Луны хватит на всех

Алекс Лапс

Луны хватит на всех

Счастье – это здоровье и «короткая» память.

Народный рецепт.

1

Алексей вышел из закрытого на ремонт магазина, прошёлся щётками по одежде и обуви, удалил с них пыль и уселся в машину. Завёл ВАЗовский фургончик, сунул в пепельницу жвачку, про себя не сильно ругнулся, достал из бардачка пачку сигарет. Октябрь, осень, дождит. В очередной раз сказал себе: «Бросай курить, ведь ты уже не мальчик!!!», но клацнул крышкой «Zippo», прикурил, затянулся, пустил струю дыма и задумался, куда поехать, домой или… Время «тромбов» на магистралях ещё не настало, режим работы у него был не жёсткий, позволял при надобности и без хамства немного заниматься семейными и прочими делами. Перед Алексеем Корсаком остро стал вопрос выбора этого «или», домой не хотелось, причём очень даже сильно не хотелось. Ехать в музыкальный магазин и рыться в CD и DVD… Посмотреть новую куртку сыну… В кино что ли пойти… А может поехать в гости?

Лёша недавно преодолел замалчиваемый и «не замечаемый» юбилей в своей жизни, а ещё он жил в ближнем Подмосковье, на съёмной квартире, с ним были жена и два сына. Старший сын был от первой жены, который после армии приехал работать в Москву, с работой в шахтёрском городе если сказать что «туго», то не особо будет похоже на правду, и правильнее сказать «никак». Да и приезд его первого сына Андрея вызвал неожиданную реакцию жены – Ольга объявила резко и безальтернативно: «Если он к нам приедет, я пойду в ЗАГС и подам на развод!». Как раз, покуривая в машине, Корсак и пробовал понять причину такой реакции. Своим мужским умом это возвращало его к событиям, произошедшим пятнадцать лет назад…

Тогда, в начале девяностых, старший сын очень тяжело заболел. После перитонита, возникшего от аппендицита, он неделю был на грани жизни и смерти. Алексей же, пробыв в новом браке всего квартал, мотался в соседний город, где в больничной реанимации лежал сын, искал ему лекарства, общался с родными первой супруги, объезжал аптеки и таскал презенты аптекарям и докторам. Когда максимально эффективные препараты были добыты, эскулапы, на вопрос, что ещё надо, сказали, что осталось надеяться на чудо, и посоветовали молиться…

Приехав вечером к месту проживания с новой супругой в дом её родителей, Корсак, будучи практически атеистом, схватил икону и закрылся в комнате Ольги. Там на пределе душевных сил он принялся неумело, искренне и неистово молиться о выздоровлении своего родного сына… В момент, когда мольбы к Богу перешли у Алексея в громкие воззвания и рыдания, в комнату вошла Ольга, с удивлением и каким-то неуместным тоном начала призывать его к спокойствию, он же резко и громко крикнул: «Уйди!!!»…

Хлопоты и поездки к сыну, который пошёл на поправку, задвинули в дальний угол памяти этот тяжёлый момент жизни, но глубокий рубец в душе оставили. Ребёнка от первого брака Алексей никогда не скрывал, и Ольге, когда дело подходило к ЗАГСу, всегда говорил: «Андрей – мой сын, я всегда буду им заниматься и помогать». На тот момент это воспринималось очень спокойно и с одобрением. Но теперь, в реальности, приезд старшего сына вызвал появление в доме «снежной королевы»: Ольга, став надменно-холодной, практически и подчёркнуто не разговаривала со старшими мужчинами – ни с Алексеем, ни с Андреем. При необходимости позвать к столу или попросить о чём-то, она никогда не звала старшего сына Корсака по имени, лишь только с младшим Дмитрием была чрезвычайно любезной и обходительной. В общем, в семье сложилась ещё та «обстановочка». Да и о периодичности таких «ледниковых периодов» в их отношениях самому Алексею, с его хорошей памятью, придётся, как ни печально, вспоминать ещё не раз.…

Копания в памяти закончились, а когда тлеющая сигарета обожгла пальцы и взгляд упал на панель приборов с часами, Алексей взял в освободившуюся от окурка руку мобильный. Начал перебирать абонентов и выбрал «Мария Владимировна Банкова», набрал:

– Привет, «Бумер»!

– Вау… Алексей, привет!

– Не помешал? Какие у Вас планы на вечер, Мария Владимировна? Я предлагаю в кафе выбраться, уже наболтались мы в сети, фотографиями обменялись, не пора ли в натуральном виде друг пред другом предстать?

Пауза была недолгой:

– Ты на машине?

– Да, куда подъехать?

Получил адрес. «Что в центр, это здорово, – подумал Алексей. – Ехать «против шерсти», все уже начинают из центра в спальники возвращаться, значит, доеду быстро». Вырулил на проспект, вспоминая историю их сетевого знакомства.

В пути, двигаясь против основного потока, Алексей обдумывал появление в мессенджере сообщения от нового контакта, возникшего пару месяцев назад под ником почти автомобильного бренда. Почему почти? Так он был с небольшой ошибкой в аббревиатуре, потому в отличие от прочих шлющих ему стандартные послания: «Привет, как дела? У тебя есть планы на сегодняшней вечер?», которые Алексей сразу переводил в «нежелательные», этот контакт не был удалён, «бренд» заинтересовал, и с ним пошла переписка.

Компания, в которой на данный момент работал Алексей, была небольшая, молодая, и все штатные сотрудники хорошо работали с компьютерной техникой. Для общения по работе между коллегами и объектами, на которых находились их представители, использовался модный и на тот момент популярный текстовый мессенджер. Но его так же полюбили не только труженики, но и «одинокие сердца», т.к. при регистрации в нём указывался пол, возраст, место жительства. Можно было через параметры в фильтре выбирать подходящих тебе по жизненному опыту и гендерным предпочтениям особей и отправлять им сообщения, переписываться, знакомится. До приезда старшего сына Алексей всех нерабочих «посетителей» в данном ресурсе практически сразу блокировал и удалял. Только вот, после того как в образовавшемся домашнем «холодильнике» нормальное общение прекратилось, то у Корсака с парой женщин в сети были короткие переписки, но закончились они быстро. «Одинокие женщины», которые писали Алексею сообщения, были очень уж похожи по стилю сообщений на престарелых Лолиток – все в поисках своего Гумберта. А вот с Машей у него как то завертелось-записалось, а потом и зазвонилось-заобщалось. И сегодня он ехал на первое живое свидание, которое специально организовал спонтанно и в вечер буднего дня. Корсаку хотелось посмотреть на барышню без «спецподготовки». Супер донжуаном Алесей себя не считал, но к сорока прожитым годам святым тоже не был, уже второй брак, да и в нём тоже иногда были «интрижки». Но оказавшись в неожиданной пробке на Садовом кольце, он стал вспоминать первую жену Нину, мать старшего сына Андрея…

Этот брак был заложен Корсаком довольно рано, ещё в студенчестве. Компании из парней и девушек на побывках в родном уездном городке после учебной недели в областном центре как-то пересеклись, и взгляд Алексея упал на девчонку из параллельного класса. Её в школе он не замечал, а тут увлёкся Ниной. Стали встречаться каждые выходные, а потом и среди недели вечером после учёбы, они учились в одном областном центре. Продвинулись в отношениях и до того чего в «СССР не было». Половое воспитание в должной мере в конце восьмидесятых полностью отсутствовало, «помогали» старшие товарищи, если такие имелись, ведь родители хранили гробовое и пуританское молчание о сексе, что компенсировалось у молодёжи собственным методом проб и ошибок…

И вот, к концу обучения в техникуме, после нескольких опытов в освоении сексуальной жизни, Нина стала готовиться к материнству, а Алексей ушёл из института и пошёл работать. Так после срочной свадьбы появилась новая законная советская семья. А в день своего четвёртого юбилея Алексей получил подарок от молодой жены – она родила сына. Правда об этом он узнал самым последним из родственников и только поздно вечером, так как после ночной смены и учёбе в автошколе, придя домой, рухнул спать и на звонки телефона, стук в окна и дверь он не среагировал – нагрузка трудовая у него была более чем приличная. Родился крепкий и здоровый парень, которого назвали Андреем. К напряжению на слесарной ночной работе и дневному освоению умений управления большими автобусами, теперь ещё и добавились молочно-пелёночные дела. Так беспокойный сон сына по ночам увеличил проблему у Алексея с отсутствием отдыха после работы и учёбы …

Дружный слаженный гудёж машин за спиной вырвали Алексея из воспоминаний, всего секунду назад загорелась «стрелка», а он всё ещё стоит, этот «тормоз» на «четвёрке»!!! Поехал, резко стартовав и поставив на паузу воспоминания. Вот он уже и прибыл к месту встречи с Марией. Запарковался, набрал её номер, дал данные по своей машине и месту её нахождения. Вышел перекурить, стал внимательно осматривать женщин, идущих в его сторону, вспоминая пару фотографий и сравнивая в памяти с теми, что были получены от Марии. Пока ничего не совпадало, но вот пересекает дорогу женщина с улыбкой, направляется чётко к нему:

– Привет, я Мария!

– Очень приятно, а я Алексей!

Однако фигура оказалась очень даже основательной, а лицо милое, и улыбка приятная на нём. Испуга не вызвала, интерес не пропал. Крепость фигуры скрывали балахонистые плащ и плиссированная юбка. Когда Мария садилась в машину (а он, разглядывая её фигуру, ловил себя на мысли, что «такое» у него уже есть), он спросил:

– Вы как перекусить, Мария? Что в местной округе посоветуете?

Мария подсказала кафе, поехали, свободные столики в обед были, уселись, заказали, заговорили… Мария отметила, что в переписке и последующих телефонных разговорах Алексей зря и необоснованно занижал свой вид, приравнивая его к уровню «чуть симпатичнее крокодила». Болтовня же у них потекла вперемешку со сдержанными комплиментами друг другу. Мария и Алексей рассказывали о своей жизни, Алексей сразу не скрывал, что женат, что его «профиль» в отцовствах это мальчики, и их у него два. Мария подтвердила, что сейчас не замужем, имеет дочь, так же живёт в ближнем Подмосковье. Города оказались разными и хоть не очень близкими, но и не критично дальними. Алексей же, несмотря на основательную крепость фигуры и мешковатую одежду, которой дома было в достатке, заметил в глазах Марии интерес к нему, тепло и блеск. Симпатичная, добрая, хоть и не идеальных стандартов фигуры от конкурса «мисс Мира», которые в мечтах большинства сорокалетних мужчин, но она привлекает… Да и пара месяцев, предшествующих встрече, с перепиской в сети и телефонными разговорами, окончательно подтвердили его мнение, что она еще и совсем не глупа. Дочь Марии оканчивала школу и занималась спортивными танцами – акробатическим рок-н-роллом, причём на очень приличном уровне. Во время первой встречи, учитывая поздний вечер, Алексей вызвался отвезти Марию, сразу оговорив, что на «попить чаю» набиваться не будет. Мария поблагодарила за предложение и попросила отвезти ее назад к офису, сказав, что поедет домой на своей машине. Так и закончилась их первая осенняя встреча, и при полной яркой луне, видневшейся среди небольших облаков, Корсак поехал к семье.

2

Возвращаясь на квартиру, Алексей толкался на вылетных проспектах и магистралях столицы – везде в это время были «пробки». Покуривая, посматривал на диск спутника Земли, нависший над шоссе, и вспоминал своего первого сына, рождение второго, родные края… Дома Корсака ждали ставшие ежевечерними «арктический антициклон» и холод, причем от второй жены он никогда не скрывал сына, и сколько раз говорил, что им тоже будет заниматься. В начале совместной жизни были обещания, что они вместе будут заниматься всеми детьми, и вот что теперь из этих слов получается… Мда… Мысли с воспоминаниями пошли кружить по его памяти, а теплый воздух из дефлектора машины напомнил ему степную жару, раннее детство, и вытолкал на «воспроизведение» первый сохранившийся в памяти эпизод из жизни, что он сохранил о самом себе…

Середина шестидесятых годов, юг России, восточный Донбасс. Это проулок небольшого посёлка возле угольной шахты. Чётко сохранились в памяти спины убегающих детей в белёсых выгоревших рубашках, а одна из этих спин, в коротеньком светлом платье – это его сестра Наденька. Тут, уже после школы и обеда, были на небольшой детской площадке прятки, беготня, но у Наденьки ещё и маленький брат, за которым надо присматривать. А тут вдруг водить в жмурках выпало ей, и все резко и быстро побежали. Но Алексею было тогда только два с половиной, не догнать ему было длинноногих и быстрых школьников, и немного пробежав, он пошёл по переулку совсем один, с обидой в детском сердечке и полными слёз глазками … Мысли даже свои вспомнил: «Вот вырасту, тоже не буду с ними играть, я же уже не маленький буду, тоже смогу прятаться, пусть бегаю пока не очень быстро… А раз так – пойду к бабушке, она добрая и меня не бросает как Надька…».

Как решил, так маленький Корсак и сделал – пошёл к доброй бабулечке! Детвора же побежала к шахтному парку, а Лёшка направился в другую сторону к рабочему посёлку. Дорожка была грунтовая, протоптанная, и ещё на пути имелась казавшаяся огромной железнодорожная ветка. Сейчас-то это небольшое возвышение высотой пара метров, а вот для малыша до трёх лет, была та насыпь «горой», не меньше Эльбруса. Спускаясь с вершины, чтобы не упасть, Корсак побежал, потерял протоптанный проход в кукурузном поле и конечно заплутал. Алексей вспоминал даже это чувство, которое испытал в шуршащих на ветру стеблях кукурузы – сильный страх! Куда идти? Что это шуршит? «Бабай» крадётся, чтобы его утащить? Тут воспоминание Алексея, как плёнка на видеокассете, обрывается Видимо, страх, тогда возникший в его детской душе, отключил память. Дальше уже рассказывал один из участников того происшествия. Это горный мастер, одинокий, в тот вечер засидевшийся с бумагами на работе. Ведь шахтёры, возвращающиеся после смены, в дружной гомонящей толпе вряд ли услышали бы в высоких кукурузных зарослях всхлипывания и меж ними повторяющиеся причитания маленького Лёши: «Боюся! Боюся! Боюся!…». Мастер, пройдя на звук в кукурузу, увидел его, но попытавшись спросить имя, куда и к кому идёт, понял, что расстроенный и взволнованный малец ничего внятно и понятно не расскажет, взял его на руки и отнёс в милицию. Там тоже попытались выяснить метрики, но ничего не разобрали, накормили и уложили спать. И после пережитого стресса в зарослях «царицы полей», которая для малыша была непролазными джунглями, в уютном и спокойном милицейском отделении Лёша заснул. А меж тем соседи уже бегали по окрестным лесополосам, на автомобиле переезжая с места на место, освещали фарами и прочёсывали заросли бурьяна в окрестностях посёлка. Не найдя маленького Корсака поблизости, они вспомнили про телефон «02» и выяснив, что в отделении находится принесённый из кукурузы ребёнок, быстро рванули туда. Вот так уже спящий Алёша Корсак был доставлен домой, не завершив своё первое путешествие. Не получилось тогда ему самостоятельно дойти до доброй бабушки…

Алексей докурил, затушил в автомобильной пепельнице окурок, и там же его и оставил. Мозг его плавился, все живы и здоровы, оба его сына с ним рядом, он получает нормальную зарплату, собирает деньги на очередную собственную квартиру, но в семье идёт «зимний» период.

После посиделок и болтовни с Марией пробки приняли массовость и плотность, но это не мешало Алексею ехать, он водитель-профессионал, всё было на уровне автоматизма. В машине всегда играла музыка, радио, но периодически два-три раза в час на десяток секунд так же на уровне инстинкта им выключался звук, чтобы прослушать шум автомобиля – это была его старая и хорошая привычка, которая позволяла услышать признаки неисправностей или опознать проблемы в работе машины.

Вернув звук радиостанции с джазом, Алексей обнаружил, что как ни странно, но каких-то мыслей о прошедшей встрече, о самой Марии и дальнейших их отношениях у него не возникало. Всё уложилось в пару мыслей – интересная женщина, но вот только одежда и фигура на фото были явно получше. Видно сделаны фотографии были точно за десяток лет до этой встречи.

Тучи уже слопали Луну и добавили к джазу звуки капель дождя по крыше машины, а мотнувшие дворники по лобовому стеклу указали на вывешенный КПРФ красный баннер с подсветкой – приближается годовщина Великой Октябрьский Революции. Воспоминания улыбнули Алексея и напомнили первые дни учебы…

Его первая в жизни школа была начальная, в 70-х среднее образование ещё не являлось обязательным в СССР, а ближайшая к дому школа была восьмилетней, так в неё и отправили Алексея. Дело было в первом классе, ближе к ноябрьским праздникам. Раньше ведь седьмого ноября отмечали праздник Великой Октябрьской Революции. Теперь и дату перенесли, и называется по другому – день Единства. И за пару месяцев у первоклассников сменились уже две учительницы. Пришедшая им на смену третья задала вопрос: «Дети, когда была революция?» Алексей в свежем томе детской энциклопедии по теме истории страны уже многое прочитал, ведь из радиоприёмников и телевизоров только и говорили о приближающемся празднике. Голоса дикторов убедительно подтверждали величие события, и Лёша Корсак подготовился, читал он уже очень хорошо, ему было интересно. Тут и решил блеснуть на уроке эрудицией, тянул руку, даже подпрыгивал, учительница заметила рвение и говорит – отвечай. Лёша попросил уточнения у учительницы: «А какая – Январская, Февральская или Октябрьская революция?»… Учительница делает круглые глаза и чётко говорит: «У нас была ОДНА РЕВОЛЮЦИЯ, дети!!! Великая Октябрьская 7 ноября 1917 года!!! Садись, Алексей, тебе «два»!!!» Как же было тогда обидно… Одна единственная двойка, а на какое-то время интерес к школе у Алексея практически пропал. Это что же получается, учительница такая «большая», а не читала о ВКПб почти ничего? Воспоминание вернуло на лицо улыбку, так как первый его «неуд» в учёбе засел в память крепко. Мда, вот скоро и ноябрь, а на демонстрацию-то не идти, демократия же наступила! А «ведущая» и «направляющая» когда-то партия всей страны теперь как в оппозиции.

В школе Алексей учился довольно хорошо, но первый класс был ему труден. Он пошёл учиться уже не только хорошо читая, но и зная основы арифметики, только деление и умножение, наверное, не на «отлично». Ведь просиживая с сестрой, которая делала домашние задания, он слушал и повторял за ней. Поэтому на школьных уроках ему было скучно, а отдать его сразу во второй класс родители не догадались. Ещё и почерк был у Алексея «не очень», т.к. в раннем детстве он был левшой, и одним ярким воспоминанием из раннего его детства был «урок» перехода столовой ложки из левой руки в его правую.

В тот день мама хлопотала на большой кухне коттеджа. Был выходной день, отец тоже был дома. Он уже с соседом остаканился, но ещё не напился, и был добродушен. Мама подала Лёше кашу. Он, сидя на коленях отца, взял ложку в левую руку и начал есть. Антонина прокомментировала:

– Коля, смотри, а он-то у нас левша. Ложку левой держит. Лёшенька, а почему ты не правой рукой ложку держишь?

– Мама, мне так удобней!

– Тоня, это не дело! Так привыкнет, а в школе не любят левшей!

Лёша не сразу понял изменения тона отца, когда он резко снял его с коленей и ушёл в комнату. Вернулся с ремнём, уже такое было, частенько им он ему грозил и несколько раз отшлёпал.

– Лёшка, бери ложку в правую руку!

– Папочка… Так неудобно.

– Кому сказал – в правую! – прорычал отец.

Ремнём освобождённую левую руку отец привязал к спинке стула:

– Если только увижу ложку или вилку, тем более карандаш в левой руке, то этим ремнём тебе как всыплю, по самое первое число!!! Понял??!!

Лёша замолчал, у него потекли слёзы, а ложкой в правой, совсем непослушной его руке он пытался попадать в рот, но не очень это получалось, он всхлипывал косился на отца.

– Не ной! А то щас второй ремень возьму и всыплю! Ешь!!! Ишь ты, неудобно ему… А то каша остынет, кому сказал!!! Быстро ешь, не ковыряйся в тарелке!!!! За вторым ремнём идти?!

Так, весь перемазанный кашей, сдобренной солёными слезами, Лёша начал переход с левой руки на правую в подаче питания ложкой. При отсутствии отца украдкой ел левой, но после пары порок, смирился и привык. Карандаш, когда подрос, он уже брал правой рукой.

3

Пока Корсак бродил в детских воспоминаниях, он доехал до МКАДа, бросил взгляд на параллельный автомагистрали железнодорожный путепровод, улыбнулся, увидев электричку, едущую в область, подумав, «Уж не «Усовская» ли»? И память перескочила на пять лет назад, в конец тысячелетия. «Как время летит…», подумал Алексей. Вот уже пять лет, как он постоянно живет в Подмосковье…

Слегка заполненная электричка, в ней сидит молодой мужчина с блаженной улыбкой и горящими глазами. Одет по «офисному» – костюм, но, правда, хорошо присмотревшись, видно, что пиджак ему явно маловат, а сорочка и галстук однозначно из «Черкизона». Как и портфель, несмотря на рельефный оттиск итальянского бренда, очень уж мощно пахнет китайским химпромом на весь вагон, так что ни одной блохе в этом вагоне не выжить. Странный какой-то мужчина… Объявляют остановку: «Ромашково». А этот молоденький дядечка, он же Алексей, озирается по сторонам и начинает громко и заливисто смеяться, всхлипывая и вставляя: «…так вот какой ты «Паровозик из «Ромашково»… Ну надо же… «Ромашково», вот ведь…». Полупустой вагон затихает и смотрит на «шального». Через пару минут, смех и всхлипы затихли, а блеск в его глазах добавил мощи излучения, а улыбка приняла вид «до ушей»…. Так и приехал Лёха, до не очень далекой конечной станции Усово, где с таким же счастливо-блаженным видом бродил по платформе, чтобы поехать обратно.

На платформе этой конечной и тупиковой он вспомнил наказ сестры – смотри, куда едет электричка – «Усовская» не наша!!! Зато теперь в абсолютном счастье и радости он вспоминает добрый мультик детства и вприпрыжку ходит по практически пустой Усовской платформе. Конечно, радость и счастье просто обязаны быть после двухмесячного похода на собеседования, встречи, тестирования, который завершился объявлением кадровиков – Алексей Николаевич, мы Вам делаем предложение работать в нашей компании!

…А пять лет назад, после приезда в Москву и двух месяцев проживания у сестры, настроение было в цветах знаменитого квадрата Малевича. Алексей Корсак понурый, с видом отчаяния, попавший в жернова внутреннего дележа компании и по навету получивший «чёрную метку», а с ней и славу «вора» в небольшом городе. Да, тогда ему было не совсем не до веселья. Моногород, с закрывающимися шахтами и прочими объектами поддерживающей их инфраструктуры ударными темпами «производил» только безработных. Там с такой рекомендацией, даже грузчиком или землекопом не возьмут. А ведь у Алексея уже были и второй ребёнок, и семья.

Сестричке спасибо, твёрдо сказала Корсаку – давай-ка приезжай ко мне, чего там торчать! При отъезде на вокзале к видавшей виды сумке с тренировочным костюмом, туалетными принадлежности, короткоствольным ружьём, документами и крепко поношенному джинсовому костюму тесть добавил еще полпачки «примы», ну да еще был куль с яйцами, салом и хлебом, и тридцать шесть рублей в кармане. Нормально, вперёд!!! «В Москву»!

На Казанском вокзале встречал шурин, спасибо ему за поддержку. И вот в конце века Алексей прибыл в Москву не на привычном грузовом авто, а на поезде. Здравствуй, столица! А то уж как пару недель не виделись! Тут он получил у сестрички отдельную комнату с полным пансионом (включая сигареты!), однако, останавливаясь у зеркала, стал сразу видеть вместо себя «хомут» на шее родни. Начал искать работу, а основной проблемой стало отсутствие местной регистрации. Даже слесарем, не говоря о работе водителем (первый класс, все категории в водительском удостоверении были у него открыты), не то что ИТРовцем, (диплом московского института), даже автомехаником его не взяли. Тащил с собой ружьё, в охрану с оружием брали, да и платили хорошо, но всё то же обязательное условие – прописка в Москве или ближайшем Подмосковье. Основной шанс для получения приличной работы – правильный штамп о регистрации в паспорте, а остальным ответ простой – извините, но наша компания не принимает в штат иногородних.

В ту осень потребление табачных изделий у Лёши заметно возросло, а вот время сна сильно уменьшилось, в глазах появилась печаль, а в душе… И тут лучше промолчать, Луну не упоминать. Спасибо Подмосковью, что в новолуния как по заказу были дожди и пасмурно, уже начиналась осень, а то Корсак точно бы завыл. Через знакомых, слегка используя мощный административный ресурс родной сестрички, стал подрабатывать нелегально автослесарем, чинить «газели», пассажирские маршрутки. Стало полегче, ведь убытков он уже сестре не приносил. Только вот дома осталась семья, душа болела за Ольгу, которая после рождения Димы не работала, т.к. доход Алексея тогда это легко позволял. Периодически выходящие газеты и журналы по трудоустройству покупались в день выхода и под сигареты и кофе шерстились по всем специальностям, которыми он владел – водить автомобили, их чинить, носить грузы, торговать, копать… Но всё то же – неправильный штамп с местом регистрации в паспорте не давал Корсаку трудоустроиться в московских компаниях.