Не возжелай жену чужую

Анна Аксинина, Татьяна Аксинина

Не возжелай жену чужую

Ночью ему приснилась Инна. В его сон она вошла такой, какой была во время второй беременности. Светлые волосы Инна подняла вверх, а отдельные короткие прядки выбивались из-под заколки. На солнце они золотились, и казалось, что светлый нимб окружает голову жены. Инна сидела на освещенной летним солнцем веранде в чем-то белом спиной к нему и перебирала детские вещи. Она услышала его шаги, повернулась и что-то сказала. Виктор Александрович не расслышал, он во сне переспросил Инну и … проснулся.

Бархатная темнота осенней ночи заливала спальню. Виктор Александрович посмотрел на светящийся циферблат часов, стоящих на прикроватной тумбочке: половина третьего ночи. Сонная Юля повернулась к нему: она всегда спала чутко. Он отодвинул одеяло и сел.

Инна. Господи, как давно это было! Он чувствовал, как колотится сердце. Придется вставать и пить лекарство. Почему она приснилась? Столько лет прошло. Инна была его первой женой. Больше двух десятков лет прошло, как она умерла. Он забыл ее. Не мудрено при таком темпе, в котором он живет. Да и жен у него немало перебывало с тех пор, а женщин в постели – не счесть.

Почему-то всплыл в памяти его последний развод. Мария устроила шумный публичный скандал, а репортеры раздули его еще больше. Столько денег он потерял, чтобы решить дело миром! Деньги для него сами по себе особо не значат. Он умеет зарабатывать, нищим не будет. Отдал и забыл. Но не тут-то было! Месяца не прошло, как Мария успокоилась. И вдруг эта дура нелепо погибла в автомобильной катастрофе: вела машину в нетрезвом состоянии, не справилась с управлением. И при чем был он? Его в то время даже в стране не было, не то, что в городе. Журналисты слетелись, как вороны на падаль! Все газетенки смаковали подробности гибели Марии и не просто смаковали, а выводы свои делали с безграничной фантазией. Облили его грязью по самое никуда. Да и сейчас нет-нет, и выплывает что-то в печати.

Виктор Александрович прошел в кабинет. Здесь он прячет таблетки, что прописал ему кардиолог. Прячет от Юли, чтобы не волновать ее по пустякам. Сколько она с ним? Да уже пятый год. Как быстро летит время! Наташе, дочке, в сентябре год исполнился. А ему уже пятьдесят четыре. Юля младше его на двадцать пять лет. Не думал Виктор Александрович, что она серьезно его зацепит.

Он был спонсором того дурацкого конкурса красоты. Даже не помнит, как он назывался, не осело в памяти: не то «Краса Москвы», не то «Осенняя звездочка». Юля сначала не вошла в число конкурсанток. Она подошла к нему, потрясающе красивая и гневная. Черные волосы разметались по плечам, а зеленые глаза так и метали гром и молнии. Щеки пылали нежным румянцем, просвечивающим сквозь смуглую кожу. Он понял, что она готова на все, чтобы попасть на этот конкурс. Для него конкурс был пустым местом, а для нее значил многое. Виктор Александрович чуть ли не в тот же вечер уложил ее к себе в постель. Они стали появляться вместе. Ему нужна была красивая женщина для сопровождения, а ей богатый спонсор.

На конкурсе Юля, не без его помощи, конечно, завоевала приз зрительских симпатий. Они встречались. Он не строил иллюзий на свой счет: всем от него нужны были только деньги. Но Виктору Александровичу было легко с Юлей: кроме красоты Бог одарил ее и умом. Она предупреждала его желания, никогда не отказывала в постели, была тактична и умна. Ему жилось с Юлей легко и спокойно. Он щедро одарил ее, помог организовать свое дело. После года их отношений Виктор Александрович хотел с ней расстаться: не в его привычках было долго иметь одну женщину. У него была уже одна девушка на примете на замену Юле, очаровательная блондинка. Блондинки всегда ему нравились больше, чем брюнетки. Но он не смог расстаться с Юлей, она осталась при нем.

А затем Юля влюбилась в него, родила дочку. Так и живет он с брюнеткой. Ему хорошо с ней, но жениться на ней он не собирается. Такое решение он принял после развода с Марией, ради своего счастья.

Виктор Александрович после того шумного скандала вспомнил слова одной гадалки. Они с другом Ильей однажды, еще в молодости, поехали отдыхать в Домбай. Нищета, студенты заработали на дорогу, а путевки бесплатные были. Там в Теберде к нему пристала одна цыганка. Чтобы отвязаться от нее, он бросил ей какую-то мелочь, что была в кармане. И она ему сказала: «Жить долго будешь, жен будет много, но не будет тебе радости с женами. Хочешь счастья – не женись». Насчет жен цыганка попала в точку: жен у него было со штампом в паспорте – три, а просто женщин, которые делили с ним постель, он не считал.

А Инна была блондинкой. Виктор Александрович закрыл глаза, и сразу образ Инны встал перед ним: изящные руки, большие карие глаза, капризные губы.

У Инны была необычайно нежная кожа и несколько очаровательных веснушек на носу. Ему нравились ее веснушки. Забавно, как будто кто-то слегка брызнул кисточкой с рыжей краской на ее белую кожу. Инна терпеть не могла свои веснушки, и делала все, чтобы они стали незаметны. Она всегда любила ставить разные эксперименты над своей внешностью.

Какого же цвета были волосы у Инны, когда они познакомились? Кажется, ярко рыжие. А ведь он не помнит. На свадьбе точно она была с иссиня черными волосами, и прическа такая нелепая, кажется, она называется «под пажа». А когда приехала беременной к нему в Новосибирск, то у нее был ее родной цвет волос: светло русый с платиновым отливом. Именно такой она ему и вспоминается, такой приснилась сегодня.

– Виктор, что-то случилось? – Юля в красной коротенькой рубашке показалась в дверях.

Она сонно жмурила глаза от яркого света настольной лампы. – Пойдем спать, а то я замерзла одна.

Юля повела голыми плечами. Тоненькая лямочка соскользнула с плеча. Виктор Александрович почувствовал запах ее тела. «А может плюнуть на все свои неприятности до утра – и пойти с Юлей?»

– Иди, ложись, я позже приду.

Юля покорно ушла в спальню. Она никогда с ним не спорит. Не жена, что ей качать права, нет никаких прав. А если разобраться, то права-то у нее как раз и есть. Дочка Наташа прочно завладела сердцем Виктора Александровича. Она и будет его главной наследницей: она и Юля. Старший сын, Андрей, поймет его. Конечно, и других своих детей Виктор Александрович не обидит. В завещании Виктор Александрович четко прописал, что и кому причитается. Двое его детей, Александр и Марианна, живут постоянно в Швейцарии вместе со своей матерью Евгенией. Им он оставит имение и деньги на его содержание. Дети смогут получить приличное образование и крепко встать на ноги. А там уж сами пусть стараются, зарабатывают, если захочется большего. Возможно, Евгения рассчитывает на более лакомый кусок. Но тех денег, что он ей с детьми оставит, хватит им на безбедное существование. Не забыл Виктор Александрович в завещании и своих внуков. Никто не останется обделенным. Но большую часть его капитала получат Юля с Наташей.

А Степан пусть и не рассчитывает. Тоже мне, брат объявился. Хорошо бы определить: эта мышиная возня началась вокруг него до появления Степана или после?

Степан объявился в начале лета. Сколько же они не виделись? Боже, как давно это было. Мать умерла, когда ему было десять лет. А Степану шел семнадцатый! Что было бы с ним, Виктором Александровичем, если бы после смерти матери его не взяла к себе Мария Васильевна? Он закрыл глаза. Почему он не помнит свою мать? А Мария Васильевна стоит перед глазами, как живая, в белой блузке и черном строгом костюме с серой косынкой на шее. Стоит и говорит: «Запомни, Витенька, только хорошее образование поможет тебе пробиться в люди. Учись, что бы ни случилось, как бы тяжело тебе ни было». Как будто предчувствовала свою раннюю смерть. И Степан пусть Бога благодарит, что не он управлял тем трактором. Иначе стер бы его Виктор Александрович в порошок. Самогонки этим гадам не хватило! Глаза залили, ничего не видели. А Мария Васильевна из школы шла… Степана посадили.

Гаденыш! Нашел чем пугать его, интервью, мол, даст. О семье расскажет, о его происхождении, что брат, мол, на зоне сидел, а мать от алкоголя умерла. «Иди, и рассказывай, кому хочешь!» – так он и заявил Степану. Не боится он никаких сплетен, поговорят и забудут. Все сплетни с него, как с гуся вода. Одной больше, одной меньше.

Сам Степан – ноль без палочки, ничего собой не представляет. Откопал же кто-то Степана и послал на разведку! Придется поискать: кто стоит за Степаном? Хорошо поискать!

Виктор Александрович подошел к окну и распахнул створку. Сырой, прохладный воздух ворвался в тепло дома. За окном в желтом свете фонариков отражались капли дождя. Юля придумала поставить вдоль дорожки, ведущей к дому, низкие фонарики. Получилось очень красиво. Юля – полноправная хозяйка его дома. Пусть обустраивает дом, как ей нравится. Как же быстро пролетело лето!

А ведь точно, все неприятности у Краснова начались после встречи со Степаном. Хорошо, что завещание переписал. Он выругал себя, что опять о завещании вспомнил. Не собирается он умирать в ближайшее время. Как говорится, «не дождетесь!» Все мы под Богом ходим, конечно. Но Виктор Александрович поживет еще, порадуется жизни. Вот только Инна ни к чему ему приснилась. Снилась она редко, но всегда к крупным неприятностям. И что же она хотела ему сказать во сне?

***

Только подумать, всего неделю назад я жила обычной жизнью семейной женщины, имеющей мужа и детей. Я готовила обед мужу, гуляла с детьми. Занималась так не любимой мной стиркой и уборкой. Я могла поворчать на мужа, когда он поздно возвращался с работы или забыл купить продукты в магазине. Боже мой! Я не понимала, как же я была счастлива!

Я закрываю глаза и вижу перед собой свою кухню: покрытый клетчатой скатертью стол, баночки с приправами на полочке, вазочку с сухоцветами, цветы на подоконнике. Что же надо отдать для того, чтобы вернуться туда, в старую мою жизнь? Я боюсь думать, что нет такой цены, которую можно заплатить для возвращения. Сначала я верила в лучшее, но теперь понимаю, что умру. Механически делая все, что мне говорят, я ни на минуту не прекращаю думать о своих детях: я должна найти выход, я должна их спасти.

***

Марина вышла на улицу и закрыла глаза от неожиданности: до чего же яркое сегодня солнышко, ну просто весна. И как же переменчива нынче осенью погода! Две недели город терзал холодный циклон с дождями и ветром. И снежинки в воздухе пролетали, как первые вестники грядущей зимы. А сегодня, словно лето вернулось, но Марина с утра даже не заметила его.

Сынок, Сашенька, неожиданно как-то сразу встал на ножки и пошел. И не просто пошел осторожными маленькими шажками, а побежал. Разбежится в коридоре, а остановиться не может – и на стенку. Плач стоит весь день. И так за ребенком глаз да глаз нужен, а за эти три дня Марина совершенно измучилась. И муж отъехал в командировку. Андрей еще не видел, как Сашенька ходит. Марина позвонила ему, рассказала новость, так Андрей не поверил сначала, ведь Сашеньке только недавно девять месяцев исполнилось. Вон, у сестренки младшей, Маши, сынишка ровесник Саше, а никаких еще попыток даже не делает, чтобы ходить. Конечно, Витенька немного отстал в развитии от брата, болел. Но зато теперь, после всех оздоровительных процедур, которые Маша ему провела в своем детском центре, стал раза в полтора толще Саши. Такой крепыш, хоть в рекламе детского питания снимай. Целыми днями сидит себе спокойно в манеже, играет игрушками, и никаких забот маме не доставляет. Хорошо, мама сестер, Елена Алексеевна, сегодня не работает. В центре «Здравие семьи» ремонт, дошла очередь до кабинета окулиста. Но мама дома не усидела, пришла помочь Марине поводиться с внуком.

Марина шла, размахивая пустой сумкой, и улыбалась. «Да, дожила, поход в магазин для меня праздником стал! А тепло-то как!» Она расстегнула ветровку, но снимать не стала: кормящая мать никак!

На этих детей Марина сразу обратила внимание. Мальчик и девочка стояли чуть в стороне от входа в супермаркет. Мальчик, немного выступив вперед, держал девочку за руку. «Мальчику года три, а девочке год и два или полтора, но не больше», – определила Марина их возраст. Она шла по залу, складывала продукты в тележку, но почему-то думала о тех детях у входа. Что было не так с теми детьми? Что-что? – Они стояли одни! Марина торопливо прошла к кассам. Как назло, образовалась очередь. На одной кассе дотошная женщина разбиралась с чеком, на другой висела табличка «Извините, у нас обед», а на третьей строгий администратор за что-то отчитывал молоденькую девушку-кассира. Медленно двигаясь в очереди, Марина уже сто раз поругала себя: «И с чего всполошилась? Уверена, мать где-то рядом находилась. Как могли такие дети оказаться одни у входа в магазин? Им бы с няней или гувернанткой гулять где-нибудь в парке». Марине предлагали купить для Саши дубленочку, такую же, как на этом мальчике. Но Марина отказалась: во-первых, неизвестно, налезет ли она сынишке весной, а во-вторых, очень дорого, за эти деньги самой новую курточку купить можно. И девочка одета, как принцесса: розовое пальтишко, такого же цвета расклешенные брючки с вышитым Микки-Маусом и шапочка с меховой опушкой из норки, крашеной в розовый цвет, в тон одежде.

Марина торопливо шла к выходу. Дети все еще стояли на том самом месте. Только девочка уже тихо плакала, а мальчик изо всех сил сжимал губки, но слезы блестели в его глазах. Марина подскочила к детям:

– Где ваша мама? Вы потерялись?

Девочка заплакала в голос, а мальчик еле слышно всхлипнул:

– Потерялись.

Марина присела на корточки рядом с детьми.

– Полно, не надо плакать, сейчас мы пойдем и найдем вашу маму. Она пошла в магазин?

Мальчик неопределенно кивнул головой. Марина своим платком вытерла детям слезы. Девочку Марина подхватила на руки. Мальчик взялся рукой за ее сумку, и они зашли в магазин. Толстый охранник в форме скучал недалеко от входной двери. Марина решительно подошла к нему.

– Дети потерялись, их мать где-то в магазине. Можно объявить?

– Конечно, можно. Вот, раззявы, заболтаются с подружками и забывают о детях. Спасибо, что подобрали. Оставьте их мне, сейчас мы найдем эту горе-мамашу.

Девочка обхватила шею Марины руками, а мальчик испуганно прижался к ней.

– Я пока не тороплюсь, побуду с детьми, а то они боятся.

Марину с детьми провели в подсобку. Марина сводила детей в туалет, умыла и устроилась с ними на небольшом диванчике. Было жарко и душно. Марина сняла с мальчика дубленку, расстегнула пальтишко на девочке, развязала ленты на шапочке. Белые волосики малышки намокли и прилипли к шейке. Малышка доверчиво улыбнулась Марине. «И кто это так тепло одел малышей? Не по погоде. Им же жарко!» Марина аккуратно сложила детские вещи на диванчик.

– Тебя как зовут? – обратилась она к мальчику.

– Митя, – еле пискнул малыш.

– А сестренку как звать? Она же твоя сестра?

– Ляля, – мальчик кивнул головой.

– А мама как зовет сестру?

– Ляля.

– А папа?

– Ляля.

Мальчик, видимо, вспомнил о родителях и заплакал.

– Все, все, сейчас придет ваша мама.

Марина обняла Митю свободной рукой и прижала к себе. Ляля сидела на коленях Марины, вцепившись в ее руку.

«Ляля. Интересно, как ее полное имя: Елена, Лилия, Ольга? А может быть и ни то, и ни другое. Ее могут звать, к примеру, Маргаритой, а Ляля – детское прозвище в семье. Она такая маленькая и хорошенькая, действительно – Ляля».

Марина слышала, как уже три раза объявляли по магазину о найденных детях. «Ну и мамаша! Неужели она еще не спохватилась, что ее дети потерялись? Я бы, наверное, с ума сошла, если бы с Сашенькой такое случилось». Девочка прижалась к Марине, пригрелась и уснула. Охранник зашел в подсобку.

– Что-то не спешит мамочка забрать детей. Может быть, она не в магазине.

– А где же?

– Да мало ли как могло получиться? Я в милицию позвонил, сейчас они приедут.

– В милицию? – испугалась Марина.

– Ну да. Оформим детей, и они их заберут.

– Зачем в милицию?

– У нас инструкция есть. Не беспокойтесь, все оформим, как полагается.

Телефон Марины заиграл «Полонез Огинского», Елена Алексеевна беспокоилась. «Мама, ты не переживай, я немного задержусь. Нет, со мной все в порядке. Представляешь, здесь, в магазине дети потерялись, я с ними. Саша, как? Ты посидишь еще немного? Я скоро буду». – Марина, отвернувшись, чтобы не разбудить девочку, тихо разговаривала с матерью.

– Товарищ лейтенант, проходите, здесь они.

Коренастый милиционер, сопровождаемый охранником, прошел в подсобку.

– Лейтенант Нестерчук, – представился вошедший. – Это Вы, гражданочка, нашли детей?

– Я. А Вы их заберете?

– Конечно, не оставлять же детей в магазине.

– А, может, чем в милицию их везти, я к себе домой их отведу. Вы не думайте, им у меня хорошо будет. У меня свой ребенок есть. Вот, и паспорт у меня с собой, и удостоверение журналиста. Я здесь совсем рядом живу. Пока не найдутся родители, дети у меня побудут. У меня им лучше, чем в милиции.

Марина представила детей в милиции, за решеткой, в казенном сером помещении. Ей стало жалко ребятишек. Она торопилась, перескакивала с одного на другое, стараясь убедить этого сердитого лейтенанта оставить детей у нее.

– С чего это Вы взяли, что у нас им плохо будет? Сейчас отвезем детей в центр временного пребывания. Наш депутат нам такие хоромы отгрохал, не каждый ребенок в семье подобное имеет. Там игровая комната с компьютерами и Интернетом, психолог и воспитатели, няни. Цветы кругом, птички в клетках. Горячее питание по высшему разряду, спальни с чистыми постелями. Разный контингент, конечно, к нам попадает. Многие не хотят уходить домой. А этих, я думаю, завтра утром заберут, а то и сегодня. Маленькая вряд ли чего скажет, а пацаненка психологи-воспитатели разговорят. Может, он фамилию сообщит и адрес.

– А можно, я с Вами поеду: девочка спит, не хочется будить ее.

– Хотите, поезжайте, здесь недалеко. Наше шестое отделение через два квартала отсюда, а детский центр прямо напротив него.

***

Марина неслась домой: «Ну вот, сходила в магазин! Уже темнеет! И Сашу давно пора кормить, и маму задержала. Зато убедилась, что дети попали в хорошие руки. А няня, что взяла у меня девочку, по всему видно, добрая женщина».

Стоя у подъезда, Марина в третий раз прижала электронный ключик к замку, но дверь не открывалась. Она в досаде перебросила пакет из правой руки в левую, взяла ключ удобнее – и тут до нее дошло: «Ключи-то другие! И дверь другая, и подъезд, и дом. Мы же в воскресенье переехали!» Она даже засмеялась, повернулась и пошла к соседнему дому, своему новому жилью. На ходу окинула взглядом красивую новую «башенку»: чистые стены в голубой плитке сверкают, отражая закатное небо; пластиковые окна и сплошь застекленные лоджии, напоминающие граненые половинки карандаша. Вспомнились хлопоты, связанные с переездом. Да уж, неделька выдалась напряженная!

***

В прошлый понедельник Марина, как обычно, встала пораньше, чтобы приготовить мужу горячий завтрак, его обычную кашу. Марина гордилась, что благодаря заботам жены Андрей уже давно не жалуется на боли в желудке. Да и просто нравилось Марине посидеть с мужем за их уютным маленьким столиком, попивая чай, поговорить о делах, обменяться новостями. Пока жили за городом, спешка по утрам исключала всякие разговоры. Осень. Дачники, проклиная сырую холодную погоду, вернулись в Москву, а Марина рада, что появилось время на эти неторопливые семейные завтраки.

Она оглядела накрытый на двоих стол. Хорошо в кухне, но втроем тесновато: стоит придвинуть к столу высокий стульчик Сашеньки, как весь проход загораживается. Приходится каждый раз его вносить и выносить, и не в коридор, а сразу в большую комнату, потому что в коридоре он тоже сильно мешает. Отец Андрея, Виктор Александрович, давно нашел решение этой проблемы, он продал им за смешную цену (а фактически – подарил) роскошный коттедж рядом со своим загородным домом. Но никак не получалось у них жить в этом коттедже постоянно. Андрей каждый день задерживался на работе. В коттедж ехать почти три часа, да еще с пробками. А утром снова на работу. Поэтому муж Марины предпочитал их двухкомнатную квартиру в городе, в пяти минутах от метро «Юго-Западная». Да и Марине их «гнездышко» было милее новомодных хором. Стены этой квартиры помнили, как здесь когда-то размешалась редакция их старой газеты. Помнили, как Марина еще студенткой пришла сюда устраиваться на работу и в первый раз увидела своего будущего мужа. Помнили, как она первый раз осталась у Андрея. Но все же смена жилья неизбежна.

Утро, завтрак – единственное подходящее время для разговоров. Вечером они редко ужинали вместе. Андрей мог придти домой и в семь, и в десять, а Марина соблюдала строгий режим кормящей матери. Нередко она после кормления засыпала вместе с сыном, и Андрей сам разогревал в микроволновке приготовленный женой ужин, а иногда даже мыл посуду. Но это уже был подвиг.

Андрей принялся за завтрак, Марина смотрела на мужа с ласковой улыбкой. «Какой он у меня молодец! Работает, как пчелка, и в еде не капризный, и с сыном заниматься любит. Один недостаток – внешне привлекательный. Высокий, плечистый, брови вразлет, волосы густые, красивые серые глаза. Как шутит Ульянка, «жгучий шатен». Вот он и привлекает всяких особ женского пола». Марина слегка вздохнула.

– Андрюша, а где кольцо, опять в ванной оставил?

– Нет, я его в нагрудный карман спрятал.

– Вот и надень.

– Не понимаю, почему ты придаешь этому такое большое значение?

– Не только я, другие женщины – тоже. А незамужние – особенно. Помнишь анекдот? «О чем говорит слово «Целую» в конце телеграммы? Ни о чем. Но его отсутствие говорит о многом». Так и с обручальным кольцом.

– Да ладно! Сама-то не носишь?

– Скоро буду. От силы полгода еще покормлю, а там брошу – и похудею.

– А Маша говорит, что теперь принято кормить долго: то ли до двух лет, то ли до четырех.

Марина обычно советовалась с младшей сестрой, дипломированным детским врачом, но в этом вопросе имела свое мнение. К тому же главный семейный врач, их мама, не приветствовала возврат «к пещерным временам». Марина возмущенно фыркнула.

– Может, лучше – до восемнадцати? Как в армию призовут, так и отнимать ребенка от груди?

– Ладно-ладно, тебе виднее. Марина, меня другой вопрос интересует. Вчера звонил отец, спрашивал, когда на новоселье позовем?

– Так мы же еще не переехали.

– Вот он и предлагает помочь заселиться и сразу отпраздновать.

Стройка, которая целый год мешала Марине и Андрею подходить и подъезжать к своему дому, наконец, подошла к завершению. И тут оказалось, что это не просто досадное препятствие, а новый жилой дом. И не панельный «улучшенной планировки», а кирпичный с современным теплым покрытием. И квартиры в нем – большие и удобные, и отделка хорошая и сантехника новая, не изношенная. А еще – подземная парковка на два места. И двор с охраной. А тут еще на счете «висят» деньги, которые копились под одну выгодную идею расширения дела. Идея при ближайшем рассмотрении оказалась фикцией, выгода – сомнительной. Андрей с Мариной задумали сменить старую квартиру на новую, более комфортабельную.

Но как только Андрей начал делать расчеты и присматриваться к ипотеке, в дело вмешался Виктор Александрович, отец Андрея, крупный бизнесмен, а теперь депутат Мосгордумы. Он просто и без обиняков предложим им в подарок любую квартиру в этом доме по выбору. Не только Марина, но и Андрей не мог представить себе размеров влияния этого человека. Оказалось, что Краснов не просто приобрел несколько квартир, а владел большей частью этого дома. Была ли это плата за кредит, взятый в банке Краснова, или он был совладельцем еще и строительной фирмы, Андрей и Марина не выясняли.

Раньше у Андрея был «пунктик» в отношении отца, он стремился не зависеть от него, отказывался от любой помощи. Он рос практически без отца и встречаться с ним начал уже взрослым состоявшимся человеком. На ноги Андрей встал без поддержки своего могущественного отца, и теперь очень ценил свою независимость и свободу. Марина мужа поддерживала во всем. Виктор Александрович проявил терпение, постепенно сближаясь с сыном, регулярно устраивал замечательные семейные обеды. Он помогал ему, но ненавязчиво и деликатно, так, что тот не мог отказаться от подарков. В свое время Краснов помог Андрею приобрести свой журнал, небольшую типографию и рекламное агентство. Совсем недавно две семьи: Андрей с Мариной и Маша с Олегом – стали владельцами коттеджа рядом с загородным домом Краснова. А теперь – еще и квартира?

После рождения собственного сына Андрей пересмотрел свое отношение к подаркам отца, даже таким масштабным. Но все же он немного колебался. Марина помогла ему избавиться от сомнений: «Ты же планируешь увеличить семью? Значит, надо брать трехкомнатную квартиру. А ипотечный кредит – такая кабала, что подумать страшно. Но чтобы не совсем даром – отдашь деньги от продажи старой». Хотя разница в цене квартир была немалая, гордость Андрея была удовлетворена этой зацепкой: получилось, что он с отцом в доле в новой квартире.