Ловелас для брюнетки

Так, меня опять не в ту степь несет. Дался мне этот Валевский! Такое чувство, что на нем свет клином сошелся, не иначе. Что-то мне подсказывает – я малость перенапрягла извилины на работе! Вот, до чего доводит аврал в понедельник. Теперь еще всякие глупые воспоминания лезут в голову. Уж лучше заскочу в магазин и куплю тортик к чаю, чтобы порадовать мою беременную подружку и ее сладкоежку-мужа.

Кстати, шикарная они парочка, эти Гончаровы! И ведь начали встречаться еще в институте. Правда, первая попытка их серьезных отношений вышла неудачной – молодость, недопонимание и глупые обиды вкупе с амбициями и непонятными обвинениями в адрес друг друга. Такое сплошь и рядом бывает, винить в этом некого, кроме себя самих.

Однако судьба преподнесла Насте и Захару второй шанс, и они им воспользовались – разобрались с прошлыми обидами, открылись друг другу, и теперь очень счастливы в браке. Еще и потомство ждут – как тут не порадоваться!

И, кстати, совсем забыла сказать: Рома Валевский – лучший друг Захара Гончарова. Надеюсь, физиономию этого павлина мне не придется еще и весь вечер наблюдать, сидя за столом в доме у Насти?

– Наконец-то! – белокурая красавица встречает меня на пороге, когда я только выхожу из лифта. – Ты со своей работой скоро совсем загонишь себя, дорогая.

– Привет, моя сладенькая, – обращаюсь к уже довольно большому животу моей подруги, прекрасно зная, что она ждет девочку. – И тебе привет, ворчливая мамаша, – целую Настю в щеку, передаю ей тортик и захожу в квартиру.

– Прибыло мое спасение! – из кухни с довольным видом появляется Захар, направляясь в мою сторону. – Привет, – целует меня в щеку, помогает снять куртку и забирает сумку, вызывая у меня удивление в глазах.

Перевожу взгляд на Настю и поднимаю обе брови, задавая немой вопрос.

– Он проштрафился, и теперь отрабатывает свой косяк, – милая блондиночка смеется, а после разворачивается и направляется на кухню, даже не глядя в сторону своего обожаемого супруга.

– Такое чувство, что я не могу поухаживать за Голубевой! – ворчит Захар ей вслед, а после обращается ко мне полушепотом: – Карина, выручай, – обнимает меня одной рукой за плечи и медленно ведет следом за своей женой.

– Чё натворил-то, красавчик? – приходится плестись, как черепаха, чтобы выслушать причину надутых губ своей подружки, а так же расстроенного вида ее супруга.

Судя по печальному взгляду Захара, он точно накосячил. Причем серьезно. А прекрасно зная доброту своей подруги вкупе с ее же чрезмерным спокойствием и рассудительностью, то вряд ли Настя стала бы дуться на мужа из-за какого-то пустяка.

– Машину ее разбил, – Захар останавливается и даже глаза зажмуривает.

– Шутишь? – вырывается у меня как-то громко, однако я вовремя вспоминаю, что не стоит столь бурно проявлять сейчас эмоции. – Гончаров, ты обалдел совсем? – перехожу на шепот, глядя в небесно-голубые глаза Захара.

Кстати, именно они когда-то покорили бедное сердце Насти Стриж, или как ее прозвал потом Гончаров – птички!

– Да там всего-то царапинка маленькая, Карина! – начинает оправдываться парень, а я лишь усмехаюсь.

– На кой ты вообще ее машину любимую взял? – стучу пальцем по виску, чем вызываю очередной печальный вздох у собеседника. – Чем тебя родной внедорожник-то не устроил?

– Я случайно схватил не те ключи, – печально вздыхает Захар, всем своим видом прося о помощи. И тут же быстро начинает описывать свои злоключения, пока я не передумала ему помогать. – Возвращаться времени не было, а тут, как назло, какая-то овца въехала мне в задний бампер. Ну, реально, Карина, царапинка, – он повторяется, показывая большим и указательным пальцем небольшое расстояние, а я повторно усмехаюсь в ответ, поражаюсь исключительно мужской логике.

Это для нас, женщин, глобальная катастрофа, когда кто-то въедет тебе в задний бампер. А для мужиков это, оказывается, лишь «маленькая царапинка»

Вот уж, и вправду – прилетело, откуда не ждали. Надо же было так не вовремя расстроить нашу драгоценную птичку. Однако, хоть у меня и женская солидарность, все равно люблю Гончарова, как лучшего друга. А его печальный взгляд окончательно растапливает лед в моем сердце.

– Ладно, – хлопаю его плечу. – Беру огонь на себя!

– Я знал, что ты меня в беде не бросишь, – с облегчением вздыхает Захар и окончательно расслабляется.

Даже боюсь представить, что сейчас выслушаю от своей лучшей подружки!

Глава 4

Машину Захар подарил Насте аккурат на Новый год, когда девушка уже закончила курсы по вождению и заявила в категоричной форме, что в услугах супруга в качестве водителя она не нуждается. И точка.

Хоть Настена и добрейшей души человек, однако иногда может быть очень упрямой и непробиваемой. Я, конечно же, не разделяла ее категоричности, учитывая беременность подруги, резкие перепады настроения и капризы, однако спорить не стала. Как и Захар, в принципе, тоже.

Настена долго выбирала марку и модель, хотя ее муж настаивал исключительно на внедорожнике. Но зная прекрасно Настины вкусы, я не удивилась, когда однажды она заявилась ко мне на работу на новеньком двухдверном автомобиле белого цвета. Немецкого автопрома!

– У тебя муж – олигарх! – я подняла указательный палец вверх, когда цветущая девушка показывала мне новогодний подарок. – А ты выбрала эту колымагу?

– Ты же знаешь, что я не корыстная, – мило улыбнулась Настена в ответ. – И машину выбирала, чтобы прежде всего удобно было мне.

– А я – корыстная! – выдала довольно резко, после чего мы обе рассмеялись…

А что? Если грабить, то исключительно швейцарские банки, а спать, так только с королём – я на меньшее не размениваюсь.

Хотя насчёт последнего я немного погорячилась. Переспала один раз, совершив самую большую глупость в своей жизни – теперь на «королей» у меня страшная аллергия, которая вызывает лишь приступы неконтролируемой агрессии, а не любви.

Вот как сегодня – остался бы Валевский ещё ненадолго в моем кабинете, и я, уверена на все сто, огрела бы его чем-то тяжёлым по голове, и не факт, что пенделя для увеличения скоростного режима не выписала.

Боже, опять Валевский! Да что же это такое! Прямо атакует меня со всех сторон! Такое чувство, что думать и мечтать больше не о чем и не о ком. Хотя именно сейчас перед носом стоит моя главная проблема на этот вечер.

Лучше буду думать, как Гончарова спасать, чем стенать о недостойном павлине.

Итак, подведем итог из всего сказанного Захаром: он попал в опалу своей супруге, разбив (а мне почему-то кажется, что там далеко не маленькая царапинка) ее любимую машинку, и она теперь его за это «наказывает».

Да, красавчик, ты влип по-крупному – но ведь я своих друзей в беде не бросаю. Хотя на месте Настены я бы не только губы надула, а еще бы и секса лишила на неделю. И не разговаривала бы недели эдак три!

Но делать нечего – раз пообещала, придётся помочь бедолаге.

– Уже нажаловался? – беременная блондиночка улыбается мне, расставляя тарелки на столе, когда мы с ее мужем заходим в кухню.

А вот Захару наоборот, посылает лишь строгий взгляд, но этот пройдоха даже не смущается – расплывается в улыбке на все свои тридцать два зуба, чем вызывает у моей подруги лишь скрежет зубов. Прекрасно знает, что Настя за эту его очаровательную улыбку готова простить ему все грехи, и наглым образом этим пользуется.

Эх, все мужики нечестно играют, даже влюблённые.

– Не нажаловался, а поделился наболевшим, – отвечаю вместо Захара, а он посылает мне в ответ взгляд, полный благодарности, а после отодвигает стул, помогая мне сесть. – Гончаров, я уже подумываю встать на сторону Настены, глядя на твою галантность.

– Как можно быть таким безответственным! – выдает моя подруга, когда ее любимый мужчина помогает усесться и ей. – Машине четыре месяца, а ты…

– От этого никто не застрахован, – перебиваю ее пламенную речь, чтобы не нагнетать обстановку. – И тебе нервничать нельзя, – дотрагиваюсь до ее руки, хотя прекрасно знаю, что она шутит.

Потому что любит Захара. Не за деньги, связи и положение, а за то, что он…

А фиг его знает, за что. Ведь любят обычно вопреки. Вот я, например, за что любила Валевского? Красивый, умный, веселый… Как-то маловато в нем положительных качеств, за что можно любить.

Тьфу ты, черт – опять этот Валевский. Чтоб ему пусто было! Угораздило же его припереться именно сегодня в мой кабинет!

– Предлагаю выпить, – обращается ко мне Захар, а я в недоумении смотрю на парня.

– Я за рулем, – стучу пальцем по виску, чтобы сначала подумал, а потом предлагал.

– Ты, кстати, тоже наказана, – влезает в наш диалог Настя, заставляя меня повернуться в ее сторону.

– Я? – повторно удивляюсь, округляя глаза. – Что-то не припомню за собой грехов. Или все-таки тоже накосячила, как и Гончаров?

– А кто две недели не приезжал в гости? – Птичка приподнимает одну бровь, всем своим видом показывая, что возражения не принимаются. – Поэтому, – тянет гласные буквы в последнем слове, не давая мне ничего возразить в ответ. – Ты сегодня остаешься ночевать у нас.

– Настена… – начинаю я канючить, однако получаю лишь категоричный ответ:

– С беременными спорить нельзя! Можешь даже выпить, я разрешаю.

Прыскаю от смеха, но все равно отказываюсь от алкоголя – нет вообще никакого желания что-либо пить или праздновать. Ужин, сытый желудок, а потом душ и сон – это программа максимум на ближайшие два часа.

– Кстати, – начинаю, когда ужин в самом разгаре. – Ко мне сегодня Валевский приперся на работу. Вот интересно, какая падла его ко мне послала?

Настя смотрит на меня, а потом медленно переводит взгляд на своего мужа. Точнее, мы это делаем одновременно, так как я начинаю понимать, откуда дует ветер.

– А чего это сразу «падла»? – как ни в чем не бывало произносит Захар и поднимает обе брови в немом изумлении. – Между прочим, я просто хотел помочь другу.

– Помочь, значит, хотел, – повторяю за ним слова, растягивая буквы и начиная закипать внутри. – Гончаров, я тебя придушу, – шиплю как змея, не отводя взгляда от своего собеседника. И тут внезапная мысль бьет мне в голову, и я немного остываю. – Погоди, – хмурюсь, наблюдая, как он расплывается в кривой улыбке, видимо, понимая, что сейчас на его голову свалится кара небесная в виде теперь уже моего гнева. – Ты отправил Валевского ко мне, не сказав, что именно я, – делаю паузу, глядя, как парень и дальше продолжает скалиться, – директор фирмы?

– Я просто прикольнулся! – прыскает Захар со смеху вместе с Настей.

Весело им, ты посмотри! И про разбитую машину, как я понимаю, они напрочь забыли!

– Я сейчас тоже прикольнусь и откручу тебе голову, – ворчу в ответ, однако не успеваю больше сказать ни слова, как у Гончарова звонит телефон.

Как же не вовремя неизвестный абонент прервал нашу «милую» беседу. Однако, как только Захар поднимает трубку и произносит единственное слово «Да», из динамика раздается грозный ор Валевского:

– Гончаров, я тебя придушу!

Вот сейчас еще один кирпич свалится на голову бедного Захара. Хоть в чём-то мы с павлином солидарны – даже фразами одинаковыми начали разговаривать.

Чур, я Гончарова душу первой, а ты, «мистер великолепие», становись в очередь!

– Я тоже рад тебя слышать, Рома, – усмехается Захар и подмигивает нам с Настеной.

Она, кстати, прыскает со смеху, слыша и грозный рев Валевского, и наблюдая за моим пылающим от возмущения лицом, однако именно ей я прощаю столь раздражающее сейчас меня веселье. Беременным надо побольше положительных эмоций – раз мое фырканье и крики павлина доставляют ей радость, то я готова еще пару нелицеприятных фраз высказать в его адрес и послушать, что он придумает в ответ.

Хотя, что он умного и нормального может придумать? Разве что…

– Ты же знал, что эта курица там директором работает, – продолжает вопить Валевский, прерывая мои рассуждения на тему его скромной персоны.

Кто? Я курица? Ах, ты… Да я за это тебе такую райскую жизнь устрою – будешь вспоминать и вздрагивать при малейшем шорохе! Прямо бесит до посинения и позеленения, от чего я закипаю еще больше.

– Передай ему, – излишне громко говорю улыбающемуся Захару, чтобы некоторые сволочи на другом конце прекрасно услышали мою гневную тираду, – что за «курицу» ответит.

– Не понял, – в трубке раздается удивленный голос Валевского. – Она что, рядом?

– Ага, – смеется Захар, ничуть не впечатляясь моим гневом. – И передает тебе пламенный привет, Ромаха.

Секундная пауза, а после Захар резко отодвигает руку в сторону вместе с телефоном и морщится, так как из динамика раздается истошный вопль раненого вепря:

– Гончаров! – хотя, нет, он не вопит, и даже не орет. В моем лексиконе не находится слова, чтобы описать этот громогласный рёв, который слышат, наверное, даже соседи через стенку. – Ты своей смертью точно не умрешь!

Все прыскают со смеху, кроме меня – что-то не тянет меня на веселье, даже несмотря на то, что Валевский попал в столь щекотливое положение.

И после этого он еще хочет от меня какой-то помощи?

Глава 5

– Пожалей Настену, – продолжает ржать Гончаров, правда, моя кислая физиономия его все-таки впечатляет, и он, извинившись, выходит из кухни.

Слава Богу, а то очередного ора Валевского я просто не выдержу! Вроде и нет его поблизости, а все равно он рядом – то в кабинете два часа назад, то в моих дурацких мыслях, а теперь еще и по телефону. Хоть на край света от него беги!

– Чего ты так взъелась на Рому? – Настена, как обычно, поражает меня своей наивностью и добротой.

– Потому что он, – я намерено делаю паузу, округляя глаза и глядя прямо на свою любимую подружку, – напыщенный павлин! – заканчиваю с довольным видом, после чего засовываю в рот кусок мяса, прогоняя непрошенные мысли и решая не расстраиваться из-за какого-то идиота, который возомнил себя пупом Земли.

– По-моему, ты ошибаешься насчет него, – Настя продолжает вещать своим спокойным тоном, вызывая лишь ехидную и кривую ухмылку на моем лице.

– Птичка, ты меня иногда поражаешь, – фыркаю, снова засовывая кусок мяса в рот. – Нельзя же быть настолько доброй. Вот скажи, что в нем хорошего? Но только так, чтобы я впечатлилась.

– Он верный друг, милый парень, очень веселый и позитивный, – она, как ни в чем не бывало, произносит слова одно за другим, как скороговорку, а у меня рука с вилкой застывает в воздухе, а дар речи на несколько секунд пропадает напрочь.

Мы точно говорим сейчас об одном и том же человеке? Валевский – милый и позитивный парень? Насчет друга спорить не буду, я с ним дружбу не водила, но того, что видела, мне хватило с головой, чтобы понять – он самый наглый, дерзкий, циничный и беспардонный тип из всех, кого я знаю.

Хотя он может прикинуться душкой, когда хочет затащить девушку в постель, но на общее положение вещей это не влияет. Плавали, знаем, каким он бывает милым. Иногда. Редко.

Ох, как же он меня достал за сегодняшний день!

– А еще он очень ответственный, честный, справедливый и… – Гончаров заходит на кухню, заканчивая пламенную речь моей супруги, от чего я только сглатываю невидимый комок в горле. – И друг хороший.

– Ты повторяешься, – только и могу произнести в ответ на столь откровенные заявления.

Надо же, я, оказывается, слепая – такое счастье не заметила и проворонила. Может, в монастырь податься с горя? Хотя, нет, повременю с рясой, ведь мне ещё этому павлину нужно перья выдернуть за «курицу».

Придется ему в следующий раз более доходчиво объяснить, как он заблуждается в своих убеждениях. А если не умничать, то…какой он все-таки павлин!

– Кстати, ты чего на него взъелась? – Захар садится на свое место, обращаясь ко мне.

– Вы сговорились, что ли? – я по очереди перевожу глаза с одной симпатичной физиономии на другу, поражаясь их наивности. – В нем ответственности и доброты кот наплакал! – подбираю самое безобидное сравнение, хотя после воплей Валевского и «курицы» (прямо бесит неимоверно!) в мой адрес можно было высказаться и похлеще.

– Не скажи, – не соглашается со мной Захар. – Он возглавляет крупную компанию, содержит огромный штат сотрудников, которым платит хорошую зарплату, приумножает капитал, – снова перечисляет парень «достоинства» своего лучшего друга. – Скажешь, не тянет на ответственность?

– А с каких это пор Валевский за ум взялся? – игнорирую я последний вопрос Захара. – Раньше его только клубы интересовали вместе с легкодоступными девицами, – я намеренно делаю паузу, наблюдая, как Гончаров с удивлением смотрит на мое лицо.

Интересно, какие эмоции он хочет там увидеть? Что я сейчас все брошу и поверю, что Рома изменился? Ха, ищите другую дурочку! Вон, сегодня в моем кабинете он проявил и свою воспитанность, и свою доброту, а так же сочувствие и понимание. Прямо не знаю, как теперь унести все это добро.

– А ты не в курсе? – влезает в наш диалог Настена, и я перевожу взгляд на такую же удивленную девушку, как и ее супруг.

– Не в курсе чего? – произношу слова чуть ли не по слогам, снова по очереди сканируя чету Гончаровых. – Я за личной жизнью Валевского как-то не слежу, и наглую рожу его видела сегодня впервые со дня вашей свадьбы, так что…

– Ваш поцелуй с Ромахой, как и совместное танго, покорили мое бедное сердце, – Захар закатывает глаза и прикладывает руку к груди для большего эффекта. – Это был шедевр!

– Мог бы и не вспоминать, – я лишь фыркаю в ответ, чем вызываю очередные смешки своей подруги.

Эффект был, да еще какой! Сначала я обомлела, когда узнала, что Валевский составит мне компанию в роли свидетеля на свадьбе наших с ним лучших друзей, затем потеряла дар речи, когда «его величество» прилюдно сделал комплимент моей неземной красоте, а потом…

Каюсь, но только исключительно своей совести – прибалдела от его жаркого поцелуя, а потом и от совместного танго, который мы исполнили «на пять баллов».

Но только потом, когда Рома поехал меня провожать домой, я снова в нем дико разочаровалась – ну вот как можно быть сначала таким очаровашкой, а после – надменным хамом и самоуверенным болваном?

– У отца Ромы случился инфаркт полтора года назад, – Захар, хоть и с опозданием, отвечает на мой вопрос, уходя от животрепещущей темы их с Настеной свадьбы. – Врачи запретили Борису Ивановичу нервничать, перегружать сердце и работать по двадцать часов. Пришлось Ромке стать наследником в прямом смысле этого слова, – с довольным видом заканчивает Гончаров, видимо, желая произвести эффект и хоть как-то повысить достоинства Валевского в моих глазах.

Вот почему, спрашивается, изначально нельзя нормально высказать свою просьбу (а не приказ), попросить помощи (а не выставлять ультиматумы) или просто спокойно поговорить? Неужели он считает меня такой уж черствой, безразличной к чужим проблемам, или холодной, как лед, к просьбам людей?

Может, я и не права в своем отказе, но уж очень сильно он меня вывел своим высокомерием и надменностью. Мог ведь нормально построить разговор – без приказов и ультиматумов. Хотя разве может Валевский общаться нормально?

Или это он только со мной ведет себя, как невоспитанный и высокомерный ублюдок?

Ну, ничего, красавчик, ты у меня еще попляшешь! Придется спустить тебя с небес на землю и научить правилам этикета.

Опять эти мысли о Валевском, будь он не ладен. Какая учеба? Какое перевоспитание? Даже слышать об этом не хочу, и думать себе запрещаю о Роме Валевском.

А уж встречаться с ним еще раз и подавно!

Глава 6

– Если ты решил надавить на жалость, Гончаров, то зря, – выдаю после минутной паузы, на протяжении которой мысли о павлине не покидают меня ни на секунду. Прямо как проклятие, ей-богу! – Ничего не имею против родителей Валевского, но лично он меня бесит. Если еще раз увижу его наглую рожу – придушу.

– Ты уж определись, кого первым душить будешь, – смеется Захар, откидываясь на спинку стула. – А то мы с Ромчиком еще подеремся, чья шея первый попадет в твои руки. Хотя, я бы предпочёл, чтобы Валевского, – он делает паузу, на протяжении которой пьет сок и испытывает мое терпение. – Мне умирать от удушья никак нельзя. Я скоро стану отцом, так что прошу учесть это при выборе наказания. Может, обойдёмся строгим выговором или твоим грозным взглядом, а? – решает хитрюга смягчить свой приговор, и тут же переводит стрелки на друга: – Думаю, Ромаха будет рад твоим объятиям, так как он у нас парень холостой, брачными узами не связанный, и даже, насколько мне известно, не состоящий в серьезных отношениях.

– Кстати, – я меняю тему, так как разговоры о наглом и самоуверенном Валевском меня порядком достали. – Ты бы брал пример со своего друга. А то он – директор, а ты, – намерено делаю паузу, наблюдая, как Захар сначала тяжело вздыхает, а после закрывает глаза, мотая головой из стороны в сторону, видимо понимая, куда я клоню.

– Так уже, – влезает в наш разговор Настена, второй раз за вечер загоняя меня в ступор. – Чего ты глаза таращишь? Почаще надо в гости приезжать.

– Гончаров! – как-то уж очень резко вырывается у меня, правда, в хорошем смысле этого слова. – Тащи коньяк. За это не грех и выпить, особенно если птичка разрешает.

Захар приободряется на глазах, и дальше вечер проходит веселее. Даже про разбитую машину эти двое хитрецов напрочь забывают.

Мы обсуждаем назначение Захара на должность генерального директора, больше не вспоминая о Валевском. И слава Богу – а то за последние несколько часов его стало слишком много в моей скучной и однообразной жизни.

Гончаров Алексей Владимирович, то есть отец Захарчика, решил уйти на покой и не придумал ничего другого, как назначить сына на должность директора своей компании. Как говорится, пора уже взрослеть, мой мальчик, и учиться брать на себя ответственность.

Захар поскрипел зубами, повозмущался для приличия, но под напором трех фурий (мамы, сестры и, конечно же, птички, которая встала на сторону женской половины семьи Гончаровых) согласился, о чем поведала мне Настена, когда мы лежали в кровати.

Супруга своего милая блондинка отправила спать в зал, заставив меня составить ей компанию на сегодняшнюю ночь.

– А не перебор? – я приподнимаю одну бровь вверх, когда моя любимая подружка расстилает кровать.

– Ты о чем? – она останавливается и с удивлением смотрит мне в глаза.

– Я о твоей обиде, – поясняю свою мысль, иначе такими темпами мы долго будем выяснять, кто из них двоих прав. А мне жутко хочется спать, и напрочь отсутствует желание вести длительные диалоги с нравоучениями. – Подулись, пошутили и достаточно. Зачем же сразу в зал? – усмехаюсь, глядя, как Настя начинает заливаться смехом и бьет себя по лбу, показывая мне, нерадивой, что несу я полную ахинею.

Оказывается, шутливая обида птички здесь абсолютно не при чем. Захар подхватил простуду, и даже четыре дня жил у родителей, чтобы не дай Бог не заразить Настену. В ее-то положении болеть категорически запрещено, вот они и решили перестраховаться, временно ночуя в разных комнатах.

Под звонкий голосок своей подружки засыпаю быстро – такое чувство, что вагоны разгружала, а не целый день в офисе просидела. Усталость берет свое, и через пятнадцать минут после того, как моя голова касается подушки, Морфей забирает меня в свое царствие.

И снится мне (чтоб ему пусто было) Валевский. Даже во сне он меня преследует – никуда от него не скрыться.

Рома улыбается, проводит рукой по моему лицу, глядя прямо в глаза, а на меня нападает ступор – вроде и хочу отстраниться и остановить его, а не могу. Губы парня касаются моих – сначала нежно, аккуратно, едва дотрагиваясь до пересохшей кожи, а затем жарко, страстно и слишком нагло. Он пытается захватить меня в свой плен, а у меня нет сил сопротивляться. Да и желания, как оказывается, тоже…

* * *

Будильник звонит в самый неподходящий момент, когда я только собираюсь снять футболку с Валевского. Просыпаюсь и мысленно стону, не отойдя окончательно от полуэротического сна с участием павлина, картинки которого то и дело всплывают в моей памяти.

Господи, только этого мне не хватало – теперь целый день сиди, Карина, и вспоминай свой сон, который уже крепко поселился в твоей голове и даже не собирается оттуда выветриваться!

Ладно, проблемы будем решать по мере их поступления, а сейчас сначала водные процедуры, затем макияж, завтрак, которым нас с кривящимся Захаром пичкает Настена, и дорога до офиса.

– Кстати, жених на новом месте приснился? – интересуется Гончаров, когда мы сидим за столом и жуем бутерброды. Я даже на пару секунд замираю, услышав этот вопрос.

Кстати, от вредной птички по утрам не так-то легко избавиться. Помню, все четыре года, пока мы с ней жили в общаге в одной комнате, и последующие два уже в моей квартире, она меня постоянно заставляла есть по утрам. И возражения не принимались ни в каком виде.