Цена свободы

Лед! Я застонал, разворачиваясь. Теперь сомнений не осталось, Ру была тут. А тот раздетый труп, говорил о том, что она сняла кольцо. Причина веская, кто спорит, но черт! Ру! Неужели не было другого выхода? Все настолько плохо?!

Страх, перешел в панику, и я сорвался на бег, уже не думая, что может меня ждать дальше. В голове была только одна мысль, что два дорогих мне человека, находятся в огромной опасности.

Коридор петлял, и казалось, что он никогда не закончится. Нарус не отставал, и главное, ничего не спрашивал. Я бы все равно не смог ничего вразумительного ему ответить.

Пещера выпустила нас у леса, и я схватился за мечи, увидев, как в нашу сторону идут люди. Они тоже нас заметили и остановились. В наступившей темноте было не различить, кто это. С той стороны, очень знакомый голос поинтересовался:

– Вы кто?

– Рамус? – в свою очередь спросил я, опуская меч.

– Риз? – раздался еще один знакомый голос, и я облегченно выдохнул. По крайней мере, Ру жива.

Я кинулся к ней, а точнее к нему навстречу, не зная, чего хочу больше, обнять, наорать или убить. Подойдя почти вплотную, я заметил, что на руках у Руфиса кто-то есть.

– Риз, – Руфис говорил очень потухшим голосом, – Держи. Её надо отнести в город.

Я забрал ношу, и заглянул в лицо девушки, с трудом признав в ней Мию.

– Что с ней? Кто это был?

– Риз? – услышав мой голос, Мия встрепенулась, и начала вырываться из рук. Я ее отпустил, а она, вздрагивая, кинулась ко мне в объятья. Потом словно что-то вспомнив, побледнела и с трудом прошептала, – Риз. Ру она… Она…

Мия заплакала, а я вопросительно посмотрел на Руфиса.

– С ней все в порядке, – глухо обронил он, и Мия повернула к нему озарившееся надеждой лицо.

– Правда? – она заглядывала в его зеленые глаза пытаясь отыскать там ответ на свой вопрос, – Ты спас и ее, да?

Она снова заплакала и рухнула на землю, мы с Руфисом, оба подскочили к ней. Она по очереди поглядела на нас и, растирая слезы руками по лицу, попыталась рассказать:

– А я бесполезна. Риз, я бесполезна! Тот мужик…, – она смотрела мне в глаза, – Даже когда из него уже торчала дюжина стрел, он голыми руками разорвал еще троих. Он защищал меня, до последнего вздоха, даже не зная, кто я, – я вопросительно глянул на Руфиса, пытаясь понять, о чем она.

– Его звали Дирт, – вздохнул он и виновато глянул на очкарика.

– Дирт? – проговорила она, – Дирт, вот как. Я пыталась ему помочь, но они просто отшвыривали меня прочь, и стреляли в него в упор, а потом еще долго пинали и тыкали копьями, втаптывали в землю. А Дирт все вставал и вставал, – она шумно сглотнула и с трудом продолжила, – Я все же смогла одного из солдат убить, тогда они очень разозлились и кинулись на меня. Свалили и начали стаскивать доспехи и одежду, – я стиснул зубы, представив то, что она пережила, но продолжал слушать молча, понимая, что все уже кончилось, и скорее всего там все мертвы, – И я не могла ничего сделать. Я в ужасе кричала, понимая, что никто мне не поможет, – она посмотрела на меня, – Риз я же думала, что они меня…

Я снова посмотрел на Руфиса, но тот покачал головой и глухо продолжил за Мию.

– Нет, в этом смысле они ее не тронули, – я облегченно вздохнул, – Герцог не собирался ссориться с королевой, он хотел отомстить тебе. Он просто ее унизил, растоптал и высек, а потом отправил голую обратно в город.

– Герцог?! – я задохнулся от гнева. Плевать, что его нельзя трогать! Убью! Поняв мои мысли, Руфис снова заговорил:

– Он мертв! И это абсолютно точно, как и все его люди.

– Хорошо, – кивнул я, – А Ру, что он собирался сделать с ней? Хотя, я и сам догадываюсь.

При мысли, чем могло бы все закончиться, не сними Ру кольцо, я похоже, начал седеть. Как я мог оставить их без присмотра?! И если Ру исчезла, если остался только Руфис, то виноват только я. Мия вынула руку из плаща и протянула мне свиток.

– Что это? – осторожно спросил я.

– Герцог хотел это отдать тебе, но выкинул, думая, что Ру сожрал монстр из пещеры.

Было уже слишком темно, и поэтому, не читая, я убрал свиток в карман. Мия снова посмотрела на Руфиса.

– Прости. Я пыталась тебя убить, а ты нас спас.

Руфис просто кивнул и поднялся, подошел к Рамусу и что-то ему шепнул. Тот сначала отрицательно замотал головой, но потом сморщился и согласно кивнул.

– Риз, – вернулся он к нам, – Я не могу пойти с вами. Берите Рамуса, он подлечит Мие спину. Лучшего доктора вы точно не найдете.

Я поднял Мию на руки, она вцепилась мне в куртку и недоуменно смотрела в спину удаляющемуся парню.

– Риз? Почему он уходит?

– Он убил герцога, – сухо пояснил я, – И теперь его будут искать не только эльфы, но и люди.

Я очень надеялся. Нет! Я больше всего этого желал! Чтобы ко мне вернулась Ру, потому что Руфису сейчас лучше всего было просто исчезнуть. Потому что я без нее уже не смогу.

– Эльфы, – нахмурилась Мия, а я развернулся обратно к пещере, – Руфис эльф, да? – спросила она меня.

– С чего ты взяла?

– Он, – она с ужасом расширила глаза и поведала мне дрожащим голосом, – Он был жуткий. Он уничтожил весь лагерь за несколько минут, обратив все вокруг в лед. А потом он закричал и все взорвалось.

Я даже не стал оборачиваться, понимая, что ему и так наверняка сейчас очень плохо. Я с трудом представлял, как он вообще все еще оставался на ногах. Мне так хотелось передать Мию Нарусу, и пойти за ним, вернуть свою Ру, но я не мог. Оставлять сестру в таком состоянии было нельзя. Да и сейчас, как Руфис она и сама вполне способна добраться до города.

–Да, эльф, – кивнул я, ободряюще ей улыбнувшись.

– Пусти, – попросила она, – Я пойду сама.

– Мне не тяжело, – постарался убедить ее я, но она помотала головой.

– Ты не понимаешь. Мне нужно сделать это самой, – она снова всхлипнула, – Хотя бы это.

***

Мия, наконец, уснула, кое-как улегшись животом на подушки. На ее спине налился багровый шрам, и чтобы ткань его не раздражала, в рубашке пришлось сделать вырез, а я все никак не мог отвести взгляд, кляня себя за такую неосмотрительность. Похоже, я заигрался в политические игры, и забыло про то, что действительно важно. В конечном итоге, любые достижения теряют смысл, если исчезает то, ради чего все это и делается.

Я так долго был сам по себе, что перестал оглядываться назад. И этот удар по ним, показал, как я теперь стал уязвим. Это было очень неприятно, липкие пальцы страха до сих пор еще не отпустили мое сердце.

Еще утром, я сам сказал Ру, что никто не может вернуться назад. И мне давно следовало принять новые обстоятельства, и научится с ними жить. Нам всем повезло, что все закончилось именно так. Стыд проходит, а уязвленную гордость со временем можно залечить, а смерть. Смерть это навсегда.

Рамус возился с баночками и какими-то склянками. Руфис был прав, лучшего доктора в городе просто нет. Я встал и пошел к двери, тихо попросив худого мужчину:

– Присмотри за ней.

– Хорошо, – кивнул он, и попросил в свою очередь, – Когда Руфис вернётся, скажите, чтобы заглянул ко мне?

Теперь кивнул я, с трудом проталкивая внезапно появившийся в горле комок. Нет, ничего еще не закончилось. Осталось еще это. Кто меня ждет там?

Я стоял у двери в наши с Ру комнаты, не решаясь толкнуть ее внутрь. А вдруг? И что тогда? Комок снова подступил к горлу. Я сглотнул, и вошел.

Внутри было очень тихо. Из окна лился совсем скудный свет, практически ничего не освещая. В кресле у камина кто-то сидел, и, судя по ровному и замедленному дыханию спал. Ноги внезапно стали деревянными, с трудом заставив их двигаться, я подошел к креслу.

      Светлые волосы торчали из пледа, откидывая густую тень на лицо. Понять, кто там из них, было невозможно. Я подошел к камину, и зажег свечу. С замирающим сердцем я поднес ее к лицу спящего человека, и облегченно выдохнул. Счастье пополам с нежностью, обрушилось на меня сверху, грозя утопить, а широкая улыбка, сама расползлась по лицу.

Веки Ру дрогнули и открылись, увидев меня, она улыбнулась:

– Ты чего такой довольный? – я не стал отвечать, а просто погладил ее по щеке, она пошевелилась и охнула, – Я, что спала прямо тут? У меня все затекло!

Я тихонько рассмеялся.

– И вовсе не смешно, – надула она губы, осторожно вставая. На ней была мужская рубашка, заляпанная кровью и потом, что лишний раз напомнило мне о Руфисе.

– Снимай! – потребовал я.

– Вот ты неугомонный! – фыркнула она, ковыляя к кровати, – Давай потом? Я жутко устала, и не ложилась, просто потому что хотела дождаться тебя. Как там Мия?

– Рубашка отвратительно грязная, и даже не твоя, – пояснил я, а она с удивлением себя осмотрела.

– Так трофей же? – вяло попыталась она оправдаться.

– Снимай! – снова потребовал я. Ру послушалась, а я вздохнул, и подошел к шкафу, доставая чистую, – А Мия. Ну, скажем так, ей лучше. Рамус действительно хорош, и через пару недель шрам перестанет беспокоить, а вот остальное, придется лечить намного дольше.

– Прости, – вздохнула Ру, забирая рубашку и натягивая на голову, – Я не успела.

– Дура! – разозлился я, – Чего извиняешься?! Да ты орать на меня должна, за то, что случилось. Это я виноват!

– Почему? Потому что ты мужчина? – она смотрела на меня спокойно и задумчиво, – Наверное, да, отчасти виноват, но нельзя уберечь от всего на свете, а особенно от глупости. Я знала, что нельзя отсюда уходить, но пошла на поводу эмоций. Еще и Мию с собой потащила, так что виноват не только ты.

– От всего нельзя, а с герцогом я лопухнулся, – остывая, я шагнул к ней и сжал, снова чувствуя себя счастливым, просто потому что могу вот так вот обнять, – Ру, я так испугался.

– Ты испугался? – насмешливо фыркнула она.

– Да! Так страшно, как сегодня, мне не было еще никогда.

– Зато теперь знаем, что кольцо работает, – она погладила меня по щеке.

– Я спокойно бы жил и, не зная этого, – буркнул я.

Да, во мне все еще говорит страх, но сейчас я готов был привязать ее к себе, только чтобы никогда больше не выпускать из виду.

– Я тоже тебя люблю, – внезапно выдала она, разглядывая мое лицо, а я просто застыл не в силах пошевелиться, – И это не от зашкаливающих эмоций после пережитого. Я поняла это еще утром, когда увидела, как ты на меня смотришь, и, проснувшись после, мм… обеда, решила, что обязательно сегодня тебе об этом скажу. Так что вот.

Я, наконец, очнулся, с трудом справляясь с хлынувшим потоком чувств, и мне не оставалось ничего другого, кроме как поцеловать свою жену. Любимую жену.

Признав это, я только сейчас понял, что именно так и есть, с самой нашей первой встречи. И пусть тогда чувство было слабым, но оно незаметно росло, и уже давно прочно обосновалось внутри. А она сумела это разглядеть, надо же.

Я подхватил ее на руки, и закружил, счастливо засмеявшись, а потом осторожно опустил на ноги, и, заглянув в глаза признался:

– Да, люблю. Очень сильно люблю!

Она зевнула, чуть не выворачивая себе челюсть, и чуть пошатнулась.

– Прости, – я снова подхватил ее на руки, и понес в кровать. Положил и закутал в одеяло, – Я видел, чего ты натворила в пещере, если и в лесу тоже самое….

– Хуже, – она усмехнулась, – Я была в бешенстве, и если честно у меня давно перед глазами сплошные темные круги.

– Ну и нечего было меня ждать! – прорычал я, – Спи уже! Утром увидимся.

– Ага, – она снова зевнула, – Будь другом, расскажи все Рамусу, он все равно уже видел.

Последние слова, она прошептала едва слышно.

Я вернулся в кабинет и пошарил в буфете, доставая бутылку, потом подумал и достал еще одну. Задул свечу и пошел обратно в комнату Мии.

***

– Отличная история, – усмехнулся Рамус, доливая в свой стакан остатки первой бутылки, – Можно книгу писать.

Я довольно сжато пересказал ему историю Ру, и честно говоря, думал, что он впечатлится сильнее. Но этот очкарик просто молча пил, иногда кивая и загадочно поблескивая очками.

– Зато теперь понятно как «сползло», – он хохотнул и, увидев мое озадаченное выражение лица, пояснил, – я про ограничитель и монастырь в Оксидене. И ты мне, кстати, должен.

– Кому должен, тех простил и отпустил, – я откупорил новую бутылку.

– Но если бы я не потащил Руфиса в монастырь… – прищурился он.

– Да, ладно, в этой истории столько чудесных «если», что у меня до сих пор голова кружится.

– С этим согласен, – кивнул очкарик, и, посмотрев в стакан, грустно вздохнул, – За тебя Дирт. Прощай дружище.

– А вот за это извини, если сможешь, – я тоже молча выпил, – Надо было лучше за своими женщинами приглядывать.

– Знаешь? Я даже тебе завидую, – усмехнулся очкарик, – Хочешь, тоже историю расскажу? Не такую захватывающую конечно, – я кивнул, – Так вот. По мне сейчас и не скажешь, но я тоже дворянин. Точнее им был. Третий сын в семье графа, любопытный, живой и талантливый. Титул мне не светил, а в рыцари я и не рвался. Я так радовался, когда меня послали учиться. Да я был просто счастлив. Шутка ли, набираться знаний и опыта у лучших целителей и алхимиков в стране.

И первый год, два все шло отлично, но потом, когда я был готов идти дальше, оказалось что нельзя. Догмы и застаревшие правила, не позволяли опыты и эксперименты, без которых невозможно найти новое лекарство, или создать что-то уникальное.

Я пробовал, но не смог лечить, как все. Идти долгим путем наблюдения. Что-то такое сидит внутри меня. Знаешь, как это бывает, ты сначала словно впадаешь в тоску, тебе не хватает чего-то, но ты не понимаешь чего. Потом тебя начинает жечь изнутри, тоска усиливается. Ты не спишь, не ешь…. Мне просто необходимо больше, чем другим. Докопаться, найти ответы, увидеть, то, что никто еще не видел, а потом это разобрать по кусочкам и собрать в нечто новое.

Я начал прятаться по подвалам и пробовать самые разные вещи из запрещенных книг. Запрещенные, – он усмехнулся, – всем говорят, что там написаны ужасные вещи, которые нашепчивает сам сатана. Ничего подобного, их пишут такие же исследователи, как я, чаще всего рискуя собственной жизнью. Но иначе мы не можем, знания не остановить, и когда-нибудь догмы падут.

В итоге я нарвался на неприятную историю, меня выгнали из академии, а родители лишили родового имени. Потом я попал к разбойникам. И у них мне было даже хорошо. Я делал то, что считал нужным, и если это работало, то никто лишних вопросов не задавал. Но, как говорится, с кем поведешься. Через какое-то время я перестал обращать внимание на их бесчинства. Спрятавшись за работой, оправдываясь убеждениями, считал, что если я найду что-то стоящее, то это будет намного лучше, чем спасти пару сотен крестьян.

А потом появился Дирт. Вот вроде с виду, туповатый увалень, да и вообще та еще образина, а такого душевного человека еще поискать. Он просто спасал тех, кого мог, не задаваясь вопросом что ценнее, или стоит ли оно того. Однажды он попался, когда пытался вывести пленников, сам не знаю почему, я его прикрыл, и он стал частенько заходить в мою лабораторию.

Своими наивными, а часто идиотскими вопросами, он ставил меня в тупик, но я же не мог их игнорировать. В итоге мы подружились, и я стал ему помогать….

– А потом появился и Руфис, – очкарик посмотрел на меня, и в глубине его глаз, я увидел отблески того самого пламени. Рамус тихо рассмеялся, – Он был удивителен, даже уникален. Вроде эльф, а вроде и человек. Как редкий зверек, я просто не мог дать ему погибнуть, и мы с Диртом решили за ним приглядывать. Парнишка казался слабым, но каждый раз нарываясь на неприятности, чудом выходил сухим из воды, становился сильнее, но даже не осознавал этого, воспринимая, как нечто обыденное.

Я словно попал под очарование, пошел с ним, и ни разу не пожалел. События словно закручиваются вокруг него, приоткрывая такие вещи, о которых я даже мечтать не мог. А сегодня….

Вся эта ваша история. Ты знаешь, как меня сейчас донимает любопытство? Я еле сдерживаюсь, чтобы не ворваться к тебе в комнату, и не рассмотреть это кольцо. Заставить Руфиса, проделать этот фокус снова. Расспросить про каждую мелочь.

Я помрачнел. Алхимик в своей безумной жажде знаний, мог быть опасен.

– Не смотри на меня так, – он поморщился, – я и раньше готов был ради него на многое, а теперь. Это уже не зверек, это сокровище! Яркий свет, который обещает новые знания. Позволь мне остаться рядом, чтобы все увидеть самому? Уверен, что дальше будет только интереснее.

– Вот знаешь, – я фыркнул в его сторону, – лучше бы ты ошибался. Я бы предпочел просто спокойно пожить.

– Не ври себе, – Рамус откинулся на спинку кресла и посмотрел на меня, – Тебя сразу зацепила ее история, именно потому, что показалась тебе необычной и загадочной. Пусть не так, как я, но именно ища ответ, ты согласился на эту авантюру. Да предложи тебе любую другую на выбор, но обычную, с которой гарантированно можно спокойно пожить, ты откажешься.

– Я согласился на авантюру, потому что мне нужны были земли, – пожал я плечами, – А Ру, я ее люблю. Иногда это с людьми случается.

Очкарик взметнул ко лбу брови и зацокал:

– Конечно, конечно. Как скажешь.

Мне очень не хотелось этого признавать, но в чем-то он прав, обычных было много, а зацепила Ру. И земли не настолько уж были мне и нужны, для спокойной жизни, точно нет.

– Одно другому не противоречит, – усмехнулся Рамус и внезапно выдал, – Ру не совсем человек, я в этом уверен. Окажешь мне услугу? Очень хочу покопаться в их родословной, но так, чтобы ни твоя жена, ни ее отец пока об этом не знали. Вся эта история начинается именно там, – он в упор посмотрел на меня, – Вымани его из замка, а как добраться до бумаг, я придумаю и сам.

– Только с одним условием, ты расскажешь мне обо всем, что найдешь, и именно я решу, что с этой информацией делать.

– Условий два, – он хмыкнул, и кивнул головой, – Но я согласен.

Глава 19. И снова врозь.

Ру.

Как только Мие стало лучше, мы покинули Лероф, и…. В замок Дивейн так и не попали. Мне уже казалось, что я вообще его никогда не увижу. По дороге, нас перехватил посыльный из столицы, и, отделившись от войска, с небольшим отрядом мы отправились в Люцерну.

Риз был молчалив и загадочен, а если уж отбросить изящную словесность, то попросту озадачен, и полностью погрузившись в размышления, пытался эту задачу решить.

Мия тоже молчала. Последнее время она на себя перестала походить, носила только платья, перестала улыбаться, и наотрез отказалась принять от нас новые доспехи. И сидеть с этими двумя молчунами в одной карете, я просто так уже не могла. Я потащила лютню, и задумчиво начала перебирать струны.

После всей этой истории, зная, что кольцо работает, мне очень захотелось наведаться в черный лес, чтобы хотя бы извиниться перед стариком, все же с Алазаром получилось некрасиво. Но были две веские причины, которые меня жутко пугали.

Во-первых – Лафи, я все еще испытывала дикий стыд, и вообще не знала, как к этой истории относится. Во-вторых – Риз, да он меня убьет просто за то, что такая мысль вообще появилась у меня в голове. Он четко дал понять, что Руфис должен исчезнуть, так как за убийство герцога, ему однозначно грозит смерть.

– Ру, перестань бренчать, – раздраженно буркнул Риз, – и так сложно думать.

– Это с непривычки, – оскалилась я, – Надо просто делать это чаще.

– Смешно, – кивнул он, потерев лоб, – Прямо обхохочешься, но я совершенно серьезно.

– И вообще, может вон Мие нравиться, – мы оба посмотрели на нее. Через какое-то время девушка заметила наше пристальное внимание и вздрогнула:

– Что?

Мы грустно вздохнули, а Риз поджал губы и бросил в меня укоризненный взгляд.

– Да ну вас, – обиженно фыркнула я, и, подхватывая инструмент, выпрыгнула из кареты.

– Ру! – метнулся за мной Риз, но увидев, что я вполне благополучно приземлилась, только покачал головой, и закрыл дверцу.

– Что-то случилось? – поинтересовался Нарус, подъезжая ко мне.

– Случилось, – кивнула я, рассматривая его лошадь, – Слезай.

Он удивленно, а может даже и протестующе, хрюкнул, но слез. Риз мне уже тыкал тем, что я слишком давлю на паренька, и пользуюсь тем, что по молодости он не может мне отказать. А я вот думаю, что дело не во мне, а в нем самом. И отказать в простенькой просьбе жене графа Дивейна, не посмел бы ни один из его командиров, но не сгонять же с коня Войнича?

Подобрав подол почти до бедер, я забралась в седло и очень смутила парнишку. Нарус засуетился, и постарался быстро исчезнуть. А вот Рамус напротив, подъехал поближе, бесцеремонно меня разглядывая:

– Снизу тоже ничего.

– Для тебя точно, – фыркнула я, и, устроившись поудобнее, взяла лютню. Конь неспешно двинулся, а я продолжила с того места, где меня перебили.

– Если на тебя не смотреть, то иногда я все еще думаю, что рядом Руфис, – хмыкнул очкарик, – Слова у вас изо рта вылетают одинаковые.

– Так не смотри, – пожала я плечами, краем глаза наблюдая, как и остальные стягиваются к нам.

– Смешно, – оскалился Рамус, тыкая в мои ноги. Да блин, я даже не собиралась шутить, чего они все так реагируют?

– Можно подумать, вы женщин ни разу не видели, – я забренчала громче, и отвела глаза, сама понимая, что сказала глупость.

Раньше, в замке отца, если на меня кто так и смотрел, то я не видела. Да и близко к мужской части населения не подходила. А с некоторых пор, и сама стала замечать, что привлекаю слишком много внимания. Может все же стоит вести себя скромнее? Я вздохнула, потому что жутко не хотелось лицемерить. Когда-то меня учили, что скромность, это доспехи женщины, и надевать их нужно каждое утро, но я и раньше предпочитала меч, а уж теперь, после всех этих приключений, тем более. И вообще, у меня теперь муж есть, так что пусть вылезает и сам всех палкой отпугивает.

Я бросила встревоженный взгляд на карету, а то мало ли и впрямь вылезет. И не факт, что палкой он будет тыкать в других, вполне может и мне пониже спины прописать, так сказать с назидательной целью. Я вздохнула, и оправила подол, а Рамус, заметив все это, ехидно хихикнул.

– И правильно. Жена должна мужа уважать и бояться.

– Зато к остальным это не относиться, – злорадно оскалилась я, и конь очкарика запнулся, испуганно подпрыгнул, и чуть не сбросил седока, потому что его копытам внезапно стало очень холодно и скользко.

Выровнявшись и буркнув под нос «Засранка», Рамус чуть отъехал в сторону, и я снова забренчала на лютне.

Мелодия потихоньку набирала силу, обретая четкий ритм, и я поняла, что именно играю. Надо же, мне казалось, я эту песню давно забыла? Она была старая, и на эльфийском языке. В детстве мне пела ее бабушка, а когда я выросла, оказалось, что это была вовсе и не бабушка, и вообще отец старался эту тему не развивать, ссылаясь на детские неуемные фантазии.

Я начала мелодию заново, подхватывая и голосом. С двух сторон от меня выстроились всадники, вслушиваясь в незнакомые, странно звучащие слова.

В окнах кареты показались две черные головы, тоже старательно прислушивающиеся. А вот нечего было меня прогонять!

Музыка смолкла, мужчины тихонько разъехались на свои места, а Рамус снова нагнал:

– Что это за песня? Ни разу не слышал. Ты понимаешь, о чем она?

– О любви, как и большинство таких баллад. А что, ты знаешь эльфийский? – удивилась я.

– Знаю, – кивнул алхимик, – Но удивительно не это. Да, о любви, но между человеком и эльфом, и если бы ты пела ее на нашем языке, я бы даже не обратил внимания.

– Ну не все эльфы, так уж ненавидят людей.

– Они их не ненавидят, – покачал головой Рамус, – они их презирают, считают жадными, недалекими и отвратительными. А тех своих, которые влюбляются в людей, просто изгоняют и из кланов и из памяти. Так откуда ты знаешь эту песню?

– В детстве мне пела ее одна женщина, которую я считала своей бабушкой.

– Считала? – подозрительно прищурился он.

– Ну, мне потом сказали, что никакой женщины никогда не было, а я ее себе просто придумала, – я хохотнула, – Похоже я всегда была со странностями.

– Или нет, – Рамус пришпорил коня, догоняя карету, и постучав, о чем-то довольно долго говорил с Ризом. Блин, вот где чуткие эльфийские уши, когда они так нужны?

Риз.

Я бежал, отчаянно ища выход. По каким-то коридорам, лестницам, от двери до двери, каждый раз с надеждой распахивая. И за каждой дверью меня снова ждал коридор, по которому меня снов гнал страх опоздать.

Я в который раз распахнул дверь, и внезапно, вместо коридора меня встретил свет, и порыв ветра.

Я открыл глаза, и первое что увидел, была Ру. Ее светлые волосы, словно ореолом, обрамлял свет из окна, а губы были сложены трубочкой. Она зачем-то дула мне на лицо. Заметив, что я проснулся, она радостно улыбнулась и поздоровалась: