Teologica

Розовым сном моему королю.

Белые пальцы. Колючий забор.

Черные вышки и тихие песни —

Ты далеко, но, наверное, мы вместе,

Если однажды не щелкнет затвор.

Если под вечер не скрипнет петля

И не появятся сны в униформе —

Буду стоять на уездной платформе

И провожать в долгий путь поезда.

Вольск, октябрь 97 года

На века

Неизвестно зачем,

Непонятно куда

Твои черные мысли

Уносит вода,

И стремятся снега

Схоронить навсегда

Мой покой на земле,

Где немые стада

Грустно топчут луга,

И чья-то рука

Вознесет берега

До небес. А пока

Я останусь с тобой

Без причин и немой,

Но согретый строкой

И отпетый рекой —

Той рекой с бесконечной

Священной водой,

И рукой, что возносит

Скалистый прибой

Над тобой, надо мной

Где укажет святой,

На погост и покой

На года, на века.

Вольск, 05.04.97 года

Сюда

Здесь нет идей, здесь нет дорог,

Здесь каждый сделал все, что мог,

Нас полюбили лишь за то,

Что мы держались за курок.

Звонок в фойе. Пустая дверь —

И сосчитай их всех теперь,

А вьюга, что ворвалась в дом,

Бьет стекла, словно дикий зверь.

Замок, засов. Смотри. Иди

Дорогой той, где шли цари

И пели птицы о кострах

Бетонной и пустой любви.

И я был смел, и я кричал

Тем тварям, что сожгли причал.

Здесь каждый сделал все, что мог

И каждый, исходя на крик, смолчал.

Сюда брели всю жизнь прожить,

Любить, бросать, других любить,

А уносили их в гробах

И крови с нас уже не смыть.

Церковный звон. Господень дар

И тот же все: «Аллах Акбар!» —

Попробуй в эти дни зайти

Простой, как дети, superstar.

Вольск, 14.04.97 года

* * * (Он стоял и смотрел…)

Он стоял и смотрел

На дом, который молчал,

Он был бледен и бел,

Он оставил последний причал.

На холодную землю

Он лег лицом в траву —

Он-то верил, что сны

Теперь никогда не найдут.

Вольск, 20.06.97 года

Двадцать один аморфеоз

Уходил под воду,

Улетал под мины

Долей кислорода

На больные спины,

Он ломал спирали,

Он срывал печати —

Все его достали

Даже Богоматерь.

Грыз асфальт зубами,

Трогал снег ресницей —

Все его предали

И пришлось стать птицей,

Как остатком спирта,

Как осколком водки

Под последним кайфом

Передозировки.

Он прощал и плакал,

Он смотрел и видел,

Как один зевака

Небеса обидел.

Он сидел на многом,

Он терпел немало,

Когда спорил с богом

Или с чем осталось.

Метадоном белым

Он спасал пропавших.

Красногубым пéром,

Королем не ставшим,

Он пером кололся,

Если шприц тупился,

Слеп, кричал и ползал,

Плакал и простился.

Заполнял журналы

И учетный номер

Ставил тем, с кем мало

Или много вспомнил.

Все летели к черту,

Всё в Аид спускалось —

Он уже растертый

В аспирин и в жалость.

Жмут тугие лямки

И воняют ноги —

Снова под «афганкой»,

Снова мы не боги,

Мы – ненужный мусор,

Мы – большая урна

Всё в которой грустно,

Всё в которой дурно.

Наплевать на рифмы

И наказы старших,

Налетев на рифы,

Став на вечность младше,

Отпустив бородку,

Осушив поллитра,

Как осколок водки,

Как остаток спирта.

И теперь шинелью

Утираем слезы,

Мы корчуем ели,

Чтоб сажать березы.

Плоскостенный камень,

Плоскогубый ветер —

Мы рожаем знамя,

Мы уже не дети.

Ну а он, как глина

В килограмме соды

Улетал под мины,

Уходил под воду,

Из незримой пушки,

Убивал не спящих;

Войны – не игрушки

Здесь сыграешь в ящик.

Что мне делать с тенью,

Подбирая пулю,

Упиваться ленью

И крутить ей дули?

Я – большая сфера,

Я – глоток цикуты,

Я знаток Гомера

И убийца Брута.

Под водой, на иле,

С миной, под цепями,

Я – кусочек пыли

В оркестровой яме.

Вольск, 02.04.98 года, 21:00

К тайне Сим

Без дна и крыши. Без тебя.

Без нежных рук и белых снов

Я постигаю смысл огня,

Как свет собора без крестов.

В полночной краске летних дней

Я обручусь с моей мечтой,

И оседлаю тех коней,

Что в ночь уводят за собой.

Я буду странник и монах

Твоих шагов – шагов любви,

Пусть будет зло, пусть будет страх —

Ты только молча позови.

Своим дыханием на стекле,

Что держит, словно бездну, ночь,

И что не сможет Сатане

В его движениях помочь.

Ты помолись… Я буду слеп,

Как зомби запаха волос,

Я между звезд найду ответ —

Ты только в них вдохни вопрос.

И я вернусь к твоим глазам

И к пантомиме бледных рук,

Я нагадаю по слезам,

И заново начнется круг —

Дорога вниз путем наверх

Зарядит пульсом мой маршрут,

И я уйду искать для тех,

Кто в коме остается тут.

Ты будешь ждать, читать псалмы,

Взорвутся солнце и луна,

На самом деле это – мы

Без чистых мыслей и без дна.

Вольск, 24.06.98 года

Но все-таки месса

Точеные губы сжимались в систему

И медленно плыли по каменным рекам,

В себя поглощали кровавую пену,

Излитую в воды больным человеком.

Прищурился город в ехидном оскале,

Набросил сеть улиц на голое тело,

Вгрызалось под кожу все то, что ласкали

Мы будучи старше последним пределом.

Крючки тротуаров ловили наш запах

И рвущийся в клочья живой эпидермис,

И красные пятна в чудовищных лапах

Тащил в свои норы немой иноверец.

Врывались в плюсы перекрестков трамваи —

Электроживотные, дети прогресса,

Варилась в бульоне инстинктов желаний

Не черная даже, но все-таки месса.

Вольск, 26.06.98 года

из альбома «Никому не» (1998)

*** (Плавно плавит гроза)

Плавно плавит гроза

Парафин твоих лет.

Он старинный поэт,

Он дрожит, он слеза

На лице всех ветров,

На конце тех начал,

Где, как ты, я кричал,

Но не слышали слов.

И в пустынях дворов,

И на свалках больших,

Обернувшийся в стих

Пионерских костров,

Отравляющий газ

Мне махнет под ребро.

Он, как шелк, серебро

Плавно сплавит в пластмасс.

Вольск, 16.09.98 года

Вечная платина

Напряжения мыслей

Через взгляды историй

Стать готовы убийцей

И сподвижником боли,

В нас закапав кристаллы

И взрываясь от страха,

Как чужие порталы,

Как последняя плаха.

Космогеновой пудрой

Запудрив, что было,

Просыпается утро

В белой пене от мыла.

В тонкой власти кефира,

В свежесваренном кофе

Я хожу по квартире,

Как Иисус по Голгофе.

Телефонят и пишут,

Кто остался за дверью,

Пусть они не услышат,

Как скребутся к нам звери —

Белогрудые птицы

С серебром вместо крови

Стать готовы убийцей

И сподвижником боли.

Зачеркнув календарный

Год на миг переправив,

Мы за все благодарны,

Чаевые оставив

Всем лакеям подъездов,

Всем маньякам на свете,

Депутатам партсъездов

На email в интернете.

Так давайте напьемся,

Наливая и плавя,

И на утро проснемся

Брови в зеркале править —

Выпьем литр текилы

И поспорим о мире

С белой пеной от мыла,

Со следами кефира.

Вольск, 17.12.98 года

Сбитый с ног

Механизмы железной любви

Поглощает холодный огонь,

И усталость металла равна

Красоте электрических звезд.

От распада молекул тепла

Мне спокойно и тихо в тебе,

И горит сумасшедшая ночь

В белом море тугих простыней.

Говори мне о дальних садах,

И о солнце, что сдáлось врагам,

О предательствах желтой луны,

Обо всём, ведь мы еще здесь.

Я не верю уже никому,

Даже чистой и белой тебе —

Я как будто и не был с тобой,

Потому что не чувствовал джаз.

Вольск, октябрь 98 года

из альбома «Дримз» (1999 – 2000)

Наутро

Через бурю, через гром,

Через десять тысяч лет,

Под резиновым теплом,

Под люминесцентный свет

Наглотались темноты,

Надурманились рекой,

Как последние скоты

Мы уходим за весной.

Поиграв в блестящий пух,

Истерзав невинность слов,

Мы пытаем мысли вслух

Про напившихся богов,

Про потерянные дни,

Про насилующий асфальт,

Про пути, где шли они

В свой последний Бухенвальд.

А наутро брызгал свет,

И в похмелье белых стен,

Мы вскрывали, как паштет

Теплотрассы бледных вен.

Вольск, 19.02.99 года

Откровения

Знаешь, я был много раз с темнотой,

Я был её перламутровый раб —

Темень играла с моей наготой,

Как с голой жертвой играет сомнамб11.

Я видел ночи немые глаза

И разговаривал с белой звездой,

Капал в туман, будто неба слеза

И уводил полземли за собой.

Знаешь, я стал перфоратором снов,

Я научился плавить металл,

Чтобы потом для извечных оков

Странный Морфей его в цепи ковал.

Чтобы курили желтый ислам

И христианство в иконах зажгли —

Веришь, я может быть был даже там,

Где от пространства остались угли.

Вольск, 12.03.99 года

Небо без облаков

Горят кострами наши мечты,

И плачет воск, и капает в снег.

Тогда, когда мы были на «ты»

Меж нами сидел чужой человек.

И я чужой. И время не то,

И слезы нас в память зовут.

К тебе вернусь лет через сто —

Я сам себе и король и шут.

Мы плачем, как оттепель бледной весной,

И стынем. Мы – желатина стакан.

Когда-то я был болен тобой,

Как смертью больны зарин12 и зомáн13.

И письма наши похожи на прах,

По коему стонет взорванный плач,

Я понял в крови языческих плах,

Что сам себе и судья и палач.

Когда-нибудь. Может. Будет любовь

Дрожать в знаменах наших полков —

В старье подъездов, в вони дворов

Мы станем небом без облаков.

Струна, ошибаясь, делает джаз,

И тянет нервы эта струна.

Такую боль я видел не раз —

Я сам себе и солдат и война.

Вольск, 31.03.99 года

* * * (Накорми меня светом…)

Накорми меня светом

Фар на забытых дорогах,

Я устал от движений

Бега от собственной тени.

Я был радостным летом,

И это – совсем неплохо:

В мягкой поступи лени

Терзаться в волнах значений..

Ты ведь помнишь, как вместе

Мы гуляли по лужам

И ловили костры

Водой кривых отражений.

Ты хотела невестой

Войти в эту зимнюю стужу

Как итогом игры,

Где я устал от движений.

Надоело писать

Пером неровные буквы,

Ставить точки на том,

Как все в этих днях нереально.

Кто же смог бы нам дать

Такие часы и минуты,

Где б остались вдвоем

В тишине эрегируемых спален.

Где сказали, что ночь

Сохранила все стремные тайны

Наших сломанных рук,

Ищущих лето в пространстве.

Где звезде не помочь,

Что падает в дебри окраин,

И сердец ее стук

Учит луну улыбаться.

Вольск, 22.04.99 года

* * * (Поцелуй меня так…)

Поцелуй меня так,

Чтобы стало тепло,

Чтобы горький коньяк

Наливался в вино.

Я хочу помнить сны,

Я хочу знать о том,

Как богиню весны

Ты смешала с дерьмом.

Знать пугающий скрип

Твоих старых дверей

И почувствовать грипп

В организмах людей

Где стирали черты

И пророчили грязь,

Мы сжигали мосты

Как последнюю связь.

Вольск, 08.09.99 года

На пыльных мостовых

Я жду тебя под пылью мостовых,

В немых кафе, где прячут в зеркалах

Свою любовь и этот странный стих,

Что я писал иголкой на руках.

Я жду тебя во взглядах тех людей,

Что не бояться заходить сюда,

Чтобы открыть безумие идей

И не вдохнуть в них жизни никогда.

Я знал тебя, как знает свет звезды

Свой долгий путь с начала до конца,

Как помнят рыбы скользкий бег воды

И понимает смертник цель свинца.

Я провожал тебя закатом в ночь,

Встречал рассветным криком голубей —

Я смог бы все, чтобы потом не смочь

Забыть тебя в названиях этих дней.

Ты уходила, плача в образа,

И возвращалась с ветром налегке —

Горели сказкой дикие глаза,

Облизывая розу на руке.

Ты умирала, но не в этом суть —

Мне говорили плакать на кресте,

И что тебя во веки не вернуть…

Ты воскресала рифмой на листе!

Я жду тебя, теряясь в именах

И телефоном космос обзвонив,

Прощупав преисподнюю в зеркалах

И рай на тысячи лет опередив.

Ты приходи, я приготовлю сон,

Я накурю постель, расплавлю воск,

Я буду выть с волками в унисон,

Чтоб ты вошла калибром в бледный мозг.

Вольск, 08.06.99 года

* * * (Он был в миллионах вселенных…)

Он был в миллионах вселенных,

Он знал миллиарды галактик,

Расстреливал военнопленных,

Как сотни движений и статик.

И тысячью глаз в атмосфере

Он видел, что падает космос,

Он был только облаку верен,

Хоть это и было непросто.

Ковал сапогами железо

И чувствовал время дрожанием,

Разрядом из серии «пьеза»

И музыкой солнцестояния.

Он верил, что мысль бесконечна,

Что боль искажает пространство,

И сказка все так же беспечна,

Как господа белое братство.

Вольск, 01.07.99 года

Вечного скитальца

Долетай до неба, возвращайся снегом

Мягким и пушистым в грубость моих пальцев,

Пролети над ветром легким тоном бега,

Жестом неумелым вечного скитальца.

Я возьму в ладони холод блеклых красок,

Все твои миноры и немного дальше,

Ты растаешь в страшной сути лисьих сказок,

В грусти томных песен без единой фальши.

Ты заплачешь солью радости и смерти,

Превратишься в воду, растворишься в теле.

У нас станет лавинг, у нас будут дети,

Только донести бы мне тебя в постели.

Только б тронуть чудо в пламенных ладонях

И успеть заметить на щеках багрянцы.

Пусть рыдает ветер – он тебя не тронет,

Я спасу одежды вечного скитальца.

Вольск, 12.09.99 года

Музыки убийца

Отмывая этот странный полдень

Золотым песком в руках бродяги,

Мой Иисусе ни на что не годен,

Разве что сколачивать коряги.

Разве что взбираться на Голгофу

И рыдать оттуда чистым словом,

Что сплетут в мирские катастрофы,

Ангелы развеют по дорогам.

Это всё усталость от скитаний.

Я намажу кровью свои уши,

Чтобы превратиться в странца маний,

Чтобы хоть безумный стал бы слушать.

Я глотаю пыль дорог на плаху,

Я измазан в черной едкой пыли,

Я молюсь и жалуюсь Аллаху

Все о том, что подвиг мой забыли.

Я грызу как белый сахар камни,

И ломаю зубы, и рыдаю —

Может быть хоть так, стучась во ставни,

Попаду в ништяк чужого рая.

И срезаю крылья альбатросам,

Вырываю плавники дельфинам,

Понимаю, что войти непросто

В двери неба, прошагать по спинам,

Изломать суставы каблуками,

Высосать мозги и стать богаче —

Я играю в песни с кандалами,

Надевая робы от Versace.

Мажу щеки пеплом и росою,

Пришиваю крылья мертвой птицы —

Я глаза от света фар прикрою,

Когда стану музыки убийцей.

Вольск, 05.10.99 года

Ариведерчи

Обломкам снов, разбитых дном земли,

Обрывкам фраз, разорванных рекой,

Поют arrivederci корабли

И сумерки уводят за собой.

Они идут туда, где нет причин,

Где режет руки лезвие границ,

Они летят в туман, где пилигрим

Кормил мечтами пленников гробниц.

Их флаги реют на сухом ветру,

Их юнги, как один, больны луной,

Их капитаны преданы костру

Обрывков фраз, разорванных рекой —

Как грациозны жесты этих рук,

Как мимолетны. Только посмотри,

Когда они придумают подруг,

Из виски выжимая сок любви.

У них нет правил. Правила – дворам

И улицам забытых городов.

Они приходят в снах к печальным нам

И ужасают азбукой шагов.

Вольск, 02.12.99 года

Три глотка

Три глотка воды

Между сотен дней,

Я ищу следы,

Я купаюсь в Ней,

Ради трех глотков,

Ради тонких стрел,

Я на все готов,

Я горяч и смел.

Где дрожит свеча,

Где убьет в упор,

Руки палача

Лягут на топор —

Плаха всех простит,

Небо стерпит всё,

Ладан воскресит,

Бог возьмет своё.

Бесконечно пьян

Влагой серых стен —

От дверей к дверям

Грустный манекен,

Я ищу восход

Средь кромешной тьмы,

Православный брод.

В атеизм зимы

Надеваю тень,

Как чужой парик,

И пугаю день,

Когда страшный крик

Обагрит копье,

Искалечит меч —

Небо стерпит всё

В силе своих плеч.

Три глотка воды

Я отнял у Них,

До большой беды

Исписал свой стих,

Но зиме теплей

От нелепых слов —

Я купаюсь в ней

Ради трех глотков.

Вольск, 15.01.00 года

* * * (Укройся теплом прибрежных границ…)

Укройся теплом

Прибрежных границ,

Прибежищем птиц,

Мечтою корон.

Расслабься и пей

Из боли вино —

Теперь все равно,

Что будет скорей.

Оттай и беги

К чужим берегам,

Где горный ашрáм14

Считает шаги.

Восстань и дыши

Морскою водой,

Где я, как немой.

Там нет ни души.

Вольск, 03.02.00 года

* * * (Бежать туда, где нет дорог…)

Бежать туда, где нет дорог,

Идти по млечному пути,

Осыпать золотом порог,

Искать надежду и найти.

Лететь к луне на двух крылах,

Купаться в свете ярких звезд,

Там победить последний страх

И стать прощением в сути слез.

И плыть туда, где острова

Расскажут сказки о земле,

Где испаряется вода

Красиво, в гаснущем огне.

Считать последние шаги,

Увидеть солнце у дверей,

Понять, что новые враги

Мелькают мне среди друзей.

Ловить те розы на руке,

Которые любила ты,

И замечать, как на курке

Цветут прекрасные цветы.

И стать рекой без берегов,

И быть огнем, и верить в свет,

И потеряться в дебрях снов,

Найдя немыслимый ответ

На искалеченный вопрос.

Вольск, 17.02.00 года

Всё тебе

Всё тебе – до последнего края земли,

До конца наших дней, до следов на песке,

До последней кровинки в румянце зари,

До свечи в моей бледной дрожащей руке.

Для тебя – литургии вечерних молитв,

Тишина, что главнее их таящих слов,

Крик стервятника в поле языческих битв

И мечта из хрустальных небьющихся снов.

О тебе серенады под плач дивных струн,

Отречения рифмы несмелых стихов,

О тебе говорят голоса древних рун —

Шепчут знаки наследники старых богов.

За тебя я готов облететь белый свет,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Lacrimosa – это часть «Dies Irae», секвенции в реквиеме. Её текст на латыни происходит от 18-й и 19-й станс секвенции (здесь и далее – примечания автора, исходные данные для примечаний взяты из Википедии и других свободных источников в сети Интернет).

2

Фуриантэ – разновидность матеника, прародителя вальса.

3

Экза́рх (греч.– «зачинатель», «начальник хора», «руководитель, глава») – изначально руководитель хора в Древней Греции. Позднее – титул руководителя, в частности, верховного жреца в Древнем Риме (понтифика) и верховного правителя крупной провинции в ранней Византии.

4

Ми́нос – легендарный царь «столицы» Древнего Крита – Кносса.

5

Эак (также Аяк или Ойак) – персонаж древнегреческой мифологии, сын Зевса и царь острова Эгина, отличавшийся справедливостью и благочестием.

6

Радама́нт – в древнегреческой мифологии сын Зевса и Европы, брат Миноса и Сарпедона.

7

Зороа́стр – основатель зороастризма (маздеизма) – второй из известных монотеистических религий; жрец и пророк.

8

Ипри́т (или горчичный газ) – боевое отравляющее вещество кожно-нарывного действия.

9

Ви́шну – верховное божество в вишнуизме.

10

Станислас де Гуайта – французский поэт, обосновавшийся в Париже, специалист в эзотеризме, каббале и европейском мистицизме.

11

Сомнамбули́зм (от лат. somnus – «сон» и ambulo – «ходить», «передвигаться») – расстройство парасомнического спектра, при котором люди совершают какие-либо действия, находясь при этом в состоянии сна.

12

Зари́н – фосфорорганическое отравляющее вещество нервно-паралитического действия.

13

Зома́н – фосфорорганическое вещество, бесцветная жидкость, имеющая, по разным данным, запах яблок, камфары или слабый запах скошенного сена. Боевое отравляющее вещество нервно-паралитического действия.

14

Ашрáм (санскр.) – обитель мудрецов и отшельников в древней Индии, которая обычно располагалась в отдалённой местности – в горах или в лесу.