Окошко с геранью

Александр Малиновский

Окошко с геранью

* * *

Верность

«Под открытым синим небом…»

Под открытым синим небомЕм арбуз я с чёрным хлебом.Конь буланый у меня —Не могу я без коня,Как без этого вот неба,Без арбуза с чёрным хлебом…Мне отчизна – даль без края.Для чего же мне другая?..

«В шорохе шагов лосиных…»

В шорохе шагов лосиных,Вдалеке от суеты,Меж трепещущих осинокВсюду виделась мнеТы.Шёл к твоейЛесной сторожке,К говорливому ручью.Шёл, тебя боясь немножко,Не мою,Но и ничью.

«Ветер шумный, шальной, непогожий…»

Ветер шумный, шальной, непогожийСтайку листьев несёт над водой…Потемнело как быстро. Похоже,Дождь пройдёт проливной.…Громыхают раскаты над кровлей,Соберу свои снасти рыбачьи.Хороша после дождика ловля,Пожелайте мне, люди, удачи.

«Я тебя ревную даже к солнцу…»

Я тебя ревную даже к солнцу.Я таким ещё ни разу не был.Распахнув весёлое оконце,Ловишь нежность, льющуюся с неба.Что бы там друзья ни говорили,Как бы ни лукавила родня,Нежно улыбаешься светилу,А украдкой смотришь на меня.

«Хоть ты со мной и весела…»

Хоть ты со мной и веселаИ даришь мне цветы,Но знает, знает полсела:Другого любишь ты.Хоть сердце болью порослоИ часто я грублю,Но знает, знает всё село:Тебя одну люблю.

Весеннее настроение

Под грачиные овацииПо субботам навигациюБани открывают.Печи разом затопились.Кучкой яблони столпились —Провожают.По воде весенней, талойМчатся клёны запоздало —Догоняют.У колодца вёдра – склянки,Две соседки – две смуглянки —Отбивают.Я б и сам уплыл далёкоНа корыте однобоком.Но родные смотрят строго —Не пускают.Всё!

Сторона родная

Сторона родная,Болен я тобой.Справа – степь без края,Слева – лес с рекой.Церковь посрединеИ зари костёр.Край ты мой низинный,Радостный простор.Не был здесь полгода —Мчал на поездах.На Самарке в водуПадает звезда.Загадать успеюСветлое желанье:Мне б с землёй моеюЖить без расставанья.При любой погодеТвой я навсегда…На Самарке в водуПадает звезда…

«Я был рабом в любви своей…»

Я был рабом в любви своей,И был царём, и был гонцом.Был мудрецом и был юнцом —Татарником среди полей.Я так любил, что землю с небомБлагодарил за дар любить.Каким я был, тебе судить,Но я тобой любимым не был.

А путь далёк

Уж близится рассвет…В пыли дорожнойШагать босому мне не привыкать.Ещё вокруг темным-темно,Но можноВдали полоску леса угадать.А путь далёк.И лес уж за спиною.И робости в открытом сердце нет.Пусть жизнь меня одарит новизноюИ утренний пусть улыбнётся свет.

«Суров мой быт. В нём горечи немало…»

Суров мой быт. В нём горечи немало.Но разве ж в горечи вся суть?Досталось сердцу средь любви обвала,Но ты внимательнее будь.И ты увидишь будто внове,Сквозь недосказ и суету,Во вздохе каждом, в каждом словеИ боль, и дерзкую мечту!

«Отколобродил дождь. И враз отмылись…»

Отколобродил дождь. И враз отмылись,Почистились окрестные дворы.И в светлых лужах выси отразились.И огласились смехом детворы.И так на солнце лица засияли.Так были дети в выдумках щедры!Что я забыл про все свои печалиИ все стихи забросил…До поры.

Затворник

Затворником прожил я две недели.Писал стихи. Но дни летели.И одиночества прекрасные плодыУж стали ни к чему. Мне ты,Лишь ты нужна была. И мнеВ моей весенней сторонеНаскучило сидеть под крышей,Я отложил стихи и в рощу вышел.В шумевших зеленью лесах,В необозримых небесах,В былинке серой у дороги,В осинке тонкой – недотроге —Всё пело о тебе одной —Всё было песней молодой.

Кузьмич

Ладил на Самарке он плотину,Ставил первый на селе движок.И впервой артель свою покинул,Лишь когда серьёзно занемог.Обласкал хозяйским взглядом сени,Тяжело присел у верстака,А к полудню на простор весеннийВышел со скворечником в руках.Окружённый ребятнёй весёлой,Молотком по крыше постучал.И пернатых первых новосёловДля себя – последними назвал…

Ветла

У реки, на бугре, где тропинка кончается,Там седая ветла и скрипит, и качается.И в холодной ночи, опустившая ветви,Что-то шепчет своё под метели и ветры.Но не холодно ей, не от холода стынет,Будто горе сечёт, будто плачет о сыне.Ей бы, матери, весть – пусть совсем небольшую.Вот и вышла она на тропинку лесную.Вот и плачет, и шепчет, и смотрит вокруг —Нет ни старых друзей, ни недавних подруг.Есть лишь тёмная ночь, одинокая старость.Тихо плачет она. Долго ль плакать осталось?

«Какие это радостные дни…»

Какие это радостные дни —Кругом столпотворенье, мы – одни.Под окнами, на площади, где смех,Искрится новогодний первый снег.Как в заговоре мы соединились —В обители твоей уединились.Ты, смелая, сама сожгла мосты.Весь мир огромный мой сегодня – ты.Всю ночь на площади цветут огни —Кругом столпотворенье, мы – одни.

«Мысли мои все о нашем свидании…»

Мысли мои все о нашем свидании.Выйду ли в поле, лесами иду ли,Ветры какие в лицо б ни подули —Мысли мои все о нашем свидании.Мысли мои все о нашем свидании.Видится мне оно в летнюю пору.Знаю: не быть ему лёгким и скорым,Мысли мои все о нашем свидании.Мысли мои все о нашем свидании.Помнишь ли так вот и ты обо мне?..…День отгорел – и угас в тишине,Мысли мои – все о нашем свидании.

Песенка

Ночью выпавший зазимокИзменил всё на пруду.Что же: жизнь неумолима,Срок придёт – и я уйду.Как следы мои в порошу,Я исчезну, не вернуть.Дорогой моей, хорошейКто облегчит трудный путь?Дорогой моей, хорошейКто расскажет о весне?Что в пути согреет? Может,Может, память обо мне?

Гармонист

…Салазки снарядили за Серёжкой —По улице везут под вой метели…Опять его певучую гармошкуПослушать наши бабы захотели!(В село за похоронкой похоронкаС большой войны торопится, летит.И почтальонка – рыжая девчонка —Давно в глаза соседям не глядит).…Тепло в избе от бабьей пляски нервной.(Без пляски ведь замёрзли бы совсем!)Гармошке той – уже лет сто, наверно.А гармонисту скоро будет семь.Играй, гармонь!.. Не детскими глазамиГлядит мальчишка вдаль. И не речистСидит отец с пустыми рукавами.В округе – бывший лучший гармонист.

«Я по характеру, как пьяница…»

Я по характеру, как пьяница:Строку лишь только пригублю,Рука к перу с бумагой тянется,Я вновь тоскую и люблю.И вновь я мыслю, как о чуде,Всю ночь под крики петухов,Что скоро мы с тобою будемВдвоем!…И никаких стихов!

Город Самара

Хормейстеру Владимиру Ощепкову

Святый старец Алексий недаромНапророчил в лихие года,Что быть городу в устье СамарыИ стоять ему здесь навсегда.Много дней и воды убежало,Плыли барки по Волге, челны…Зарождалась, росла и мужалаЗапасная столица страны.Молодецки судьба развернулась,Есть откуда нам силушку брать.Эта сила недаром проснулась,Силе этой любое под стать.Как светлы здесь весенние зори,Как улыбчиво смотрят вослед.Может, кто-то со мной и поспорит,Но приветливей города нет.Не челны, а ракета речнаяНа просторе на волжском летит.Ах, столица Самарского края,У тебя ещё всё впереди!

Дорога

В мире много дорог,В мире много путей.Есть дороги полегче,Есть пути потрудней.А вот эта одна —Всех трудней потому,Что дороженька эта —К себе самому.

«Зимою прошлою здесь дуб спилили…»

Зимою прошлою здесь дуб спилили.В лесу большущем – экая беда.Едва спилили – позабыли,Но мне он помнится всегда.…Бреду заросшею тропинкой.И вижу, подойдя к бугру,Дубочек тонкой паутинкойЗвенит, качаясь на ветру.И так светло в душе вдруг стало,Как если бы зажглась звезда.И сердце так затрепетало,Как никогда, как никогда.

Благодать

А мне – от городского шумаУдарившемуся в бега —Мила родительская шубаИ деревенские снега.Мила старинная двухстволка,Хоть поржавевшая она.И над осиновыми колкамиМила линялая луна.Мне здесь, наивному, поверитьЛегко в земную благодать:Что люди – братья все! А звери?…В них, как в людей, нельзя стрелять.

«В синеющие дали песня…»

В синеющие дали песняНад равниной степной летит.Умри сто раз, сто раз воскресни —От светлой грусти не уйти.Как не уйти от чувства родины…На большаке, где пыль клубится,В кустах разросшейся смородиныМелькнул платок твой синей птицей.Мелькнул. Пропал. Вновь появился.У леса дальнего исчез.И там – на горизонте – слилсяС трепещущим платком небес…

С ружьём

Вскрикнет ли выпь на болоте заросшем,Или кукушка прольёт свою грусть,Всё-то мне кажется, будто о прошлом,Будто о давнем грустит моя Русь.Руку кладу на цевьё, замираю.Что ж не стреляю? Молчу отчего?…Будто боюсь, что сейчас расстреляюСебя самого,себя самого…

Осеннее

А я не привыкну жить,Живу на земле впервые…ХочетсяМне говоритьВсем людямСлова простые.Своё хочу сказать земле,Клёну,Чей лист догорает…Поют петухиНа селе.В сердцеИ в небе —Светает.

Озеро песчаное

Брату Петру

На Песчаном теперь уж завалы,И на кручах – снега до небес…Как с тобой нас тянуло бывалоВ наш редеющий старенький лес!Но с какою тоской мы смотрели(Погорельцами в куче золы),Как из ближних лесничеств артелиДеловито валили стволы.И до ночи кричали сорокиНад рыжеющим голым бугром.И казался лесничий нестрогийС этих пор нашим личным врагом……Приезжай! Здесь у светлой водицыНынче снова шумит молодняк.Посидим, похлебаем ушицы…Жаль лесничего. Умер на днях.

Вечность

Мы шли к селу. Далёкий скрип тележныйМне душу бередил. А на границеБольшого леса и небес – неспешноСадилось солнце огненною птицей.Смеркалося, когда дороги млечнойНад нами засветилась полоса.И показалось мне, что мы с тобою вечны,Как эта даль и эти небеса…

«…Поговори со мной чуть слышно…»

…Поговори со мной чуть слышно.Я рад врачующей печали.Мы уж довольно покричали.Поговори, коль с болью вышлаИз нас дурная глухота…Пусть не пугает простота.Ведь вместе с ней – уменье слушатьВновь обретают наши души…Поговори со мной чуть слышно,Мне голос твой сейчас так мил.…Я рад: услышал нас ВсевышнийИ потихоньку вразумил.

Школа

Юле

Ты была деревянная, серая,Белокаменной стала теперь.Ничего тут, видать, не поделаешь,Никому не уйти от потерь.Как светились резные наличникиИ сияло крылечко во мгле!Где ж теперь вы, былые отличники?Разметало вас всех по земле.Стали все вы почти знаменитымиИ в далёком живёте краю.Никакими на свете магнитамиНе затянешь вас в школу своюОтзовитесь и вы, неотличники,Дорогие мои пацаны.Никакими рублями наличнымиНе искупишь давнишней вины.Снова в новую школу наведаюсьИ пойму, что чужая она.Почему же я ей исповедуюсь?И зачем же она мне нужна?Знаю, преданность – дело негромкое.Потому помолчу до поры.Что ж мы, глупые, делаем, комкаяНевозвратного детства дары…

«Ах, вот он, комочек Отчизны…»

Ах, вот он, комочек Отчизны —Поющая в зелени птаха!Я знаю: умру не на плахе,Умру – от любви к этой жизни!С рожденья дано нам так много!Я чувствую сердцем такое,Что нету мне в жизни покоя,Во мне постоянно – тревога.За всё, что живёт и ликует,За всё, что страдает и плачет.Не знаю, как жить мне иначе,Как выдержу ношу такую!..

Одиночество

Осенний лес и холоден, и пуст.Ноябрь настал.Какая тишь кругом!И только гулко раздаётся хрустВалежника под мокрым сапогом.Один лишь дуб хранит свою листву,Как лета дарИ как о нём печаль.Глаза мои всё ищут синеву,Но нет её, есть лишь седая даль.Я не могу не думать о тебе.И что мне делать с этаким собой?…В моей такой изменчивой судьбеТы словно летний лучик золотой.

Берёза

Г-ну Меддоку

Мы сюда приехали по делуИ проделали путь не близкий.В России зовут берёзу белой,В ваших штатах – серебристой.Я характером нетерпеливый,Вы, очевидно, достаточно истовы.Ваше название красивое,Пусть будет берёза и серебристою! США, Блюмфельд, 1987 г.

«Любил девчонку в юности…»

Любил девчонку в юности:– Тамарка, —Твердили губы, но тайкомК речушке с именемСамаркаНочами бегалБосиком.И песни там,Ещё не спетые,Шептал,И тихая листваДарила мнеПечали светлыеИ задушевные слова.С тех пор прошлоНочей так много…И мне ручейШумит вослед:– Ты к речкеВытоптал дорогу,А вот тропинкуК милой —Нет.

«У меня такое чувство…»

У меня такое чувство,Будто я не жил.И не я – другой когда-тоПеснь мою сложил.Будто ни одну из женщинЯ не целовал.На пути своём нелёгкомГоречи не знал.И на праздниках весёлыхНаших юных днейДля тебя другие пелиО любви моей.Всё смотрел в твоё лицо бы,Глаз не отрывал.Ни о чём и никогда быЯ не горевал.Я былое раньше вспоминать любил,А теперь такое чувство, будто и не жил.

Сны мои

Валерию Ерицеву

Знаешь, мой друг, мне часто так снятсяНаши поля, перелески, жнивьё.Надо бы, что ли, почаще встречаться,Как-то не так мы, наверно, живём.То нас потоком несёт на стремнинуМимо отеческих тёмных ворот,То попадаем в богемную тину,То суета нас берёт в оборот.Я ведь о чём загрустил ненароком,Тихо травинку в зубах теребя:Наше ли это и будет ли впрок нам,Что забываем порой про себя?Спой мне про степь да про Волгу про нашу,Много ль осталось нам радостных дней!Я ж – помолчу, я послушаю, ставшийС песней твоей и мудрей, и светлей.Знаю, мой друг, нам с тобою не частоТихо попеть удаётся вдвоём.Надо бы, надо почаще встречаться,Как-то не так мы, не так мы живём…

«Чуть истину затронуть. Слегка обжечь любовью…»

Чуть истину затронуть. Слегка обжечь любовью —Не в омут тёмный головой, а так —лишь для игры.Не жечь себя на людях, не обливаться кровью,Коль надо – отступить.И молча ждать своей поры.Жизнь не торопить. Ум оставлять свободным,И тайный смысл во взгляде больше не искать.Что это? Трусость или инстинкт природный,Чтоб выжить? Я не знаю, я боюсь солгать.

Америка

Как хлебную корку,В далёком Нью-ЙоркеЯ память о нашей Утёвке храню.И, наши просёлкиПрипомнив в Нью-Йорке,На импортный лад я зову «авеню».Как будто сугробы,Стоят небоскрёбы —За ними увидеть рассвет тяжело.Но душною ночьюВо сне, как воочию,Я вижу далёкое наше село……Я гостем желаннымВ домишко саманныйПриеду и будет, о чём рассказать.А нынче – не скрою,Я через чужоеНамного стал больше своё понимать. Нью-Йорк, 1987 г.

Свобода

…Бывший лётчик торгует конфетами,Рядом бывший танкист – сигаретами,Чуть поодаль, с «бычком» на губе,Некто – «корочками» КГБ…И вот это – итог обещаний?Бесконечна шкала обнищаний.Лишь мечта о нездешней свободеВсё никак не угаснет в народе…«Мы ещё поживём! Только б – выжитьСредь ворья да финансовых выжиг…»…Затонувшей страны ветераны —Совести нашей рваные раны. 1989 г.

Маме

Я оттого, наверное, счастливый,Что нет тебя на свете терпеливей.Что, где б ни шёл и где бы я ни ехал,Ты мне откликнешься далёким эхом.Я оттого, наверное, счастливый,Что не была ты слишком говорливой.Когда беда грозила хваткой волчьей —Переносить её могла ты молча.Я оттого, наверное, счастливый,Что нет тебя на свете бережливей.Что собираешь сердцем понемногуВсе радости мои. И все тревоги.

Мой Дунай

«Дунай, Дунай, Дунай – такой голубой» —Наверно, так было бы, будь ты со мной.Горы, вода – всё зелёного цвета.Где же ты, с кем же ты? Нет мне ответа.Как тяжела мне зелёная скука —Невыносима с тобою разлука. Вена, 1990 г.

«Звонят колокола в соборе Троицком…»

Звонят колокола в соборе Троицком,Птичий грай на краю моего села.Жизнь наладится, наша жизнь устроится,Только б с рельсов она совсем не сошла.Только б она с металлическим лязгомНе прошлась колесом по больной груди.Что дадут нам политические дрязги?Там ли ищем спасительные пути?На магистралях чужих не устроиться,Своих не имея. Напрасно пенять.Звонят колокола в соборе Троицком,Впереди бессонная ночь у меня.

Страна Гефион[1]

Виктор Гюго был прав в утвержденьи своёмбез сомненья:Величие нации не в количестве населения.Об этом я думал, покидая Данию.Увидел здесь много я, сверх ожидания.Чуть больше Самарской губернии, ДанияЯвляет отрадный пример созидания.Цвети, Кёбенхавн, – в тебя я влюблён —

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Гефион – дочь великих скандинавских богов Асов, богиня плодородия, получившая от шведского короля Гюльфи земли Дании.