Квантовый Скачок

Константин Бенев

Квантовый Скачок

Моей дорогой тёте, Жихаревой Валентине Александровне и моему другу Юрию Лобкову…в память о них…

Пролог

Шёл октябрь сорок первого… В полумраке кабинета за письменным столом полусидел-полулежал человек в военной форме.

Третьи сутки не уснуть… То одно, то другое. Когда, наконец, позвонят из Москвы насчёт сбора на эвакопункте? Дома бардак, месяц уже живём на чемоданах готовые в любую минуту сорваться с места.

Клонило в сон, глаза слипались. Подвинув ближе к уху телефонный аппарат, он прилёг на стол и сразу отключился.

Ему снился хороший сон… Летний день в Сосновке, на даче, на берегу озера. Они всей семьёй на отдыхе, что удавалось так редко в это лето. Варя сидела в тени деревьев за мольбертом и рисовала, а они с сыном готовили к спуску огромный фрегат, который мастерили всю зиму и весну. Сын Сашка натягивал паруса, а отец подкрашивал недоделки. Наконец было всё готово.

– Пап, давай спустим торжественно, как полагается!

– Давай, а как мы это сделаем? Шампанское о борт он у нас с тобой не осилит, – улыбнулся отец.

– Разбейте тарелку, делов то! – прокричала им Варя.

– Точно! Пап, давай тарелку!

Сын подбросил тарелку над каменным валуном, служившим верфью. Тарелка взмыла вверх, и… всё вокруг остановилось… Варя смотрела на них, полным нежности взглядом, взмахнув на мгновенье кистью. Саша устремил взгляд в небо и, не отрываясь, устремил взгляд в одну точку. Всё замерло вокруг, и лишь тарелка медленно опускалась вниз… Достигнув поверхности камня, она, словно брызги шампанского, стала разлетаться на мелкие кусочки…

Глава 1

Комнату сотрясло. Дымов проснулся и поднял голову. На полу валялся разбитый вдребезги стакан для карандашей, пол был завален упавшими с полок книгами, а в центре комнаты лежал разбитый портрет Иосифа Виссарионовича.

Что за… И тут комнату сотрясло повторно. Чем они там бомбят? Этого же не может быть. Он попытался встать, но был сбит очередным толчком. Да что же там происходит? Неужели нашим войскам не удалось прорвать сужающееся кольцо вокруг города, и немцы перешли в наступление? Город и до этого утюжили артобстрелами, но что бы так мощно впервые. Прошло около получаса и всё стихло. Дымов снял трубку телефона – тишина. Наверно повреждена линия. Он уже хотел выйти в коридор, как телефон подал признаки жизни.

– Алло! Вас не слышно! – в трубке слышался шум и потрескивание.

Он дал отбой и вновь набрал номер КПП. Вновь треск и шипение.

– Да что за чертовщина творится.

– Это кто там связью балуется? – послышалось грозным голосом из трубки.

– Майор Дымов. С кем имею честь говорить?

– Дымов? С какого участка?

– Какого ещё участка? С кем я говорю? – крикнул Николай.

– Коба я, – промычала трубка.

Николая словно ударило током. Он выпрямился по струнке, лоб покрылся испариной, руки дрожали.

– Ттоварищ Сталин….

– Дым? Это ты там опять дури надыбал? Оставь товарищам то, – раздался смех.

– Нне понял, ттоварищ Ссталин…

– Кончай, Дым, прикалываться, – ржал собеседник. – Там к тебе караван идёт, передай с ними той дури, что напринимал щас. Лады? – трубка издала ещё пару звуков и окончательно замолчала.

Ударив себя по лицу, Дымов вновь стал крутить диск телефона. Путая от волнения цифры, вновь и вновь повторял комбинацию цифр. Тщетно…

Что происходит? Что за цирк пришлось сейчас услышать? Ничего не понимаю. Караван, он сказал про какой-то караван, который идёт к нему. Что за караван? Скорее бы восстановили связь.

Надо попробовать выбраться отсюда и самому выяснить, что происходит. Главное, чтобы не завалило тоннель, иначе ему придётся тут задержаться.

Первым делом был возвращён на место портрет вождя, который сорвало со стены. Затем, отряхнув пыль с формы, он открыл дверь и вышел в коридор. Лампочки на стенах еле-еле мерцали, шкафы с документацией были повалены на пол, двери в кабинеты сослуживцев были открыты и внутри также творился жуткий беспорядок.

– Есть кто?! – прокричал Дымов.

Его же голосом отозвалось эхо…

Что-то странное было во всем этом… Кругом, на всех предметах лежал такой слой пыли, казалось, что здесь не убирались годами.

Ничего не понимаю! Что за…и тут, добравшись до выхода, Николай испытал шок… У самой двери лежал высохший труп живущего у них кота… Утром только он делился с ним своим обедом… В груди всё сжалось, а к горлу подступила тошнота. В голове всё потемнело… Что происходит? Это сон? Нет, это точно сон!!!

Сейчас, сейчас это докажу. Осмотревшись вокруг, он увидел лежащий на полу дырокол. Вот сейчас всё кончится, и проснусь. Схватив дырокол, Дымов со всего размаху ударил им по ладони.

– ААААААААААААА!!!!!!!!!

Тело пронзила острая боль… Зажмурился. Спустя несколько минут, он приоткрыл глаза в надежде увидеть привычную обстановку, но… ничего не изменилось. На ладони проявилась красная борозда и припухлость. Было довольно больно.

Надо бежать от этого кошмара. Может враг применил запрещённый газ и у него банальные галлюцинации. Набрав дрожащей рукой код на замке, Николай нажал на рычаг. Дверь со скрипом начала медленно отъезжать. Механизм не повреждён, уже хорошо…

– Командир! Тут стена расходится! – послышались крики снаружи.

Ну наконец-то. Он не один… Люди, и причём военные! – вихрем пронеслось в голове.

– Товарищи! – прокричал Дымов в образовавшуюся щель.

Послышался сильный треск и какой-то металлический голос произнёс:

– Серый! Повтори! Какая ещё стена?

– Стена в четвёртом отсеке, откуда сигнал был. Тут ещё кто-то внутри есть.

Опять сквозь треск:

– Внимательнее там. Сегодня какая-то чертовщина творится.

Дверь, приоткрывшись ещё немного, остановилась, задев какой-то предмет…

В груди колотилось сердце, готовое вырваться наружу. Мысли путались в огромный ком непонимания. Что, чёрт возьми, происходит? Неужели за то время, что он был в отключке, так изменилась обстановка на фронте?

Снаружи послышались звуки передёргиваемых затворов.

– Слышь, кто вы там? Документы какие-нибудь имеются?

– Так тточно… Имеются, – дрожащим голосом произнёс Дымов.

Порывшись в карманах, он вытащил удостоверение. Подойдя к образовавшемуся проёму, был ослеплен ударившим по глазам сильным светом фонарей, расположенных на головах стоящих по ту сторону людей.

Кто они? Спасатели? – пронеслось у него в голове.

Николай положил в протянутую ладонь своё удостоверение. Рука также удивила его своим необычным видом. Она была обтянута в толстую грубую кожу с металлическими пластинами. На концах пальцев были прикреплены острые железные наконечники. Дальше уходила в темноту рука, обтянутая в такой же материал с пластинами.

– Так-так, – удивлённо произнёс незнакомец. – Ты кто такой? Я просил документы, а не макулатуру мне показать.

– Да как вы со мной разговариваете? – возмутился Дымов. – Ваше звание и номер части!

– Слышь, командир, тут цирк какой-то. По ходу нет документов.

Снова тишину разрезал треск, доносившийся из ладони незнакомца.

– Что за цирк? Можешь нормально объяснить? – прошипел металлический голос.

– Да тут тип такой стоит… Короче, кажись, он перед тем, как сюда попасть, в театр, что наверху, зашёл, – усмехнулся незнакомец.

– Ничего не пойму. Серый, какой ещё театр?

– Да он в военной форме прошлых веков и документики такие же.

– Вы чего себе позволяете? Как вас там? Я майор НКВД! Да я вас за этот ваш цирк под трибунал отдам!

– Слышишь, командир? Он, кажись, того… В больничку его для начала надо определить.

– Он сам по себе не может быть. Выясни, откуда, – прошипело в ответ.

– Бум выяснять. Так кто ты такой? – обращаясь к Дымову, спросил Серый.

– Я не собираюсь разговаривать с вами в таком тоне! Кто вы такой?

– Я-то Серый, – весело произнёс он. А вот ты, вы кто такой будете?

– Майор Дымов. Спецотдел НКВД при Ленинградском метрополитене.

– Упс… Майор, ты что-нибудь понятное назови. Хватит ломать комедию. Откуда ты пожаловал к нам? С караваном или один?

Караван, – промелькнула у Дымова в голове. Уже второй раз слышу про какой-то караван, который должен прийти. Что-то мне всё это не нравится…

– Вы от… Кобы? – неуверенно спросил Николай.

Ну, наконец то, майор! Хоть какую-то ясность внёс, – обрадовался незнакомец. – Командир, порядок! Он Кобу знает!

– Рад за вас. Проверьте помещения и домой. Конец связи, – прошипел голос и пропал.

– Будет сделано!

Протиснувшись сквозь узкую щель, Дымов наконец оказался перед своим собеседником и ещё несколькими людьми, стоящими вокруг него с автоматами наперевес. Все они были одеты в одинаковые костюмы, похожие на водолазные, но подогнанные под тело и не мешающие движению. Лица частично скрывали шлемы, одетые на голову и снабжённые фонарём и ещё непонятными приспособлениями. На ногах были ботинки необыкновенной формы на очень толстой подошве.

– Серый, – представился незнакомец. Это Жук, Хлыст и Бодяга, – обведя всех присутствующих рукой, произнёс он. A ты, стало быть, у нас Майор.

– Может, кто-нибудь объяснит мне, что происходит? – спросил Дымов.

Раздался смех, многократно усиленный тоннельным эхом.

– Кончай прикалываться, Майор. Сейчас отведём тебя к Катюхе, там тебе всё и объяснят. Хочешь, даже покажут, – сквозь приступ всеобщего смеха произнёс Серый.

Пришлось умерить своё любопытство и дождаться объяснений от кого-нибудь другого. Хотя какие объяснения смогут внести ясность в происходящее. Отсутствие проезжающих поездов можно было ещё понять, как последствие прошедшего авианалёта, отсутствие света в тоннеле – повреждениями на линии, но вот высохший труп кота… и всё остальное…

Дымов неуверенно шагнул вслед за своими новыми знакомыми…

Осторожно ступая во мраке коридора, он вместе с отрядом вышел на спец платформу. В свете мерцающей лампы открылось пространство, заваленное какими-то ящиками, некоторые были со стеклянными, тёмно-серыми поверхностями, также валялись россыпи непонятных тонких дисков. Проходя мимо соседних отделов, он увидел, что все двери были открыты, и коридоры зияли пугающей темнотой. Возле порога одного из них лежала пара трупов, высохших от времени. Ничего не понимаю! Что тут произошло? Озираясь по сторонам, взгляд упал на огромный лист, прикреплённый на стене. То, что на нём было написано, ввергло в ещё большие сомнения…

ВНИМАНИЕ ВСЕМУ ПЕРСОНАЛУ СЧ-17

В СЛУЧАЕ НАЧАЛА ОПЕРАЦИИ «МАРС» НА СБОР И ЭВАКУАЦИЮ ОТВОДИТСЯ 10 МИНУТ. ВСЕМ ИМЕТЬ ПРИ СЕБЕ СЛУЖЕБНЫЕ ДОКУМЕНТЫ И ЗАНЯТЬ СВОИ МЕСТА В СПЕЦСОСТАВЕ. ПО ИСТЕЧЕНИИ УКАЗАННОГО СРОКА СПЕЦСОСТАВ БУДЕТ ОТПРАВЛЕН ПО НАЗНАЧЕНИЮ.

Странно… Когда это успели повесить?

– Слушай, Серый, что за операция такая, Марс? – спросил Дымов.

– Майор, кончай прикалываться! Это любой ребёнок на станциях знает, а ты у нас не знаешь, – раздражённо ответил он.

– Ну, я правда не зна… забыл, наверно, – соврал Николай.

– Нет, ну, красавец! Забыл он, – продолжал ворчать Серый.

– Мгновенная атака ракетных сил! – донёсся сзади чей-то голос.

– Ракетных сил? Это что ещё за силы такие? – удивлённо спросил он.

Идущий впереди него Серый резко развернулся и раздражённо выпалил:

– Майор, или иди молча, или мне придётся заклеить тебе рот. Понял, нет?

– Понял… – с совершенно озадаченным видом ответил Дымов.

Для Николая важно было добраться до станции, узнать, что произошло и сразу же рвануть домой.

Оставшийся отрезок пути до станции шли молча. Лишь изредка нарушали пустоту ухмылки Серого, он что-то резво обсуждал сам с собой.

Вдруг тишину тоннеля разрезал вой сирены и яркий луч прожектора ударил в лицо.

– Стой! Назовитесь! – раздалось на весь тоннель.

– Бекас, ты чего, своих уже не узнаёшь? – возмущённо прокричал наш вожак.

– Серый, ты что ль? – уже весело спросили из глубины.

– Нет, Папа Римский! Выключай свой фонарик и открывай герму. Устали, как собаки!

Свет фонаря значительно сбавил мощность, и послышался шум мотора. Чернота впереди них начала медленно отъезжать в сторону, постепенно открывая ещё более непонятные и пугающие горизонты. Первое, что бросилось в глаза, это обнажившаяся пулемётная установка неизвестного образца, а также ещё одна установка, которая, скорее всего, являлась огнемётом, но не в тех пропорциях, что довелось ему встречать. Одеяние встречавших их людей совершенно не удивило… всё те же непонятные костюмы. Кто сможет разъяснить ему происходящее?

Щель увеличивалась, и вскоре открылось то, что не должно было тут быть ни при каких бомбёжках и прочих катаклизмах. Это очертания строений, часть навесного моста там, где должны были быть пути… В окнах двухэтажной постройки горел свет, а на балконе висело на верёвках различное тряпьё. В нос ударила смесь копоти, пара, пищевых ароматов и вонь нечистот. Видимо, увиденное настолько поразило Дымова, что его размышления прервал лишь хлопок по спине.

– Рот закрой! Муха залетит! – сказал под неумолкающий смех Хлыст. Ты чего так уставился, никогда не видел что ль?

– Нет, – путаясь в словах, ответил Дымов.

– С какой же ты станции, Майор? – не унимался Хлыст.

– С Автово… – ответил он, хотя названия у неё ещё не было…

– А это какая, по-твоему? Площадь Восстания что ль? – содрогаясь от смеха, прогрохотал он.

В очередной раз поняв, вернее – ничего не поняв, Дымов решил оставить свои домыслы на более позднее время. Ворота, наконец, открылись полностью, и они ступили на помост, ведущий на платформу…

Поравнявшись с патрулём, он заметил непонимающие взгляды, направленные в его сторону.

– Вы нам артиста, что ли привели?

– Артиста, артиста, – проворчал Серый.

– Давно пора. А то засиделись тут совсем. Скукота! – сказал один из патрульных.

– А ты бы оторвал свою жопу, да и прошёлся бы до Горьковской. Глядишь, и с тигром бы познакомился. А может, и самого Губку Боба встретишь. Скучно ему видите ли! – огрызнулся Серый.

– Ну, всё, проходи быстрее, нечего ворота открытыми держать! – услышали они в ответ.

Шаг за шагом вводил Дымова в состояние полнейшей неизвестности и непонимания. Огромнейший зал под землёй, мечта, которая не давала покоя архитекторам и проектировщикам. Что-то явно не то творилось в его сознании. Ни дырокол, ни даже выстрел в тело не помогли бы проснуться, прийти в себя из того состояния, в которое он впал. Ряды колонн, одетых в хрустальные одежды, являлись опорами домов по обеим сторонам платформы и в то же время являлись украшением главной и единственной улицы. Вдоль платформы с рядами многочисленных дверей сновал разнообразный люд, прохаживались военные, грузчики катили металлические бочки, дети играли в игры прямо среди толпы, старики смолили самокрутки, сидя на порогах своих нехитрых жилищ. «ПОЧИНКА ПРИМУСОВ И РАЗЛИЧНОЙ ТЕХНИКИ» – гласила надпись над одной из них. «ДОМАШНЯЯ ВЫПЕЧКА ОТ ЛАРОЧКИ» – красовалось на другой стороне импровизированной улицы. «МИМИНО» – выделялась среди всех одна из вывесок.

– Майор, нам прямо, до самого конца, – сказал Серый.

Столь неожиданный приход на станцию, видимо, был событием из ряда вон выходящим. Люди подходили к окнам и смотрели вслед, дети останавливались перед Дымовым и шли рядом. Наконец то они добрели до конца платформы, которая завершалась шатром из толстого брезента с красным крестом, вышитым у входа.

Серый деловито отодвинул полог и вошёл, следом за ним прошли и остальные. Им навстречу выскочила девушка в белом халате. Её весёлое, задорное лицо обезоруживало входящего прямо с порога. Светлые волосы были сложены в длиннющую косу, щёки покрывал лёгкий румянец, а глаза светились.

– Здравствуйте, мальчики! – радостно воскликнула она.

– Здорово, Катюха! – прогоготал Серый. Мы тебе тут такой экземпляр привели, покруче твоих Мозгошмыгов будет.

– Мальчики, как я рада вас всех видеть! – взвизгнула она. – Ну, рассказывайте, что у вас нового? Как сами?

– Нормально всё! Потихоньку! – промычал Бодяга.

– Катюх, спиртику не найдётся? – запинаясь, спросил Хлыст.

– Найдётся! Только никому ни-ни, – девушка бросила взгляд на вход в шатёр.

– Могила! Ты ж знаешь, – Хлыст картинно изобразил зашитый нитками рот.

Катя достала бутыль с мутной жидкостью и быстро разлила по кружкам.

– Катерин, ты нам этого товарища проверь, пожалуйста. А то он что-то в пространстве потерялся. Чушь какую-то мелет. Мало ли чего, может, стукнулся где. Ну, тебе виднее, – продолжал Серый.

– Хорошо, хорошо, всё сделаю, – ответила она, осматривая майора с ног до головы.

Новые знакомые молча осушили кружки и, поблагодарив хозяйку, вышли из палатки.

– Ну, что? Начнём! – обратилась к Дымову Катя.

– Начнём… Только недолго. Мне наверх надо, к семье…

– Конечно, конечно, – защебетала она.

Проделав ряд бесхитростных манипуляций, она сделала заключение, что Дымову крайне необходимо принять успокоительного и пару часиков провести в горизонтальном состоянии покоя.

Жидкость, предложенная ею, оказалась намного приятнее, чем можно было себе представить по внешнему её виду. Николай залпов выпил предложенный отвар и практически мгновенно впал в состояние сна, сказалось накопившееся нервное напряжение.

Глава 2

Серый постучал в дверь и вошёл в кабинет начальника станции.

– Палыч, здорово! Можно к тебе на огонёк?

– Здорово, коль не шутишь, – прогромыхал полноватый мужчина с густыми завитыми усами и бородой. Какими судьбами в наших краях?

– Да вот получили сигналы непонятные из нескольких мест. Ходим проверяем.

– И как успехи? – поинтересовался Палыч.

– А успехи весьма удивительные. В одной из точек ничего особенного не обнаружено. Шахта затопленная. В другой точке, в ранее неизвестном нам месте, двери были взорваны и по числу следов можно подумать, что там табун лошадей прошёл. А вот в третьей точке мы нашли эксклюзивный экземпляр. Причём дверь помещения, где он находился была с кодовым замком, который он открыл без проблем.

– Какой такой экземпляр? – заинтересовался Палыч.

– Да вот погляди! – Серый бросил на стол красную корочку.

– НИКОЛАЙ ВИКТОРОВИЧ ДЫМОВ. СПЕЦОТДЕЛ НКВД. ДАТА РОЖДЕНИЯ – ОКТЯБРЬ 1910 г. – прочёл по слогам Палыч.

– Ну, что скажешь, Палыч?

– А что сказать? Не знаю. Цирк какой-то. Где он сейчас?

– У Катюхи его сбросили.

– Ну, вот проснётся и потолкуем за жизнь с товарищем, – заключил Палыч.

Дымова разбудили звуки играющей гармони. Дома! Он лежал, не открывая глаз, прислушиваясь к знакомым мелодиям. Совсем рядом послышалось шуршание бумаги… Варя! Варя!!!

– Варя!!! – прокричал Николай и мгновенно сел в кровати. – Мне тут такое присни…

– Наконец то проснулся, голубчик, – весело сказала Катерина. И что же тебе такого приснилось? Поделишься?

– Да так… ничего особенного… – потухшим голосом ответил Николай.

– Ты давай приходи в себя и отправляйся в столовую. Мне велено тебя накормить, напоить и доставить в хорошем расположении духа к начальнику станции.

– Так точно! – слегка улыбнулся он.

Столовая оказалась совсем рядом с санчастью. Просторное помещение с десятком столов. С середины потолка свисала люстра с вкрученной в неё одной единственной лампочкой. Столы были разных форм и конструкций, от пластмассовых с отколотыми краями до ржавых металлических исполинов. Выбрав более-менее ровный стол и стул, Дымов присел. Спустя несколько минут, пожилая женщина в, претерпевшем далеко не одну стирку белом халате, принесла ему на подносе тарелку с дымящейся коричневой массой и стакан чая. То ли от того, что в его желудке уже давным-давно ничего не оседало, то ли от пережитого стресса, Дымов с аппетитом набросился на еду. Стараясь не смотреть на содержимое тарелки, он довольно-таки быстро опустошил её. Еда напоминала гречневую кашу с грибами и на вкус оказалась намного лучше, чем можно было предположить. Приятные чувства начали растекаться по организму волнами тепла и беспричинной радости. Рассматривая помещение столовой, насколько это позволял свет, падающий от лампы, он увидел на стене часть когда-то цветного плаката. На нём был изображён солдат в плащ-палатке с девочкой в одной руке и с огромным мечом в другой. Под ним располагалась охапка цветов с цифрой 95 посередине. Так же были видны части слов: С ПРАЗ… ВЕЛ… – и еще год, 1945…

Заинтересовавшись увиденным, он встал и подошёл поближе к стене. Когда ему полностью открылся смысл всего текста, то Дымов еле нашёл в силы, чтобы не упасть. В глазах потемнело, к горлу подступила тошнота, и он медленно начал сползать по стенке…

С ЮБИЛЕЕМ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ! 1945–2040… И далее кто-то от руки провёл черту и размашистым почерком написал: БЕСКОНЕЧНОСТЬ…

– Вам плохо? Очнитесь! – послышался чей-то возбуждённый голос.

Кто-то несколько раз ударил его по лицу, пытаясь привести в чувство. В нос ударил резкий запах, Николай открыл глаза. Над ним склонилась Катя.

– Ох… Очнулся! – выдохнула она.

– Ккакой сейчас год? – еле выдавил он из себя.

– Всё в порядке? Что с тобой? – глядя на меня с недоумением, спросила она.

– Какой сейчас год? – прокричал он и схватил рукой её за плечо.

– Ну, осторожнее. Мне же больно! – одёрнула она его руку. Две тысячи сорок второй с утра был.

В комнате повисла тишина… Медленно поднявшись, Николай оглядел присутствующих. На него были направлены непонимающие взгляды, полные сожаления и сочувствия.

– Воды… Дайте, пожалуйста, холодной воды… – тихо произнёс Дымов.

В мрачной, сырой, всепоглощающей тьме тоннеля, временами слышался шорох, потрескивание, звук отскакивающего от рельса щебня и кашель. Время от времени нарушал темноту огонёк зажигалки, и вскоре вспыхивали ярким пламенем, замотанные в паутину стены тоннеля. Пламя выхватывало из мрака небольшую группу людей, обвешанных автоматами и рюкзаками, идущих друг за другом. Резкий свет пламени придавал их зрачкам резкую боль. Они ужи потеряли отсчёт времени и брели по тёмному тоннелю, пытаясь найти хоть какой-нибудь выход.

* * *

– Чёрт! – вскрикнул идущий впереди, обжёгшись огнём. Факел упал и сразу же погас.

Предприняв несколько попыток, наконец смогли зажечь очередной источник света.

– Что за дрянное место! Гюнтер! Кто-нибудь объяснит мне, куда мы попали? – прокричал один из них. Когда русские успели построить тут эти ходы? Их нет на карте. И зачем это им понадобилось?

– Я думаю: это бомбоубежище, – послышался один из голосов.

– Бомбоубежище? Вы в своём уме, Штольц? Мы уже час идём по нему и ни света, ни людей – никого не встретили!

Внезапно из глубины тоннеля донёсся смех, а тоннельное эхо донесло отголоски разговора. Вскоре оказалось, что впереди тоннель разделялся на несколько, в одном из ответвлений забрезжили огоньки света.

Задававший вопросы поднял высоко руку и приказал жестом приготовиться к бою. Огонь был резко затушен.

– Ты слышал что-нибудь? – донеслось из-за поворота.

– Забей! Обычные тоннельные шутки.

– Да, но чувствуешь запах гари? Откуда он?

– Успокойся, ветром принесло.

– Ну что, встали? – произнёс третий голос.

– Всё нормально. Продолжаем движение.

Группа повернула в соседний тоннель, и сразу же по ним ударили очереди из автоматов. Треск, крики заполнили собой всё пространство. Спустя минуту вновь воцарилась тишина, лишь изредка нарушаемая звуками стона…

* * *

Дымов не помнил сколько уже времени провел на полу столовой. В голове кружил ураган мыслей, не поддающийся никакому разумному объяснению. Мозг пытался найти хотя бы более-менее понятное обоснование случившегося, но… тщетно. Можно, конечно, предположить, что всё это сон. А может так проявляет себя кома, в которую он впал? Может, действительно так? Оно и есть. Что тогда? Тогда надо принять условия игры, устроенной разумом, и попытаться найти выход. А что, если это не кома? Но это не может оказаться правдой! Ни при каких условиях это не может быть возможным. Так, каков план действий? Нужно составить план действий. Для начала принять всё, как есть, а там… там видно будет…

Кто-то коснулся его плеча.

– Ты как там? Пришёл в себя?

Над Дымовым возвышался высокого роста пожилой мужчина, одетый в кожаный пиджак, брезентовые брюки и серый свитер. Густые седые усы закручивались на небритых щеках. Такой слишком добрый капитан дальнего плаванья. Именно такая ассоциация первой и пришла на ум.

– Вроде бы… соврал Николай. А вы начальник станции?

– Точно так, – улыбнувшись усами, произнёс он, – Барышников!

Он протянул Николаю руку то ли для приветствия, то ли для того, чтобы помочь встать.

– Дымов… – представился он и крепко схватил Барышникова за руку.