Страшные рассказы

– Занесло же нас, – с каким-то даже удивлением произнёс Ден.

Ночь приняла его слова и вернула назад, окутав неясным эхом.

– Сам захотел. – Дина улыбнулась.

– Это точно. Так же как и послушать на сон грядущий о здешних достопримечательностях, которым место в "Секретных материалах" и "Докторе Кто". Уснуть бы теперь. – И Ден подмигнул, намекая, что это была шутка. – Откуда тебе столько известно о всякого рода жути? – спросил он подругу.

– Хорошо училась в универе, – поднимаясь с поваленной сосны, объяснила та.

Затем они достали спальные мешки, улеглись в них и, пожелав друг другу спокойной ночи, уснули под протяжные, похожие на детский плач крики совы.

Ден не смог бы объяснить, что его разбудило: некое еле уловимое ощущение чужого присутствия. Когда ты спишь один в комнате и вдруг понимаешь, что рядом находится кто-то ещё, то испытываешь схожее чувство. Однако сейчас к нему прибавилось нечто такое, отчего мурашки пробежали по спине.

"Что происходит?" – задумался парень, открывая глаза и привыкая к ночной темноте.

А ощущение, между тем, не отступало – наоборот, усиливалось. В поле зрения попал краешек костра, и Дену тут же показалось, что это горящие ветки во всём виноваты. Он поднёс к глазам руку с электронными часами, нажал кнопку, и на циферблате в пучке зеленоватого свечения отобразились цифры "3:27".

Половина четвёртого… И что же ему не спится? Неужели наслушался страшных историй от Дины да разбередил воображение? Вообще-то он всегда был творческой натурой – не зря же учится в художественном. Впрочем, к впечатлительным себя не относил.

Внезапно к непонятному чувству, морозившему кожу, прибавилось осознание неправильности происходящего: где-то рядом творились странные вещи, не характерные для привычного мира. Во всяком случае, именно так чудилось. Или Ден попросту не до конца проснулся?..

Неожиданно он догадался; вмиг озарение забилось внутри черепной коробки птицей, запертой в клетке. Костёр! Они же не подкладывали в него веток – он должен был давным-давно потухнуть!

В следующее мгновение Дена тяжело придавило к земле, буквально пригвоздив на месте. Там, где предмет касался тела, то есть в области груди, зародилось и усиливалось жжение, будто под одежду попал раскалённый уголёк.

Стараясь осмыслить происходящее, Ден завертел головой, и в поле зрения попала отсвечивающая красным и жёлтым фигура. Именно её он принял за костёр. Когда фигура приблизилась, Ден с изумлением и ужасом узнал в ней Дину. Абсолютно голая, нагнувшаяся над ним девушка светилась нереальным огнём. Глаза двумя прожекторами пробивали окружающую туманную дымку. По коже бегали, вспыхивая, исчезая и появляясь вновь, язычки пламени. Руки-ноги и туловище костлявые и какие-то… мазутно-чёрные. Раскрылся рот, обнажив не ровные белые зубки, а длинные острые клыки.

Точно в кошмарном сне, Дена охватило чувство отчаяния и безотчётного страха… вот только всё творилось на самом деле! Он заворочался на месте, пытаясь выбраться из-под того, что оказалось жилистой, монструозной, удивительно сильной рукой. Взгляд случайно зацепил кусок неба: купол мироздания заполонили пузатые, цвета мокрого асфальта облака.

– Ну, как тебе саламандры вблизи? – послышался мерзкий голос, лишь отдалённо напоминавший Динин.

А потом окружающее пространство сотрясло нечто среднее между звериным рыком и оглушительным хохотом.

Тело "Дины" всё больше приобретало в цвете, становясь ярко-оранжевым и уже слепя глаза Дена. Парень задыхался. Он не оставлял попыток вырваться, только всё тщетно.

Вдруг на придавившей его руке вспыхнул огненный колосок и распространился к пальцам и плечу монстра. Жжение в груди стало нестерпимым. Саламандра готовилась испепелить его и выпить жизненные соки!..

Прекратив дёргаться, Ден машинально потянулся к обжигающему грудь предмету; тот располагался под тёплой осенней рубашкой. Саламандра надавила сильнее, и Ден почувствовал, что ему критически не хватает воздуха.

– Скоро… – переходя на почти не различимый, демонический шёпот произнесло дитя тьмы и ночи.

И тогда Ден закричал; в этот звук он вложил весь гнев и всю ярость, всю боязнь смерти и всю жажду жизни, которые усилились стократно. Тысячекратно!

Пальцы Дена сжали предмет, что жёг грудь, и их тоже пронзила резкая, едва переносимая боль. Но пойманному парню было безразлично. Пан или пропал, решил он, а может, что-то за него, некий внутренний, обычно слабоощутимый глас. Рука рванулась из-под куртки и воткнула в пасть саламандры раскалённый предмет.

Голосовые связки твари родили отвратительный полукрик-полухрип. Предмет застрял в глотке саламандры. Та отпустила Дена и отступила. Она пыталась дотянуться до того, что сидело внутри и мешало дышать, взять его, вынуть, но каждый раз, когда изогнутые пальцы с кривыми когтями касались вещи, над ночной землёй проносился новый вопль. Саламандра не могла схватить это.

Минуло около минуты борьбы, однако Дену подумалось, что прошло несоизмеримо больше времени. Открыв пасть до предела, саламандра истошно закричала – и горячий предмет провалился внутри огромной глотки. Ноги чудища подкосились, извивающееся худое тело рухнуло на колени, потом упало на бок и забилось в конвульсиях. Что-то светилось в области тёмного сердца, испепеляя его. Саламандра хрипела. Постепенно огоньки перестали вспыхивать на тёмной коже, и вскоре пламя погасло вовсе; чёрная фигура замерла.

Затаив дыхание, Ден следил за пугающими метаморфозами, которые разворачивались буквально в полуметре от него. Безветрие родило внезапный и притом достаточно сильный порыв ветра. Воздушный язык лизнул замершее, изогнувшееся тело – и развоплотил его: саламандра просто взяла и в единый миг исчезла. Была, а теперь нет.

И лишь звёзды безразлично взирали с прояснившегося небосклона…

Отдышавшись и более-менее придя в себя, Ден поднялся на ноги. Он ощупал грудную клетку, но боли не почувствовал; рука под одеждой также не нашла ни малейших признаков ожога.

Саламандра испарилась, бесследно, не оставив после себя ни пепла, ни плоти, ни кожи – ничего. Однако в сознании остался образ горящего чудища. И Дины в человеческом обличии.

В пожухлой траве, тоже не сохранившей следов огня, лежало его спасение. Ден нагнулся и поднял серебряный крестик. Стиснул в кулаке, прижал к груди, огляделся. Кругом, во вновь правившем бал безветрии, высились неподвижные деревья-тени. Лунный свет падал прямо на него. С небосвода широко раскрытым ртом усмехался вечный спутник Земли.

Ден вспомнил, как далеко забрался от дома, и тяжело вздохнул: ему ещё предстояла обратная дорога. И, наверное, это самое лёгкое, что ожидало уставшего парня в совершенно новой жизни – между светом и тьмой.

Душесос

В понедельник Ефим почувствовал, что к нему присосался кто-то чуждый и злой.

"Ничего себе начало недели", – подумал Ефим.

Он работал кондуктором в трамвае и не сказать чтобы очень любил доставшуюся профессию. По правде говоря, он бы с удовольствием нашёл призвание получше, если б умел что-нибудь другое. Но судьба распорядилась так, что в жизни Ефиму удавались, главным образом, две вещи: вытребовать у людей деньги и отдыхать от этого труда. Смог бы – устроился в налоговую. Только там и своих ефимов хватало. И более компетентных, да к тому же умелых.

Закончились очередные выходные, подводя итог под бессчётной неделью, и предстояло снова заняться не слишком любимым, однако приносящим какие-никакие деньги занятием. На зарплату кондуктора не проживёшь – впрочем, Ефиму почему-то удавалось. Причина крылась, видимо, не в особом таланте (ничем подобным мужчина не обладал), а в многолетней привычке помещать в центр ежедневного рациона водку. Малочисленные продукты – дешёвая колбаса, низкого качества овощи, грубый хлеб – шли в довесок к русскому народному питью. Да и почти невозможно не запить, когда жизненные обстоятельства буквально хором "требуют" этого. Тем не менее, в запойные алкоголики Ефим не скатывался – тоже, вероятно, чудом. Как иначе-то?

А вот присутствие непонятной, невидимой и, абсолютно точно, злой сущности к разряду чудес не относилось. Ни к нему, ни к благу, ни к радости. Оглянись Ефим назад, и, не исключено, согласился бы, что события развивались в строгой, логической последовательности. Логика – вещь безжалостная: либо она есть, либо её нет. А уж когда она проявляла себя пуще прежнего, жди неприятностей.

Проблем Ефим старался избегать. Если получалось – отлично; не удавалось – что ж, стискивал зубы и шёл дальше. Но теперь к обычным, обыденным препонам, так сказать, ямам на дороге жизни прибавились настоящие кратеры. Кто-то коварный и злонамеренный присосался к груди, к самому сердцу, и словно бы высасывал драгоценные жизненные соки. Смелость. Радость. Решительность. Вещи, которыми Бог и без того обделил Ефима. Начать с того, что кондуктор был евреем, и нечто обязательное, генетическое внутри подсказывало: представители его нации крайне редко разменивают себя на столь мелкие должности. Конечно, зарываться не стоило. Но всё-таки: еврей? кондуктор?.. в трамвае?!.. Да ещё и алкоголик. М-да. Ниже разве что дворник.

Возникновение обитающей под кожей, вечно голодной сущности представлялось всё тем же холодным, безразличным, с точки зрения вселенной, развитием обстоятельств. Похоже, Ефим нашёл объяснение. Нашёл, да вот не изменил тем ситуации и себя не взбодрил.

"Чёртова пиявка! – вертелось в голове. – Какого хрена тебе от меня надо?!"

Сущность молчала и продолжала сосать, вцепляясь всё крепче и проникая всё глубже. Ефиму она представлялась большим, безглазым, белёсого оттенка, полупрозрачным червяком с липкими, покрытыми мелкими присосками, мерзостными губами.

Вместо того чтобы искать способ освободиться, Ефим принялся отыскивать предпосылки. Где он подхватил эту заразу? На рыбалке, у подёрнутого тиной озера, на котором, в котором и рядом с которым обитает уйма живности, в том числе паразитов? Или заразил кто-нибудь, ещё один носитель "вируса"? А может, жуткая, отвратительная инопланетная раса выбрала его для ужасного соития? Либо совсем просто: перешагивая пороги судьбы, он, действуя неаккуратно и глупо, угодил в расставленную беспощадным роком ловушку?..

Покуда Ефим забивал и ломал голову, прожорливый паразит высасывал и поглощал без разбора: терпеливость, спокойность, удачливость, понятливость… Иногда кусками, а порою практически целиком.

Проблемы поползли всюду: на работе, дома, в гостях, на увеселительных мероприятиях и встречах с друзьями. Ссоры с женой без причины. Странные, но серьёзные недопонимания между ним и коллегами по "цеху". Приводящие очевидцев в недоумение курьёзы то в ЖЭКе, то в магазине, то где-нибудь ещё…

Ефим винил себя. Почему не ушёл с "недостойной" работы?! Зачем грешил, даже и тогда, когда мог пройти мимо! Отчего не использовал встречавшиеся на пути возможности?

В чём же дело? В чём, в чём, в чём?..

А вдруг высасывающий духовное нутро зверь – расплата за грехи? Ефим перебрал в уме великое множество сцен из прошлого. Какая давала верный ответ? Что открыло портал для душесоса? В голове мелькали варианты. Предал друга… Согрешил с чужой женой… Украл деньги… Оболгал… Обманул… Подставил…

Но… но ведь каждый грешит! Каждый! Почему же он? Почему, господи?!

Точка, окончившая размышления, была поставлена ночью. В чернейшем и густейшем, стискивающим остатки души мраке, во мраке ночи, Ефим двигался от фонаря к фонарю. Дорога, протянувшаяся длинной спящей змеёй назад и вперёд, пустовала. Не горели окна домов; не проносились по трассе машины; не спешили домой люди.

Дойдя до развилки, Ефим, не до конца понимая происходящее, свернул в проулок. Здесь чувство, что его безжалостно, алчно сжирают изнутри, усилилось до предела. Что-то мистическое, плохо различимое обретало плотность перед его глазами. Вначале появились контуры; затвердели. Проступили цвета. Ефим увидел руки, ноги, лицо, глаза. Вот, наконец, фигура протиснулась, продавилась сквозь темноту целиком. Ефим узнал её. О боже, он узнал!..

Ноги подкашивались. Шатаясь из сторону в сторону, точно в стельку пьяный, он добрался до стены. Тупик. Ефим поднял кулаки, приложив для того неимоверное усилие. Энергия стремительно покидала тело, выплёскиваясь через огромное, но неощутимое отверстие. Ударив кулаками в кирпичную стену, Ефим сполз вниз, на колени. Глаза закатились, голова запрокинулась. Он раскрыл рот, захрипел – и рухнул на грязный, никогда не чищенный асфальт. Реальность вокруг будто бы полностью замерла.

Так же как вдруг неимоверно исхудавшее человеческое тело.

Патрульные обнаружили его случайно.

Полицейские на этой улице занимались в основном тем, что гоняли бездомных. Новый бомж, завидев их, скрылся в проулке. Мент приметил беглеца и немедля ткнул напарника, указал пальцем. Напарник кивнул. Два стража направились к неширокому проходу, с одного бока прижатому старым заводом, а с другого стиснутому жилым зданием в двадцать два этажа.

Едва заглянув в проулок, они заприметили бездомного. Но заинтересовал полицейских вовсе не он – а что-то невероятно худое, то ли облачённое в костюм, то ли укрытое им. Забыв про бомжа, менты подступили к странной находке.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.