Гитлер, Баксков и другие… Книга третья Ахинестически-поэмическая эклект-стимпанк фэнтези

Мирослав Палыч

Гитлер, Баксков и другие… Книга третья Ахинестически-поэмическая эклект-стимпанк фэнтези

– О, Любовь моя!.. О! Солнце!.. – Непроизвольно восклицал от вибрации всех напряженных в теле любовных жил, только что исторгший, из себя в Марту, накопленную любовь – Николай… Волшебное тело Марты не переставало приводить его в восторг и умиление, даже после самой заключительной любовной судороги. Все и везде – внутри и снаружи организма любимой – его восторгало и приводило в нескончаемый трепет. И шелковая кожа которую хотелось непрерывно гладить ладонью......И прилипшие к щеке локоны… И, словно, нехотя освобождающиеся от пьянящего любовного азарта, стыдливо подрагивающие соски женственно округлых грудей Высвобождая Марту от своей "мертвой" любовной хватки и переходя, взамен страстных – к утренним посторгазмическим, больше нежным, объятиям – Баксков с удовлетворением  предавался, постепенно стухающему в себе – звучанию полифонического аккорда высшей человеческой взаимности… Словно ослабевающий водопад отхлынувшего каскада чувственных вызовов – затихая, мерно журчащим в нем ручьем – ниспадал в спокойное житейское море для дальнейшего, совместного с любимой, по жизни, – путешествия, полного других многообещающих подарков…

– …Нет! Это – ты… Ты мое Солнце… – едва шевельнула губами, приходя в себя, разрумяненная от участия в любовном ристалище Марта.

– Нет ты! Ты – Солнце!.. – сказал Николай.

– Нет – ты – снова слабо, но настояла Марта.

– Не спорь со мной, с мужчиной – сказал Николай. – Солнце у нас – ты!…

– …Что ты! Нет! Ты – Солнце!.. – Не сдавалась Марта… …Николай остановил поток взаимных назначений "солнцем" коснувшись теплых губ Марты своими… Бережно целуя любимые уста, он ощутил, как бы знакомый запах своей же спермы, который организм утомленной любовью счастливой партнерши обогатил ландышево-лавандовой запашной ноткой… "…Не это ли начало нового человека… Нашего общего ребенка…" – Промелькнуло в голове сопрана. …Баксков, задержав на вдохе свободно влетевший в легкие воздух и, не вставая с кровати, вдруг запел "О Соле мио".., да никак не хуже, чем некогда на сцене Большого. …Марта была готова слушать любое пение мужа – всегда и с неизбывным восторгом!

– …Ты в в Оперу, Коля? Будь осмотрителен. И возьми, не забудь, зонтик!

 Купаясь в своей, всесторонне расцветающей любви к Марте, Баксков перестал отвечать на частые международные звонки наркома внутренних дел. В ближайшее время он – никак не собирался возвращаться в стимп-СССР. На фоне своих всепоглощающих – разной степени сладости – любовных переживаний, Николая было не испугать даже незавидной участью Бронштейна, или главкома украинских националистов. …Колька-баянист со Стаханова уже разносил по Арбату своими нехитрыми куплетами, добравшиеся до советской столицы слухи об амурных похождениях в Праге ведущего стимп-советского певщика:

 "Баксков в Чехии стал жабом.

 Жабом прыгает по бабам.

 Выпья, с жажды, пива кварту,

 с Насти – прыгнул он на Марту…

 Хоть наломано им дров,

 Не щемит его Ежов.

 Колин облик – аморален!

 Так, куда же смотрит Сталин…

 И куда же, в жизни светской,

 смотрит наша власть, советска…» …Знали бы арбатские зеваки – до какой пребольшой задницы были нынче влюбленному Бакскову все кольки, со своими куплетами, и все сталины, с их ежовыми…

 По неожиданно счастливой случайности, майору Путену удалось сблизиться с Баксковым и уже самовольно, без согласования с начальством, решиться начать – слегка-слегка, совсем неосязаемо для всех и для самого певщика – начать осуществлять его вербовку в стимп-совразведку. Несмотря на то, что сопран, в ресторане, где они встретились, был в темных очках, Путен его узнал сразу. Узнал – по светловолосой голове и наручным часам за 500 000 дойч-евро, таких же, как и у усатого пресс-секретаря Кормчего. Майор, естественно, – подошел, извинившись, вежливо поздоровался… и, испросив позволения сопрана представиться, – назвался туристом из Германии, обожающим оперетту. В конце-концов, рассыпаясь в восторженных комплиментах своему визави, майор вежливо попросил у того автограф. …Баксков был совсем непротив, чтобы допить свой бокал с шампанским в компании вежливого туриста-Макса из Германии.

 Так, мало-помалу, сидя за ресторанным столом, они, как стремился к тому майор разведки, непринужденно разговорились. Поначалу, как водится, о погоде, …а потом – о взметнувшемся, в связи с присоединением немцами Судет, росте цен на шампанское и гражданские дирижабли. По окончании этого – второго сопранового завтрака с шампанским, майор, стараясь выглядеть непринужденным и раскованным – Максом-«рубахой-парнем», притворившись для пользы дела вербовки, опьяненным, как мог, но в итоге – фальшиво и хрипло,– рискнул негромко напеть почти в самое ухо собеседника:

 «…Тут же вынь сухим,

 если сунул в чай

 ты его нечаянно.

 Лучше промолчать,

 за разливы слов

 платиться отчаянно…».

 Баксков не подхватил за подвыпившим туристом и, без удовольствия прослушав свой собственный текст, который почти уже успел забыть – поморщился. Вызвавшись, «из уважения к таланту», оплатить заказ известного исполнителя, майор щедро бросил на стол несколько, разумеется, подотчетных дойчмарок с изображением шахтера… Баксков, увидев купюры, отчего-то поморщился еще больше и отвернул голову в сторону… «Большой талант презирает деньги» – отметил майор. Баксков понял, что от взора Макса Бользена не укрылась его аллергическая реакция к изображению на купюрах. Он пояснил, что ему якобы не нравится изображение на деньгах простых тружеников, а не лиц государственных, наподобие Адольфа, Бисмарка или Бранденбургов …Но развитое шестое чувство разведчика – Путену подсказывало, что сопран неискренен, говоря о своем предпочтении «лиц государственных» на германских купюрах. Сам резидент, как известно, также с некоторых пор не любил – ни шахтеров, ни Донбасс и не на этой-ли почве – между новыми «случайными» знакомцами – стала зарождаться взаимная симпатия…

 Отчего майор не любил Донбасс – нам известно. А, вот, – отчего Бакскову не нравились известные изображения труженика Рурского угольного бассейна на купюрах довоенного времени – никто не знает до сих пор. Однако, совсем не потому, как некоторые думают, что певщица Бьянка вместо него поехала с концертом в шахтерские края – Сталино и Ворошиловград, вопреки желанию госдепартамента Соединенных Штатов. Тут дело было совсем – в другом, о чем мы, чуть позже, – но обязательно поведаем нашему преданному читателю, не на секунду не мысля оставить его в неведении.

 С прошлого понедельника, Тот, Кто в сапогах в своей Канцелярии, на летучке – окончательно утвердил мероприятия – о скорейшем объявлении города Луганска Центром земного Мира. Он, Глав-стимпБог, – постановил, чтобы на этих территориях жили избранные, еще не успевшие привиться вакциной имени Гила Бейтса. Ведь для дальнейших стимп-божеских опытов по совершенствованию человека Стимпанк-эпохи требовались чистые невакцинированные люди с неубитым "арбиферонами" и "боярышниками" – иммунитетом. Место им, Глав-стимпБогом, – для опытов над созданными им людьми – было выбрано не случайно и безошибочно. Территория Луганщины не подвержена обширным подтоплениям, селям, торнадо и другим природным катаклизмам. Тамошний, и без того весьма комфортный для проживания климат, стимпСоздатель тут же еще более улучшил, добавив на своем Большом компе на два плюсовых градуса к среднегодовой температуре. Но главное, – издревле образующееся смешение карм людских – на Луганщине весьма выражено и разнообразно, что должно было именно там облегчить стимп-Создателю селекционную деятельность. Ко всему – намеченная быть заповедной – Луганщина – находилась на соответствующих, удобных для стимп-божеских воздействий широте и долготе, недоступных для манипуляций вечно мешающего Князя Мира сего. Да и и законы – запрещающий разводить кур на дачных подворьях и об обязательной вакцинации – на Луганщине – еще не были приняты, что, само-собой, способствовало – быть более свободной, проживающей в тех местах, избранной из человечества, части населения…

 …Многие знают, уверены, и готовы свидетельствовать, что на посту Кормчего Охлобыстинг сделал для стимп-России совсем не мало дел – весьма и весьма полезных. Как, впрочем, в свои стимп-времена, – и Людовик 16-й, для Франции. Однако, в результате внезапного прихода к власти лидеров радикального «Донецкого сектора» и не совсем легитимного занятия высшей кремлевской должности простафицером Стрелкоффым – временщика Охлобыстинга постигла та же участь, хотя обошлось без обезглавливания. Бездыханное тело, завернутого в ковер Охлобыстинга, – в темное время суток было вынесено из кремля и неизвестно где захоронено. Все было проделано быстро и без лишнего шума. Немногочисленным наиболее свободным периферийным – районным радио и паро-медийным изданиям «стрелкоффцы-простафицерцы» – быстро заткнули рты, напомня тем о стимпанкической ответственности за разглашение государственной тайны в предвоенное время. …Спустя месяц, главштаб «стрелкоффцев» информировал население о злоупотреблениях Охлобыстинга властью и, в связи с демократическими принципами стимп-советского судопроизводства, объявил о начале референдума, касательно судьбы, якобы взятого под стражу временщика, которому вменялось в вину нецелевое использование средств Пенсионного фонда. Народ, возмущенный тем, что ненавистный временщик тратил деньги пенсионеров на закупки неоправданно циклопических количеств крафтового ладана – вынес вердикт однозначный и безжалостный. По результатам всенародного референдума бывший кормчий, а на самом деле – уже его двойник – был изолирован в тюремной камере, сроком на десять лет, где через сутки покончил с собой, перегрызя ночью под одеялом свои вены…

 В спешке предыдущих бытописаний быстротекущих моментов Стимпанкического мира повсеместно дышащего разно оттеночными клубами шипящего пара – мы так и не раскрыли биографическую тайну нелюбви сопрана Бакскова к образу шахтера. Сегодня, в нашем современном мире, которому стимпанк параллелен, мы не будем делать из этого большого секрета. Все дело было – в квасе. …Одним жарким летний днем в пятилетнем возрасте, гуляя «за ручку» среди атракционов по парку с мамой, маленький Коля, обпившийся кваса, захотел, как говорят в Лондоне забывшие русский язык беглецы-либералы – "ту писс", и мама, пристроив его за ближайшими кустами, отошла поодаль. повернувшись к писающему чаду спиной, что-то искала в своей сумочке. Она, естественно, не видела, как из кустов выпозло страшное щетинистое существо с веками, закрашенными угольной пылью и хрипло зарычало на маленького писающего мальчика Колю: «Чтож ты, сученок, ссыш прямо на головы моих братьев-шахтеров! Ща они – как вылезут из-под земли, как оторвут тебе пиписку!». Понятно, что после этого ребенок стал из брюнета натуральным блондином, трое суток не мог сказать и слова, и ночами просыпался в слезах, пока не сводили его к известному психоаналитику – Роднему Гнату Захарычу. …Гнат знал свое дело. Он отложил в сторону толстый литературный ежемесячник с "Синими берегами Желтой реки…" и занялся ребенком. Вскоре о психотравме гениального в будущем маленького пациента могла свидетельствовать только его, изменившая навсегда цвет, белокурая шевелюра…

– Где же еще самое большее счастье, о Прост? Спросил Баксков.

– Я пою для людей и люблю Марту, свою половину. Потом у нас родятся дети… Потом вырастут… Все это немного грустно… В чем настоящее счастье, скажи, о много знающий Прост. Вот, – в чем для тебя лично счастье?

– Судя по твоему вопросу – ясно, что пытаешься, Коля, сравнить несравнимое, или сопоставить несопоставимое. Сам вглядись – где я, а где ты…

– Прост… Ну, все же?

– Эх, Коля… Где ты видел на вашей грешной земле счастье. Счастье, для вас, людей, это – смерть, конечно. Но вы, люди не представляете себе это состояние, пока, естественно, не умрете. Баксков задумался и заключил:

– Значит я буду по-настоящему счастлив, когда у меня не будет возможности летать на своем дирижабле, исполнять арии, петь песни и временами ощущать волшебное пронизывающее тепло тела Марты?..

– Коля, ты потерял все, когда родился, поэтому живи здесь и сейчас и не задавайся вопросами о смысле существования, потому что и Глав-стимпБог этого не любит. Да и Князь Мира может на этом твоем желании – узнать смысл – притянуться вместо меня и будет тебе морочить голову. Он это любит – морочить головы, – заморочит похлеще всяких масонов, иллюминатов и тусовщиков хасидов.

– Прост, а ты сам – как?.. Ты живой? …или счастливый мертвый?  – не переставал любопытствовать Баксков.

– Я, Коля, – существующий. Потому что, как и ты – был не в силах остановить свое рождение, ведь и мне присуще начало… Это было последним, что сказал техбог Прост, перед тем, как надолго замолчать, или надолго исчезнуть в изобилующих причинами событий – Небесах…

 У сопрана Бакскова, после воскресного выступления в Опере Дойче Хаус – от манипуляций Глав-стимпБога со схематикой человеческого мозга и ДНК-РНК-цепочками жутко болела шея и за ушами. Поэтому он, при случае, – и попросил Проста – ходатайствовать перед Глав-стимпБогом, чтобы – все вернул "на круги своя", как и было раньше… Беспечное, бесконтрольно пользующее силу пара человечество, должно бы быть бесконечно благодарно "Золотому голосу" любимцу Вождя, именитому певщику – за своевременное – его, Бакскова, обращение к своему знакомцу из сфер высших.

 Предыстория обращения Николая к техбогу – была следующей: на прошлой неделе, в среду, СтимпСоздатель, в компании с тем самым техбогом Простом, ведя с последним непринужденную просветительскую беседу и щедро угощая его амброй, забеспокоился о том, как снискать недостающих для нормального функционала Вселенной – энергий простой человеческой благодарности. Глав-стимпБог, неустанно приводя в порядок созданный им мир, не переставал в этом мире окормлять и совершенствовать свое детище главное – человека. Прост никогда не отказывался от амбры, какая была в 197,3 раза вкуснее и полезнее "Мальвазии", той, что когда-то имелась у человечества античных времен. Тот, Кто был в сапогах, не пьянел, разумеется, никогда, чего нельзя было сказать о Просте. Техбог захмелел довольно быстро и с блаженной улыбкой на лице, кивая головой, вежливо и сонно, едва-ли вслушивался в поучительные тирады своего начальства – Хозяина Вселенной. …Глядя на Проста, Глав-стимпСоздатель подумал о том, что – открывая рот посредством отходящей вверх – верхней части головы, а не нижней – вниз, – люди могли бы почаще благодарно кивать головами. И такие многократные кивки, суммой всех кивков человечества – по действующим принципам стимпанкической психосоматики, созданных им организмов, способствовали бы, в конечном итоге, выработке необходимых для Стимп-Вселенной энергий благодарности. Да и все люди стимпанка – почаще бы устремляли свои взгляды в небо, а не себе под ноги, в поисках, случайно оброненных кем-то из сограждан – туго набитых купюрами кошельков.

 …В личном быту Евген был требовательным, несколько, чистоплюем и всегда считал, что в теле человека-женщины должно быть – "все прекрасно". Его, неприятно поразило, что Ольга, стоя у печки и жаря ему большую котлету – рассказывала о своих планах на будущее, зачем-то, совсем неприглядно, шевелила головой постоянно зыркая, что ли, в потолок. Евгену настолько не понравилось "неживописные" Ольгины, без меры, кивания, что на секунду он даже брезгливо подумал, что, наверное, все же, – не на той женился…

 …"Что это мой муж, жуя чипсы, так по-идиотски дергает макушкой…" – озадачилась, в свою очередь, взглянув на Евгена, Ольга, прежде чем перевернуть слегка подгоревшую, как любил Евген, котлету…

 В ходе премьеры мюзикла "Айн, цвай, драй – пойдем гуляй", во время исполнения сольной партии, от открывания рта по-новому с головы Николая, свалилась шапка, да еще – вместе с седым париком. И конечно, зрители неожиданно увидели в анфас – вместо экскурсовода – старикана-Сусанина – безукоризненный арийский лик белокурого красавца… Смотревшие оперу и бывшие в зале люди Мюллера и Канариса первыми стали аплодировать стоя, усмотрев в преображении Сусанина намек на непревзойденную и искуснейшую способность немецких разведчиков принимать облик врага, в ходе выполнения заданий в тылу предполагаемого условного, или потенциального противника. Восторженный зритель – не понял, что не все действо шло по сценарию, и не заподозрил случайного упадения шапки вместе с париком с головы ведущего оперно-опереточного певщика. По переписанному сценарию сопрана германские разведчики вывели пожилого, блукавшего в лесу экскурсовода Ивана – прямо к районному отделению гестапо. …На сцену бесконечным дождем летели букеты… Зал неистовствовал аплодисментами и, дергая туда-сюда верхними отделами своих голов, скандировал – "Браво!", …Элегантный и мало приметный Йохан Вайс, также бывший на премьере нового мюзикла, сдержанно аплодировал сидя и искоса- внимательным взглядом примечал вскакивавших с мест, аплодирующих функционеров из руководства разведок Рейха…

 Конечно же, ошибка Глав-стимпБога – была налицо; пение было куда проще, когда открывалась только челюсть нижняя, а не вехняя – вместе с – волосами, глазами, носом, ушами и головными уборами. Да еще, вдобавок, приходилось перемещать при открывании рта находившиеся в головах, мозги, какие не у каждого были довольно легкими…

 …Глав-стимпСоздатель, с подачи Проста, осуществившейся по просьбе Бакскова – вернул все «на круги своя». Потому, как и сам увидел, что слишком уж резко внедрил функциональное изменение в организмы стимп-человечества. И от этой внезапно наступившей новизны, от многократных открываний людских ртов в течение дня – очень болели затылочные мышцы. Да и шапки спадали, …и затылки чаще бились и царапались у тех, кто неосторожно и резко зевал, сидя спиной вблизи, находившихся позади, стен и шкафов. Само-собой, что благодаря Николаю, человечеству стало проще, оттого, что рты у него, у человечества, для функций – едения, пития, говорения, курения… и разных постельно-адюльтерных шалостей – стали открываться, как прежде. Стали открываться в большей мере сообразно закону «Всемирного тяготения»: посредством смещения нижней челюсти – вниз и только вниз, а не вверх, как замыслил и, попытался было внедрить в человечество стимп-Создатель, хозяйски озабоченный недостатком энергий благодарности в непрерывно расширяющейся Стимп-Вселенной.

 В разгар пыльной бури, таща за ремень винтовку, Николай упорно полз к верху, в направлении самой высокой точки бархана. Впечатление, что высшая точка будет – вот-вот – было обманчиво. Посреди бескрайнего множестве таких же застывших песчаных волн он уже не раз имел возможность убедитьсяся: точно не угадать – сколько еще ползти к самому гребню очередной песчаной волны… Сопран посмотрел вниз, откуда за ним тянулись следы: , две почти параллельные борозды,уходящие за нижний горизонт. Одна проделанная в песочной целине его телом и та, что неширокая – винтовкой. Пока полз вверх по песку – он много думал о ситуации, в какую неожиданно попал. Где-то там внизу, в начале следов – остались – не только призрачные силуэты – сцен "Большого" и Дойче Оперхауз; силуэты – Марты, Сталина, марксов-энгельсов, "михалковых-ашкенази", дирижаблей… Но и далекие воспоминания детства, где заросли кукурузы казались непроходимыми джунглями… "…Да, кстати.., – а зачем мне винтовка?", – пытался вспомнить, стремящийся посреди пыльной бури вперед и вверх – сопран . "…А-а, вспомнил: ведь из нее мне предстоит застрелить того, кто должен ответить за бардак. …С вершины большого бархана он будет виден и я смогу прицелиться… …Видимо я на правильном пути" – решил Николай. Тут он вдруг, словно просыпаясь, стал осознавать, что он есть – не просто стрелок, а "Золотой голос", "Любимец вождя" и сведение счетов путем отправления из винтовки кусочка свинца в живого человека – не из арсенала его навыков, умений и предпочтений. " Ведь мое дело исполнять арии и, иногда, стимп-попсу и частушки… О, боже! Как же я мог согласиться убивать Ответственного за бардак, – я же к этому не готов! Я же – артист! " – думал Николай, ползя и закрываясь полой плащ-палатки от налетающих отовсюду колких песчаных роев… "Но, с другой стороны – я же сам просил депутата отстаивать в госдуме право на круглосуточное ношение оружия – вспомнил Николай… Он почувствовал внезапно наступившую эрекцию, что, вероятно, свидетельствовало о правильности хода его последней мысли… Эрекция была кратковременна, но столь сильна, что на протяжении полутора метров под ним в песке – отметилась более углубленной бороздкой… …Вдруг, гейзер из песка, возникший прямо под сопраном, поднял его высоко вверх …и мягко опустил, переместив на верхушку большого бархана! …Фигурка Ответственного за бардак – стала приближаться, увеличиваясь …и Бакскову на миг показалось, что это был Макс Бользен, …тот обходительный турист-любитель оперетты, из Германии, в красном галстуке, – …который в ресторане подходил к нему за автографом …Вмиг вспыхнуло яркое солнце. За большим барханом на песке, был – совсем – не турист Макс Бользен, …а сидел в позе "лотоса" сам техбог Прост. И было тихо, и совсем не было бури. Сопран от неожиданности замер, словно удав перед кроликом, что обернулся несъедобным броневиком…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.