Фарфоровый поезд

– Вот так мы и ездили, пока не появился поезд. А ещё раньше…

Но тут До прервали: по лестнице к ним поднималась молодая женщина с такими пронзительными и мудрыми карими глазами, что Тим сначала не мог оторваться от этого взгляда.

– Тим, это Марта! – До обрадованно потащила мальчика знакомиться. – Представляешь, Тим решил измучить меня дурацкими вопросами.

Марта положила руку на плечо Тима, разглядывая его с явным удовольствием.

– Это нормально. Нам предстоит долгий путь. Очень-очень долгий. Нужно получше узнать друг друга. Да, Тим?

Тим кивнул.

– Странное место, да? – Марта обвела взглядом вагон. – Что ты о нём думаешь?

Тим вспомнил свои вчерашние рассуждения и тот вопрос, который собирался задать хозяйке.

– Думаю, что это… это такой рай. Я же вчера умер, меня сбил поезд – правда?

Марта и До переглянулись и вдруг начали смеяться – особенно звонко хохотала, конечно, До. Потом Марта приобняла Тима за плечи и повела вниз, к чайному столу.

– Однако у тебя и мысли… О да, мы вроде как чуть тебя не сбили. Ты же умудрился выскочить прямо на рельсы. Но этот поезд никогда никого не сбивает. Я тебе больше скажу: есть огромная куча людей, которые его вообще не видят. Видят ржавые рельсы, слышат шум ветра – и всё. Через пару часов мы подъедем к одному очень большому городу. И проедем прямо сквозь него. И никто ничего не заметит. Ну, или почти никто.

Марта приняла чашку из рук До, сделала глоток, а потом продолжила:

– Ты знаешь, некоторые даже пробуют разобрать пути. Да! Всё время рельсы где-нибудь да открутят. А кое-где их и не было никогда. Но Кра это вряд ли остановит. Он умеет делать вещи из песка и ветра, его мысли – синий огонь, который бежит далеко впереди. Поэтому нам ничего не угрожает.

Тим молчал, обдумывая услышанное. Наверное, вид у него был настолько потерянный, что До начала теребить волосы на его макушке:

– Эй? У тебя всё нормально?

Тим уже в который раз просто кивнул. Марта тем временем взяла было пирожное с кремом, но вздохнула и положила обратно:

– Потолстею ещё…

После всего сказанного это звучало так не волшебно, что Тим прыснул. А Марта опять пристально посмотрела на него:

– Ну, а теперь и мне задай какой-нибудь вопрос.

Тим задумался:

– Если я жив-здоров и здесь… то почему? Почему я в поезде?

– Потому что ты его увидел.

Они говорили ещё долго. Тим рассказывал, как он жил прежде, о мальчишках с соседних ферм, об Оврагах, о своей любимой собаке, которая умерла от старости в прошлом году, о старике, с которым Тим ловил рыбу.

– Он ведь тоже видел поезд, да?

Марта печально покачала головой:

– Он тогда был ещё мальчиком. И так испугался, что бросился бежать – мы ничего не смогли сделать. Потом он, конечно, понял, но поезд был уже далеко. Я думала, он придёт в следующий раз – он же знал про третье июня… А выходит, он приберёг место для тебя.

– Значит, не каждый, кто видит, садится в поезд?

– Конечно нет. Так и стоят перед опущенным шлагбаумом. А шлагбаум-то – вот здесь, – и Марта, как до этого До, потрепала Тима по макушке.

Среди холмов за окном всё чаще мелькали дома, заборы, трубы, повозки, пешеходы, вывески, мосты, столбы, потом всё это начало сливаться в одну сплошную картинку, и До закружилась по залу:

– Город, большой город!

– Как сразу получилась вертихвосткой, так такой и осталась… – с улыбкой прошептала Марта. – Ну что, пора?

Легко подхватив стул с резной спинкой, До поставила его в середине зала и села, чуть закинув голову. Марта встала позади и положила ладони на виски До. И тут Тим начал слышать музыку. Точнее, сначала появился странный нарастающий звук, напомнивший гудение улья; вскоре к нему добавился ритм – как будто стучали колёса, но каждое из них отбивало свою ноту. Потом зазвучало пианино, скрипки, и лицо До начало преображаться: вместо вечной улыбки и лукавых глаз на нем стали появляться быстро сменяющие друг друга картинки и лица – мужские, женские, детские… Тим потрясённо смотрел на эту чехарду образов, подходя всё ближе, и в конце концов До взяла его руки и прижала к своим щекам. В ту же секунду скрипки неизвестно откуда звучащей музыки взвились с новой силой, и Тим задохнулся от хлынувших в его голову образов и эмоций. Он почувствовал, как живут люди в этом городе, как они любят и ссорятся, на что надеются и о чём мечтают… Девочка, прыгающая по мостовой с холодящим руку мороженным, пожилой джентльмен, отчаянно пытающийся найти своего пропавшего рыжего кота (даже в боку закололо), пьянчужка, только что вышедший из бара и довольно щурящийся на солнце, портниха, которая расстроилась, что на этой неделе заработала совсем мало и не сможет купить новые серьги, – в голове Тима толпилось столько людей, о которых он ещё часом ранее не имел ни малейшего представления, вокруг билось столько сердец, что он не выдержал и заплакал. В голове До проносились образы, и Тим жадно смотрел на них, хотя по щекам текли слёзы, а горло сдавило так, что он не смог бы сказать ни слова.

Потом музыка стихла, перейдя в привычный еле слышный гул колёс, мягко несущих поезд на восток, и на душе у Тима стало так светло и спокойно, что он улыбнулся и, вытерев слёзы, осознал, что так же широко улыбаются молча смотрящие на него Марта и До.

– Он понял… – первой подала голос До.

Марта несколько мгновений неподвижно смотрела на Тима, а затем медленно опустила веки. До стремительно подставила ей стул, помогла сесть и, взяв Тима под руку, повела к лестнице на антресоль:

– Марте нужно всё запомнить. Ты тоже отдохни пока, а через час одевайся к обеду.

Тим не думал, что для обеда необходим пиджак, но решил не нарушать традиций – только на этот раз выбрал костюм попроще, с обычными коричневыми пуговицами. В гостиной Марты уже не было, а стул, на котором она сидела, стоял на своём месте. Взяв недочитанную книгу, Тим отправился в столовую.

Книжник и Садовница стояли в углу. Садовница поправляла Книжнику галстук и рассказывала о чём-то так тихо, что до Тима доносились только отдельные неясные звуки. Увидев мальчика, она ещё раз прикоснулась к галстуку Книжника и сделала шаг назад. Тиму показалось, что он помешал какому-то важному разговору, и он поспешил извиниться, но Книжник его остановил:

– Пустяки – как ты можешь нам помешать! Как книжки – интересные?

– Очень. Хотя… я остальные не смотрел, только вот эту, – Тим показал обложку.

– А я боялся, что ты её уже читал.

– У меня дома книг мало. У нас и купить-то их негде.

– А как же твой сосед-фермер?

– Он их по почте заказывал. Да, правду говоря, и у него всего несколько полок.

– Да, это мало, – вздохнул Книжник и с удовольствием оглядел ряд шкафов, где отливали тяжёлым золотом буквы на переплётах многочисленных томов. – Чтобы понимать любого собеседника, нужно прочитать хотя бы сотню-другую книг. Заодно и сам поймёшь, что именно тебе интересно больше всего. Вот сейчас, к примеру, ты о чём бы хотел узнать?

Тим покосился на Объеденный Стол, на котором лежала новая скатерть – но снова так, чтобы были видны углы.

– А расскажите про дракона!

– Расскажите! Я имел в виду, какие книги ты бы прочитал. Но так и быть – всё равно ещё есть время. Хотя рассказывать особо нечего. Как-то мы проезжали одну страну, где любят сказки про драконов. Конечно, Марта захотела сделать его фарфоровую фигурку. Но то ли увлеклась, то ли задумалась, и дракон получился самый настоящий. Довольно большой, кстати. Сюда он по коридору еле пролез. Мы перепугались, что он начнёт дышать пламенем, но Кра, конечно, не дал…

– А кто такой этот Кра?

Книжник строго поглядел на Тима поверх очков:

– Ты его ещё увидишь. Потом. Он… слишком, слишком необычный, чтобы вот так сразу.

– Но тут всё необычное!

– О да. И всё же пока привыкни. О чём мы? Да, дракон… Ну вот, пролез он сюда и прямиком на стол. Манеры у него были так себе. Начал клацать зубами и даже попытался меня съесть.

Тим ахнул.

– К счастью, тут подоспела До. Она начала отгонять дракона вот этим же столом…

– Столом?! – у Тима даже волосы на голове встали дыбом.

– Да, несколько тяжеловато… У меня не получилось бы. Но До ещё и не такое может. Вот… А мы с Мартой рылись в книгах и искали, как обуздать дракона. В такие моменты всё вылетает из головы! – Книжник рассмеялся. – Нашли, слава богу. Но погрызть наш стол этот злодей успел.

Книжник подошёл к столу и погладил край, на котором остались следы зубов дракона.

– Теперь стелим скатерть вот так, чтобы каждый раз вспоминать, как До всех выручила.

– Не выручила, а спасла, – До выплыла на середину зала – именно выплыла, так как её туфельки в это время не двигались. – И вообще пора придумать фирменное блюдо «отбивная из дракона». Ему тогда тоже досталось.

– А что с ним стало потом?

Поспевшая за До Марта указала наверх. Сначала Тим ничего не понял, но До быстро поднялась по лестнице и вытащила из одного шкафа фарфоровую фигурку:

– Да вот же он!

Фарфоровый дракон был меньше чем в локоть длиной и совсем не страшный. Даже не верилось, что это его зуб оставил в мраморном столе дырку, куда можно легко засунуть палец. Тим с ужасом оглядел ряды фигурок:

– То есть они все когда-то были живыми?

– Ну нет! – Марта всплеснула руками. – Что ещё за кошмары! Я тебе покажу, как их делать. Но сначала подкрепимся.

После обеда Марта и До повели Тима в вагон, который они назвали «мастерская».

– Когда поезд проезжает мимо каких-нибудь интересных мест, мы стараемся их почувствовать – как сегодня. Мы довольно часто так делаем – рассказывала Марта, идя по какому-то узкому коридору, освещённому электрическими лампами и почти сплошь увешанному картинами, – Тим понял, что он проходит внизу, под полами больших залов. – И, если встречается необычная история или вещь, ну или наоборот – какая-нибудь вещь или ситуация становятся очень уж привычными, я делаю фигурки. Это вроде словаря, а точнее, каталога: занёс в него что-нибудь – и это уже навсегда остаётся в мире. Только в словаре не всегда понятно, что это за вещь. Ты знаешь, что такое, например, астролябия? Или как выглядит виверра? А мои фигурки сохраняют и форму, и суть.

Идущая позади До рассмеялась:

– Марта, я думаю, Тиму надо объяснять как-то попроще!

– Да нет, я понимаю… в общем. А что такое виверра?

– Это такое животное… Если хочешь, Книжник тебе покажет. Или До найдёт фигурку виверры, но это сложнее – сам видел, сколько у нас этого добра.

– А разве вы расставляете их не в каком-то определённом порядке?

Марта остановилась и внимательно посмотрела на Тима.

– В мире вообще мало порядка. Ты вот видел, чтобы на одном поле росли только грибы, а на соседнем – только васильки? Да и в голове у людей обычно путаница: сейчас думают об одном, а через секунду – совершенно о другом. Вот и у нас не получается навести порядок.

Возле картины, изображающей лилии на пруду, Марта начала подниматься по узкой железной лесенке наверх. Тим обернулся к До:

– А почему мы пошли здесь? Наверху же интереснее!

– Вот именно. Ты бы и не дошёл – стал бы глазеть и отвлекаться!

Лесенка привела в тамбур, откуда можно было войти в мастерскую. Тим ожидал увидеть что-то вроде сарайчика, засыпанного стружкой,с каким-нибудь столярным инструментом и железками, – в его краях мастерские обычно выглядели именно так, – а попал в зал, напомнивший аптеку в Гринтауне: на полках вдоль стен стояли всевозможные склянки то ли с порошками, то ли с кремами разных цветов. Книг и фигурок здесь не было. А в середине находился длинный стол со светящейся полупрозрачной поверхностью. Тим заглянул вниз, но никаких лампочек под столешницей не увидел.

– Хм, просто ещё одно чудо!

Марта улыбнулась.

До быстро пробежала вдоль полок, хватая склянки.

– Пожалуй, так?

– Не спеши. Тим, вспомни, что ты видел и чувствовал, когда мы проезжали через город. Что тебе показалось… особенным?

Тим задумался. По правде говоря, особенным – даже фантастическим – было уже то, как они втроём проникли в жизнь и чувства людей. Тим словно бы сам нёс холодное мороженное и проводил по колючей щеке перед зеркалом в ванной комнате, настолько живыми и настоящими были пришедшие извне ощущения; словно бы он сам переживал за заболевшего ребенка, радовался удачно написанной строке газетной новости; словно это у него кололо в боку, когда пропал спрыгнувший с балкона толстый рыжий кот по имени Шон (чёрт, его звали Шон!), и стучало в висках оттого, что было непонятно, где же искать этого домоседа, впервые оказавшегося на улице…

– Марта, а тот человек нашёл своего кота?

– А вот это мы сейчас и узнаем. – Марта быстро кивнула До, и та принесла ещё пару склянок. Когда их содержимое высыпалось на стол, Марта вытянула руку вперёд и начала водить ладонью над столешницей. Она ни к чему не прикасалась, но разноцветные порошки и пасты пришли в движение, смешиваясь и образуя пока совершенно непонятные узоры.

До встала позади Тима, положила руки на его плечи и прошептала в самое ухо:

– А теперь молчи!

Марта продолжала водить ладонями, пристально глядя на стол. Наконец разноцветная масса стала походить на что-то узнаваемое: одна часть приняла форму человеческой фигуры, другая – дерева; из третьей вскоре сложился рыжий полосатый кот, а рядом с ним появился ярко-красный столбик – Тим вспомнил, что это водяная колонка, какие бывают на городских улицах. Когда рисунок на столе стал чётким, Марта высыпала на него содержимое ещё одной банки и вдруг резко подняла обе руки вверх. Как листья, увлечённые ветром, частички вещества на столе метнулись вслед за ладонями Марты – и застыли в виде объемных фарфоровых фигурок. Перед Тимом стоял пожилой мужчина в сером широком плаще и с зонтом под мышкой; он держался рукой за сердце и, болезненно скривив лицо, с тревогой смотрел вдоль улицы; над ним возвышался каштан с тремя воронами на нижних сучьях, а прямо перед мужчиной была колонка, из-за которой на хозяина тайком глядел злорадно ухмыляющийся толстый кот.

– Ну конечно, он нашёл его! Разве такая зараза сбежит от сытой жизни! – До, вальсируя вдоль стола, собрала склянки, на дне которых осталась разноцветная субстанция, и расставила их по полкам. – Тим, но почему ты подумал именно о них? Что в них особенного?

Мальчик пожал плечами:

– Просто раньше я не думал, что можно чуть не умереть всего-навсего из-за какого-то там кота. Они же всегда возвращаются!

– Тогда понятно, – пропела До, хотя Тиму показалось, что она заранее знала ответ.

Марта поправила завернувшиеся кружева на рукаве платья и хлопнула в ладоши:

– Ну-с, пойдём ставить новых пассажиров на место.

Она взяла дерево, До – кота и фарфоровую колонку, а Тиму достался пожилой джентльмен – Марта не забыла даже торчащий из кармана плаща клетчатый платок. И то, что одна из пуговиц еле держалась на нитке.

В соседнем вагоне с бронзовыми лестницами и зелеными цветастыми обоями процессия остановилась.

– Так, кто самый молодой? – воскликнула Марта. – Самый молодой Тим. Беги, ищи свободную полку.

Полка нашлась на верхнем ярусе. Расставив фигурки, они постояли, ещё раз вспоминая историю человека с котом.

– Марта, а если бы эта история закончилась не так хорошо?

– Значит, мы бы не стали её рассказывать. Видишь ли, плохое происходит в мире и без нашего участия. Умирают люди, тонут корабли. Начинаются войны… Ну, ты знаешь. Я никогда не хотела сохранить это. Конечно, есть кое-какие истории… Где-то тут должен стоять врач, который помогает раненному солдату…

– Это в другом вагоне, – вставила До.

– Да, в другом вагоне… Но там есть надежда. Если её нет – зачем такая история? И всё же они случаются. Снова и снова. Это уже не в нашей власти. Но мы будем рассказывать другие – да, Тим?

Уже несколько дней поезд ехал сквозь лес, и кроме редких небольших городков смотреть было особо не на что. Тим читал, разглядывал фарфоровые фигурки или разговаривал с До и Книжником. Тот, как оказалось, имел просто уникальную память: стоило спросить о какой-нибудь вещи, и он отправлялся именно в тот вагон и именно к той полке, где стояла нужная книга.

– Но их же тут тысячи! – удивлялся Тим.

– Десятки тысяч, – поправлял Книжник. – Просто помню – и всё. Главное – потом всегда ставить на место.

Тим листал толстенные альбомы с рыбами и кораллами, читал про отважных путешественников, пытался понять запутанные стихи какого-то поэта, который выстраивал строчки в виде геометрических фигур, и несколько раз пробирался в кабину паровоза, пытаясь увидеть таинственного Кра, – но она всегда оказывалась пустой. А главное, в этом странном мире продолжало происходить нечто, чему у Тима пока не было объяснений.

Как-то за ужином Тим заметил, что Марта выглядит усталой. Казалось, она даже стала старше – если можно так говорить о человеке, который ещё в незапамятные времена колесил по миру на золотой карете, а ещё раньше – на чём-то, о чём До так и не успела тогда рассказать. Тим приписал это неведомой работе, которую Марта вела где-то в дальних вагонах, но несколько дней спустя изменения стали ещё более заметными: на лице обозначились морщины, и кожа на руках стала как будто более тонкой и дряблой. Тим хотел спросить у До, что происходит, но постеснялся. А вскоре Марта сама пришла к нему в купе.

– Хотела поговорить с тобой с глазу на глаз. Как ты здесь обустроился?

– Спасибо, всё очень хорошо.

– И всё-таки чего-то не хватает, да?

– Да у меня дома никогда столько всего не было!

– Я не о вещах, Тим. По чему ты скучаешь?

– Не знаю. Разве что иногда… По маме с папой. По сестре. Они ведь думают, что я… – Тим не договорил, только сделал глубокий и очень трудный вдох.

– Нет, Тим. Сейчас я скажу тебе одну вещь, которую, может быть, трудно будет принять, но ты просто обязан это знать. Хотя нет, сначала о другом. Пойми: если кто-то попадает на этот поезд, это судьба. Это не их выбор. Не мой. Даже не знаю, чей. Просто раз за много-много лет среди нас появляется новый человек – обычно уже навсегда. Тот, который смог подняться в кабину. Не испугался потерять что-то. Не испугался увидеть что-то страшное и странное здесь. Что-то вот здесь, – Марта прикоснулась ко лбу Тима, – есть такого, что предопределило твой путь. Вот то, что нужно знать для начала.

– Но маме с папой от этого не легче, – вздохнул Тим.

– На самом деле трудно будет только тебе.

Тим с удивлением посмотрел на Марту.

– Потому что ты всегда будешь их помнить. А они тебя – нет.

Грудь Тима словно обожгло – так отозвались слова Марты. А она продолжила:

– Первым к нам попал Отшельник. Ему было легко, его ничто не держало. Конечно, были люди, которые его знали, много людей. Но когда мы снова оказались в тех краях, ни один из них не помнил, что Отшельник когда-то существовал. И потом это было с каждым – с Садовницей, Книжником… Наверное, так и нужно, чтобы никто не горевал и не скучал по тем, кто уезжает с нами. Иногда бывает, что кто-нибудь из нас решает вернуться туда, в прежнюю жизнь. Но они приходят туда незнакомцами, чужестранцами – а это ещё больнее. В каком-то смысле забвение это и есть смерть – помнишь, ты сказал, когда мы только познакомились… Но ты жив. И поможешь сохранить множество вещей на этой планете. Чтобы люди не забыли, что можно чуть не умереть из-за пропавшего дурацкого кота.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.