Дистанция. Completion

Юлия Понеева

Дистанция. Completion

Глава 1

Реальность

Реальность – одна из ипостасей сна.

Хорхе Луис Борхес

Не знаю, сколько я находилась во тьме, казалось, что прошла целая вечность, прежде чем перед глазами замаячил пронзительно яркий свет. Он нарастал стремительно, заполняя все пространство вокруг. В какой-то момент я почувствовала, что глаза слезятся от боли, словно у заключенного, вышедшего на свет после нескольких лет, проведенных в темнице. Через некоторое время в ярком свечении стали вырисовываться какие-то силуэты и фигуры. Я пыталась прищуриться, чтобы разглядеть их получше, но это не помогало. Наконец, когда глаза привыкли к свету, я смогла немного оглядеться. Оказалось, что причиной, повергшей меня во временную слепоту, стала висящая на потолке лампа в белом абажуре, свет которой, отражаясь от белого потолка, создавал немыслимую яркость. Проведя несколько долгих минут в наблюдении за световым прибором, я наконец смогла немного приподнять голову и рассмотреть ближайшую обстановку.

Как оказалось, я лежала на больничной кушетке, в самой обычной палате, подключенная к каким-то приборам, регулирующим мое дыхание, давление и прочие показатели. Больничный запах, резко ударивший в нос, окрашенные в грязно-белый, почти серый цвет стены, одинокая лампочка на потолке и тусклый свет из единственного узкого окна – все увиденное повергло в шок: «Я что, жива? Но как же так? Если жива я, значит, моя дочь должна уйти вместо меня? О боже!!!» Вихрь мыслей захлестнул сознание, я судорожно пыталась вскочить с кровати, выбежать в коридор и закричать, но мне не удалось даже сесть, а дыхательная трубка в пересохшем рту не давала сказать ни слова. В отчаянных попытках вырваться из «оков» я задела какой-то провод, идущий к медицинскому прибору, отчего тот стал издавать писклявые звуки. Видимо, именно они и привлекли в палату медсестру, она вбежала ко мне с выражением паники на лице.

– Вы пришли в себя! Это прекрасно. Вам необходимо лежать, вы очень слабы. Я сейчас позову доктора.

Всеми силами я пыталась остановить ее и расспросить о том, где моя дочь, как она себя чувствует и что вообще я делаю на этом свете. Но сестра не дала мне возможности заговорить, сразу выбежав из палаты в поисках доктора. Я чувствовала себя такой разбитой, словно пять минут назад в одиночку разгрузила целый вагон. Сил встать и пошевелиться не было, даже рукой я не смогла дотянуться до дыхательной маски, чтобы снять ее. Из глаз хлынули слезы отчаяния и боли. Я безумно хотела и в то же время боялась узнать о моей дочери. «Что с моей малышкой? Почему я осталась жива? Неужели вместо меня с источником жизни “расплатилась” моя дочь?»– эти мысли вихрем проносились в голове, наводя ужас.

Я вспомнила об Алексе. Он звонил мне во время родов, значит, остался жив. Он наверняка захочет разыскать меня, скорее всего, в ближайшее время я увижу его снова, моего любимого. Тут в голове всплыли воспоминания о выздоровлении отца и Майкла: «Хорошо, что их я смогла спасти! Но что же с моей дочерью, как там моя Натали? Кто-нибудь, наконец, скажет мне, что с ней?» Я попыталась обратиться к Сестре. Звала ее мысленно, но на мой клич никто не отзывался. Я подумала, что мои способности еще не до конца восстановились. Возможно, я увижу Сестру во сне и там задам ей все вопросы.

Долго пребывать в неведении не пришлось, ибо через пару минут в палату зашли уже знакомая мне медсестра и мужчина в белом халате, с висящим на плечах фонендоскопом, судя по всему, врач. Он тут же приблизился ко мне и стал осматривать реакцию моих зрачков на свет, а сестра начала измерение давления и температуры. Убедившись, что физически со мной все в порядке, они сняли кислородную маску. Я тут же попыталась начать разговор, но язык не слушался, вымолвить ничего внятного не получилось.

– Успокойтесь, Кристен, – начал доктор, – вы очень долго спали, поэтому наверняка дезориентированы. Все в порядке, можете успокоиться. Сейчас вам лучше полежать в тишине. Сестра введет вам успокоительное, – мой взгляд скользнул по руке, в вену которой медработница уже делала укол, а врач настоятельно продолжил:– Когда вы придете в себя и сможете говорить, то зададите все интересующие вас вопросы. А мы пока сообщим вашей семье о вашем чудесном возвращении.

С этими словами доктор неспешно покинул палату. Конец его монолога я слышала плохо, казалось, что в уши залили какой-то сироп, который мешает четкому восприятию звуков. Глаза слипались, я с трудом удерживала себя от оков сна. Единственная надежда была на то, что во сне встречу Сестру и поговорю с ней обо всем.

– Не стоит сопротивляться сну, – проговорила медсестра. – Отдых поможет вам быстрее прийти в себя…

Она еще что-то говорила, но разобрать этих слов я уже не могла. «Где же ты, Сестренка, приходи, жду тебя», – только об этом я успела подумать, прежде чем провалилась в глубокий сон.

Удивительно, но в этот раз мне не приснилось ничего. Такое случалось крайне редко, обычно я видела подробные красочные сны, в которых могла встретить нужных людей и задать им определенные вопросы: «Как же некстати сегодня сновидения проигнорировали сознание, ведь я так рассчитывала увидеть во сне Сестру и выяснить все…»

Открыв глаза, я осознала, что так ничего и не знаю, что случилось с моей дочерью, где она и почему мне не приносят ее, ничего не говорят. Меня захлестнуло волной негодования и гнева. Я прокричала: «Сестра, ну где же ты?! Почему не приходишь, когда ты мне так нужна?!» К неожиданности, на мой зов в палату вбежала обычная медсестра, которую я видела несколькими часами ранее с доктором. С вопросом «Что случилось? Вам плохо?» она устремилась к моей кровати и начала проверять пульс. Только тогда я осознала, что прокричала вслух. Мой голос вернулся, стало быть, я могу говорить.

Не теряя времени, я схватила медсестру за руку, не без труда, но все же сделать это мне удалось, и начала сбивчиво бормотать:

– Что, что с моей дочерью? Где она? Она жива? Почему мне не приносят ее?

Вопросы пулей слетали с уст, и на каждый следующий из них медсестра все больше округляла глаза. Она несколько секунд с подозрением смотрела мне в глаза, затем, мягко освободив мою руку, сказала:

– У вас просто дезориентация в пространстве. Не волнуйтесь, такое бывает.

Ее ответ еще больше вывел меня из равновесия. Я сорвалась на крик, рискуя повредить и без того плохо работающие связки:

– Вы что, меня не слышите, я спросила вас про моего ребенка! Где моя дочь? Она жива? Куда вы ее дели? Я хочу ее видеть немедленно!

Медсестра же, понимающе кивая, продолжала укладывать меня обратно. Она ничего не отвечала, это вызывало еще большую панику. Наш с ней разговор был похож на общение психически больного пациента с лечащим его врачом. Эта снисходительная улыбка на губах медсестры, понимающей, что человек несет полный бред, но показывать ему этого не следует, пугала до ужаса. Неприятный холодок пробежал по спине.

– У меня был с собой мобильный. Где он? – не унималась я. – Дайте телефон, мне нужно позвонить, он был со мной во время родов.

– Простите, но мы не видели, чтобы с вами был телефон. Когда вас привезли в палату, при вас была только медицинская рубашка, не более…

Снова эта ужасная улыбка исказила лицо медсестры. Мне хотелось схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы она начала отвечать на конкретные вопросы без этого снисходительного оскала. Я отчетливо помнила, что мобильник был со мной во время родов и я приняла входящий вызов от Алекса, и это не бред, не галлюцинация, а самая настоящая реальность!

– Если вы не можете дать мне телефон, то, пожалуйста, позвоните сами, – пробовала я зайти с другой стороны. – Наберите Алекса и позовите сюда, умоляю!

– Алекса? – с удивлением повторила сестра. – Да, конечно, хорошо. Он и сам хотел зайти к вам. Теперь отдыхайте. Я все устрою.

Впервые с того момента, как я очнулась, по моему лицу скользнула улыбка. «Видимо, Алекс уже приходил в больницу и пытался увидеть меня, – подумала я. – Просто я была на тот момент в отключке. Что ж, лучше дождусь его, и он сам поможет мне обо всем узнать». Я была еще очень слаба, даже короткий разговор с медсестрой вымотал организм. Как только та скрылась за дверью, я почти сразу погрузилась в сон

Вновь сновидения не посетили меня. Во время забытья я не увидела ничего и никого, но надежда на скорую встречу с любимым притупляла разочарования от отсутствия снов. Открыв глаза, я поняла, что чувствую себя значительно лучше. Чуть приподнявшись на локте, смогла сесть. На тумбочке около кровати была тревожная кнопка для вызова медсестры. Не без труда я смогла дотянуться до нее и нажать. Через пару минут в проеме появилась сестра.

– Я уже очнулась! Хочу видеть Алекса! Вы обещали! – монотонно проговорила я.

– Да, конечно, доктор Алекс сейчас придет.

И прежде, чем я успела что-либо возразить и сообразить по поводу этой «приставки»«доктор» перед именем моего возлюбленного, как в палату вошел ОН. О да! Это был Алекс, мой Алекс. Все такой же молодой и красивый, каким был 10 лет назад, когда я видела его в последний раз. Он выглядел сногсшибательно: густые темные волосы идеально лежали на голове, а его самые красивые в мире глаза смотрели на меня с какой-то детской наивностью и неподдельным интересом. Лишь секундою позже я заметила, что на нем был надет белый халат с каким-то бейджиком, а в руках красовалась папка-планшет, куда обычно доктора записывают данные о своих пациентах. На все эти нюансы я поначалу не обратила почти никакого внимания, поскольку была просто безумно рада увидеть Алекса здесь, в своем мире, совершенно здорового и невредимого.

– Алекс! – я кинулась к нему, что было сил, но тело еще плохо слушалось моих команд, поэтому достичь цели не удалось.

Едва сдерживая вихрь эмоций, переполняющих душу, я смотрела на него, не отрываясь, с нетерпением ждала, когда же он сам приблизится и обнимет, скажет, как скучал и ждал этой нашей встречи. Но секунды шли, а Алекс не спешил подходить. Его лицо почти не выражало эмоций. Он смотрел на меня не как любящий человек, а, скорее, заинтересованно, с оттенком легкого любопытства, словно я была подопытным кроликом, а он ученым, изучающим повадки грызунов. От его взора по спине побежал неприятный холодок, где-то на подсознании я начала догадываться, что передо мной не тот Алекс, которого я знала, а кто-то совершенно другой. Когда он заговорил, мне стало поистине безумно страшно:

– Мисс Паркер? Я очень рад, что вы наконец-то очнулись! – на губах его появилась дежурная улыбка. – Меня зовут доктор Алекс. Все то время, что вы были в коме, я наблюдал за вами и, надо сказать, сегодня безумно рад, что вы вернулись в сознание!

– Что? – попыталась я возразить и тут же почувствовала, что голос охрип. – Это что, шутка такая? Какой еще доктор? Что ты несешь?

На мой выпад Алекс никак не отреагировал, лишь понимающе покачал головой и продолжил тем же ровным тоном:

– Понимаю, у вас может быть некая дезориентация после такого длительного сна, поэтому вы, возможно, не понимаете, что происходит. С удовольствием объясню: вы провели около 10 месяцев в коме. Осенью прошлого года на вас напали и очень сильно ударили по голове, вы оказались здесь и, к сожалению, до сегодняшнего дня не приходили в сознание.

Каждое его слово оставляло на сердце открытую рану. Я думала, что к концу его монолога просто-напросто упаду в обморок. Возможно, это был бы лучший исход событий, но сознание удерживало меня наяву, заставляя снова и снова испытывать невыносимую душевную боль…

– Где наша дочь! – в истерике выкрикнула я. – Ты что, ничего не помнишь? Ты все забыл? У нас появилась дочь, наша Натали. Боже мой, мы так ждали ее, а теперь ты имеешь наглость приходить ко мне и нести какую-то чушь?

В конце фразы я сорвалась на крик и обессиленно рухнула на подушку. Слезы ручьем полились из глаз. Я понимала, что в моих воспоминаниях что-то не вяжется…Что-то в этом мире пошло не так, как я помню, но мне не хотелось знать, слушать и верить в то, что мне говорят. Я сознательно, с ослиным упорством стояла на своем.

В тот день наш диалог закончился тем, что сестра ввела мне лекарство и я тут же уснула. Еще несколько дней прошли, словно в тумане. Приходя в себя, я снова требовала принести мне дочь, позвать Алекса, дать поговорить с ним по душам, но чем больше проходило времени, тем больше я осознавала, что все мои воспоминания о нем, о наших отношениях, моей беременности и сверхъестественных способностях – это не более чем… сон…

__________

В больнице меня навещали родители, ну и, конечно же, Майкл. Они были безумно рады, что я очнулась и иду на поправку. Родные с упоением рассказывали мне, как жили без меня все это время, как тосковали и постоянно дежурили у палаты в надежде на мое выздоровление. И вот, о чудо, их мечта сбылась и я очнулась. Только вот для меня это возвращение в реальность не было манной небесной, скорее напротив. Я ощущала полную опустошенность и апатию…

Позже до меня дошло: из всего, что я помню, в реальности было лишь нападение на меня после первого рабочего дня. Тогда действительно у меня отобрали сумку и очень сильно ударили по голове, а Майкл нашел меня пару минут спустя и отвез в больницу, где я и провела все это время в отключке. В реальности на самом деле нет и не было никакой Сестры, никаких перемещений сквозь пространство и время, никакого Алекса и беременности. Все это – лишь плод моих фантазий, которые я так четко и ясно видела во сне…

Хуже всего было то, что ни с кем поделиться своей душевной болью я не могла. Никто бы не понял меня, все и так шутили, вспоминая мои первые дни после «пробуждения», говоря, что мне приснился прекрасный сон и наш красавчик – доктор Алекс – играл в нем, видимо, не последнюю роль. Невероятных трудов мне стоило улыбнуться в ответ на подобные высказывания. По привычке я часто обращалась к Сестре за советом, но ответом мне была тишина, ведь ее голоса, как и всего остального во сне, на самом деле не существовало…

Реабилитация в клинике продлилась еще около 4 недель, и почти все это время я рыдала в подушку по ночам. В окружении мрачных больничных стен, не вызывающих ничего кроме депрессии и уныния, я стала замечать, что в голове все чаще возникают мысли о суициде. Мне не хотелось жить, ведь все, чем я дорожила, оказалось пустышкой. Позже мне объяснили: когда человек впадает в кому, ему может казаться, что все видимое им в этом состоянии не что иное, как действительность. Он может переносить образы настоящих людей в свой так называемый сон и создавать свою реальность, так получилось у меня с Алексом. Он почти с самого начала был моим лечащим врачом и приходил в палату почти каждый день, поэтому мое подсознание нарисовало его героем своих иллюзий. Со временем все это я прекрасно поняла умом, но вот сердце не желало верить в такой поворот событий. Было бы легче прервать весь этот бессмысленный круг жизни и уйти из нее навсегда, лишь надежда на благополучный финал удерживала меня от самоубийства.

Я по-прежнему была безумно влюблена в Алекса. Каждый день ждала его прихода в палату. Он появлялся почти в одно и то же время для осмотра. Я очень надеялась, что он тоже проявит ко мне интерес, у меня даже мелькнула тень надежды на то, что не так уж все и ужасно, ведь у меня есть шанс быть с любимым человеком в реальном времени. И позднее я стала замечать заинтересованность в его взгляде, не только профессиональную, как врача, но и… личную. К началу четвертой недели реабилитации мы были с ним как старые друзья, обсуждали друг с другом не только деловые, но и более приватные вопросы. Я старалась вести себя с ним непринужденно, флиртовать и заигрывать, как обычно это делают девушки моего возраста с симпатичными парнями, и он даже не догадывался, что скрывалось за этой внешней легкостью.

За пару дней до выписки мы обменялись с Алексом телефонами, решив поддерживать общение дальше, вне стен клиники. Это дало мне огромную надежду на то, что в будущем нас ждет совместное счастье. Я видела, что он смотрит на меня с большой заинтересованностью и нежностью, почти как «в том моем затяжном сне»…

В день выписки Алекс даже предложил мне свою помощь с переездом домой, но я, к сожалению, вынуждена была отказаться, ведь за мной приехал Майкл. Как же я ненавидела в тот момент своего друга: «Вечно он лезет не в свое дело, продолжая отпугивать от меня парней! Ну вот кто его просил забирать меня из больницы? Неужели не ясно, что он здесь третий лишний?!» Майкл был очень рад, что я поправилась, он искренне любил меня, но я старательно делала вид, что не замечаю этого. Совершенно не было желания разбираться с его чувствами, все мысли занимали отношения с Алексом. С большим трудом удалось сдержаться и не накричать на Майкла за то, что тот приехал за мной без спроса. Пришлось попрощаться с Алексом и уехать.

Вернувшись домой, я стала ощущать себя какой-то потерянной. Казалось бы, что может быть лучше возвращения в родные стены после такого долгого отсутствия. Все было на своих местах, как и до моей комы: уютная спальня с красивой кроватью, добротный письменный стол, мягчайший коврик на полу и окно с любимыми зелеными шторами – все ждало моего возвращения. Однако все это совершенно не радовало. Я ощущала себя абсолютно ненужным, никчемным человеком в этом мире, который не имеет никаких целей, кроме иллюзорной надежды на воссоединение с любимым.

По ночам я почти не спала, вспоминая о былом, о том, как часами говорила с Сестрой, путешествовала в прошлое, как встречалась с любимым, какие ощущения испытывала при беременности. Все мои воспоминания и ощущения казались такими реальными, словно это был не просто сон, а обычное прошлое. Тяжело было смириться, что все это лишь иллюзия. Каждый раз при этих мыслях сердце сжимала ледяная рука боли и отчаяния, не дающая вздохнуть полной грудью и жить обычной жизнью среднестатистического человека. Поначалу я искала какие-либо совпадения в реальности с тем, что помню. Так, в первую ночь в доме, когда уснули родители, я поднялась на чердак с целью обнаружить там бабушкин дневник, о котором мне поведала во сне Сестра. Однако, как бы тщательно я ни искала среди стеллажей и старых журналов, ничего подобного так и не нашла. Наверное, на том и следовало бы остановиться, но я решила проверить и мусорный бак, в котором во сне была найдена украденная сумочка. Понимая умом всю абсурдность этой затеи, ведь прошло больше 10 месяцев после нападения на меня, и даже если бы сумка действительно там была, то найти ее сейчас уже невозможно, я все же с завидным упорством перебирала мусор в поисках доказательства реальности моих сновидений. И каждый раз, убеждаясь в их нереальности, часами рыдала в своей спальне.

К своему удивлению, узнала, что меня не уволили из «Дженерал Моторс» и место младшего помощника юриста осталось за мной. Это было неожиданно, ведь с момента трудоустройства прошло немало времени, а успела поработать я всего один-единственный день. Видимо, профсоюзы играли в компании не последнюю роль. Такой поворот событий был мне на руку: иметь работу лучше, чем прозябать целыми днями, не зная, чем себя занять, окунаясь в очередные воспоминания. Конечно, лучше было бы вернуться в контору на руководящую должность, которая была у меня… во сне, но, к сожалению, иллюзии всегда остаются нереализованными. Несмотря на это, желание поскорее выйти на работу проснулось сразу же, как только я услышала о том, что не уволена.

Однако после выписки мне рекомендовали пару дней оставаться дома, поэтому я решила воспользоваться внеочередными выходными и попробовать пригласить Алекса на свидание. Каким образом все это устроить, я не представляла. Обнадеживал лишь тот факт, что за время лечения мы стали друзьями и пообещали общаться друг с другом и дальше. Поэтому я решила просто по-дружески позвать Алекса в кафе на ланч. Взяв телефон, набрала его номер и после нескольких длинных гудков услышала:

– Алло? – его густой баритон заставил колени дрогнуть.

– Алекс, это Кристен. Привет! Как поживаешь? – озвучила я приветствие, чувствуя, что голос немного дрожит.

– Привет! – ответил он бесстрастно. – Я в порядке. А ты как себя чувствуешь?

– Все хорошо, спасибо. Может, сходим сегодня в кафе напротив больницы на ланч, поболтаем? – сказала я, затаив дыхание. После нескольких секунд ожидания, которые показались мне вечностью, Алекс произнес:

– В принципе, можно… Завтра в 12 тебе удобно? – я ответила утвердительно. – О`кей, тогда до завтра.

Облегченно выдохнув, я положила трубку. Сердце бешено колотилось, рискуя выскочить из груди: «Я иду с Алексом на свидание! Ура! Может, из этого что-то и получится, и моя жизнь снова будет иметь смысл!»

Весь следующий день я пребывала в предвкушении предстоящей встречи. Считала часы и минуты, подолгу нарезала круги по комнате с целью убить время. Мне очень хотелось, чтобы это свидание положило начало нашим отношениям с Алексом. Ведь кроме него в этом мире для меня не было ничего интересного и значимого. Но как сократить дистанцию между нами, я пока не знала, на ум не приходило ничего, кроме банального соблазнения. Однако, если учесть, что Алекс слишком мало знаком со мной, реализовать этот план вряд ли получится. Поэтому я решила действовать по ситуации. В конце концов, если между нами завяжется крепкая дружба – это уже будет для меня маленькой победой, ведь от дружбы до любви всего один шаг…

Поначалу наше свидание проходило великолепно. Когда я пришла в кафе, Алекс уже ждал меня за столиком. Это приятно удивило, ведь я ни капли не опоздала, напротив, пришла на 5 минут раньше, а он уже был на месте, следовательно, пришел заранее, возможно, это что-нибудь да значит… Мы непринужденно беседовали, он расспрашивал о моем самочувствии и здоровье. Я с удовольствием рассказывала о своих недомоганиях, пытаясь при этом шутить. Со стороны мы выглядели как двое очень хороших приятелей, которые после небольшой разлуки решили встретиться и обсудить последние новости. Алекс выглядел веселым и счастливым, и я уже стала надеяться, что причина его хорошего настроения – наше свидание. Однако, когда время подошло к завершению встречи, он удивил меня так, что волосы встали дыбом.

– Кристен, к сожалению, мне пора бежать. Время с тобой летит незаметно, – он искренне улыбнулся, отчего мое сердце забилось быстрее. – Я тут однажды задумался, почему мне так легко общаться с тобой, будто знакомы много лет. И знаешь, к какому открытию пришел?

– Какому? – затаив дыхание, спросила я.

Я ждала, что он скажет что-то типа: «Потому что мы созданы друг для друга» или что-то в этом духе. Внутреннее напряжение дошло до предела, пока я с нетерпением ожидала ответа от любимого.

– Я понял, что ты очень похожа на мою…жену,– Алекс закатил глаза, с любовью вспоминая милый образ супруги. – Поэтому я и чувствую себя в своей тарелке, когда общаюсь с тобой. Она тоже любит пошутить и посмеяться над собой, у нее такой же открытый, искренний взгляд, как у тебя и…

Что говорил Алекс дальше, я уже почти не помню, ибо в тот момент жизнь снова перевернулась для меня вверх дном. Невероятных усилий стоило сдерживать эмоции, переполняющие меня, и делать невозмутимое лицо, когда душа рвалась кричать, бежать и броситься со скалы головой вниз. «Надо же, как все надежды человека может перечеркнуть одна-единственная фраза, небрежно брошенная любимым…»– я чувствовала, как все мое тело стало ватным, пошевелиться, тем более как-то перемещаться в пространстве, не представлялось возможным. Слава богу, что Алекс не заметил изменений на моем лице, он увлеченно рассказывал про свою жену. Я решила, что не могу больше этого слушать, мне нужна передышка, необходимо как-то корректно закончить разговор. Я сделала вид, что случайно посмотрела на часы, и вздрогнула:

– Ой, Алекс, прости, что перебиваю, но мне тоже уже пора, – я пыталась придать голосу непринужденности, но он звучал слишком хрипло и плаксиво. – Обещала маме помочь по хозяйству, – стараясь не смотреть ему в глаза, бросила первое, что пришло в голову.

– Ах да! Я заговорил тебя, Кристен, извини! – он расплылся в широкой искренней улыбке. – Конечно, беги! Родители – это святое, нельзя их забывать. Надеюсь, моя дочь тоже будет разделять эти взгляды, когда вырастет.

По разбитому на кусочки сердцу вновь пришелся очередной смертельный удар. Я почувствовала, как немеют руки.

– У тебя есть дочь? – только и смогла выговорить я.

– О да! Ее зовут Натали. Она растет ужасно непослушной. Однажды она приходила ко мне на работу и забежала к тебе в палату, когда ты еще находилась в коме. Я искал ее целый час, всю больницу поднял на ноги. А она все это время сидела у тебя на кровати и играла в куклы. Представляешь?

«Еще одна насмешка от судьбы, – подумала я. – И за что мне все это?» Теперь стало понятно, почему во сне я родила именно дочь и хотела назвать ее Натали, но легче от этого осознания не стало, напротив. Я почувствовала, как в груди что-то сжалось с такой силой, что вдохнуть и выдохнуть не хватало сил. В горле запершило, а перед глазами поплыли черные круги. Я попыталась встать, но тут же снова опустилась на стул.