
Полная версия
Личное дело Савелия Пузикова

Анна Зенькова
Личное дело Савелия Пузикова
© Зенькова А., текст, 2022
© Оформление. ООО «Издательский дом «КомпасГид», 2022
* * *Памяти Р. Б.
Настоящий герой вооружен не мечом, а силой души, чистотой ума и храбростью сердца.

Часть первая
Глава первая

Жизнь у меня в этот день не заладилась с самого начала. Я проснулся, открыл глаза и тут же закрыл обратно.
– Только не это! – простонал я в подушку. – Опять проспал.
На самом-то деле я их зажмурил. Глаза. Чтобы не разжмуривать уже никогда!
– Сава! – долетел до меня бабушкин голос. – Ты долго намерен валяться? Завтрак давно на столе.
– Иду! – сказал я громко, хотя и незачем было. Она же наверняка в своих наушниках – слушает всякую ерунду про какого-нибудь очередного Будду.
«Хочешь не хочешь, а придётся вставать. – Я со вздохом сунул ноги в тапочки. – Если завтрак на столе – с бабушкой спорить бесполезно!»
Я мимоходом заглянул под кровать.
Ну конечно! Стоят! А куда они денутся? И укоризненно смотрят на меня своими носами.
– Я не виноват, – вырвалось у меня очень даже виноватое. – Это всё будильник. Он не зазвонил!
Но кроссовкам мои оправдания были до лампочки. Во-первых, будильник звонил. Я сам слышал! Но малодушно спихнул его в тумбочку. Во-вторых, уже две недели прошло, как я их купил, а они всё стоят – ни разу не выгулянные. И, судя по общему припылённому виду, ничего хорошего от меня не ждут.
Да я и сам себе поражаюсь. Ну как так? Почему? Я же об этом целую четверть мечтал – как однажды утром надену их и побегу, сверкая зелёными кожаными носами. И ветер будет дуть мне в лицо. И солнце будет слепить нещадно. А я буду бежать во всю мощь и улыбаться. Потому что когда человек боец, ему и шторм, и буря – в радость. А уж слепящее солнце так вообще мелочи жизни.
– Завтра точно побежим! – с фальшивым задором пообещал я. – Даю честное слово!
Потянувшись, я ногой задвинул кроссовки подальше под кровать. И, не умывшись, поплёлся завтракать.
* * *– Доброе утро, – зевнул я на пороге кухни. Бабушка не ответила. Она стояла на четвереньках и методично раскачивалась из стороны в сторону, как маятник.
Опять своей йогой занимается. И в чём тут радость – не пойму? Лучше бы на велосипеде каталась. Или пуделя себе завела, чтобы гулять с ним в парке. Это хотя бы весело. И по-бабушкински!
Я шлёпнулся на стул и впился взглядом в бабушкину вогнутую спину. Хотел проверить – на какой ступени дзена она сейчас находится. Если обернётся, значит, ещё не всё потеряно. А если нет, то уже всё: прощай, человек. Ищите меня в космосе, называется!
Бабушка вдруг выдернула из ушей наушники и резко повернулась. А я от неожиданности дико заорал. Странно, как подо мной ещё стул не сломался – от такого-то зрелища.
– Ты чего вопишь? – Бабушкина отвисшая челюсть вернулась вместе с вывалившимся языком на место. И бабушка снова стала бабушкой, а не криворотым монстром.
Я неловко заёрзал на стуле:
– А ты чего пугаешь? Глаза вытаращила, рот раззявила. Так можно и заикой стать!
– Ничего я не пугаю. – Она невозмутимо пожала плечами. – Это – поза льва! Между прочим, очень полезно для связок.
– Ага, – сказал я. – Ужас!
Бабушка легко поднялась на ноги и потянулась. Какая же она всё-таки тонкая и прозрачная. Я каждый раз боюсь, что она сломается. Как её потом чинить?
– Ты мне лучше вот что скажи… – Бабушка со вздохом кивнула на плиту. – Чем тебя кормить-то?
– Ба, давай уже без этих твоих штучек, – решительно сказал я. – Думаешь, я не вижу, что у тебя там в кастрюле плавает?
– И что же? – Она прикинулась непонимающей.
– Опять какие-нибудь равиоли, – недовольно пробурчал я. – Спасибо, хоть не каннеллони. В технике су-вид с петушиным соусом.
Я и сам толком не понял, что сказал, но бабушка с довольным видом рассмеялась:
– Хи-хи-хи.
Как школьница, честное слово!
– Вообще-то ничего смешного! – обиделся я. – Мне мучное нельзя. Ну мы же договаривались, ба!
Бабушка немедленно пошла в наступление.
– Сава, дорогой ты мой человек! – завела она знакомым профессорским тоном. – Мы можем договариваться до бесконечности, но это не отменяет главного: пища должна быть разнообразной и вкусной. Вот тогда она будет полезной!
– Особенно полезной! – фыркнул я. – Вот ты видела мой пресс?
– Я? – удивилась бабушка. – Нет!
– Вот именно! – Я победно кивнул. – И я – нет. А знаешь почему? Потому что его не существует в природе! Вместо пресса у меня какая-то жирная колбаса вокруг пояса.
– Что ты опять выдумываешь! – отмахнулась бабушка. – Насмотришься разной ерунды в интернете и самоедничаешь. – Она навела на меня палец: – Детская полнота по-своему даже прелестна.
Я с сомнением покосился на собственный выпирающий живот:
– Да уж, прелесть!
– Твоя мама тоже была полненькой, – просветлела бабушка. – Такая миленькая, славненькая булочка. Не то что сейчас – как цапля тощая.
– Не знаю, – буркнул я. – Мы давно не виделись.
– Ну, это ты своему папе спасибо скажи, – сверкнула глазами бабушка. – За то, что он семью невесть куда увёз!
– Почему невесть? – вступился я. – Всего-то пятьдесят километров от города. В масштабах земного шара это вообще не расстояние!
– Зато в масштабах одной семьи – настоящая катастрофа. – Бабушка сурово свела брови. – Эгоист, что сказать. Эгоист до мозга костей!
– Ба-а-а, не начинай, – умоляюще протянул я.
Но по её виду уже было ясно – поздно я опомнился.
– А что мне начинать? – насупилась бабушка. – Он разве о жене подумал? А о детях, которым нужно в школу ходить и в детский сад? И вообще как-то развиваться!
Я предусмотрительно промолчал. Но бабушка уже завелась по полной.
– Я тебе вот что скажу! – заявила она. – Твой папа – до безобразия ленивый человек. И кроме этих своих бесполезных красок, ничем больше в жизни не интересуется.
– Ну правильно! – не удержался я. – Он ведь художник.
– Ха! – Бабушкины брови взлетели чуть ли не под потолок. – Видели мы этих художников, которые сутками вдоль набережной сидят. Крошки за утками подъедают.
– А мама говорит, что папа редкий талант, – снова вставил я. – И, кстати, его картины хорошо раскупают.
– Ну, это уже ваше дело. А моё – накормить, обогреть и выучить… – Бабушка поджала губы.
Я повозил по столу ложкой:
– Не надо меня выучивать! Сама же говорила: учеба – это вопрос саморазвития. Так что спасибо, как-нибудь без тебя справлюсь.
– Конечно, справишься! – Бабушка с нежностью погладила меня по щеке. – Уж ты-то точно станешь большим человеком.
– Как будто в деревенской школе нельзя учиться! – гнул я своё.
Ну правда! Почему все делают вид, что это нормально? Они там, я – здесь. Разве это справедливо?
– Ну, не скажи! – Бабушка оседлала любимого конька. – Город есть город. Здесь совсем другой уровень.
Тема образования – это бабушкино всё. Её хлебом не корми, дай поговорить об учёбе. Понятно – она же у нас профессор. Профессор китайской медицины, не хухры-мухры.
Вообще бабушка у меня мировая. Можно сказать, высший класс. Я почти уверен, что в прошлой жизни она была кем-то вроде императора. Во-первых, эти её манеры. Ну не может простой нормальный человек так аккуратно есть палочками. Я пока один ролл схвачу – уже весь в соусе. Хотя и с вилкой у меня почти то же самое. А вот бабушка, считай, виртуоз. Она не только ест, но и готовит красиво и вкусно. Особенно петушиный соус. Шучу!
Но если без шуток, то бабушка и правда знает кучу всего. И умеет тоже. Я иногда думаю, где в ней всё это помещается: и йога, и цигун, и кунг-фу! Плюс ещё корейский, китайский, японский! Меня от такого количества языков уж точно на части разорвало бы. А бабушка ничего – держится. Ещё и в университете преподаёт.
– Ты геройствовать сегодня думаешь? – напомнила бабушка. – А то уже время на часах.
Вот в этом тоже вся она. Никогда не скажет – собирайся и марш к репетитору. Для неё это грубый приём. Слишком очевидный. Она лучше будет исподтишка давить. Как это у взрослых сейчас называется – тонко манипулировать.
Да уже сколько раз такое было! И, главное, по одному сценарию. Сначала она якобы предлагает мне решить самому. Мол, сам выбирай – надо тебе это или нет. А потом начинается. Китайский? Конечно, надо! На нём скоро весь мир заговорит. Сольфеджио – обязательно, оно развивает слух. Без ораторского мастерства вообще никуда! А уж без танцев! Если ты уважающий себя человек, то какие могут быть вопросы?!
Вот и получается, что все эти геройствования, как их бабушка называет, – они только ей и нужны. Уж я бы без сольфеджио как-нибудь прожил.
Нет, я совсем не против быть героем. На оборот, очень даже за. Я, может, только об этом и мечтаю! Но не в народном же творчестве мне себя проявлять! Есть ведь какие-то мужские занятия. Вот бокс, например.
«Иди-иди! – однажды сказала мне бабушка. – Там тебе быстро мозги вправят. Так что обратно уже не выправишь!»
И я не пошёл. Испугался. Вот такой я – мягкий и покорный, как хлебный мякиш.
– Так ты сегодня идёшь куда-нибудь? – достучалась до меня бабушка. – Или будешь прокрастинировать?
– С тобой попрокрастинируешь, – выдал я и даже не споткнулся.
– А ты ещё не хотел ораторским мастерством заниматься! – похвалила меня бабушка.
– Я хотел бы чем-нибудь полезным заниматься, понимаешь? – вырвалось у меня отчаянное.
– И чем же, например? – Она сделала большие глаза.
– Ну-у-у, не знаю. – Я немного растерялся. – Так сразу и не скажешь.
– Вот! – Бабушка вздёрнула указательный палец. – Ты сам не знаешь, чего хочешь! Поэтому слушай, что тебе люди с опытом говорят.
– Я знаю! – У меня от обиды даже дыхание перехватило. – Я хочу быть героем. Сто раз тебе говорил!
– Впервые слышу. – Она невозмутимо поправила причёску. – И вообще, что ты хочешь этим сказать?
– Ничего, – севшим голосом ответил я. – Проехали.
Бабушка не сводила с меня глаз.
– Тебя что, в школе обижают? – внезапно спросила она.
– Никто меня не обижает! – ощетинился я. – Сейчас каникулы, забыла?
Бабушка подозрительно сощурилась.
– Меня не уважают! – со вздохом признался я. – А это ещё ужаснее.
– Так-так, – она забарабанила пальцами по столу, – теперь понятно.
– Ничего тебе не понятно, – в сердцах сказал я. – Мне к репетитору пора!
Бабушка огорчённо вздохнула:
– А завтракать ты не собираешься?
Я хотел ответить что-нибудь резкое, в духе «нет, не собираюсь!». Чтобы она наконец поняла – я тоже человек и имею право голоса. Но вместо этого я примирительно вздохнул:
– Давай уже свои равиоли!
– Вот и умница! – просияла бабушка. – Тебе песто добавить?
«Песто!» – Я только глаза закатил.
Она поставила передо мной дымящуюся тарелку. Запах от неё исходил умопомрачительный.
– Всё! С завтрашнего дня ем только овсянку. Ты меня поняла? – Я быстро схватил ложку и, подцепив комочек теста, отправил его в рот. И кто только придумал этих бабушек вместе с их равиолями? Это же просто невообразимая вкуснота!
– Овсянку? – Бабушка драматично всплеснула руками. – Ну хотя бы с маслом?
– С солью! – проурчал я с набитым ртом. – И на воде!

Глава вторая
После завтрака я таки умылся, почистил зубы и сунул голову в рюкзак – проверить, всё ли на месте.
– Ничего не забыл? – крикнула из кухни бабушка.
Вот что за человек! Как будто я без неё не в состоянии собраться!
– Забуду – вернусь, – буркнул я. – Тоже мне проблема.
– Главное, голову не забудь. – Она вышла меня проводить. – И на машины смотри, когда улицу переходишь. И то-о-олько на зелё-о-оный свет!
– Ба, – я тяжело вздохнул, – мне вроде как десять лет, а не десять месяцев. Ну сколько можно?
– Столько, сколько нужно. – Она смахнула с моей ветровки невидимые крошки. – Ну, беги уже, а то опоздаешь.
Чмокнув бабушку в гладкую щёку, я нырнул за дверь и потопал вниз по лестнице.
– Я до вечера на занятиях, – перегнувшись через перила, крикнула мне сверху бабушка. – Обед будет на плите. Погреешь!
– Пока, ба! – крикнул я.
– Счастли-и-иво!
Она захлопнула дверь.
* * *Не успел я выйти из подъезда, как тут же наткнулся на Юрку Климова. Он живёт в соседней квартире – тоже, как и я, с дедушкой. В смысле, без родителей. Терпеть его не могу!
– А, здоров, Пузаныч! – обрадовался мне Юрка. – Ты чего, в школу намылился?
– К репетитору, – сквозь зубы процедил я.
От Юрки пахло вредностью и куревом. А у меня и на то и на это – какая-то дикая аллергическая реакция. Может, даже врождённая непереносимость.
– А-а-а, – он задумчиво поковырялся мизинцем в зубах, – тогда понятно. А я уж решил, что у тебя совсем с кукухой дела плохи. Думаю, чего это он на каникулах в школу гребёт.
– Ученье свет, а неученье – тьма! Слышал про такое? – Я с дерзким видом подфутболил коленом рюкзак и, поймав, повесил на плечо. По-моему, очень круто получилось!
– Ты оборзел? – Юрка, кажется, распознал иронию в моём голосе и тут же набычился. – В лоб хочешь?
– Я пройти хочу. Можно? – спокойно попросил я, хотя мурашки у меня по спине ого-го как забегали.
– Вали! – Он проводил меня недобрым взглядом. – Ещё увидимся!
Я сгорбился и пошёл, изо всех сил стараясь не бежать.
– Эй, Пузан! – позвал меня Юрка.
Я не хотел оглядываться. Я был уверен, что не оглянусь. Уже из-за одной только мерзкой клички, которой снабдил меня этот поганец.
И всё равно оглянулся.
Юрка, оказывается, шёл за мной. Болтающейся походкой, по-хулигански растянув карманы руками.
– Чего тебе? – неприветливо спросил я. Меня уже начинало подташнивать от его нахальства.
Он качнулся и ткнул мне пальцем в лоб:
– Катись колбаской!
Не больно, нет. Но жутко обидно!
Я почувствовал, как бабушкины равиоли опасно заворочались у меня в животе. Со мной всегда так бывает, если я разнервничаюсь. Ну или переем, как сегодня.
В общем, я и понять ничего не успел, как меня уже стошнило. Прямо Юрке на кеды!
– Ты что, совсем больной? – завопил Юрка, с отвращением глядя на свои ноги.
– Да, больной! – сказал я и со всей силы врезал ему по носу. – А что, не видно?
– А-а-а! – тоненько заскулил Юрка и, схватившись за нос, бросился обратно к подъезду. – Помогите! – вопил он как резаный. – Убивают!
А я с достоинством отряхнул руку после такого грандиозного хука и преспокойно пошёл дальше. Как настоящий супергерой!
– Эй, сцыклопедия, ты чего вытаращился? – Юркин голос вернул меня к реальности. Я с удивлением уставился на его целёхонький нос.
– Совсем, что ли, буквы попутал? – Юрка настойчиво махал у меня перед носом руками. – Шуруй давай, пока не отхватил по цилиндру!
Я развернулся и двинул на ватных ногах к остановке.
Вот такой вот супергерой!
* * *Конечно! Одна моя фамилия чего стоит! Пузиков! Это же полная катастрофа.
А бабушка ещё имеет совесть меня переубеждать. Конечно, ей легко говорить – с такой-то биографией. Она же наполовину немка и к тому же из дворянской семьи. Вильгельмина Кляйн. А я, получается, из простой. Потому что мой папа в простой рабочей семье родился.
А мама тоже молодец. Папину фамилию себе взяла и нам – своим детям – навязала.
Я однажды набрался смелости и сказал, что хотел бы фамилию деда. Савелий Егорович Кляйн! Ну пусть не сейчас, после восемнадцати. Но это хоть какой-то шанс на счастливую жизнь.
Так мама чуть в обморок не упала! Сказала, что я предаю отца. И вообще, что плохого в фамилии Пузиков?
Ну, может, и ничего, конечно! Когда ты выглядишь как Дюймовочка, а не как дирижабль «Гинденбург». Для девочки, пусть она и мама, это даже мило.
В общем, я заново вспомнил эту историю и так разозлился! В конце концов, нельзя быть такой тряпкой. Ну что мне стоило вмазать этому гаду по носу? Именно так, как привиделось. Раз – и готово.
Наверное, мне мешала бабушка, которая с детства учила быть вежливым и не отвечать ударом на удар.
«Нужно быть выше любого злодейства, – вечно твердила она. – Тогда ты будешь неуязвим».
Да-да, выше! То-то я смотрю, как каждый негодяй об меня ноги вытирает. Как будто я тряпка половая.
И почему как будто?
В общем, я решил, что пора с этим заканчивать – быть выше плинтуса, но ниже человеческого достоинства. Нужно уметь за себя постоять!
К тому же есть разные формы сопротивления. Поединок – это ещё и диалог. Так почему бы не сделать его вежливым? Позвольте я уколю вас шпагой, сэр. А как вам мой хук справа? Не находите ли вы, что я весьма удачно подправил вам форму носа? Изгиб получился в высшей степени художественным!
Но вообще драться и правда необязательно. В идеале лучше просто делать добро. Вот бы найти в себе какую-нибудь суперспособность! Такую суперсилу, с помощью которой можно менять мир к лучшему!
Я решил начать с малого. Найти того, кому сейчас хуже, чем мне, и помочь. Ведь именно с этого супергерои обычно и начинают!
«Блестящее решение!» – мысленно похвалил я себя и вдруг увидел старушку. Она стояла возле пешеходного перехода и растерянно смотрела по сторонам.
«Наверное, эта несчастная плохо видит! – догадался я. – Не может перейти дорогу, бедолага».
Естественно, я незамедлительно заспешил к ней на по мощь. Супергерои не бросают старушек в беде!
– Давайте помогу! – Я решительно ухватился за её сумку. – Вам, наверное, тяжело?
Но старушка, вместо того чтобы благодарно послушаться, отпихнула мою руку и истошно завопила:
– Помогите! Грабят!
И начала лупить меня сумкой! По спине, по плечам.
– Помогите! – теперь уже и я заорал на чём свет стоит, прикрывая голову руками. – А-а-а!
В какой-то момент я понял, что правда не на моей стороне и сейчас меня натурально пристукнут дряхлой пряжкой, как какого-то тщедушного комара. И я просто-напросто пустился наутёк. Да-да, сорвался с места и побежал не разбирая дороги. Чокнутая старуха неслась за мной, как озверевшая тигрица, пытаясь схватить за рюкзак.
Петляя между машинами, я резко свернул в переулок, а оттуда, как истребитель, залетел на детскую площадку. И, спрятавшись за качелями, наконец оглянулся. За мной никто не бежал.
– Фух! – опустошённый, я повалился на лавку. Ноги у меня тряслись так, будто только что пробежали марафон. – Ну и дела! – сказал я сам себе. – Просто дурдом какой-то.
В этот момент у меня в рюкзаке зазвонил телефон.
– Алло! – ответил я как можно спокойнее, но голос всё равно дрожал.
– Как дела, малыш? – жизнерадостно поприветствовала меня мама. – Ты что, бежишь?
– Сижу, – ответил я недовольно.
– А как же алгебра? – удивилась мама. – Или у тебя сегодня геометрия?
«У меня вообще-то каникулы, – подумал я, красноречиво выдержав паузу. – Но разве это кого-то волнует?!»
– Сава? – мама вдруг зазвучала как будто издалека.
– Ш-ш-ш, – зашипело что-то в трубке.
«Наверное, опять связь плохая, – подумал я. – Вот тебе и жизнь в деревне!»
– Бабушка сказала, что ты уже ушёл… – прорвался сквозь помехи мамин голос. – На алгебру…
И снова:
– Ш-ш-ш!
– У меня шнурки развязались, – соврал я. – Вот, сел завязать.
Снова пауза. И опять:
– Ш-ш-ш!
– Мам! – крикнул я в трубку. – Стань на одном месте и стой. А то мы не поговорим спокойно.
Она, видно, послушалась, потому что шипение внезапно прекратилось.
– Ну как ты там, сынок? – виновато спросила мама. – Не тоскуешь?
У меня сразу сжалось горло.
– Некогда мне тосковать, – через силу выдавил я. – Мне учиться надо.
– В следующем году купим машину, и станет полегче, – пообещала мама.
Ну да, ну да. Эту песню я уже сто раз слышал!
– А водить её кто будет? – выпалил я. – Бабушка?
И снова пауза.
– Савушка, – умоляюще протянула мама. – Мы обязательно что-нибудь придумаем. Как-нибудь всё наладится. Ты только не обижайся, ладно?
– Ладно, – обиженно буркнул я. – Как там папа?
– Рисует. – Мама многозначительно вздохнула.
– Понятно, – точно таким же вздохом ответил ей я. – А девочки?
– Катюша суп ест, – тут же повеселела мама. – А Маруся у нас уже пошла. Представляешь?
– Здорово! – не слишком убедительно восхитился я. – Передавай им привет.
– А как там у тебя…
– Мне пора, мам! – перебил я. – Давай потом созвонимся.
Ещё одна пауза.
– Ну хорошо! А ты тепло одет?
Я иронично хмыкнул:
– Конечно! Шапка, шуба. Как и положено весной.
Мама смешалась:
– Просто здесь такой ветер. Вот я и подумала…
– Пока, мам! – Я отнял телефон от уха. Но успел услышать, как она крикнула:
– Я тебя люблю!
– Я тебя тоже люблю, – сказал я в погасший экран.
Настроение у меня испортилось окончательно. Я с ней когда поговорю, у меня всегда так.
Нет, я маму очень люблю. И папу. И Катю с Марусей. Но простить их до сих пор не могу. Как они могли вот так просто взять и отдать меня бабушке? И при чём здесь вообще учёба? Там ведь в соседней деревне школа есть. Та же цивилизация! Ну пусть не гимназия, хорошо. И что? В наше время при желании можно даже из дома не выходить. «Скайп», «Зум»! Учись сколько влезет.
Так что моя учёба – это всё отговорки. Я им просто надоел, вот что. У мамы девочки есть. Ей их – выше крыши, особенно Маруси, которая везде лезет. А папе так и подавно на меня плевать! Ему, кроме его картин, вообще никто не нужен. Мы пока в городе жили, он ещё хоть как-то держался. Даже в школу меня сам отводил. А потом они дом построили. И папа в свои краски с головой ушёл.
Бабушка вон тоже на него обижается. При каждом удобном случае говорит, что он маме жизнь испортил. Потому что мама якобы выросла в любви и неге и привыкла к роскошной жизни. Могла бы настоящей звездой стать, а стала домохозяйкой. А потом папа её в деревню увёз и там крестьянкой сделал.
Хотя тут я с бабушкой совсем не согласен. Я маму когда последний раз видел, она в джинсах была. И, по-моему, даже с маникюром. Да и в доме у нас всё как в городе – туалет, душ, пылесос, микроволновка. Даже посудомоечная машина есть. А то что они за городом живут, так это даже хорошо. Маленьким детям свежий воздух полезен.
Плохо только, что я уже не маленький. Так бы, может, тоже с ними жил.
У меня снова зазвонил телефон.
– Ты дошёл? – спросила меня бабушка. – Мама волнуется.
Ну конечно! Сама небось и волнуется, а на маму сваливает.
– Иду! – сказал я. – И нечего каждый мой шаг контролировать.
– Ну ладно! – смиренно сказала бабушка. – Целую!
Я выключил телефон. Совсем! Нечего меня от занятий отвлекать!
* * *Про занятия я, если честно, вообще забыл. Но по внутренним ощущениям понял, что уже катастрофически опаздываю.
Я подхватил рюкзак и помчался обратно к остановке.
«Надеюсь, та бабка с сумкой уже ушла», – вспомнил я на бегу о своём недавнем позоре.
И вдруг увидел кошку. Точнее, сначала услышал душераздирающее мяуканье, а потом уже по звуку вычислил, где она прячется.
Кошка сидела на дереве и вопила так, будто её режут. Ну понятно – такая высота! Там бы любой испугался.
«Любой, но только не я!» – пронеслось у меня в голове. И я сразу почувствовал себя супергероем.
– Не бойся! – крикнул я кошке. – Сейчас я тебя спасу!
Я бесстрашно скинул на землю рюкзак и как следует поплевал на руки.
– Ну, вперёд! Савелий Пузиков спешит на помощь.
Я обхватил руками шершавый ствол и, подпрыгнув, стал карабкаться наверх, помогая себе ногами. Зад настойчиво тянул меня вниз, но я упрямо полз, сцепив для верности зубы.
«Главное, добраться до веток, – пыхтел я как паровоз. – Там уже будет побыстрее».
Но пока я дотянулся до нижней ветки, прошёл битый час. Кошка орала безостановочно и так, что я уже и сам готов был завыть. В общем, всю кровь из меня выпила, как сказала бы бабушка.
– Сейчас-сейчас, – отдуваясь, уговаривал её я. – Ну потерпи немного. Ещё немного.
– Мря-у-у-у! – отвечала мне эта зверюга. Явно недовольно.
«Может, ну её – эту кошку? – в какой-то момент малодушно подумал я. – Как-то же она туда залезла! Значит, и слезет сама».
Но кошка словно почувствовала мои душевные колебания и тут же сменила гнев на милость – умоляюще замяукала.
«Ну вот! Совсем другое дело!»
У меня тут же открылось второе дыхание, и я с прежним рвением пополз наверх. Поднатужившись, забрался верхом на ветку. И в ужасе посмотрел вниз.