно. А посередине они. Горят гротескной свечой. Горят как ни горел ни один Лондон. И не таят воском. Не это здесь важно. А что все меняется наверху этого моста из ихяйных рук. Люди, домыслы , догадки, слова, звуки, пищание, время. Это все восковое. Оно не выдерживает такого. Никто не выдержит.

Вот оно. Проходит ветерок по ним и диву дивится. А что делать? Пойду полетаю дальше. И они пошли в комнату. Сколько слов необходимо человеку, чтобы просто сказать о себе и своей боли? Безгранично. Им? Вечная нульность. Что звездой обведено – будет благом. Их слепки глаз. Мокрые слепки. Таящие в себе счастье. Эти слепки плавят друг другу. И смотрят и расплачиваются за свое счастье водой. Соленой и резиновой слезой. Лезут обниматься и уже понимают, что дальше сильнее. Сейчас может быть сильнее. Это уже идет дальше и клепанной походкой по ранненым в бое бойцам. Грехи! Как вы параллельны песку. – изламывает это. Над плоской ошибкой прошлого лежит ковер. На этом черством и ржавеющем ковре они улеглись.

Сложно. Уже отошли друг другских обниманий. Наблюдатели-глаза вновь соприкасаются. И снова лезут обниматься. Но сильнее. Жарко очень. Но окно далеко. Его открыть очень сложно. Да и нужно ли это в данный пролив? Что дальше идет скорбью? Жара или этот миг полной веры в свободу? Они выбрали. Этот было сложнее. Их чувство, их «иначе не может быть» говорило им, что так все и будет. Что ни слова не проронят. А ум говорил – болтать и не плакать.

Только плач от них и остался. Да еще и этот стан страстной силы. Силы выбивающей из ума любую гиперболу. Превышающую любою мель. Заедающее судна и полубогов. Эта сила самасебягниющая развертелась теплым и фортопианным запахом. Запахом счастья и веры в свободу. Сердце их уже дразнит, кратерки рта подвертывая и раскапывая рельсами дней. Дразнит – ой не хватает!

Конечно не хватит. Никогда не хватало. И не хватет. Этому безплоскоственному образцу жизни. Вот кратерки рта и накалились. Разгар этой бойни. Предапогей чувства и счастья. И веры в свободу. Что произошло с этими двумя спутниками друг друга? Столкновение. Столкновение краями ядер и магм. Темень как ногтем соскребло и все. Я не могу это описать. Весь этот резонанс мира. Всего вокруг. Какая революция мира! Ихни головы начали вымыливаться и немного плавится, но это мираж. Это лишь жар искажал водянистые порывы глаз. Еще долго, век, миг, гроб они держались так, целуясь. Вцепившись в свои жизни. У Луны были почти кровоточащие губы. А лицо словно сугробы. Страдальное, белобольное и крепколюбящее .Несколько тощее. Хрупкое как звездочка. Легко раскрошить – тяжело удержать. И льются слезы. Да что льются. Они-то льются, но до конца не доходят. Это война на истребление. Геноцид боли сейчас среди них. Слезы расплавляются острием их теплой секиры.

Их ощущение расстояния времени искажено до проруби. Тонет оно и не работает ввысь. И все так могло и закончится. Их тревогательная беседа о жизни, о любви, о сути. Все оно могло начаться лишь бы не это целование. Разгар этих чистых распылей. Он истреблял всех. Детей, взрослых, стариков, веру, Господа и домысел. Все. Не щадит этот угарный газ. Этот переливчато желтый смехогаз. Он был среди их, истощался от их душ. Все задохнулось. И время, и начало, и конец.

Вот прошел уже 6 час наблюдений, и они словно мертвецы. Все движется, бушует, страдает. Но не они. Они среди всего сущего и отсущего. Они отрубились от потока, от течения всего. Вот ветер начал покоится. Немедленно уставать. И полотна рек не разлетаются цельно. И деревья не судят. И все. Кроме них. Все покоится и спокоится. А они от всего этого. Не за гранию. Ближе. Просто видят иначе.

Вот струны ветра настроились по- весеннему. Все нарядилось в природу весеннюю. Рекинные полотна разгладились утюгами снов. И они. Они тоже стали по-весеннему. Спокоились на конец. На этот еле живущий, держащийся на секунде нитки своего пребывания на свете. Он лег спать. Он истощился. И Луна также. Она ушла бессвязно. Спотыкаясь и улыбаясь. Горюя печалью о нынешнем. А я горюю, что скоро может быть. Луна, бескосая, бледная, иссушенная от боли, чистая радостью. Она летит домой, на свой бывший дом. Теперь-то все понятно. Где и что у них что.

В крестовых поисках нашего, непрерывного и нетленплодящего (4 призыв)

Проще/ание Мальдорора – наш выбор был дальше, но у. Меня не было …

Сны!, ей снился я!

Что было здесь? Вчера было что? А почему вчера? Может это сегодня? Руки? Руки! Нужно понять не когда, а что! Это был сон? Или правда? Я чист, мои крылья чисты.

(Ты пытался, но не можешь уняться?)

Зайчишко? Это был …

(Меня это не тревожит, «что сон?» или «что явь?». Не ладно ли? Не должен ли ты просто уняться этим вопросом. Где явь там и сладкость сна, где сон там и копность яви. Ты сам это видел и слышал. Тут не во вкусе дело, скорее в нити и этом. Уже же рахтился? Или это лишь поласкивание?)

Я… УМЕР?

(Нет)

Я жив?

(не имеет валюты на определение святизны и значимости)

Я сп…

(Иди за мной)

Но зачем? Ты слушай…куда ты? Выслушай! Почему он меня не слушает? Он же всегда мне повиновался, он же – это часть меня. Или все, что от меня отрывается потом сминается в шар и катится по себе, по своим кочкам? Против меня? И где я? Будь это явь? Не знаю. Будь сном? Не знаю. Пойду за ним. Он знает лучше меня, он меня сюда привел.

Все так хаотично. Стены где-то гладки, где-то скошены, где-то пшеничные, где-то спят. Ковры? Они живы? Или…. А цветы! Они везде. Вот наши, небесные – а вот оттуда, земные. Гвоздики, ландыши, розы. И маки. Красота, но не все они движутся. Те спят, а те хромают и падают. Бывшие красными, белые розы напали на друзей желтых роз. Они хотят их страну и мир. Гвоздики. Ландыши. Тюльпаны. Тюльпаны! Жадность в вас. Хотите во всем быть! И не как гвоздики – просто быть. А быть впереди. Кошмар.

Солнце? Почему оно розовится? Румяна или что? Свет все равно желтый, лучи такие же как всегда, но цвет… Что это? Древних сумраков деревья? Дубы и сосны! Как вы милы. Как вы мудры. Как в вас столько души. Ума и стойкости.

– Небо….

Небо! Никогда не было такого желтого неба. Солнце просто растаяло, или разделась под теплые души. И решила холодное небо обернуть. Вот почему солнце розовое, а все желтое. Световая шаль. А внутри розовое. Сон ли это? Нет… не об этом.

Слышу воду! Но что это за вода! Что она поет?..... Не разобрать. Про дом что-то и слабину. Мой дом слаб? Или это ее дом начинает слабеть? Не могу понять слов. Это язык «среди-слов». Но только более древний. «До-словный». Я? слышал о нем где-то. Но не помню где. Это вроде голоса… Как же он работает?! От души вроде? Не знаю.

(Иди ко мне. Ты все узнаешь)

Зайчишко! Я уже близко. Иду.

Берег. Где я? Что это за место? Какая сильная и острая вода. Она не принимает желтый. Она не отражает ничего. Поче…

– Она спит – взаимодействовать боится…

Кто ты? Ты … ребенок!

– Не бойся меня. Ты знаешь меня не по летам и мигам. Просто не помнишь! Зайчишко такой милый!

Он… Ты понимаешь меня! А значит ты небесная.

–Нет!

А как же? Ты продала душу…

–Нет! Я лишь пятнадцатилетняя девочка. Не более. Ответ на твою боль и то. Здесь все одинаково. Ты же сам видишь. Солнце розовое. Раздетое. Нет пока что небесного и преднебесного. Понимаешь, ангелочек?

Ясно. Я…

(Нет)

А что же тогда?

– Давай купаться?

Ку..паться? Я… Ты …. Где ты?

– В водичке уже! А ты где? Ты такой медленный. Один миг прошел и все. Дальше мига не можешь видеть? Хахахаха. Какая водичка! Ласковая!

Я не могу видеть твои передвижения. Ты…

(Именно, тут – Смерть. Но не по твоей смерти она пришла. Не в этом дело.)

А девочка лишь форма смерти…

– Нет. Девочка – настоящая. Я настоящая. Видишь. Щас умру.

Ум…ру? Стои! Что! Нет! Кто тебя тащит. Как? Здесь… здесь все мель для меня. По колени. Почему же она…. Зайчишко!

(Не проси у меня. Я не смерть. А кто смерть? Спросишь ты. Оглянись. Все живет. Кроме девочки. Значит смерть будет на глубине. Или лучше. Смерть будет лишь при смерти.)

Я …. Я был на воде, а теперь на берегу? Где я?!! Что это за берег? Зайчишко? ЗАЙ…. Вода во рту. Почею.м.у..м.ывп.упукпва.

(Ты хочешь знать где? Скоро все узнаешь. Просто жди.)

Чего ты смеешься пред смертью! Шутку расскажи всем!

Кхехехехе. Кто? Где я? Спальня? Канделябры? Кровать из трав с мертвых облаков. А тканья из перьистых вин, человеческих вин. Кто воровал человечью вину? Где я? Я в аду?

Н

Е

Е

Е

Е

Е

Е

Е

Т.

Этот пронящий хаос и прянящий боль голос. Зло. Вот что он такое. Это Мальдорор. Где я? А, Мальдорор?

Когда я загвоздками туч питался

Еще был почти молод

Я сильно боялся

Быть своими не понятым.

Ко мне лети.

Тут тебя уже заждались.

Я

И твоя хроника боли.

Бред. Как я могу быть среди демонов и бесов. Причем не последнего по скроку беса. Кошмар. У Меня есть выбор? Нет. Но если зовет значит скоро появится. Это камень? Из чего сделан пол и стены? На ощупь… Не понимаю. Из чего? А дверь? Огромная она, однако. Такая щепастая на ощупь. Стоп. Это … Она сделана из мести. Из жестокой мести. А скрип пролитие крови. Скрип мягкий и влочистый.

Коридорище. Длиннющий. Бесконечный. Вечный коридор с вечными дверями. Материал стен и пола одинаков. Это из чего они сделаны? Люстры. Подлечу посмотрю, что они. Твердые! Алюминий видимо. Или… Патриотизм. Но… Откуда? Он так светит. Такой горячий и крепкий. Но…откуда.

ЧТО! Коридор стал короче. Эта дверь приблизилась сама. Да что там дверь. Ворота. Ворота в царсво тьмы и смерти. Они другие. ДА. Я так и думал. На вид это не перепутаешь. Ревность. Такое вязкое и мерзкое оно оказывается на ощупь. А на глаз яркое и эпилептическое. Ревностное.

«Оставь надежду всяк сюда входящий». Вот что у меня в голове. Но надежда есть. На что только? На то что все было сном? Или… Нет. Не думай. Скоро узнаем. Ворото в царство зла, отворись! Дальше тьма и неизведанное. Я среди бесов. Среди чувства, вырванного из сердца. Я вспомнил, как это можно сделать. Но как он вырвал патриотизм? Или. Нет. Не может такого быть, поэтому успокойся Евтуриий. И просто иди.

Он всегда им был, он и создал ее, спасибо!

Не благодари!

Быстро ты, однако!

Быстрее сме…

Нашего будущего гостя –

Смеха.

Как добрался?

Где я – это понятно. Вот у меня вопрос. Отк…

Патриотизм?

Ты думаешь я не умею воровать

чувства патриотизма?

Глупо, как взрыв на Копернике

Я не умею!

У живых по крайней мере.

Значит воруешь у мертвых! И когда же? Хахахах. Когда…

Смех,

Добро пожаловать в наше турне,

Турне по мехам

Важности душной корки.

Забавно. Из чего стены? И пол? И потолок? И как ты воруешь у смерти, или у вас договоренность?

Стена да пол да потолок

Из глубины болей людовых

Твой Господь от страсти занемог

У меня она в обоях.

Из страсти? Так много страсти?! А ты не стесняешься наблюдать за….

Нет, ты чего!

Глупый ангелочек!

Из любви они.

Из твоей кромольной любви.

Ишь как много.

И заранее отвечу на твой вопрос.

Да, ее обильно на свете.

Больше всего.

И я не лишаю людей любви.

Они сами ее отдают мне.

И у смерти -

Хахааи –

Я беру часть.

У вас договоренность?

Нет!

Хочешь человечьего чаю?

Зеленого?

Как она любит?

Подайте чаю зеленого гостю!

Она? Ты ….

Не, я наблюдал,

А мой подчиненный

Зайчишко!

(Да, господин.)

Вишь!

Со мной он!

Под моим крылом.

ХАХАХА

А…

Да!

Во твоем сне был я.

Я пытался тебя вытащить оттуда.

Просто место неприятное.

Где ты был?

ХАХАХА

Берега Прочего.

Там ты был

И там была….

Смерть.

И девочка…

А!

И то, что было до этого.

Прости!

Это была явь.

Ты просто выключился под фонарями.

И зайчишко забоялся –

я ему дал руководство что и как –

и меня позвал.

А я тебя к себе.

В свои хоромы.

А сон…

Ты подлая тварь! То что.. было тогда явь. Она…. Я правда! Я просто. Она же… Жива!!!

От беспечного словца ты чуть не умер.

И от этой силы боли любви

Ты попал в цепи сна.

В Берега Прочего.

Это все правильно.

Я почти все угадал.

Кроме этой…

Девочки.

Я не хотел ее топить.

Она правда сама пошла на дно.

Я оттого и пробудил тебя…

Нужно было за ней мне плыть и…

Забрать ду..

Видишь платок?

Он …

Он выткан из ее чистой и десткой души.

Я не привык забирать детские души в ваше небесье.

Я оставляю их себе.

Она счастлива так.

Окончание будет ей благом.

Да!

Ты… Да! Ты сказал да. Но… Смерть она. Неужели из-за твоей любви. Из-за нее и смертью можно стать. Но…Девочка откуда? Она же…. Отчего она умерла? От любви?

Ххаха….

Нет

От Мони…

От человека. Упособившемуся ей,

Ее жидовой волосине и нагине.

И не бойся….

Смертью она не станет.

От нее умирают другие, но не ее упособки.