Шоу в затерянном городе

Спустя месяц принудительного лечения его выпустили за ворота психбольницы, основательно накачав аминазином. Это лекарство, конечно, не лечит и мозги от плесени не очищает. Но оно имеет магическое свойство успокаивать, а вернее, тормозить нервную систему опасного для общества агрессора. Около месяца он продержался в относительном равновесии. Работал, потом на эти деньги пил, гулял с собутыльниками и проститутками.

* * *

Меня, как и многих других людей, удивляет – откуда у алкоголиков столько денег, что они запоями пьют, практически не просыхая? И, наверное, ещё что-то едят, раз не помирают массово от голода? А многие сторонние наблюдатели говорят, что они почти не болеют. Должно быть, проспиртованы настолько, что все микробы, попав в их кровь, делают себе харакири!

Но только ли белой горячкой можно объяснить метаморфозы, происходящие с такими опустившимися на самое дно субъектами? Или в их грязные вонючие тела поселяются реальные жители нижних, подземных миров?

На второе лето после развода ранним утром, едва солнце осветило землю, раздался громкий стук в окно моего дома. Благо, что я уже встала и успела одеться. Неумытая, выскочила в сени.

– Кто там?

– Ларис, дай мне таблеток! – Раздался трезвый голос Генки.

На всякий непредвиденный случай я взяла дубинку и осторожно отодвинула засов.

– Каких тебе ещё таблеток надо? Ты же знаешь, что у меня выбор лекарств невелик?

– Из меня черви сыпятся и огромные вши из-под кожи лезут! Я честно говорю. Хочешь, покажу?

– Очумел совсем? У меня нет желания разглядывать твою голую задницу! Иди отсюда, а то милицию вызову! – Испугалась я. Кто его знает, этого полудурка, на что он сейчас способен? Недаром побывал в дурке и стал дипломированным психом! И покрепче сжала в руке дубинку.

А то создание, что когда-то именовалось моим супругом, продолжало демонстрацию своих трюков. Он поднял футболку на своём тощем животе и нагнув голову, стал напряжённо разглядывать бледную кожу, всю в красных крапинках. Их у него раньше точно не было.

Я ждала, когда это всё кончится, мысленно ругая себя на чём свет стоит свои слепые глазоньки и прямую извилину в собственной башке. И дождалась.

На моих глазах из-под кожи медленно появилось здоровенное насекомое, по размерам в 2–3 раза крупнее обыкновенной воши. Где он их подцепил, до сих пор понятия не имею. Но испугалась очень сильно. Поверила и про червей без доказательств. Та ночь с появлением призрака была ничто по сравнению с тем ужасом, который пришлось испытать сейчас.

– Генка, иди к себе домой, где сейчас живёшь! Я вызову врачей. У меня нет ни знаний, ни лекарств!

Врачам по телефону объяснила об опасности, которая их поджидает.

Ещё через несколько лет Генка перерезал себе вены на руках. Видимо, опостылела ему разгульная «весёлая жизнь, раз он сам приговорил себя к смерти. Как жил не по-человечески, так и умер. А самоубийцы и на том свете не обретают долгожданного покоя. Они веками скитаются в кромешной тьме.

Так не будет ли правильнее – просто жить по человечески и по Божьим законам? Для себя же будет лучше!

Верьте своей интуиции!

(Быль)

В нашем селе «Синюхино» в тот год 201… творилось что-то невероятное. Осенью в грибной роще за ж/д. линией несколько человек видело чупокабру – непонятного зверя, похожего то ли на тощую полуголодную собаку средних размеров, то ли на тявкающую облезлую лису. Она, завидев недалеко человека, принималась лаять тонким голосом и скалить зубы, принимая угрожающую позу, словно для броска.

Укусить никого не пробовала. Но сами очевидцы утверждали, что им удалось избежать этой опасности только благодаря тому, что они уходили из леса, не дожидаясь нападения зверя. Эти разговоры ходили всю осень, как раз в самый разгар грибного сезона. Сама я никаких чупакабр не встречала, но подозревала, что эта нехитрая выдумка могла быть сочинением самих грибников, чтобы поменьше людей блудило по той рощице.

На зиму этого же года в селе остановился большой цыганский табор во главе с их «бароном». Коней у этих современных цыган не было, но легковых машин целый табун. Удалое племя лихих холёных красавцев и их боевых подружек с чёрными глазами и громкими голосами расселилось в пустующих временно домах, дачах и у некоторых сердобольных старушек, которые за весьма умеренную плату пустили в свои деревенские дома. И коренные жители получили не желаемую, но весьма познавательную возможность ознакомиться с бытом и привычками этого разгульного вечного племени кочевников.

Оказывается, все мужчины и женщины этой национальности получали приличные пенсии от государства! Причём, не имея в свой жизни ни одного года стажа работы где – либо. Сами представительницы этого весёлого и вездесущего народа считали, что деревенские жители, живущие на земле и обрабатывающие её, должны снабжать продуктами их избранный народ.

Каждый божий день, подхватив на руки новорождённых которых в одном только таборе было великое множество, обходили каждый двор, прося «еду для их ребёнка». Отважные цыганки не боялись собак, даже цепных волкодавов. А за отказ снабжать их продуктами грозили страшными карами.

Если им удавалось попасть во двор, тащили без разбору всё, что попадёт под руку; птицу из сараев, связку лука – из кухни, банку с молоком и мясо из сеней.

Обращение измотанных нашествием цыган сельчан в собственную сельскую администрацию за какой-то защитой результатов не принесло. Ответ от Главы был получен предельно ясен и лаконичен:

– Они такие же граждане РСФСР и могут жить, где хотят!

К весне табор выдвинул всему селу жёсткие условия: с каждого двора ежемесячно платить им ренту или налог в таких размерах, чтобы им было можно полностью прокормиться! Тогда молодые мужчины нашего села, среди которых был очень большой процент отсидевших разные сроки, назначили стрелку халявщикам. Бой был страшным. Дрались без ножей, палок и без огнестрельного оружия. На одних только кулаках. Крики цыганок и цыганят был слышен на нескольких соседних улицах. Бой продолжался до самой темноты…

А утром весь табор снялся и укатил в неизвестном направлении. И в селе снова настал долгожданный порядок. Труженики занимались своими повседневными делами и благодарили Бога, что не выродились ещё на селе русские мужики, единственная наша защита испокон веков!

Весной в самом здании Сельской администрации появилось объявление о том, что в окрестностях орудует маньяк – убийца, который охотится только на женщин. А трупы изнасилованных и расчленённых жертв он бросает на большой свалке, которая, как известно всем близлежащим населённым пунктам находится всего в трёх километрах от нашего села «Синюхино». Почему такое сообщение повесили не на общих досках для объявлений и не напечатали в районке, непонятно. Может быть, этот маньяк выбирал своих жертв только из местной «Элиты», а остальными из «быдла» не интересовался?

Но факт остаётся фактом, а в лес летом жители побаивались ходить из-за чупакабры и маньяка. Армия же опасных клещей тоже оставалась на своём посту и исправно несла службу, давно уже маршируя по пастбищам возле деревень и огородам.

Тяжела ты, доля деревенская! Трусливый и слабый человек долго здесь не протянет!

Но жизнь шла своим чередом, а подспорье из леса; ягоды и грибы было очень весомым.

И вот однажды, на праздник День Славы России 8 сентября, который приходился на воскресенье, мы с подружкой собрались за шиповником. В этот год на него был хороший урожай.

Длинный неглубокий лог с высокими и страшно колючими зарослями дикого шиповника располагался сравнительно близко от села, всего километрах в четырёх. Хорошей дороги до него не было и приходилось добираться пешком. Но оно того стоило! Всего за два часа мы легко набирали по два больших ведра спелых и красивых плодов, похожих на краснобокие крошечные яблочки для лилипутов.

В предвкушении завтрашнего похода я легла спать. И ночью мне приснился страшный сон. Как будто мы уже спустились в низину с шиповником и вдруг в нас стреляют неизвестные. А кто и за что, этого я не поняла. Но сон был настолько ярким и почти реальным, что, открыв глаза, ещё несколько секунд приходила в себя. В висках настойчиво стучала мысль: это предупреждение! Не надо ходить сегодня в лес и искушать Судьбу.

Я позвонила подружке и рассказала о своём сне.

– Да ну-у! Кому мы нужны, старые перечницы? Там и людей практически не бывает. – С большим сомнением протянула та.

– Ладно. Давай договоримся так. Мы в этот ложок зайдём не с левой стороны, через поле, как обычно, а с другого конца – справа, в обход возле леса. – Предложила я на всякий случай.

– Это мы крюк с километр, полтора дадим! – Раздумывала Нина.

– По времени мы не пострадаем. Там дорога легче. Окажется, что сон обыкновенный, обругаешь меня! Я потерплю!

– Согласна. Пойдём, как скажешь. – Решила моя спутница и приехала ко мне на велосипеде. Оставив её двухколёсную машину мы отправились за шиповником.

Денёк стоял как по заказу, яркий, тихий и солнечный. И в лесу тоже было тихо и спокойно. Грибов ещё не было, ягоды отошли. А на полях расположенными между маленькими перелесками, дозревала пшеница с ячменём.

До лога оставалось не больше 100 метров. И тут началось! Оглушительный выстрел, раздавшийся в лесочке, буквально пригвоздил страхом наши ноги к земле. Второй выстрел заставил нас круто повернуть назад и шагать. Следующие выстрелы должны были сообщить нам ускорение и перейти на бег, подальше от опасного места. Но этого не произошло, потому что ноги стали деревянными ходулями, плохо подчиняющимися приказаниям мозга.

Мимо нас не пролетали пули. Значит, стреляли не в нас. И это было уже счастьем. Лишь спустившись под горку и оказавшись в безопасности, мы обрели дар речи.

– Проверили? – Спросила я севшим от волнения голосом.

– Я всё время думала, что пуля в спину догонит! – Ответила моя спутница.

Не задерживаясь, мы дошли до дома несолоно нахлебавшись с пустыми руками, но живые! По дороге обратно Нина потеряла старый свитер, который сняла, потому что было жарко и положила сверху на ведро. Пережив стресс, мы осмелились снова наведаться к шиповнику лишь две недели спустя. И пошли по тому же маршруту. А вдруг по пути найдём этот свитер?

Свитер мы нашли, отсыревший от рос и весь почему-то почиканный малюсенькими дырочками, словно кто-то из насекомых поел его. Дошли и до того места, откуда прошлый раз слышали пальбу. Всё объяснилось просто. Большие мишени из серых картонных коробок были развешаны на берёзах и прибиты к стволам гвоздями. И эти самодельные мишени с нарисованными от руки фломастером кругами с цифрами от 10 все в дырочках от пуль. А сколько их ещё улетело в молоко! Все мишени были как раз со стороны нашего шиповника, находящегося всего в одной – две сотне метров. И все пули, не попавшие в тонкий ствол берёзы, оказались бы нашей потенциальной смертью.

С тех пор я считаю, что нелишне будет прислушиваться к своей интуиции, которая может предупреждать о случайных опасностях, а тем более не искушать свою судьбу!

А шиповника мы опять не набрали. Он к этому времени уже переспел и весь размазывался в пальцах.

Злой дух матери или кошка на кладбище

С самого утра у Людмилы начались неприятности. Поставила варить кофе себе на завтрак, как тут зазвонил телефон. Подружка решила напомнить с утра пораньше, что вечером ждёт её к себе на именины. Кофе тем временем сбежал на плиту.

Сегодня Людмила запланировала поездку на кладбище к матери. С вечера напекла блинчиков. Положила в пакет желейные конфеты, что та любила. Цветы решила купить на месте. Перед входом на кладбище открылся магазин, где продавались венки и цветы в большом ассортименте. Сейчас весна. Земля достаточно просохла и перед родительским днём требовалось привести могилки в порядок, чтобы было не хуже, чем у других.

Последние семь лет дочь с матерью доживали вместе. Не очень они ладили при жизни. Елена была женщиной властной и своенравной. Муж её давно ушёл из семьи, как только дети выросли. Не мог больше терпеть деспотического гнёта жены. Старший сын спился и выгнал мать из её собственной квартиры, которую уговорил её по «Дарственной» переписать на себя. Вскоре это жильё он благополучно продал и исчез неведомо куда. Во всяком случае, сестра его больше не видела.

Людмила рано осталась одна с ребёнком на руках. Муж – милиционер погиб при задержании преступника. Пенсию по потере кормильца государство выплачивало исправно. Семь лет, которые прожила с матерью, отняли у неё сил на полжизни.

Старуха режим свой менять ни в какую не хотела. В 7 часов утра ей должен был подан свежий завтрак, в 11 часов – обед, а в 3 часа дня – ужин. Кроме того, в месяц она съедала по 4 кг. шоколадных конфет, 1 кг. карамелек, 4 кг. сладких пряников, которые Людмила стряпала в неделю 2–4 раза.

Ложилась мать в 8–9 часов вечера, а вставала в половине четвёртого утра. И сразу бежала включать телевизор, у которого просиживала чуть ли не сутками.

Смотрела только про ментов и криминал. Если через 5–7 минут в фильме не показывали сцену убийства, кровавого избиения, изнасилования, со психом соскакивала со стула и с криком; «Скукотища!» начинала носиться кругами по всей квартире, сшибая всё, что можно было уронить.

В этом сумасшедшем режиме Людмила прожила долгие 7 лет Благодарности от матери не дождалась, а напротив, постоянно выслушивала попрёки и вечное недовольство старухи. Но сумела выжить. Похоронила мать как полагается. Отвела все поминки, а сейчас собиралась снова отдавать дочерний долг.

Купила букет красных роз и прошла за ограду на тихое кладбище. Похоронили мать в селе, откуда она была родом. Деревенское кладбище было небольшое и заблудиться здесь было негде. Тишина и покой царили вокруг. Пробираясь между памятников и крестов, Людмила боялась и опасливо косилась по сторонам. И вовсе не призраков и хулиганов. Она страшилась встретить ту ненормальную кошку, что поселилась возле могилы её матери.

В прошлый раз, когда она приезжала летом, белая с чёрными пятнами кошка сильно напугала женщину сначала каким-то утробным завыванием, а потом своими глазами, горевшими ненавистью. Животное запрыгнуло на деревянную скамеечку, стоявшую неподалёку и, не сводя пристального взгляда с лица Людмилы, принялась запускать когти в доску, с силой протягивая когтистую лапу и оставляя глубокие царапины.

Тогда мимо прошёл дедок, одетый в длинную рубаху и свободные штаны, каких давно никто не носит. Людмила поздоровалась с ним, несказанно обрадовалась случайному человеку. Тот вежливо ответил. А когда женщина снова посмотрела на скамейку, злой кошки уже не было видно. Пропал и старичок, как добрый дух.

Во второй раз она приезжала уже глубокой осенью, но не одна, а с дочерью – подростком. Кошку они не видели, но Людмила хорошо слышала, как её шаги шелестели по сухим опавшим листьям с берёз. И слышала отчётливо её короткое угрожающее ворчание. Судя по спокойному поведению своей дочки, та ничего особенного не почувствовала. А пугать её мать не стала.

Сегодня Людмила втайне надеялась, что кошка суровую зиму не пережила или ушла к людям. Вначале ей показалось, что так оно и случилось. Она спокойно прибралась на могилке. Собрала сухую траву и листья вместе с опавшими мелкими ветками в белый плотный мешок для мусора. Поправила ещё не выцвевший венок у памятника и положила букет из роз на холмик, покрытый нежно – зелёными ростками газонной травы, посеянной ещё с прошлого года. Положила с краю мешочек с конфетами и блинами. Она знала, что убогие люди, как называют их на современный лад «бичами», заходят на кладбище и «поминают» усопших. Взялась за мешок с мусором, чтобы вынести его за ограду и замерла. В раскрытой калитке оградки стояла знакомая кошка с чёрными пятнами на спине. Такие же чёрные пятнышки были вокруг её обоих глаз, смотревших на неё с определённой ненавистью. Опущенный хвост зверя нервно ходил из стороны в сторону. Затем рот кошатины широко раскрылся, обнажив длинные желтоватые клыки и ярко – красную пасть с языком, и раздался настолько жуткий пронзительный вопль, что мозг отказывался верить, что так может орать обыкновенная кошка.

Первый прыжок Людмила сумела удачно отбить мешком. Кошка отлетела в сторону, приземлившись на все четыре лапы. И тут же снова резко взвилась вверх. Женщина чуть раньше двинула мешком вперёд и лишь вскользь задела животное в летящем броске. Разъярённый зверь на лету протянула передние лапы с выпущенными грязными когтями и полоснула ими по лбу и уху жертвы, чудом не задев глаз. Людмила вскрикнула и кинула лёгкий мешок в хищницу. Снаряд попал в цель, но вреда не нанёс. Листья посыпались из рваной дыры и закружились, подхваченные слабым ветерком.

А кошка сгруппировалась для следующего нападения. Схватив венок, женщина выставила его в качестве щита перед грудью. Кошка прыгнула, метя в лицо, и на короткий миг запуталась в толстой проволоке венка, но успела больно оцарапать кисть руки человека. С силой швырнув венок вместе с кошкой на землю, Людмила обеими руками ухватила её за шею и начала изо всех сил сдавливать горло. Она понимала, что если сейчас не убьёт эту тварь, может лишиться глаз или остаться изуродованной на всю жизнь.

Вскоре она почувствовала, что кошка обмякла и больше не подаёт признаков жизни. Наконец, она отбросила её через оградку. А сама присела на скамеечку и медленно – медленно поплыла, теряя сознание.

– Эй, с вами всё в порядке? – Кто-то тряс Людмилу за плечо.

Она открыла глаза и увидела, что сидит против памятника своей матери, на котором извилистая трещина, похожая на зигзаг молнии, расколола камень сверху вниз. А с овальной фотографии на неё смотрят сердитые глаза покойницы.

– Что тут произошло? Почему вы в крови? – Спросили пожилые мужчина и женщина.

– Кошка напала. Я её задушила и туда бросила! – Махнула рукой за ограду Людмила. Язык был как замороженный, еле шевелился во рту.

– Действительно есть такая! – Подтвердил мужчина, разговаривая с женой.

– Идти сможете?

– Думаю, что да. – Людмила поднялась со скамеечки и направилась в сопровождении пары к выходу. Эти же добрые люди вызвали «Скорую» и дождались её приезда. Подтвердили факт нападения кошки на человека. Врачи, люди от мистики далёкие. Они увезли пострадавшую в больницу, где ей профессионально обработали раны и поставили необходимые уколы.

Больше она не ступит ногой на кладбище, где похоронена мать. Почему-то Людмила была уверена, что именно в этой кошке воплотился неуспокоившийся дух её матери. И она не хотела, чтобы дочь продолжала жить. Недаром же знающие люди говорят, с каким отношением на этом свете существовал человек на этом свете, с тем и уйдёт на тот свет. Иными словами «Горбатого и могила не исправит!»

Сон. Экскурсия по кладбищу

Наконец-то я согрелась. Ничего нет лучше и теплее, чем толстое ватное одеяло. Поистине гениальное и нужное изобретение человечества на холодной Земле. Вот только удивительно – откуда оно взялось? У меня дома нет такого, лишь современные пледы.

Но как-то тесновато лежать. Это тоже странно, потому что сплю я одна на разобранном широком диване. Я открыла глаза.

Кругом были могилки, засыпанные пушистым белым снегом. Чистый и свежий, он едва заметно искрился на синеватом рассвете. Лучи неяркого света ненавязчиво пробивались на землю сквозь густые и голые кроны берёз, словно боялись нарушить покой, царивший на кладбище.

Странно, но лежать на холодном снегу было совсем не холодно.

– Неужели я умерла? Иначе как бы оказалась в таком месте? – Эта мысль пронзила моё сердце, которое несколько раз вздрогнуло от ужаса, но затем вновь застучало ровно и сильно.

– Разве у покойников бьётся сердце? – Удивилась я и сделала попытку встать со своего ложа и осмотреться на новом месте. Но не смогла. Что-то мне сильно мешало с левого бока. Я повернула голову. Рядом лежала незнакомая пожилая женщина на спине, сложив руки на своей груди. Но тёплое зелёное одеяло укрывало только меня.

– Вам не холодно? – С трудом разомкнула я онемевшие от долгого молчания губы.

– Совсем нет. Я знаю, что ты хочешь встать. Сейчас попытаюсь немного подвинуться!

Она сделала неимоверное усилие и сумела на несколько сантиметров сместить своё тело. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы я перекинула свои ноги через край бугорка и рывком села. Как будто тело по-прежнему подчиняется командам, идущим из головы. Отлично! Сердце бьётся, мозг работает, слышу хорошо, голова не кружится. Значит, не всё так плохо. Зря испугалась за свою драгоценную жизнь!

– Большое спасибо! Это ваша могилка? – Повернулась я к соседке.

– Моя! – Прошептал слабый голос.

– А почему вы без одеяла спите? – Я посмотрела вокруг. Другие усопшие люди тоже лежали прямо на снегу в лёгких платьях и костюмах, но не придавливали пушистый снежный покров своим весом.

– Мы уже привыкли! И под землёй тепло. А то, что ты видишь, это лишь призраки людей.

– И вы тоже призрак?

– Конечно. Потрогай моё тело! – Разрешила женщина.

Я осторожно коснулась плеча говорившей. Мои пальцы почувствовали холод и ушли сквозь бесплотное тело вглубь. Резко отдёрнув руку, я испуганно ойкнула. Мой невольный вскрик странно прозвучал в кладбищенской тишине. Медленно – медленно я подняла к своей голове руку и потрогала лоб. Почувствовала тёплую кожу и твёрдую кость под ней.

– Я живая? – Радостно спросила у наблюдавшей за мной соседки – покойницы.

– Конечно, живая. Тебя сюда во время сна привёл твой Ангел – Хранитель. – Ответила та.

– Зачем? – Поразилась я, осматривая одежду на себе. Так и есть – на ногах комнатные тапочки, на теле – длинная тёплая ночнушка с рукавами до запястья. И распущенные волосы до пояса.

– Для того, чтобы ты знала! Скажи, разве ты не ощущаешь, что от разговора со мной ты слабеешь?

– Уже заметила. Но думала, что это от страха или холодной погоды.

– Это происходит ещё и потому, что я забираю у тебя силы для разговора. Собственных сил общаться с человеком в Мире Живых у нас нет. Поэтому, если намерена узнать что-то о нашей жизни тут, не трать время и силы зря. Иди!

– Спасибо! А как я могу вас поблагодарить за гостеприимство и добрые советы?

– Видишь? – Она приподняла маленькую чашку с остатком сгоревшей тонкой восковой свечки. – Зажги, пожалуйста, новую в церкви! Выход с кладбища будет открыт с 9 часов.

– Но если я буду здесь ходить до этого времени, то могу замёрзнуть и умереть?

– Не бойся этого. Ты даже не простынешь! Твой Ангел – Хранитель одел тебя в невидимое покрывало, которое к тому же ещё и согревает. Иди! Здесь время течёт по другому!

Не знаю почему, но я поверила ей и успокоилась. Что же, экскурсия не помешает! Не многим такое предлагается. Если мой Ангел считает, что мне надо это знать, значит, ему нужно верить на все 100 %.

Я шла между могилок и оставляла глубокие следы на снежной целине. Это вселяло бодрость и уверенность в том, что я живая и обязательно вернусь в свой дом.

Моё внимание привлекла новая красивая оградка и мраморный памятник с фотографией улыбающегося симпатичного молодого мужчины. Бросив мельком взгляд на дату рождения и смерти, я поняла, что прожил он очень мало, всего двадцать с небольшим лет.

– Что случилось с тобой, парень?

Мысленный вопрос словно послужил магическим ключом, который открыл дверь в тот, другой мир. Оказалось, что абсолютной тишины над кладбищем вовсе нет, так же, как и над спящей деревней ночью. Приглушённые звуки разговора людей как бы в приоткрытые двери, тихий смех на узких тропинках между оградками, тихое поскуливание собаки разорвали мёртвую тишину. И одинокий, почти детский голос молодой девушки, разрезал этот приглушённый фон звенящим громким криком: «Ма-а-ма, прости меня!» Он неприятно звенел в моих ушах и мешал сосредоточиться.

Эта мольба повторялась снова и снова, как будто просившая свою мать о прощении, девочка имела в загробной жизни только одно это желание, чтобы успокоиться. Мне было ясно, что мать её среди живых и тоже очень страдает после смерти любимой дочери. Но докричаться с того света почти нереально. Только если этот призыв услышит экстрасенс и передаст его по адресу. Взяв для себя на заметку попробовать отыскать могилку девушки на другом конце кладбища, откуда доносился её голос, я шагнула в приоткрытую дверь оградки и… очутилась в маленькой белой комнате, почти стерильной по чистоте.

Белые стены без всяких картин и украшений, светлый стол со стоящим на нём компьютером. Перед ним на стуле с высокой спинкой сидел тот самый парень с фотографии на памятнике. Он даже не обернулся ко мне, так был увлечён фильмом на экране. Я встала за его спиной и тоже стала смотреть.

Большая фура состоящая из длинного крытого фургона и прицепа, в два раза короче его, ехала по гладкому асфальту свободной трассы. Впереди неё был довольно крутой поворот на право. Водитель плавно въехал в него и обернулся на миг посмотреть на прицеп.