Тише шёпота

– Дорогой, подожди! Мы же на виду, – немного отстранившись, тихо сказала она и подала глазами знак в сторону прислуги, женщины лет пятидесяти, которая накрывала им к ужину стол в кухне-столовой и старательно делала вид, будто ничего не замечает.

Мужчина издал низкий гортанный смех, стремительно поднялся и повёл красотку в другую комнату. Как только они оказались в спальне, он поспешно стянул с себя джинсы и футболку, а затем без предварительных ласк и прелюдий, не удосужившись подождать, пока Лиза снимет юбку, тут же толкнул девушку на огромную кровать и, плюхнувшись рядом, впился жадным ртом в мягкие девичьи губы.

Всё прошло быстро. Через пять минут хозяин квартиры, довольный, откинулся на постель около полуобнажённой любовницы и с громким выдохом произнёс:

– Уф! Хорошо!

«Кому?!» – подумала она, но в ответ лишь изрекла неопределённое «ага» и отправилась в ванную.

– Ты сильно рискуешь! Я готов тебя съесть! – заявил Денис с диким блеском в глазах, когда его гостья, обмотавшись банным полотенцем, вернулась обратно. – Но стейк, который приготовила кухарка, я хочу больше! Одевайся, пойдём ужинать.

Лиза накинула тонкий шёлковый халатик цвета индиго – дорогой подарок Дениса и единственную вещь, кроме зубной щётки, которая в его квартире принадлежала ей, и вышла вслед за ним из спальни.

В кухне-столовой на идеально сервированном круглом стеклянном столе стояли два больших белых фарфоровых блюда под такими же «баранчиками», соусник и тарелка с аппетитными хрустящими булочками с кунжутом. Мужчина приподнял крышки, и восхитительный аромат жареной говядины наполнил комнату. У Лизы потекли слюнки от вида стейка и спаржевой фасоли, припущенной под сливочным соусом.

Молодые люди ели с огромным аппетитом и не говорили ни слова. Лишь однажды Денис не упустил возможность поддёрнуть гостью, когда та отказалась попробовать наивкуснейшие пышки.

– Ты просто так готова ограничить себя в удовольствии или сильно переживаешь за фигуру, потому что боишься мне разонравиться? – спросил он и с прищуром внимательно посмотрел на неё.

Она не ответила и к выпечке не прикоснулась.

После ужина молодой человек стал разговорчивее. Он начал хвалиться своими успехами по руководству фирмой и рассказывать о том, как удачно заключил несколько крупных сделок на этой неделе. Лиза молча рассматривала его красивое, гладко выбритое лицо, серые глаза и губы, которые он иногда кривил надменно в разговоре, и внимательно слушала. «Стильная причёска, волосок к волоску хоть после секса, хоть после посещения спортивного зала. Он всегда собран, аккуратен, можно сказать, почти идеален», – отметила она про себя.

– А что у тебя за задание такое важное, что ты даже ехать ко мне не хотела?

– Встретиться с тобой я хотела! Но надо ещё подготовиться к завтрашнему интервью.

– Всего-то!

– Ну да… но я пока не представляю, как подступиться к этому художнику…

– Нашла проблему! Давай я ему заплачу. За деньги он на все твои вопросы ответит! Кто такой?

– Спасибо за предложение, конечно, но… я пока сама попробую. Говорят, что этот Зюкин Константин тот ещё «фрукт».

– Зюкин… Зюкин… А-а-а! Так мой отец месяца три назад его картину на торгах купил больше чем за двести пятьдесят штук! Но об этом никому не известно.

Лиза открыла от удивления рот.

– А зачем она ему понадобилась да ещё за такие деньги?!

– Не знаю. Отец сказал, что этот художник, по мнению знающих людей, быстро набирает обороты и скоро его мазня будет стоить дороже. Видимо, на этом можно будет хорошо заработать.

– А ты видел картину?

– Не-а, я в этом ни черта не понимаю.

Девушка убрала тарелки со стола в посудомойку и включила её.

– А вот теперь я хочу тебя, моя Цирцея, – Денис подошёл к ней сзади, обнял и начал ласкать её грудь и целовать в шею.

Лизу иногда поражала его способность вставлять умные слова и термины не в тему.

– Тоже мне сравнил! А ты знаешь, что Цирцея – это богиня-колдунья, которая убила своего мужа, отравила соперниц, хотела околдовать Одиссея, а потом и сама умерла не своей смертью?! Если верить мифам, то погибла она от рук Телемаха, сына всё того же Одиссея!

– Да и хрен с ними. Хотя я не возражаю проверить твоё колдовство в постели! Пойдём, покажешь мне там свои чары! – нисколько не смутившись, выкрутился парень.

Любовники вернулись в спальню. На этот раз Денис старался не торопиться. Они долго ласкали друг друга, но его страсть всё же взяла верх и сломила попытки сдержаться… Лиза ощутила, как движения мужчины стали быстрыми и требовательными, а потом он придавил её своим телом так, что ей стало нечем дышать. Получив удовольствие повторно, он тут же мирно уснул, а она лежала рядом с ним с чувством лёгкой досады: «Опять не успела…» Девушка накинула халатик и вышла в гостиную. Достала из сумки планшет и, устроившись удобнее в кресле, принялась снова изучать информацию о художнике Зюкине.

Обдумывая предстоящее интервью, она просидела до часу ночи, а затем отправилась спать.

Глава 3

Лучи яркого солнца уже вовсю пробивались в спальню сквозь неплотно задёрнутые шторы. Лиза, испытывая состояние неги и не открывая глаза, грациозно потянулась и повернулась на бок. Её длинные волосы рассыпались по подушке, и от них ещё сильнее повеяло приятным лёгким ароматом масла арганы. Денис уловил её движение и, приняв его за призыв к действию, с готовностью просунул колено ей между ног и начал нежно поглаживать по округлому бедру. Его пальцы едва касались бархатистой кожи и медленно скользили всё выше. Получая удовольствие от его ласк, девушка заулыбалась и довольно замурлыкала, но уже через пару секунд её мозг начал активно мыслить и грубо лишил этого блаженства.

– Который час?! – воскликнула она тревожно и попыталась сесть.

– Ты никуда не пойдёшь! – молодой человек одним рывком прижал её к себе и, возбуждаясь ещё сильнее, потёрся о голые ягодицы.

Лиза не без труда дотянулась до телефона, который лежал на прикроватной тумбочке, и посмотрела время.

– Господи! Уже двенадцать часов, а я не собрана! Меня же Зибровский четвертует, если я провалю интервью! – с этими возгласами она довольно ловко выкрутилась из цепких объятий мужчины, который вновь попытался её удержать, и побежала в ванную.

Девушка быстро приняла душ и начала прихорашиваться: нанесла макияж, слегка завила локоны, после чего собрала на висках тонкие прядки и заколола их на затылке в хвостик «Мальвинку».

– Ты не возражаешь, если твой водитель отвезёт меня в музей? – поспешно одеваясь, обратилась она к Денису, который всё ещё лежал на кровати и внимательно наблюдал за ней.

Он слегка прищурился и скривил губы в улыбке:

– Тебе придётся вечером за это мне хорошо заплатить!

– Дорогой, если у меня всё пройдёт успешно, а я очень на это надеюсь, то я должна буду ещё статью написать. Давай увидимся в воскресенье, – Лиза на цыпочках подскочила к нему и коротко чмокнула в губы.

– Ладно, – согласился он, но выражение его лица красноречиво говорило о том, что он всё равно недоволен. – Я сейчас дам команду Николаю, чтобы отвёз тебя.

Денис, как и обещал, тут же набрал водителя, но провожать девушку не пошёл. Она уже открыла дверь и хотела выйти из квартиры, как в это самое время ей позвонил редактор.

– Курская, как там у тебя дела обстоят? Ты на месте? – услышала она в трубке его взволнованный голос.

– Добрый день, Вениамин Владленович! Подхожу! – нагло солгала она и быстро направилась к лифту.

– Мой знакомый мне только что сообщил, что на выставке новая картина Зюкина наделала много шума. Называется «Невеста». Расспроси о ней обязательно!

– Хорошо! Я поняла!

На протяжении всего пути до музея Лиза сильно нервничала. Она боялась опоздать и не застать там художника. Каждая заминка на светофорах казалась ей целой вечностью. Наконец-то водитель доставил её на место. Она выбралась из салона огромного чёрного внедорожника и поспешила вверх по мраморным ступеням к входу в музей…

…В Большой галерее было много людей: солидные мужчины и нарядные дамы, среди которых немало настоящих знатоков живописи, а также молодёжь, желающая приобщиться к прекрасному искусству, и даже две группы подростков, которых привели то ли из художественной, то ли из общеобразовательной школы. Юные художники, чьи работы выставлялись сегодня в залах, также присутствовали здесь и уже купались в первых лучах славы. Их представили нескольким корифеям искусства, а те в свою очередь некоторых из них даже удостоили особой похвалы.

Константин пребывал в приподнятом настроении. Его вдохновляло большое внимание к выставке в целом и к его работам в отдельности. Нескрываемое наслаждение и удовлетворение он испытывал в этот день от осознания того огромного впечатления, которое произвела его «Невеста». Это был фурор! Он с благоговейным трепетом в душе наблюдал, как гости подходили к картине, подолгу смотрели на неё с заметным восхищением и интересом, а затем большинство из них, уходя, оборачивались и вновь кидали прощальный взгляд на полотно.

Лариса Витальевна тоже сияла от восторга. Она ухватила своего любимого протеже под руку маленькой сухонькой ладонью и в очередной раз благодарила его:

– Ах, дорогой мой, как хорошо всё вышло! Какой успех! Спасибо тебе, родной, что уважил! Ты не пожалел, что выставил сейчас этот портрет?

– Ни секунды не пожалел!

– Нет, Костя! Надо было подождать до более серьёзной выставки! – тут же начал перечить женщине другой его знакомый мэтр. – Тогда интерес к картине был бы ещё больше и цена выше! Поторопился ты, прогадал, – журил он художника.

– Но что-то мне подсказывает, что ты не захочешь расставаться с ней! – Лариса Витальевна посмотрела на молодого мужчину пронзительным взглядом. – Я права?!

Он согласно кивнул. Они ещё некоторое время беседовали втроём, а затем мэтр оставил их…

…Лиза поспешно вошла в Большую галерею музея и, осматриваясь среди множества людей, начала искать глазами художника Зюкина. Услужливые официанты с блестящими подносами в руках ненавязчиво предлагали гостям шампанское в высоких тонких фужерах и лёгкие закуски, а детям замысловатые сладости в ярких бумажных коробочках. Посетители переходили от картины к картине и, обсуждая выставку, тихо переговаривались между собой. Девушка прошла по залу дальше и вдруг увидела того, кого искала. Он стоял у противоположной стены и, с улыбкой глядя на пожилую женщину, беседовал с ней. «Уф, я успела! Теперь идём на таран!» – она глубоко вздохнула и уверенно направилась в их сторону…

…Лариса Витальевна в своей обычной манере только что окончила разговор с Константином и без лишних прощаний пошла к своей подруге Оболонской, чьи воспитанники выставляли сегодня работы.

«Теперь можно ехать домой», – мужчина повернулся к выходу и замер. Его накрыло, словно цунами, неимоверное удивление и волнение: в лёгкой шифоновой ткани белого платья сквозь людскую толпу к нему плыло видение многих его снов! Оно приблизилось и, протягивая руку, с обворожительной улыбкой произнесло:

– Константин Николаевич, так вот вы где! А я-то вас ищу! Я надеюсь, вы не забыли, что обещали дать мне интервью?! Курская Елизавета из «Новой художественной газеты».

Мужчина лишился дара речи. Он с идиотской улыбкой на устах взирал на это прелестное личико с огромными чёрными глазами, а потом, опомнившись, осторожно взял тонкие пальчики в свою ладонь. Видение не исчезло, напротив, оно продолжало говорить:

– Пойдёмте, дорогой мой Константин Николаевич, пойдёмте! Там на втором этаже нам никто не помешает!

Он, ведомый за руку, шёл туда, где под большой раскидистой пальмой в огромной деревянной кадке стояли два низких, плетёных из ротанга кресла.

Живое воплощение его грёз (в том, что оно живое, он теперь не сомневался) грациозно село и, улыбаясь, произнесло:

– Как же я боялась, что вы уйдёте и я не встречусь с вами!

Костя расположился рядом и продолжил недоумённо разглядывать девушку. «Невероятно! Ещё вчера я считал её образ плодом моего воспалённого воображения, а теперь она живая… реальная… предо мной! Как такое возможно?!»

– Простите… Лиза? Я правильно услышал? – прервал он своё затянувшееся молчание.

– Курская Елизавета, «Новая художественная газета».

– Я действительно уже собирался уезжать…

– О-о-о! Я вас задерживаю?! – изобразив на лице почти искреннее сожаление, она стремительно встала. – Тогда мы можем перенести нашу беседу. Например, на завтра!

– Нет, нет! Я не тороплюсь! – он поспешно остановил её и подумал: «Стоило Даше уехать ненадолго, как я опять что-нибудь да забуду. Вот теперь и про интервью».

– Лиза, о чём вы хотели спросить меня?

– Константин Николаевич, я благодарю вас, что согласились ответить на мои вопросы, – девушка ловко достала из сумочки диктофон и включила его. – Выставка «Крымское вдохновение» состоялась сегодня с таким триумфом благодаря вам! Почему вы, такой талантливый художник, тратите время и занимаетесь с детьми из обычной художественной школы? – начала она с простого вопроса.

– Я имею отношение к выставке гораздо меньшее, чем вы думаете. Моя роль во всём этом очень скромная. Культурно-просветительскую и образовательную деятельность с молодёжью я считаю очень нужной и важной. Когда-то я тоже только начинал писать первые работы, и благодарен людям, которые оказались тогда рядом, поддержали меня и продолжают всячески это делать до сих пор. Что касается этих ребят, то они очень способные, и работа с ними доставила мне удовольствие. Эта поездка действительно стала для нас всех сплошным вдохновением!

Лиза заранее приготовилась услышать хвалебную речь о его собственной значимости и теперь обращала внимание, что и с какой интонацией говорит мужчина. Его ответ несколько удивил скромностью, но она не подала вида.

«Кажется, я поторопилась записать его в зазнайки. Надо обязательно нащупать зацепки для дальнейшего разговора, найти ниточку и распутать этот загадочный клубок под названием „Художник Зюкин“».

– Вы сказали, что вас продолжают поддерживать. Что вы имели в виду? Это просто дружеская поддержка или у вас есть специальные люди, которые занимаются продвижением вашего творчества?

– В моём случае разделить подобным образом я не могу. Все, кто рядом со мной, – это мои друзья, соратники и «специальные люди», как вы говорите, в одном лице.

«Хм. Будем копать глубже. Посмотрим, что ты за фрукт», – журналистка кивнула и спросила:

– У вас много друзей? Можете ли вы назвать себя преданным, верным человеком? Может быть, общительным или, наоборот, разборчивым в отношениях?

– Предавать никого не доводилось. Надеюсь, что никто меня в этом никогда не обвинит. Общительным себя не назову, люблю побыть наедине с собой. Думаю, отсюда и разборчивость. Если честно, то рядом со мной задерживаются только люди с родственной душой. Иные не выдерживают мой скверный характер, – Костя уже оправился от первого волнения и теперь спокойно отвечал на вопросы этой красивой девушки.

– Сейчас для многих актуальна тема поиска предназначения. Чувствуете ли вы себя на своём месте? Можете ли сказать, что вы нашли и выполнили какую-то высшую миссию?

– Если честно, не задумывался об этом. Знаю только, что я занимаюсь по жизни тем, что мне доставляет удовольствие. Если мои картины нравятся людям, радуют их, тогда я могу надеяться, что эту маленькую часть моей миссии я выполнил.

«В реальности он даже симпатичнее», – Лиза с любопытством рассматривала этого импозантного мужчину, чьи фотографии видела вчера.

– Кто повлиял на ваше становление как художника? Может быть, ваши родители?

– Нет. Они к сфере искусства никакого отношения не имели.

– Должно быть, теперь очень гордятся вами?

– Они погибли в автокатастрофе, когда мне было четыре года. Мы тогда жили в Свердловске. После их смерти бабушка по матери забрала меня к себе в Ленинград. Он стал для меня родным городом, в котором прошли мои лучшие годы. Но интерес к рисованию возник у меня с раннего детства. Отлично помню, что в нашей квартире была маленькая кладовка, в которой хранились какие-то отцовские инструменты и разные вещицы. Я очень любил забираться туда и разглядывать всё это «богатство». Однажды нашёл там настоящую художественную масляную краску и, естественно, перепачкался ею с ног до головы. Родители ещё удивлялись, откуда взялись там эти тюбики. А во мне этот запах вызвал тогда какое-то… незабываемое восторженное состояние. Потом… лет в пять… бабушка впервые повела меня в музей, и я испытал второе потрясение, перевернувшее во мне всё. Там в экспозиции висела картина и эскиз к ней. На наброске художник изобразил женщину, которая провожала сына на войну, в белом платке, а на самой картине – в чёрном… Одна поза, одно выражение лица… Только платок… Казалось бы, такая мелочь, но сразу столько трагизма в этом! Уже тогда я понял, что одним только цветом можно передать эмоции и глубинную суть события. К тому же мне очень повезло: на протяжении всей моей учёбы, начиная с художественной школы, у меня были великолепные преподаватели. То, что они дали мне, невозможно переоценить! Да и вообще… в своём творчестве я стараюсь следовать наставлению великого Саврасова, которое он не раз давал Левитану: «Пишите, изучайте, но главное – чувствуйте!» Вот такие факторы и люди повлияли на меня.

У Лизы всё сжалось внутри. Она явственно представила то, о чём говорил художник, и это тронуло её. Но в то же самое время она радовалась, что он отвечает на вопросы, поэтому продолжила их задавать.

– Недавно вы успешно продали сразу три полотна, и господин Царевский приобрёл ещё одно за очень крупную сумму. Рассчитываете ли вы на подобный успех с другими вашими работами?

– Откуда у вас информация о покупателе?! – удивился собеседник.

– Я не выдаю свои источники! – решила поумничать она.

Костя ощутил лёгкое раздражение, но не показал его.

– Лиза, в любом случае такая информация не должна подвергаться огласке. Я не знаю, кто приобрёл мою работу. Надеюсь, вы поняли.

Она кивнула.

– Константин Николаевич, сегодня ваша картина… «Невеста»… имела огромный успех! В какой технике вы её писали?

Мужчина подался вперёд и с любопытством посмотрел на девушку.

– Лессировка – это когда полупрозрачную краску наносят на холст тонкими слоями, поверх основной краски, что даёт потрясающие результаты.

– Почему вы выбрали именно её?

– А какую, по-вашему мнению, я должен был использовать для женского портрета?

Она не ответила на его вопрос и совершенно серьёзно, ничуть не смущаясь, задала следующий:

– С кого вы его писали? Можете рассказать историю создания картины?

Костю вдруг начал забавлять этот разговор. «Однако, это занятно!» – подумал он, но вдруг, исходя из только ему одному ведомых соображений, сказал:

– Лиза, да вы нахалка!

Глаза девушки тут же вспыхнули от негодования, и даже ноздри аккуратного носика начали раздуваться в ритме с её глубоким дыханием. Она воскликнула:

– Константин Николаевич! Это неслыханно!

– Замолчи! – он начал так пристально рассматривать её, что она нехотя умолкла.

«Нет, ну подумать только! Какое он имеет право меня оскорблять?! В другой ситуации я бы не дала ему спуску, а сейчас сиди и беседуй, потому что Зибровскому нужна статья!»

Костя пришёл в восторг от бушующих эмоций в этих глазах, похожих на два чёрных агата. Он почувствовал, как сексуальное возбуждение начало наполнять его тело, но ещё большее желание отвоёвывало себе место – запечатлеть её на холсте с натуры.

– Лиза, а вам понравилась моя картина?

«Господи! Что же ему ответить? Что я заявилась на интервью и не успела самолично оценить его творение?!» – запаниковала девушка, но вместо этого произнесла:

– Очень интересная работа! Но вы так и не ответили на вопрос. Кто изображён на портрете?

Константин весело рассмеялся.

– Действительно… на ней показан захватывающий образ. Я писал невесту… мою невесту! А вы, Лиза, ещё и врушка! И картину вы не видели! – он встал и направился к лестнице, которая вела к главному выходу.

Девушка растерялась от такого невоспитанного и вызывающего, как ей показалось, поведения художника. Она метала стрелы своими чёрными глазами ему в спину. «Да что же это такое?! Взял и ушёл. И даже „до свидания“ не сказал. Носится с этой „Невестой“ как с писаной торбой! Напыщенный индюк – вот кто ты, художник Зюкин! И фамилия у тебя дурацкая! Ну и вали себе! Мне и этого для статьи хватит», – мысленно высказывала она колкости своему «обидчику».

Выждав некоторое время и немного успокоившись, журналистка тоже пошла вниз. Она покинула музей, так и не взглянув на картину. Приехала домой и сразу села писать статью.

Глава 4

Утро понедельника выдалось пасмурным. Настроение Лизы было мрачным, под стать погоде. Она приехала на работу в раздражённом состоянии и даже сама не до конца понимала, что угнетает её. «Вчера с Денисом классно на картинге погоняли, а потом душевно посидели в нашем любимом ресторанчике. Вечер получился отличный, даже несмотря на то, что он так и не остался ночевать у меня. А вот сегодня всё бесит! – девушка припарковалась недалеко от входа в здание, в котором располагалась редакция их газеты, вышла из авто и посмотрела на небо, сплошь затянутое серыми низкими тучами. – Ещё этот ветрюган. Только дождя не хватало!»

Придерживая полы пиджака, она заторопилась к крыльцу и начала поспешно подниматься по широким мраморным ступеням, но тонкий каблук её новых лодочек самым подлым образом застрял между каменных плит и она едва не упала.

– Чёрт! Что за невезуха!

Она не без труда освободила туфлю из западни, сунула в неё маленькую ножку и аккуратно заковыляла в редакцию. Шпилька, норовя сломаться окончательно, начала предательски шататься и поскрипывать. «Сегодня вроде не пятница тринадцатого, а день уже с утра не заладился. Туфли теперь на выброс». С этими совсем не радостными мыслями она переобулась в запасные балетки, которые на всякий случай стояли у неё в шкафу, и направилась к главному редактору. Коротко постучала в дверь его кабинета и, не дожидаясь разрешения войти, заглянула внутрь.

– Вениамин Владленович, можно?

– А, Курская! Ну как там у тебя всё прошло?

– Всё хорошо! Вот статья.

Мужчина взял листы бумаги, которые ему подала журналистка, и начал читать, но вскоре удивлённо взглянул на неё и спросил:

– Откуда информация о Царевском?! Насколько я знаю, покупатель остался инкогнито. Зюкин подтвердил? Если нет, то это не годится! Мне не нужны конфликты и проблемы! – он снова углубился в изучение текста.

Девушка стояла молча и в напряжении ожидала, пока редактор дочитает до конца.

– Лиза, что это?! – он опять поднял на неё свои глаза-пуговки. – Начала за здравие, а закончила как? То об одном, то о другом… А за картину вообще ничего! Он что… на твои вопросы перестал отвечать? – начальник откинулся в кресле и пристально посмотрел на подчинённую.

– Вениамин Владленович, вы же сами сказали, что он собеседник непростой! Если честно, он резко прервал разговор и ушёл.

– Лиза, я тебя не узнаю! Это не эксклюзив! – мужчина с некоторым раздражением отпихнул от себя листы с её статьёй. – Я не могу пустить такое в печать.

– Вениамин Владленович, миленький…

– Даю тебе ещё один день! И не пытайся меня разжалобить, Курская! На вот… мне тут чудом удалось его адрес и телефон раздобыть, – он вырвал из записной книжки листок и положил на стол. – Хоть под дверьми его стереги, а статью завтра принеси!

– Ве-ниа-мин Владле-но-вич…

– Уйди, – тихо сказал редактор.

Елизавета в досаде схватила записку и вышла из кабинета. «Чёрная полоса какая-то. Что теперь делать? Встречаться с художником снова не хочу! Может, выдумать чего-нибудь самой?! А если он статью прочтёт и с опровержением заявится? Стыда не оберёшься… да ещё и неприятности будут. Может, зря я отказалась от предложения Дениса? Дал бы ему денег. А если теперь предложить, то может выйти только хуже. Надо, наверное, ещё раз самой попробовать, – она прочла адрес. – Совсем недалеко от музея. Новый дом с просторными квартирами свободной планировки, на последних этажах дополнительные уровни наподобие бельведера», – Лиза вспомнила знакомые места.

– Неслабо некоторые художники живут! Придётся договариваться о встрече, – она глубоко вздохнула и набрала номер. Долго слушала гудки вызова, но так и не дождалась ответа.

«Значит, поеду к нему без предупреждения… на удачу. Может и в этот раз повезёт. Не зря же мне многие говорят, что я везучая».

Девушка проехала уже около половины пути, когда ей позвонила подруга.

– Лизок, какие у тебя новости? – каким-то странным голосом спросила она.

– Никаких. Венечка дал просто отпадное задание. Вот теперь еду к художнику Зюкину. Чтоб его!

– А почему ты не рассказывала, что знакома с ним?