bannerbanner
Страшная общага
Страшная общага

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
4 из 6

– Так что, заказ переоформлять станете или поедете одна?

Лиза моргнула раз, моргнула второй. Девушка-статуя никуда не исчезала, и каким-то подкожным чувством Лиза знала, что она улыбается.

Лиза потянулась за телефоном и переоформила заказ. Затем подумала: неужели она собирается поехать домой с этим… существом? Как на такую гостью отреагирует Филипп? Что вообще происходит, в какую дикую историю она впуталась? Самая рациональная мысль, что все это глупый розыгрыш, вытеснялась из ее головы все тем же зудящим подкожным чувством.

Машина подъехала быстро, и девушка-статуя поместилась в салон без проблем.


– Сейчас прямо, потом направо, – голос девушки-статуи был глухим, как стук камней, но при этом было в нем что-то по-детски непосредственное.

Лиза заметила, как таксист хотел возразить, что адрес вбит и маршрут построен. Но, поймав в зеркале заднего вида взгляд (взгляд?) девушки-статуи, он передернул плечами и тронулся с места.

Лиза во все глаза таращилась на свою попутчицу. Попутчица же с интересом разглядывала мелькающие за окном городские пейзажи. То, что с интересом – Лиза опять-таки чувствовала.

Каждые минут пять Лиза открывала рот, чтобы заговорить, а затем захлопывала обратно.

– Теперь налево… направо, – только и говорила девушка-статуя, не отвлекаясь от созерцания города.

Когда они прибыли на место, таксист посмотрел на пассажирок с сомнением, но ничего не сказал. Только внимательнее вгляделся в лицо Лизы, как будто запоминал на случай, если ему придется опознавать ее по фотографии. И укатил, оставив их почти на пустыре рядом с не слишком лицеприятным домишкой. Старая Общага – что-то из разряда городских легенд, над которыми Лиза подтрунивала… видимо, до сегодняшнего дня.

– Ты ведь не собираешься меня тут убить и закопать? Или убить и съесть? Или просто съесть? – поинтересовалась Лиза почти истерично.

Девушка-статуя оглядела Лизу с ног до головы:

– В тебе не очень много мяса, мне кажется.

– Так себе шутка, – небрежно отмахнулась Лиза.

– Твоя тоже.

Лиза так и не поняла, что произошло, но ее отпустило. Она расслабилась. Девушка-статуя как будто повторяла Лизины интонации, словно они были лучшими подружками. Лиза ведь не станет никого убивать, закапывать или есть. Следовательно, бояться девушки-статуи ей тоже не стоит.

– Пойдем внутрь. За такими, как я, охотятся, а внутри безопасно.

Лиза с недоверием покосилась на дом. Он не производил впечатления места, которое можно охарактеризовать словом «безопасность».

Но занятно другое: откуда статуя, ожившая каких-то полчаса назад, знает, где безопасно, а где нет?

– Ну и что это за место? – Если Лиза ввязывалась в неприятность, она должна знать, сколько эта неприятность будет ей стоить.

– Я и сама точно не знаю, – поразительно, как быстро девушка-статуя училась разным интонациям, – сейчас она говорила смущенно-извиняющимся тоном.

Ха! Сама непосредственность.

– Как тебя зовут? – резко сменила тему Лиза.

– А как бы ты хотела?

Почему-то этот вопрос очень смутил Лизу, она нахмурилась, но девушка-статуя опередила ее с ответом:

– Аделаида! Называй меня Аделаидой!

Лиза не удивилась. В детстве она обожала это имя и просила всех называть ее именно так.

Внутри все оказалось… не так, как снаружи. Как будто здесь и правда кто-то обитает. Лиза вылупилась на варана в аквариуме без стекла, но Аделаида взяла ее за руку и потянула в сторону лифта.

Выйдя из кабины, Лиза чуть не задела контейнер с краской. Стены длиннющего (отельного) коридора были все в побелке, и характерно пахло ремонтом.

Аделаида уверенным шагом направилась вперед по коридору мимо новеньких дверей, не отмеченных ни номерными табличками, ни дверными ручками. Они были гладкими, серыми и вызывали неприятную ассоциацию с надгробными плитами. Только на одной из них был выбит номер – «54».

Девушка-статуя остановилась напротив нее. Лиза с сомнением покосилась на вставленный в замочную скважину ключ.

Если бы они были в комиксе, Лизу бы давно раздавило количеством вопросительных знаков над ее головой.

Внутри все было чисто, как после качественного ремонта. Запах краски не бил в нос, как в коридоре, – окно было открыто нараспашку. Лиза хотела подойти к окну и посмотреть, не попала ли она случайно в какой-нибудь карман пространства и времени, но Аделаида ее опередила и закрыла окна.

– Здесь так пусто, – сказала Лиза, лишь бы что-нибудь сказать.

Когда они остались один на один, Лиза поняла, что… нет, она не боится, даже чувство тревоги ее покинуло. Остался только дискомфорт от чувства нереальности происходящего. Все тело немело, как будто намекая: «Ущипни себя, и мы проснемся». Но ничего не происходило, Лиза по-прежнему стояла напротив девушки-статуи в побеленной комнате старого дома, который (ха-ха) внутри больше, чем снаружи.

– Пусто, – согласилась Аделаида извиняющимся тоном, – как и у меня в голове. Наверное, потому что у меня пока что не хватает воображения.

– То есть это место может меняться по твоему желанию? – с сомнением переспросила Лиза.

– Понятия не имею, – Аделаида пожала бы плечами, но эта часть ее тела была еще скована. – Поживем – увидим. Ты ведь мне поможешь?

– В чем именно? – Лиза не была уверена, что хочет знать ответ на этот вопрос.

– Во всем, – ответила Аделаида, словно это было само собой разумеющимся.

Девушка-статуя подошла к Лизе вплотную и положила мраморные руки ей на плечи. Лиза вздрогнула – от статуи повеяло стылым кладбищенским воздухом.

– Ты меня оживила, и я для тебя теперь вроде как младшая сестра. Или старшая? Выбирай, как тебе нравится! Ты теперь за меня в ответе – люди ответственны за то, чему дали жизнь.

Лиза засомневалась, но согласилась.


Утро было промозглым и свежим после проливного дождя. Лиза – помятой и невыспавшейся. В экстремальных условиях она спать не привыкла. Что касалось комфорта, Лиза была стопроцентным комнатным растением. Мягкая постель или хотя бы кушетка. В комнате Аделаиды не было даже одеяла.

Школьный рюкзак она предусмотрительно оставила у Риты – интересно, они с братцем догадаются его захватить? Лиза достала телефон, чтобы набрать горе-подружку, но затем серьезно задумалась. Страшный недосып и нудная математика, а дома теплое одеяло и подписка на стриминговый сервис. Только сперва нужно кое-что разведать. И вместо контакта «Мастер Маргарита» Лиза нажала «Филипп». Через два гудка вызов был принят.

– Ты рано, лисенок, – низкий ласковый голос брата отозвался в душе Лизы яркой радостью. – Не спали?

– Ну что ты! – Лиза издала нервный смешок. Пусть лучше считает, что она всю ночь развлекалась с подругой, а не шлялась по кладбищу и оживляла ангелоподобные статуи. – А ты где?

– Стою в пробке на мосту, кажется, впереди авария, – Филипп звучал так привычно и обыденно, что Лиза засомневалась, а не было ли ее ночное приключение странным сном. И он работает не дома. Значит, можно…

Как будто прочитав ее мысли, Филипп продолжил – его голос окрасился насмешкой:

– На плите остатки пасты, убери в холодильник, если не доешь.

– Ну не знаю, может, все испортится к моему приходу после школы, – протянула Лиза, тоже насмешливо. Они друг друга поняли. – Филипп?

– Да?

– Я тебя обожаю.

– В честь чего это? О, и правда авария. Мне пора, до вечера, лисенок.

Лиза облегченно вздохнула – выживать весь день в школе не придется. Домой в душ и спать…

Она не сразу заметила одну-единственную припаркованную машину. Ну… что тут такого, с другой стороны? Разве тут не может быть кого-то из постояльцев? Лиза огляделась по сторонам, пытаясь вспомнить, с какой стороны они вырулили вчера из города и долго ли ей придется шлепать до ближайшего метро. Зарядки на активное использование навигатора у нее не хватит, а портативный аккумулятор остался в школьном рюкзаке.

Поломавшись, Лиза снова поглядела на припаркованную машину. Черный агрессивный представительский класс – на таких маньяки не ездят, разве что извращенцы. Лиза двинулась в ее сторону. Стекло со стороны водительского сиденья опустилось. Молодой человек за рулем посмотрел на Лизу озадаченно, если не сказать – растерянно.

– Ты чего? – Лиза не ожидала такого выражения лица, поэтому тоже несколько растерялась.

Незнакомец выглядел слишком молодо для такой машины, так что это либо чей-то водитель, либо богатенький сынок.

Он оглядел Лизу с ног до головы, с пристальным вниманием, от которого ей стало не по себе. Нет, не потому что на нее пялились. Он как будто прикидывал, ну… сможет она кого-то убить или нет. Из тех ли она людей, кто подвязывается на всякую фигню, или нет. В общем, какие бы вопросы он ни поставил у себя в голове, они однозначно обзавелись плюсиками.

– Просто не ожидал, что ты сама ко мне подойдешь, – сказал он на ломаном русском. Иностранец. Чех? Поляк? Лиза была не сильна в распознавании акцентов. А вот новую неприятность она смогла распознать на раз. Выходит, он все-таки не просто так тут стоял. – Садись, скоро дождь соберется.

Лиза напряглась. Что, если развернуться и добежать до дверей? Это странное общежитие пустит ее обратно? А ее гипотетического преследователя? Есть ли кто в округе, кто сможет прийти на помощь, если она закричит?

– Мне нужно с тобой поговорить, я не стану делать ничего дурного.

– Иными словами, я могу отказаться и мне за это ничего не будет? – уточнила Лиза.

– Отказаться ты не можешь. Садись в машину, – отрезал он и добавил уже чуть мягче: – Пожалуйста.

Какой вежливый похититель! Лиза плюхнулась на место штурмана. В салоне работал кондиционер, несмотря на то что на улице было не жарко.

– Ничего не знаю, – сказала Лиза и скрестила руки на груди, решив сразу идти в отказ.

– Но я ведь еще ничего не спросил, – удивился «похититель» – его акцент придавал интонациям голоса подкупающую беспомощность.

– Тем более ничего не знаю.

– Хочешь где-нибудь позавтракать?

– В меня по утрам и крошка не лезет, – соврала Лиза.

– Кофе?

– Изжога.

Он не стал продолжать. Убрал ногу с тормоза и медленно выкатился на дорогу. По близости не было ни души, но он все равно включил поворотник. Вежливый водитель.

– Ну и? – Лиза не выдержала первой. – Если это ритуальное похищение невесты, то ты ошибся девушкой.

– Мне нужно знать, что вчера произошло на кладбище. Это ты оживила статую? Как ты попала в ее убежище? Я целую ночь пытался проникнуть внутрь.

Лиза рассмеялась. Получилось только чересчур театрально – даром она ходила в драмкружок в седьмом классе.

– Ты себя слышишь?

«Похититель» бросил на Лизу укоризненный взгляд. Что-то вроде «ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь».

– Ты тоже из этих психов-оккультистов? – Лиза решила незаметно съехать с темы.

– Нет.

– Масон? Иллюминат?

– Если ты выцарапала на мраморе свое имя, у тебя большие проблемы.

– Большие проблемы начнутся у тебя, если ты не высадишь меня у ближайшего метро, психопат!

Ей показалось или ее нападки его немного смутила? Он поморщился и снова кинул на Лизу изучающий взгляд.

– Я довезу тебя до метро, – согласился он. – Мне казалось, с такими людьми, как ты, будет проще разговаривать.

– С какими – такими?

«Похититель» замолчал, наверное, подыскивал правильное выражение. Лиза не стала его торопить и незаметно переложила телефон, чтобы легче было до него дотянуться. Ее манипуляции не остались незамеченными, но собеседник ничего не сказал по этому поводу.

– С теми, кто уже столкнулся с неординарным. Об этом ведь не так просто кому-нибудь рассказать. Я думал, ты будешь, самое меньшее, озадачена…

– Я озадачена! – гневно перебила его Лиза. – Потому что пока что это все похоже на похищение! Но я, так уж и быть, постараюсь забыть номер твоей машины, если ты высадишь меня немедленно!

– Ты сказала, тебя нужно подвезти до метро.

– Я передумала, – фыркнула Лиза и, когда «похититель» начал сбавлять скорость, махнула рукой: – Ладно уж, до метро так до метро. Но не разговаривай со мной больше! Я боюсь умалишенных.

– Можно я хотя бы представлюсь?

– Нет.

– Если тебе нужна будет помощь…

– Нет! – пискнула Лиза почти истерично. Она отвернулась к окну и сильнее вжалась в сиденье, как будто это могло сделать ее менее заметной.


Уже стоя на эскалаторе, считая собственное сердцебиение, Лиза подумала, что вела себя не очень нормально (хотя насколько нормально можно вести себя в такой истории?). Она нутром отвергала контакт с новым знакомцем. Точно так же, нутром, ее влекло к Аделаиде.

Могли ли эти обстоятельства быть связаны между собой? Если да, то в какую историю она влипла?


На следующий день в школе случилось то, что случилось. Кто-то проболтался о вылазке кружка «Перо и Ворон» на кладбище. Разумеется, беда Лизу не обошла стороной.

Филиппа редко вызывали в школу. Хоть Лиза и не была пай-девочкой, она изо всех сил старалась, чтобы ситуация не выходила из-под контроля. Но в этот раз на ее стороне не оказалось ни красноречия, ни госпожи Удачи.

Брата вызвали сразу, без посредничества Лизы, поэтому у нее не было шанса объясниться. Да и как тут объяснишься?

Когда Филипп вошел в кабинет директора, Лиза не стала оборачиваться: ей было стыдно.

Директриса чинно поприветствовала его. Лизе было сложно представить, каково это – видеть в своих бывших учениках взрослых людей. Ведь Филипп сам вырос за этими партами, и рос, говорят, не самым прилежным образом. А теперь посмотрите на него: курица-наседка для непутевой сестрички, да еще и в люди выбился.

Филипп прошел в кабинет директора и занял место подле Лизы. Он не щелкнул игриво ее по плечу, как делал обычно. Встревоженный воздух донес до обоняния Лизы едва ощутимый знакомый одеколон. Обычно это означало «спокойствие». Теперь это была «тревога».

Лиза не выдержала и бросила на Филиппа затравленный взгляд. Его профиль – правильный, благородный (а ведь Лиза помнила его прыщавым подростком, как и седовласая женщина, сидящая напротив них). Цепкий взгляд ярких серых глаз (насколько вообще могут быть яркими серые глаза) был направлен на директрису и представлял человека, который готов к конструктивному… нет, не диалогу. Торгу.


Усевшись на переднее пассажирское сиденье, Лиза вяло натянула ремень безопасности.

– Сердишься? – Она искоса поглядела на брата.

Филипп ответил не сразу. Отрегулировал зеркала заднего вида (дольше обычного). Монотонно защелкал поворотник.

– Не сержусь, лисенок, – сказал он наконец ласково. – Просто расстроен. Я полагал, что смогу избежать всех ошибок взрослых.

Они тронулись, а затем молчали целых два поворота. Лиза не знала, как оправдаться, да и нужно ли было вообще оправдываться? Просить прощения? Сделать вид, что ничего серьезного не произошло, и попытаться разговорить брата на другую тему?

Лиза приоткрыла рот, но, взглянув на сосредоточенное лицо Филиппа, тут же его закрыла.

И тут ее прорвало. И чем дальше заходил ее рассказ, тем бредовее он звучал для самой Лизы. Когда она говорила, то сама себе не верила. Потому что… потому что сама не могла проследить логику своих поступков. Почему она пошла на кладбище вместе с этими придурками? Почему выбрала именно этот ритуал – ведь его даже не было в той дурацкой книге. Как она вообще додумалась выцарапать собственное имя под крылом у статуи, да еще окропить ее своей кровью?

Филипп был крайне аккуратным водителем, поэтому, когда он резко ударил по тормозам, Лиза не удержала удивленного вскрика. На мгновение ее оглушил возмущенный сигнал позади следовавшей машины. Он же и привел Лизу в себя. Ну вот, приехали. Теперь они отправятся не домой, а в лечебницу.

А брат тем временем смотрел на нее, как будто впервые в жизни увидел.

– Ты ведь не подшучиваешь надо мной? – спросил Филипп, едва ли не с детской обидой.

Лиза остро ощутила нехватку обращения «лисенок» и, сглотнув, покачала головой.

– Хорошо. Тогда диктуй адрес этой… Общаги.

– Зачем это? – растерялась Лиза. Реакция брата сперва ее успокоила, но теперь она ощущала необъяснимую тревогу. Зачем ему видеть Аделаиду? Чтобы убедиться, что Лиза не врет? Нет-нет, ведь он только что ей безоговорочно поверил. Чтобы… что? Под сосредоточенным взглядом Филиппа она стушевалась. – Я не запомнила адрес. Но, кажется, я помню дорогу.

Лиза понятия не имела, как отнесется Аделаида к внезапному гостю. Они не обсуждали такое. В смысле это подразумевалось само собой: ожившая статуя, которую Лиза должна скрывать и оберегать ото всех. Позднее бы наверняка выяснилось их особое предназначение и прочая и прочая. А теперь о ее существовании знает не только Лиза, но и Филипп, и тот странный парень.

На самом же деле это было ужасно трудно – держать в себе такие секреты. Невольно начинаешь задумываться, а все ли хорошо с твоей головой. Ведь друг, о котором знаешь только ты, – воображаемый друг. Лизе очень не хотелось сходить с ума, притом так, чтобы об этом никто не знал. Даже Филипп… особенно Филипп. Уж лучше вовремя обратиться к специалистам.

Но реакция брата была потрясающей. От слова «потрясение». Лиза всегда знала, что он ей доверяет, но чтобы настолько!

– Аделаида? Это я, – Лиза постучала в номер «54». Дверь распахнулась резче, чем Лиза ожидала.

– А я все гадала, придешь ты или нет! – певуче протянула Аделаида и втянула Лизу внутрь. Кажется, она попыталась сделать это нежно, но девушке почудилось, что в каменной хватке у нее треснули кости.

Аделаида так и светилась от счастья. Насколько подобное выражение применимо к статуе, разумеется. Ожившей статуе. Она была выше Лизы примерно на голову, лицом красивее как минимум в три раза и с такой ангельской статью, что девушке невольно становилось не по себе. От Аделаиды буквально исходили волны восторга, доброжелательности и одухотворенности.

Единственное – что-то в ее облике изменилось. Лиза застыла на месте.

– Честно говоря, я думала, что умру тут со скуки, – призналась Аделаида, и Лиза узнала в ее голосе собственные интонации.

Когда она повернулась к Лизе спиной, девушка уставилась на два неровных скола у статуи на лопатках – Аделаида обломала себе крылья. Только тогда Лиза заметила, что комната, в которой она находилась, была больше похожа на мастерскую резчика по камню, нежели на скромную комнату в общаге.

Куски мрамора были разбросаны повсюду, но Аделаида обращала на них внимание ровно столько, сколько бы Лиза на выдернутые расческой волосы.

Заметив изумленный взгляд подруги, Аделаида фыркнула:

– Ну не всю же жизнь я буду сидеть запертой в четырех стенах! Только представь, что будет, если я выйду в мир с крыльями за спиной.

То есть что она каменная с ноготков на ногах до самой макушки, ее не беспокоило? Только крылья? Серьезно?

– О-о-о, а кого это ты с собой привела? – Лиза почувствовала, как Аделаида напряглась, словно кошка, ожидающая нападения сильного хищника. Отвратительное ощущение, но Лиза как будто напряглась вместе с ней.

Они стояли в молчании достаточно долго. Достаточно, чтобы заметить, что настороженность Аделаиды по отношению к Филиппу меняется заинтересованностью. Достаточно, чтобы почувствовать себя третьей лишней.

– Ты, должно быть, Филипп? – Статуя первая прервала ужасающую тишину. – Лиза про тебя рассказывала.

Дежурная фраза – дань вежливости – показалась Лизе наглой ложью.

– Аделаида, – сказал брат, и статуя прикрыла глаза, как будто ее только что благословили.

А затем к Лизе как будто подобрался злой великан и стукнул девушку по голове. Это случилось, когда Филипп повернулся к ней, как будто только что вспомнив о ее существовании:

– Лиза, оставь нас одних ненадолго.

– Что?

– Ты меня слышала.

– Но это бессмысленно! Я ведь… мы ведь пришли вместе! Я ведь тебе ее показала! – Лиза отдавала себе отчет, что ведет себя как расстроенный ребенок, которого выгоняют из комнаты из-за взрослого разговора.

Филипп бросил на нее совершенно незнакомый взгляд. Так он на нее не смотрел даже в далеком детстве, когда грозился сдать в детский дом.

Лиза повиновалась, съежившись, утопила голову в плечах. И вышла в пахнущий ремонтом коридор.

Минуты тянулись как на экзамене в ожидании результатов за тест. Сперва, гонимая чувством несправедливости и великой обиды, Лиза хотела подслушать разговор брата и статуи. Но стены оказались толстыми, не в пример большинству современных новостроек. Так что единственное, что ей оставалось, – отмерять расстояние от лифта до дальней стены.

Когда Филипп позвал сестру обратно в номер, Аделаида посмотрела на Лизу, как кошка на открытую банку с консервами.

– Мы с твоим братом сошлись на мнении, – пропела Аделаида, – что ты должна нести ответственность за того, кого оживила.

Лиза вопросительно изогнула бровь.

– Я о крови, которой ты меня питаешь. Раз уж Филипп узнал о нашей с тобой связи, мне стоило спросить у него разрешения. И он позволил тебе быть моим донором. Разве не замечательно? У меня есть право жить, и очень скоро мы станем сестрами!

Что за бред?!

Лиза резко обернулась к Филиппу, но тот лишь повел плечами:

– Я подожду тебя в машине.

И был таков. Лиза хотела тут же пуститься за ним следом, но Аделаида тихонько кашлянула. Этот звук привел девушку в чувство.

Разумеется, как она могла забыть? Ведь всего минуту назад ее ткнули в это носом, как собачонку.

Стянув с плеч рюкзак, Лиза с неохотой достала перочинный нож, который так и не отдала Рите Голубевой. Она провела ножом по коже – аккурат под первой раной.


Домой с Филиппом Лиза ехала в гробовом молчании.


Ночами Лизу стали посещать тревожные сны. Наутро их содержание она плохо помнила, к счастью. Но вот чувство необъяснимой тревоги посещало ее все чаще.

Поэтому синяки у нее под глазами становились заметнее. Рукава рубашек с кофтами – длиннее. Несмотря на то что в Питер заскочили жаркие деньки, Лиза не могла позволить, чтобы кто-нибудь увидел ее порезы. А их становилось все больше.

Каждый раз Лиза задавалась вопросом, почему она режет себя именно таким образом? Стройным рядком, будто засечки на стене, подсчет дней. Не теребит старые порезы, не высекает их на менее заметных местах. Той же логике она наверняка следует, когда изо дня в день приходит в Общагу навещать Аделаиду. А логикой этой зовется чужая – каменная – воля.

– Спасибо!

Лиза удивленно моргнула и вскинула голову. Из глубокой задумчивости ее вывел певучий голос статуи.

Она стояла посреди комнаты в платье насыщенного синего цвета. Поскольку наряд был с Лизиного плеча, платье новой обладательнице оказалось слегка коротковато. Но та, кажется, была только рада посветить длинными молочно-белыми ногами, с каждым днем приобретающими всю большую гибкость.

– Пользуйся, – сказала Лиза без особого энтузиазма. Ей захотелось бросить нечто колкое, мол, все равно она эту тряпку не носит, хоть так пригодится. Но нет – это было ее любимое платье.

Комната, которая раньше выглядела ничуть не лучше побеленного холла, стала приобретать очертания и индивидуальность. Находиться в ней было одновременно приятно и омерзительно.

На самом деле все Лизе здесь импонировало, начиная от светло-бирюзовых стен и заканчивая пузатыми кружками из «Старбакса». Аделаида деликатно заимствовала (воровала) ее вкусы. Здесь еще не висели постеры любимых сериалов и не валялись корешками вверх коллекционные издания графических романов. Быть может, эту часть Лизиной личности она забирать и не собиралась, так как считала наименее ценной? Что ж, тогда Аделаиде не много останется: жизнь гика полностью ему не принадлежит, а кочует от фандома к фандому.

Но должно ли это волновать Аделаиду? У нее ведь теперь был Филипп.

И осознание именно этой беды Лизу и уничтожало.

Она поняла, что крах пришел несколько дней назад. Тогда она впервые застала Филиппа здесь, у Аделаиды. Застала – звучит так, словно она застукала их за непотребством или в постели.

Красивая спина Аделаиды была обнажена, а Филипп со знанием дела отшлифовывал безобразные неровные выступы – остатки отломанных крыльев. И вроде бы – что в этом такого? Но Лиза ощущала, как будто присутствовала при каком-то откровении.

– Ну что ты куксишься, как шестилетка? – С неприсущей каменному изваянию плавностью Аделаида присела рядом с Лизой, закинула ногу на ногу. Так, что даже Лиза не смогла удержаться от взгляда на слегка приподнявшуюся юбку. – Неужели ты ревнуешь, что в вашей с братом жизни появился кто-то третий?

– Ревную, – честно призналась Лиза. – Но не в этом дело.

То, что она произнесла, стало открытием для самой Лизы. А вот Аделаида, кажется, не повела и бровью. В ее белесых глазах плескался восторг и предвкушение. «Ну же, скажи это вслух, дурочка, облеки свои страхи в реальность» – говорил этот взгляд. Лиза тряхнула головой и поднялась. Достала нож и сделала порез, новый – возле локтя.

На страницу:
4 из 6