bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Марина Жаркова

Ошибка авеянцев


Казань 2003

I


То, что наступила война, до сих пор не укладывалось в сознании всего населения Песко́в, а она уже продолжалась как месяц. Всё это время все поре́сские живу́мцы и многие другие жители стран, которых ещё не коснулись так близко военные действия со стороны Авея́на, проводили почти всё свободное время у телевизоров, слушая только новости и репортажи с горячих точек песков. Большинство других каких-либо передач и развлекательных программ давно перестало транслироваться. Даже если бы их никто и не отменял, никого бы они не заинтересовали. Лишь изредка показывали мультфильмы для детей и патриотические фильмы, дабы успокоить массы живумцев. Воспитать патриотизм не было задачей этих стран, потому что не́зачем было это делать, потому как никто уже не верил, что несколько стран, в том числе Поре́с, могут победить огромный Авеян, разросшийся за это время с необычайной силой и решивший подчинить себе весь мир Песков. Непонятно почему, но если большинству живумцев задать вопрос: «С чего же всё началось?», они ответят: «С полётов на Ке́рсию авеянских космонавтов и создания ими на Большом и Малом Лебеде космических баз». Но как связано это с войной никто не сможет толком объяснить.

Помнится, четыре года назад какая была сенсация, когда во всех СМИ было объявлено: «Авеянским космическим летательным аппаратам удалось установить тот факт, что жизнь на Керсии всё-таки существует, но неизвестно какая именно. Затем просочилась информация о том, что авеянцы успешно припесковались на «белой» планете – Керсии. А после этого произошло нечто очень странное – ни про авеянцев на борту «Лебедя 150», ни про Керсию нельзя было ни услышать, ни прочесть. Словно об этом все забыли, или же они вообще не достигли Керсии! Хотя спустя некоторое время кто-то по авеянскому телевидению сказал, что доказан тот факт, что «на Керсии кроме простейших микробов ничего живого не существует, и что другой жизни просто быть не могло на «белой» планете при её ужасных, неприемлемых для белковых проявлений жизни, условиях». И опять информационный ступор. Что стало с авеянскими космонавтами, прилетели ли они обратно на Пески? – эти вопросы так и остались без ответов.

Затем год спустя авеянцы начинают строить космическую базу на Малом, а затем на Большом Лебеде. Делалось это ради каких-то исследований – так говорили сами авеянцы. Другие страны, в том числе и Порес, пытаются претендовать на сотрудничество с авеянскими учёными, но их попытки не увенчиваются успехом.

Вскоре Авеян обособляется от всех стран Песков. Журналистов из других стран перестали впускать на свою территорию, всё реже и реже проникала информация об общественной жизни страны, не говоря уже о её космических базах. Сначала это вызвало удивление, а затем уже негодование и страх.

И уже через месяц весь мир потрясает новость о том, что в состав Авеяна добровольно входят Сикмо́р, Да́кана. Это происходит так внезапно, и никто ещё не успел опомниться от этого, как через несколько дней другие страны Северной и Южной Ава́льдии следуют их примерам. Власти остальных стран Песков настораживаются, ведь становится ясно, что страна Песков, на которую «липнут» соседние страны, словно мухи, представляет огромную опасность для них. Только они пытается что-то предпринять, как Ва́лер, Фрика́рия, Малага́н и вслед за ними некоторые страны Заве́рии (где, кстати, и находится Порес) также становятся частью и без того огромного Авеяна. «Что же происходит, что же будет дальше?» – задавались вопросами все живумцы Песков – и авеянцы, и которые ещё пока ими не стали. Через полгода этот «пожиратель стран» опять расширяет свои границы. В ответ на это, наконец, создаётся антиавеянский блок, но, как потом окажется, слишком поздно. Проводятся переговоры этого блока с «ненасытным Авеяном», но о чём они были, «простые смертные» так и не узнали.

И вот месяц спустя второго нара правительство Авеяна выступает с обращением ко всем странам блока противника и их населению о своём намерении подчинить их себе. «Причём, – венорцы подчёркивают это, – это будет для их же пользы, так как все Пески должны объединиться против возможного инопесча́ного вторжения». Конечно же, интересы простого народа будут учитываться – по крайней мере, об этом уверяли «ненасытные». И без того измученные сознания живумцев отказывались понимать слова их врагов, особенно: «объединиться против возможного инопесчаного вторжения». И, конечно же, никто им не поверил.

Вот уже как месяц странам, которые ещё пытались противостоять настойчивому Авеяну, выказывали политическую независимость и самостоятельность, была объявлена война. Недавно начались военные действия. Большую угрозу для «пожирателя» – так всё ещё называли непокорённые живумцы ненавистный им Авеян, представляет Порес, поэтому он остаётся «на закуску».

II


Сегодня я начинаю понимать, что мы совсем одни, никто нам уже не поможет и что стоит всё же сдаться захватчику Авеяну. Наше правительство после военных действий на юге Пореса объявляет, что, если мы хотим сохранить свои жизни, нашу страну, то мы должны подчиниться покорителю стран. С одной стороны это заявление вызвало разочарование, опустошение, страх и злобу, а с другой стороны чувство защищённости, так как смертей больше не будет, а, значит, мы будем находиться в какой-никакой, но безопасности.

В этот день я пошла учиться в институт с чувством какого-то облегчения и спокойствия за свою жизнь, но, конечно, тяжёлого чувства неуверенности и беспокойства – ненависть к покоряющему Авеяну не утихала. Утром нам объявили, что Порес добровольно попросился войти в состав недавнего нашего врага. Всё произошло так быстро, так стремительно, что никто ничего не смог сделать, даже если бы и хотел.

Я училась в институте государственной службы, и на нас – будущих управленцев всё происшедшее сильно влияло. Все наши студенты прекрасно понимали, что наш институт закроют, как и все учебные учреждения подобного рода, и где мы будем учиться, и будем ли мы вообще учиться, было неизвестно.

И вот в таком состоянии неуверенности за своё будущее мы, поресцы, дожидались обеда. Оставалось где-то полчаса до окончания пары, как послышался далёкий грохот и рёв самолетных двигателей. Это немного встревожило меня. Наши педагоги покинули аудитории, чтобы посмотреть, в чём дело, как вдруг раздался уже более сильный грохот, отчего даже посыпалась штукатурка с потолка нашего кабинета. Многие наши студенты повыскакивали по направлению к выходу. Последовала очередь таких же грохотов. Я так же, как и все, двинулась по направлению к выходу, становилось жутко и почему-то кружилась голова.

Но я не успела выйти, дверь прямо перед моим носом закрылась. Мой взгляд упал на окна – по ним снаружи что-то ползало, похожее на гигантских пауков. Такие «насекомые» можно было увидеть на всех окнах кабинета. Несколько живумцев, в том числе и я, забились в углу комнаты подальше от двери и окон. Затем стало совсем плохо, когда окна сами по себе закрылись, то ли по вине тех насекомых. И эти же существа заполняли отверстия между стеклом и ставнями какой-то тягучей жидкостью. Слышались шорохи за дверью.

Затем, видимо, что-то проникло в комнату между полом и дверью, источая тяжёлый неприятный запах. Кто-то пытался открыть окна, дверь, но ничего у него не получалось; разбить окна, как это ни странно, тоже не получалось. Кто-то кричал, визжал, но их крики и визг становились всё тише и тише, вместо этого отчётливо слышалось хриплое дыхание студентов. Я стала их разглядывать и нашла их вид весьма нездоровым: кожа и глаза были красными, зрачки – увеличены, дыхание – тяжёлое. Мне самой стало очень тяжело дышать, даже больно.

Послышался ещё какой-то шум, затем ряд взрывов. Мне показалось, что я чувствую впервые за это время свежий порыв воздуха. Увидела сквозь пелену, которая каким-то образом покрыла мои глаза, силуэты венорцев. Моя голова отяжелела и я свалилась на пол, сначала в полуобморочном состоянии, различая звуки, понимая, что со мной, где я, а потом, видимо, полностью потеряв сознание.

III


Светло, можно даже сказать – ослепительно бело. Я осторожно приоткрываю глаза. Комната, залитая ареллским светом, склонившийся надо мной силуэт врача, весь белый с белой повязкой на лице. Совсем рядом со мной произнесённые кем-то непонятные, расплывающиеся в сознании, словно краска в воде, слова.

Чёрные мошки в глазах. Очень много чёрных мошек. Темнеет, и в глазах, и в рассудке. Пустота…

IV


Тупая боль в голове. Головокружение, боль в суставах, дикая тряска.

Я испуганно открываю глаза и ничего не понимаю. Мысленно начинаю прокручивать всё происшедшее до этого со мной. Почти всё помню. Помню, как лежала в больнице, но почему же я здесь, в кузове машины, которая сильно трясётся, видимо едет по неровной дороге?!

Сознание полностью возвращается ко мне. Я начинаю осматриваться и обнаруживаю рядом с собой таких же, как я, пришедших только что в сознание венорцев. В основном это мои одногодки, но есть чуть постарше, и даже несколько совсем взрослых живумцев. Все они также прибывают в полной растерянности.

Вдруг кто-то тихо называет моё имя. Я поворачиваю голову в ту сторону, откуда доносится слабый зовущий меня голос. Глаза находят того венорца, который, как я уже поняла это, знает меня. Это оказалась моя институтская приятельница из параллельной группы.

Слабость, но сознание всего того, что происходило и происходит. Очень хочется спать, от этого закрываются глаза. Полудрёма…

И так было на протяжении всей тряски и, причём продолжительной тряски, видимо нас очень далеко везли, но вот только куда и зачем?!

V


То я просыпалась, бодрствовала не более часа, то опять засыпала, не знаю, на долго или нет!

Но один раз проснулась я с каким-то необъяснимом чувством тревоги. Чувствую – больше не трясёт, значит, мы остановились.

Послышался грохот хлопающихся дверей нашего грузовика. Затем свет, проникающий из улицы, ослепляет наши глаза. Я невольно жмурюсь. С трудом повернув голову в сторону звучащих мужских голосов, вижу, как больных, лежащих ближе к дверце машины, начинают опускать на пески, при этом, пытаясь сделать как меньше шума, который мог возникнуть от соприкосновения коек с песками. Доходит очередь и до меня. Когда оказываюсь на улице, меня «бьёт в лицо» горячий поток воздух, жаркая ослепляющая арелла и пьянящие дурманящие запахи. Это в какой-то степени успокаивает и расслабляет.

Нас всех куда-то увозят. И вот уже стенки и потолок какого-то незнакомого мне здания. Слышу свой родной язык отовсюду: из уст медсестёр, врачей и других, находящихся рядом, живумцев, и становится спокойней, ведь ты прекрасно осознаёшь, что вместо своего поресского языка ты могла бы услышать авеянский. И вот тогда было бы очень жутко и боязно за свою жизнь, ведь я всё помнила, что сделал со всем миром наш враг.

Несколько венорцев вместе со мной ввезли в лифт, и мы начали подниматься наверх, но не очень высоко, или на четвёртый или пятый этаж, судя потому, как лифт почти сразу же остановился. Меня и одну девушку, которая ехала рядом со мной в лифте, ввезли в одну комнату, а других, по-моему, все они были юношами, повезли дальше, видимо в другую комнату. Через некоторое время я оказалась в белоснежной кровати, впервые облегчённо вздохнув, сама не знаю, почему. Просто наступило такое ощущение, что все ужасы, которые я пережила, наконец-то закончились.

VI


Вот уже как две недели я нахожусь в больнице, прохожу здесь многочисленные обследования. Причём, что меня волнует, так это то, что информацию о нашем здоровье врачи не дают, хотя мы их и спрашивали, даже умоляли, рассказать, в чём дело.

Но, тем не менее, не могу сказать, что мне так уж плохо в больнице. Оказалось, что в одной комнате со мной лежит очень много знакомых из моего института. Иногда мы вместе разговариваем, обсуждаем что-нибудь, волнующее нас, если на это хватает сил. Раньше я чувствовала себя на много хуже – резкие боли в голове и даже во всём теле, теперь же остались только головокружение, слабость и тошнота.

Как-то раз, проснувшись, как всегда, рано утром, я не поверила своим собственным глазам: перед нами стояла группа венорцев, очень странно одетых для врачей. Один из наших врачей громогласно объявил: «Перед вами авеянские учёные и доктора. Они приехали сюда, чтобы проконтролировать ваше обследование». И тут эти авеянцы, которые вызывали у нас только чувство злобы, начали говорить на своём языке, не менее неприятном для нас. Стоящий рядом с ними переводчик громко переводил всё, что было сказано врагами: «Порес был подвергнут инопесчаному вторжению, во многие здания, в том числе и учебные. Были внедрены каждому из находящихся там венорцев инородные тела, которые в данный момент постепенно разрушают ваши клетки. Вы все заражены неизвестными нам вирусами непесчаного происхождения. Как выяснилось, они не передаются воздушно-капельным путём. Заражение ими возможно только через кровь венорца. Наблюдая за вирусом, наши специалисты обнаружили, что он довольно быстро распространяется в вашем организме. Мы также выяснили, что где-то через два месяца заражение получит летальный исход. Но вы не сдавайтесь, потому как и мы не сдаёмся! Сейчас делается всё, чтобы спасти пореских венорцев. Ведутся работы по изготовлению антивируса, но пока что они не закончились успехом».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента
Купить и скачать всю книгу