Человек в Космосе. 60 лет

На трассе перелета к Луне были проведены коррекции траектории перелета. 17 ноября был включен тормозной двигатель и через пять минут станция “Луна-17” благополучно совершила посадку на Луну в прибрежном районе западной части Моря Дождей.

После осмотра места посадки и развертывания трапов, по команде с Земли “Луноход-1” съехал с посадочной платформы на лунный грунт…

В первые сутки команда самоходного агрегата привыкала к необычным изображениям – передаваемые снимки получались контрастными, полутени на них отсутствовали. Управление агрегатом вели поочерёдно, заступавшие на смену экипажи менялись спустя два часа. Сначала планировалось, что смены будут более продолжительными, но практика показала, что за двухчасовой отрезок времени члены команды полностью «измочаливались».

Водитель «Лунохода-1» Вячеслав Довгань рассказывает:

«Я был так поглощён своей работой, что иногда чувствовал себя, как будто нахожусь на Луне. И единственное, что меня возвращало к реальности, это обязанность постоянного и непрерывного доклада. Было ощущение, будто я всё время разговаривал с собой или я разговаривал с луноходом…

Надо отметить, что экипаж практически всю информацию, необходимую для управления луноходом, воспринимает опосредованно. Лишь плоскостное изображение лунного рельефа на телевизионном экране вносит элемент непосредственности.

При этом водитель и командир могут оценить характер и величину препятствий на пути лунохода и расстояния до них.

Выполняя те или иные манёвры, мы анализировали не только взаиморасположение видимых на телеэкране образований лунной поверхности, но и тех препятствий (кратеров, камней), которые в данный момент уже были вне зоны нашей видимости, но ранее полученная информация прочно хранилась в памяти».

Пресса вела активное освещение работы лунохода, но о людях, им управлявших, ничего не говорилось. Ей было дано распоряжение не сообщать, что луноходом управляют военные. Впервые их фамилии были названы в открытой печати только через 23 года – в 1993 г. – в газете „Красная звезда“».

Главный конструктор Георгий Николаевич Бабакин, оценивая работу экипажей и других наземных служб, участвовавших в управлении луноходом, говорил: «В Командно-измерительный комплекс входят различные службы. Среди них в данной работе основная, ведущая роль принадлежит экипажу лунохода, или, как мы их называем, „сидячим космонавтам“. Мы учим луноход „ходить“ по Луне. Экипаж должен хорошо ориентироваться и приводить его в точно заданное место. Параллельно с этим проводится большой объем научных исследований.

С работой экипажи справляются прекрасно. Но далось это им не так просто. Они прошли большой курс теоретической учебы, включающий изучение конструкции и работы всех систем подвижной лаборатории, многодневные тренировки на лунодроме…

В результате экипаж получил хороший опыт, навыки. Но волнения, как всегда, конечно, были. Хотя и привычные уже операции выполнялись, но сердце иногда щемило…".

Три первых «гарантийных» месяца помимо изучения поверхности аппарат выполнял еще и прикладную программу: отрабатывал поиск района посадки лунной кабины. Перед экипажами стояла задача: с использованием только навигационных средств (а не по старой колее) вывести луноход к посадочной ступени.

Это удалось. 20 февраля, по окончанию 4 лунного дня, ТАСС сообщил о полном выполнении первоначальной программы работ.

Однако «Луноход-1» не собирался «умирать». Пришлось разрабатывать программу работ на следующий лунный день, и еще на следующий, и еще… В итоге луноход в три раза перекрыл свой первоначально рассчитанный ресурс.

Случались и неприятности. На 6-й лунный день, 12 апреля 1971 года (в День космонавтики) луноход попал в сложный кратер с очень сыпучими, крутыми краями. Выбраться из него было очень сложно. Пробуксовка колес достигала 90 %, углы наклона – 24°. Экипаж, посовещавшись, принял рискованное решение: закрыть солнечную батарею и выбираться вслепую назад. Все закончилось благополучно.

Однако ресурс лунохода был не бесконечным. До 18 июня (конец восьмого лунного дня), по сообщениям ТАСС, состояние служебных систем аппарата бывшее „нормальным", после восьмой ночи изменилось на „удовлетворительное"… Связь с луноходом прервалась.

В месте его стоянки наступил 12 лунный день, но аппарат на связь не выходил. Все попытки войти с ним в контакт были прекращены 4 октября. За время работы «Луноход-1» проехал 10.540 метров, передал на Землю 211 лунных панорам и 25 тысяч фотографий.

В 2012 году Международный астрономический союз утвердил названия 12 кратеров по трассе «Лунохода-1», присвоив им имена членов экипажей управления: Альберт, Боря, Вася, Валера, Витя, Гена, Игорь, Коля, Костя, Леонид, Николя, Слава. Небольшое отступление: Габдулхай получил кратер с названием «Гена», а Викентий – «Вася».

Точное место нахождения “Лунохода-1” на Луне долгое время было неизвестно. В апреле 2010 года американцы смогли “нащупать” уголковый отражатель советского аппарата с помощью лазерного луча, посланного через 3,5-метровый телескоп обсерватории “Апач-пойнт” в Нью-Мексико (США) и получить около двух тысяч фотонов, отраженных “Луноходом-1”. До этого они отыскали советский аппарат на снимках, полученных американским зондом Lunar Reconnaissance Orbiter.

Но у нас в запасе оставался ещё "Луноход-2". Программа его работы была составлена в соответствии с главной комплексной научной задачей изучения изменений основных физико-механических и химических свойств грунта в зоне перехода «морского» района Луны в «материковый». Для этого на нём было установлены дополнительные приборы, внесены изменения и усовершенствования в различные его системы.

В соответствии с советско-французским соглашением о сотрудничестве в изучении и освоении космического пространства в мирных целях для продолжения экспериментов по лазерной локации Луны также был установлен уголковый отражатель, изготовленный французскими специалистами.

В доработках и доставке космической лаборатории на поверхность Луны активное участие принимал экипаж «Лунохода-1». В частности, было предложено применить специальный режим работы двигателя колёс при поворотах на ходу – первый луноход разворачивался только на месте. Сделаны были изменения и в системе управления остронаправленной антенны лунохода: наведение антенны на Землю значительно упростилось.

Реализация усовершенствований повысила требования к обработке принимаемой информации, более оперативного её анализа оператором, бортинженером и штурманом, к взаимопониманию звена «водитель – командир», предоставив большую самостоятельность водителю, а также принятия ими оптимального предложения и доклада командиру.

16 января 197З года космическим аппаратом «Луна-21» на поверхность Луны в район Моря Ясности была доставлена передвижная научная лаборатория «Луноход-2». Сход с орбиты и мягкая посадка были успешно выполнены с помощью посадочной ступени.

Место посадки находилось в непосредственной близости от материкового района, представлявшего большой научный интерес.

Долгое время поверхность Моря Ясности не исследовалась космическими средствами. В декабре 1972 года на его восточной окраине совершил посадку американский аппарат «Аполлон-17». Советский луноход «прилунился» в 180 км к северу от места его посадки.

Впервые в практике исследования Луны космическими средствами советский и американский аппараты совершили мягкие посадки в такой близости друг от друга.

Сразу после посадки «Луна-21» управление переходит на пункт управления «Луноходом-2», где свои рабочие места заняли руководитель и члены группы управления. Сюда же прибыли члены Госкомиссии во главе с Г. А. Тюлиным и Г. Н. Бабакиным.

Первый сеанс связи был поручен расчёту в составе инженеров-испытателей И. Л. Фёдорова (командир экипажа), В. Г. Довганя (водитель лунохода), Н. Я. Козлитина (оператор ОНА), В. Г. Самаля (штурман) и А. Е. Кожевникова (бортинженер).

О работе этого экипажа рассказывает Вячеслав Довгань.

"После контроля состояния бортовых систем лунохода было установлено, что во время полёта вышел из строя датчик местной вертикали, в связи с чем «Луноход-2» лишился навигационной системы. Но опыт экипажа, полученный при управлении «Луноходом-1», позволил второму лунному вездеходу успешно начать свой первый сеанс движения.

Оценив с помощью телевизионных камер местность, с пульта водителя была выдана команда «Вперёд-1” и «Луноход-2» сначала по трапам сошёл на поверхность Луны, а затем продолжил свой путь. В нескольких метрах впереди на его пути оказался довольно старый кратер диаметром около 15 м.

Если раньше, когда «учили ходить» первый луноход, эта естественная преграда вызвала бы жаркую дискуссию, то «Луноход-2» преодолел её, что называется, «с хода» и остановился уже почти в 30 м от посадочной ступени…".

Второй сеанс связи поводил расчёт в составе майора Н. М. Ерёменко (командир), старших лейтенантов Г. Г. Латыпова (водитель), В. М. Сапранова (оператор), майоров К. К. Давидовского (штурман) и Л. Я. Мосензова (бортинженер).

Экипажи в сеансах движения управляли луноходом, не имея достоверных телеметрических показаний значений углов крена и дифферента, ориентируясь только по горизонту Луны и доверяясь интуиции водителей.

К тому же, водитель не мог рассчитывать на срабатывание систем защиты и аварийную остановку лунохода при положении шасси выше расчётно-допустимых углов.

«Лунной акробатикой» назвали тогда движение «Лунохода-2» по гребню вала кратера в Море Ясности.

За четыре месяца (пять лунных дней и ночей) с 16 января по 10 мая 1973 г. с «Луноходом-2» было проведено 60 сеансов радиосвязи. Передвигаясь в условиях сложного лунного рельефа, луноход преодолел 37 км.

С помощью телевизионной аппаратуры на Землю были переданы 86 фото- телепанорам и более 80 тысяч телевизионных снимков лунной поверхности. В ходе съёмки были получены стереоскопические изображения наиболее интересных особенностей лунного рельефа, позволившие провести детальное изучение его строения.

Активная фаза советской программы изучения Луны была завершена в августе 1976 года запуском грунтозаборной станции «Луна-24». Однако Слово «Lunokhod» вошло в мировое обращение без перевода, как ранее слово «Sputnik».

17. Зачем летать в космос?

На этот, казалось бы, простой вопрос не всегда находится убедительный ответ. Иногда он просто повисает в воздухе, а теперь и в безвоздушном пространстве. Даже сейчас, когда Мир отметил 60-летие со дня первого космического полёта человека, всё ещё задаётся вопрос: а зачем вообще летать в космос?

Ответы бывают очень разные. От научного: "Для человека как для биологического вида естественно стремление к расширению ареала обитания и степени свободы". До совсем простого: "Из спортивного интереса. Это единственная, но значимая причина", – заявил Юбер Кюрьен, один из отцов-основателей европейской космической программы. И всё-таки…

Если бы спросить об этом космонавта Сергея Крикалёва, перед тем, как он 30 лет назад отправлялся на космический комплекс "Мир", то ответ, скорее всего, последовал бы простой: "Летим работать".

Подробнее об этом расскажет Андрей Тарасов из Центра управления полетом в статье Продлённая командировка, опубликованной в упомянутом ранее журнале "Человек и Космос".

"Там у них на «Мире» нудное однообразие. Полтора десятка раз за одни сутки происходит смена «дня» и «ночи», Земля большей частью закрыта облаками, нет смены запахов, шума дождя, лесной прохлады…

Так нам представляется жизнь и работа на космической орбите. И если в программе полета вдруг что-то меняется, народ относится к этому вполне спокойно. Жизнь ведь не может застыть на целое полугодие, как и состояние техники, непрерывно крутящейся в суровом своими повадками космосе.

Мы-то можем относиться спокойно, а вот каково человеку, который настроился отсидеть в "электронной бочке" над Землей целых полгода, а это сродни долгому рыбацкому рейсу или полярной зимовке. И не отсидеть, а отработать…

Сергей Крикалев – бортинженер девятой основной экспедиция на комплексе «Мир» – стартовал 18 мая 1991 года на корабле "Союз ТМ-12" в экипаже с командиром Анатолием Арцебарским и Хелен Шарман, космонавтом-исследователем из Англии.

Первый этап полета – штатная экспедиция посещения со скоротечными и быстро возвращаемыми результатами экспериментов, приём «четырехэтажного» космического сооружения у предшественников – Виктора Афанасьева и Мусы Манарова… Затем – "штатная рутина", как выражаются Центре управления полетом.

А это значит – все больше ремонтно-профилактических работ, оттесняющих науку, потому что бортовая аппаратура вырабатывает ресурс, нуждается в дополнительных проверках, замене, контрольных испытаниях.

Начали с замены головной ЭВМ, которую на коленях, привезла Хелен. Потом – загадка с антенной системы сближения «Курс», которая «таинственно» исчезла с причального узла модуля "Квант". А это означало, что к «заднему» причалу комплекса не смогут стыковаться грузовые корабли. "Прогресс М-8" чуть не врезался в борт станции, едва успев сманеврировать. Всего семь метров отделяли его от «Мира». Сработала автоматическая система страховки.

А что же произошло с антенной? Было подозрение, что во время одного из выходов наружу, при работе в той зоне ее зацепил сапогом либо краем ранца Муса Манаров. Шутили и по поводу НПО с инопланетянами. Так или иначе, а заняться ее заменой пришлось в первый же выход в открытый космос. Антенну успешно заменили. Затем – еще серия выходов, для сооружения грандиозной по нынешним меркам ферменной мачты "Софора". Этот эксперимент – прообраз будущего капитального строительства в околоземном космосе, которое рано или поздно, после всех политических, экономических, финансовых неурядиц обязательно наступит, ибо кроме космоса человечеству просто некуда деваться.

Установленная некогда предшественниками грузовая стрела перенесла из квантовского люка ("Квант-2" – модуль дооснащения) на другой астрофизический «Квант» элементы фундамента, сборочный станок – монтажную платформу, контейнеры с инструментарием и специальными стержнями на 20 клеток-секций. Перевезла стрела и самих монтажников. И дело пошло. Фундамент установили и начали: стержень к стержню, наращивать клетки-ячейки.

Самое интересное здесь – способ крепления мачтовых стержней. Не сварка, не резьба, а прессовка дюралевых ножек. Прессом становится титаново-никелевая муфта с температурной памятью формы вместо громоздкого пневматического или гидравлического оборудования. Скромный нагреватель-переноска с несколькими лампами греет муфту до 120 градусов, и она, сжимаясь по эффекту памяти, становится маленьким, но свирепым прессом, сцепляющим звенья.

Шаг каретки – и готовая «клетка» поехала вверх, освобождая монтажное место для следующей. Способ и технология, которые могут оказаться заманчивыми и на Земле: для нефтяников, геологов, энергетиков – всех, кто нуждается в вышках и трубах. Без кранов и без вертолетов, без сварки и без верхолазов, прямо от земли, как, впрочем, и от воды или от надводной поверхности, может расти необходимая ферма или опора.

Этот космический эксперимент готовили ленинградцы из НИИ математики и механики ЛГУ, рассчитав по заказу НПО «Энергия» муфты прессовки. Монтажно-нагревательное ламповое устройство «сочинили» в МАИ, пульт управления – в Киевском технологическом институте пищевой промышленности. Есть вклад и Киевского инженерно-строительного института, и Ленинградской «Можайки», и ОКБ Грузинского технического университета. Космонавтам требовалось сделать тысячу «жимов» неподатливыми ладонями за смену, чтобы нарастить этаж мачты.

Кроме испытания технологии сборки у «Софоры» может оказаться и вполне практическое назначение – держать 14-метровой «рукой» выносной двигатель ориентации для более экономных маневров комплекса. После работы в открытом космосе возвращались в отсек во взмыленном нижнем белье, усталые.

Вот тут и сообщили из Центра управления, что программа может измениться. Анатолий Арцебарский вернется на Землю, как и запланировано после советско-австрийской экспедиции, а Сергей Крикалёв, если согласен, поработает до марта.

Еще полгода, долгие полгода, долгие даже в комфортабельной комнате, с видеомагнитофоном и прочими благами, даже с верандой для свежего воздуха. А тут…

Сергей согласился. В одном из радио сеансов с бортом я спросил, легко ли он настроился на продолжение полета.

– Взял и настроился, – не особенно рассусоливал Сергей.

– Конечно, трудно, и для здоровья не очень полезно, и вообще есть тут некоторые вещи непонятные… Но перед фирмой встала проблема: уплотнить программу, сэкономить корабль… Я должен фирме помочь.

– Ну, а фирма-то… Способна оценить?

– Вернусь – посмотрим.

– Может, и Анатолий хочет остаться на второй срок?

– Я уже говорил нашим, что нехорошо разбивать экипаж, – отозвался командир.

– Тем более нам и выходы сентябрьские отложили на следующую экспедицию, а мы в этом кое-что понимаем…

Десятая экспедиция ведет счет своим рабочим дням, экспериментам и исследованиям. Закончился 1991-й, начался 1992-й, а люди в космосе продолжают трудиться. Сергею Крикалеву не пришлось привыкать к новому командиру. С Александром Волковым они доставили на орбиту Жан-Лy Кретьена. Правда пришлось перейти из «Озонов» в "Донбассы".

В том полете был у них еще и врач Валерий Поляков, следивший за годичным полетом Владимира Титова и Мусы Манарова.

Сейчас все врачи на Земле, а Крикалев сам себе врач, сам себе бортинженер. И никакого однообразия. Интереснейшая работа. Приходят и уходят «Прогрессы», радуя подарками с Земли. Дополняются программы. Уплотняется время. Его попросту не хватает. А потому «Донбасы» отказываются порой от выходных".

Они, как и все их коллеги, летают в космос работать.

Примечание автора-составителя

1. А. Арцебарский и С. Крикалёв – экипаж 9-й основной экспедиции на ОС «Мир». Полёт Хелен Шарман был спонсирован частной британской компанией. Она провела на орбите биологические и химические эксперименты, а также серию уроков для английских школ.

Сергей Крикалёв в этой экспедиции пробыл на орбите на шесть месяцев дольше запланированного срока, так как две последующие миссии на «Мир» были сокращены по финансовым причинам. Всего совершил 6 полётов и пробыл в космосе 803 дня, в том числе 8 выходов в открытое космическое пространство. Герой Советского Союза, первый Герой Российской Федерации.

18. Ценою жизни

Стремительные шаги в космическое пространство расширили кругозор человечества и стали приносить первые практические плоды. Но есть обратная сторона технического прогресса и научных прорывов – это постоянные опасность и риск.

Дорога в Космос – не обошлась без тяжёлых, порой нелепых происшествий и трагедий, в которые попадали современные Икары.

Первые трагедии на пути освоения Космоса случилась ещё на Земле при подготовке к полётам. 23 марта 1961 года при пожаре в сурдобарокамере, наполненной кислородом, погиб Валентин Бондаренко. Вспыхнула вата, намоченная спиртом, которая попала на раскаленную спираль электроплитки. В атмосфере почти чистого кислорода огонь распространился на всю камеру. Быстро открыть её было невозможно из-за большого перепада давления. Когда её открыли, Валентин был ещё жив. В Боткинской больнице Москвы врачи 8 часов боролись за его жизнь, но безрезультатно…

На земле, но уже в космическом корабле погибли американские астронавты. 7 января 1967 года во время подготовки к первому пилотируемому полёту корабля "Аполлон-1", когда члены экипажа были уже на своих местах, возник сильный пожар.

Всё случилось мгновенно: между первым возгласом одного из них: «Мы горим!» и моментом, когда из щелей лопнувшего от жара «Аполлона» повалил дым, прошло всего 14 секунд. Спасти их было невозможно. В огне погибли астронавты Вирджил Гриссом, Эдвард Уайт и Роджер Чаффи.

Первой катастрофой при выполнении полёта в космос стала гибель Владимира Комарова при посадке корабля «Союза-1». Все пошло не так с самого начала. «Союз-1» должен был произвести стыковку с «Союзом-2» для возвращения экипажа первого корабля, однако по причине неполадок старт второго был отменен. Когда корабль уже находился на орбите, обнаружились неполадки солнечной батареи. Командиру был дан приказ возвращаться на Землю. Пилот практически вручную выполнял спуск.

Посадка проходила в штатном режиме, но на последней стадии приземления основной тормозной парашют не раскрылся. Запасной же раскрылся, но запутался в стропах, и корабль врезался в землю со скоростью 50 м/c, взорвались баки с пероксидом водорода, космонавт погиб мгновенно. «Союз-1» сгорел дотла. Случилось это 24 апреля 1967 года.

В июне 1971 года произошла трагедия с экипажем космического корабля «Союз-11». На этом корабле первоначально должен был отправиться на орбитальную станцию "Салют" экипаж в составе Алексея Леонова, Валерия Кубасова и Петра Колодина. Однако за три дня до старта случилось непредвиденное – у Кубасова во время предполетного обследования врачи нашли затемнение в легких и его к полету не допустили.

Возник вопрос: что делать? Госкомиссия с участием Главного конструктора В. Мишина приняла решение: сменить экипаж на дублёров: Георгия Добровольского, Владислава Волкова и Виктора Пацаева.

Вот как рассказывает о сложившейся ситуации её свидетель Михаил Ребров – в то время редактор газеты "Красная Звезда" по отделу науки.

«Есть одно правило, справедливость которого одни отстаивают, другие отвергают. Если занемог один в экипаже, заменяют всю команду. Болезнь Валерия перечеркивала надежду остальных. Я помню застывшую тишину в зале Госкомиссии, когда объявили это решение. Потом – взрыв протеста. Леонов и Колодин отстаивали свое право на полет, доказывали, что они лучше знают станцию и провели больше тренировок, что включение в экипаж Владислава Волкова (бортинженера от дублеров) не повлечет никаких осложнений. Госкомиссия была непреклонной: начинать работу на первой орбитальной станции поручили дублерам.

Между экипажами пробежал холодок. Уж больно неожиданно все случилось. Больше других переживал Петя Колодин. Не в меру раздраженный, он понуро произнес: «Теперь я уж никогда не полечу». Другие держались чуть сдержаннее. Для Леонова и Кубасова это был бы второй полет, оба были кавалерами Золотых Звезд Героев, а Петру лишь светили эти почести.

Дублеры не скрывали своей радости от подарка судьбы. Поворот фортуны, нежданная перспектива рождали всплески, радости, игривость настроения…»

Коротко познакомимся с ними.

Георгий Тимофеевич Добровольский, подполковник. Командир космического корабля «Союз 11» и орбитальной космической станции «Салют 1». В годы войны находился в оккупированной Одессе. Пятнадцатилетним подростком в одиночку решил бороться с оккупантами. Достал оружие, но использовать его не успел, в начале 1944 года был схвачен гестапо. За хранение револьвера приговорён к 25 годам каторжных работ, бежал из тюрьмы по подложным документам. В служебной характеристике военного лётчика было написано: «Летает с упоением».

Владислав Николаевич Волков. Участвовал в создании космических кораблей «Восток» и «Восход». В 1969 году совершил свой первый полёт в качестве бортинженера корабля «Союз 7». Бортинженер космического корабля «Союз 11» и орбитальной космической станции «Салют 1». Журналисты за любовь к футболу прозвали Волкова «Футболистом». Интересовался футбольными новостями даже на орбите.

Виктор Иванович Пацаев. Инженер-исследователь «Союза 11» и орбитальной станции «Салют 1». Первый астроном планеты, который работал выше атмосферы Земли. Участвовал в разработке образцов космической техники. Этого космонавта очень любил С. П. Королёв. «Учитесь терпению у Пацаева», – говорил главный конструктор. 19 июня 1971 года Пацаев отметил на борту станции свой 38-й день рождения. В подарок от экипажа получил луковицу и лимон, контрабандой пронесённые на борт корабля.