Как-нибудь, где-нибудь, когда-нибудь

Дмитрий Воротилин

Как-нибудь, где-нибудь, когда-нибудь

В конце тоннеля горел свет. Этот блик никогда не угасал. По крайней мере, если к нему не стремиться, ведь позади ничего не было. Если стоять на месте, свет постепенно будет меркнуть, а тепло исчезать, словно топтание на месте только усиливает энтропию, а все попытки ее избежать приводят к ее усилению. Поэтому всегда существовало движение, благодаря которому группа выживала в течение долгих лет. Движение уже было, когда Антон сказал первое слово, сделал первый шаг, чтобы только не остаться в вечной мерзлоте, гонящей выживальщиков на призрачный юг. Когда-нибудь они его увидят. А пока их цель – не стоять на месте.

Так было давно. Антон и не помнит, чтобы они где-либо задерживались больше, чем на шесть суток. В противном случае им грозила тьма за их спинами, холод и неизвестность. Температура резко падала, отчего иногда выпадал снег, который вызывал трепет, за ним следовал мороз, который внушал ужас. Мочевой пузырь не выдерживал, заставляя снова двигаться, а зубы скрежетали, пальцы ломались в попытке разжечь костер в наспех сооруженном шалаше, который должен был спасти от всепроникающего ледяного ветра. Как-то раз группа не успела собраться вовремя, из-за чего замерз один из ее членов. Его окоченелый труп даже не успели закопать или сжечь. Холод гнал их дальше.

Этот случай Поль, отец Антон и глава группы, упоминал каждый раз, когда хотел подстегнуть остальных. Нельзя останавливаться, промедление – смерть. Антон злился, но вставал, брал свой вещь-мешок с книгами и сменной одеждой и шел дальше, понимая, что ему нечего противопоставить отцу. Леха, друг Поля, кряхтя собирал арбалет собственного производства и мешок с пожитками, в число которых входили различные инструменты, после чего подымал свою дочь, тихо сопевшую под грубо сшитыми шкурами недавно убитых на охоте с ее отцом кабанчиков. Лиза протирала глаза и ворча собирала свой вещь-мешок, завязывала своими тонкими пальцами узел на нем, иногда путая их с веревками, отчего смешила своего отца и злила Поля. Только ее арбалет бережно пристегивался к мешку с боку на специально пришитые ей же лямки. Болты для него крепились с другого бока, что позволяло ей стремительно применять свое оружие в случае встречи с дичью.

Так продолжалось изо дня в день, лишь изредка давая себе передышку. Поль боялся потерь, напоминая каждый раз перед общим костром о тех людях, которых взял вечный холод. Он прятал в своем вещь-мешке не только звериные шкуры, но и гору веревок и карабинов, кольев и тряпок с зажигательной смесью, секрет приготовления которой передавался из поколения в поколение, пока Антон не предложил его улучшить. Во всяком случае Поль принял новшество, хоть и с опаской. На расспросы сына о необходимости всех этих вещей тот отвечал кратко:

– Скоро земля уйдет из-под ног. Это единственное, что нас спасет.

После этого он заставлял сына изучать технику работы с его набором судного дня. Семнадцать лет Антон оттачивал свои движения в сфере завязывания и развязывания узлов, укрепления кольев, в области рассматривания самых подходящих мест для укрепления и т.п., что со временем стало для парня тошнотворно однообразным. Однажды он сорвался и выбросил бессмысленную поклажу в ручей, отчего отец с пеной на губах ударил его по затылку с такой силой, что Антон, перевернувшись, упал следом в холодную воду, откуда, лежа на спине, разглядывал струйки крови, растворявшие с водой далекий стальной небосвод, усыпанный многокилометровыми ребрами взамен звезд, о которых он читал только в книгах. Его бросился вытаскивать Леха, попутно матеря Поля, который в отдышке и со сжатыми кулаками стоял на берегу. К вечеру он очухался и, засунув руки под мышки, тихо, глядя в огонь, рассказал, как потерял мать Антона четырнадцать лет назад.

– Мы в точности повторили тогда все то, чему нас учили наши родители, – говорил он. – Мы нашли возвышение, как только почувствовали первые толчки, затем укрепились. У твоей мамы что-то не в порядке было с карабином – ее силуэт растворился в ослепительном свете над головой. Я держал тебя так долго, что меня пришлось отрывать о земли нашим товарищам, дабы ты не задохнулся. Все, что у меня осталось – это силуэт.

Антон в первый раз видел, как его отец плакал. В тот раз он почувствовал себя виноватым. Он не должен был так глупо поступать с памятью своей мамы, лицо которой он не помнил даже. Он долго так думал, пока не прочел в одной из книг о том, что никто ничего никому не должен. Почему? Эта фраза корежила его мозг, а также поставила в тупик Лизу, которая пыхтела над арбалетом.

– Чушь какая-то, – процедила та. – Я, например, никуда не пойду без своего арбалета. Но сама-то я никак бы его не собрала, если б не мой батя. Он показал мне его, как собирать, как чистить, как стрелять, как охотиться. Что, скажешь, что он ничего мне не дал? Это ведь то, что помогает мне выжить.

– Так что ж ты должна ему?

Та встала, выпучив глаза перед собой.

– Ну, я должна слушать его, – проговорила она спустя некоторое время, после чего вернулась к протиранию арбалета.

Антона это не удовлетворило. Он так и не понял для себя самого таинственную фразу с многочисленными отрицаниями. Он долго потом вглядывался в серый небосвод, под которым стягивались темные тучи, создавая лестницу из оттенков серости. Там в нескольких километрах над головой построенный гармошкой свод, по которому можно было бы, зажмурив один глаз, провести костяшками пальцев, чтобы высечь трещетный звук, витал смысл автора, задумавшего этот бесконечный тоннель. Каким бы он ни был, была же у него какая-то цель. Должен же тот был построить его таким образом, чтобы здесь была целая экосистема, благодаря которой люди могли как-то жить, точнее выживать. Должен же хоть кто-то объяснить, зачем все это движение, куда они идут, откуда бегут. Никто ничего никому не должен. Не должен объяснять даже свою извращенную логику. А может и не было никакого создателя? Может быть тоннель был создан в результате какой-то природной аномалии, поместившей людей в линейные условия? Должен ли тогда Антон объяснять отцу, что они живут ради призраков, то есть Поль один живет ради них?

Обернувшись, парень уставился в вечную темень, окаймленную серой стеной промерзшего металла. Как-то он вычитал про атомную бомбу. Сейчас было бы неплохо запустить ее в самое сердце темноты, чтоб увидеть, что там скрывается. Там в глубине есть ответ. Эта мысль с тех пор никак не отпускала его. Он вычитывал все больше книг, из которых даже узнал о способе добычи горючего газа из кишечника кабанов. Несколько раз он экспериментировал с трупами убитых Лехой и Лизой диких свиней, оставляя после себя пузыри с взрывоопасным газом и огнем в таре, который должен был добраться до него и произвести необходимый эффект. К досаде Антона и облегчению его отца никто ни разу не слышал взрыва, не видел столбов огня.

– Эти книги до добра не доведут, – бухтел Поль.

– Кто-то их написал, оставил после себя нам, чтобы мы могли выбраться из этого треклятого тоннеля, – отвечал Антон.

– За многие поколения никто так и не ответил, как и когда это случится. Нам остается только идти вперед.

– Может никто и не читал их толком?

Поль остановился, насупившись и сжав кулаки, а по его лицу так и можно было прочитать: «Ах ты, неблагодарная скотина!». Однако он промолчал и, тяжело вздохнув, сказал:

– Твоя мать любила читать. Я думал, что они будут хорошей связью с ней.

– А в результате нет связи? Для чего мне это?

– Хочешь сказать, что все это не имеет смысла?

– ДА!

Поль встал столбом, сверля гневно своего сына.

– Я больше всех здесь знаю об экипировке судного дня. Лиза и Леха так не возятся с ней, как ты со мной, чтобы я мог все это делать закрытыми глазами, потому что ты боишься…

– Я не боюсь… По крайней мере не того, что ты имеешь ввиду.

– Ты боишься забыть маму, не помня при этом про меня.

– Я помню про тебя. Да я ради тебя все это и делаю! Я не хочу, чтобы это повторилось.

– Да мне это и не нужно! Меня задолбали вечные перепутывания веревок, их сборка, разборка, смазывание… мне осточертело непонятное движение к свету, который всегда остается на горизонте.

– Что, хочешь остаться? А может вообще повернуть и пойти в обратном направлении?

– Может и хочу! Может так и надо поступить, чтобы разорвать эту канитель.

Поль раскрыл было рот, но, подумав с минуту, быстро приблизился к сыну, отчего тот сжал кулаки, однако отец лишь сдернул с того вещь-мешок, откуда вытащил набор судного дня, после чего вернул остатки Антону.

– Хочешь сдохнуть – валяй, – проговорил отец злобно.

Они шли дальше молча. Антон все смотрел под ноги, представляя, как там глубоко под землей кроятся ребра, которые стягивают все стены тоннеля. Антон бывал у края тоннеля, видел, как они уходили под почву. Кто-нибудь когда-нибудь пытался найти край? Или как-то разрушить стены? Антон думал о способах этого добиться, искал в своих книгах, но все они были крайне сложными при имеющихся технических возможностях. Неужели люди когда-то могли создавать нечто подобное? Ведь был же создан тоннель. Но кем? В книгах не было ни слова о тоннеле. Даже слова передавались из поколения в поколение, но никто не мог ответить, кто их придумал. Символы, которые Антон наблюдал на мониторе своей книги, он узнал от отца, который сам от узнал их от своего отца. Странно, но Поля больше не интересовали эти знаки на белом экране. Тот слепо шел вперед к свету в конце тоннеля, который всегда оставался недостижимым горизонтом.

Кто-то кричал. Истошно и протяжно. Антон и Поль замотали головами. К ним сквозь кусты пробиралась Лиза, срубая своим мачете ветки, которые легким шлейфом падали на землю.

– Помогите! – рыдала она.

Поль бросился к ней, сразу же пытаясь найти на ее теле раны. Но ничего не было. Она дернула рукой назад.

– Там папа. На нас напали.

Все трое бежали в указанном направлении, пока не наткнулись на постройку кубической формы в несколько метров длиной. Она имела идеально гладкие стены, если не считать почвы на крыше, перемешанной с какими-то ветками и стволами. Антон понял, что эта конструкция здесь совсем недавно и появилась она из-под земли.

– Лизка! Ты?

Этот булькающий голос исходил откуда-то со стороны. Обогнув неизвестную конструкцию, Антон увидел вход, идеально ровный, что аж резал глаза. Внутри полулежа с арбалетом наперевес обосновался Леха. Свободной рукой он прикрывал кровоточащую рану в боку.

– Ну наконец-то, – простонал тот.

Поль бросился к другу, на ходу раскрывая и потроша свой вещь-мешок, откуда стрелой вылетела пачка чистых тряпок с горючей водой, приготовленных на подобные случаи.

– Тут какие-то шавки пробегали, – булькал Леха, когда Поль перевязывал его. – Большие, необычные… ни разу в жизни не видал таких.

– Они были без шерсти, и скорее походили на людей, – выпалила Лиза.

– Да, люди. Похожи на людей, но не они. Те шавки были чересчур зубастые и с когтями…

– Эти твари напали на нас, – продолжала Лиза. – Сначала начали кружить, словно дикая стая волков, а потом по одному атаковать. Мы подстрелили парочку. Те отступили…

– Думали, что отстали, но те вновь появились, на этот раз совсем неожиданно, словно решили сменить план… как это ты там сказал бы, Антох… Тактика, да, тактику сменили.

– Помолчи, – проговорил Поль, возившийся с раной Лехи.

– Мы бежали, меня поцарапали, – вздыхал все раненый. – Думал, все, кранты. Но тут земля задрожала под ногами. Подумал было, что тряска началась раньше времени. Ан нет, из-под земли выползла эта штука. Она отпугнула шавок.

– Я видела, как они бежали дальше, на север, – закончила Лиза.

– На север? – удивился Антон, подававший чистые тряпки отцу.

Ни одно живое существо не бежит на север. Никогда. Там только мрак и вечный холод. Шавки действовали слишком разумно для столь тупого маршрута в своей голове.

– Да, на север, – закивала Лиза. – Может поэтому мы их ни разу и не встречали?

– Не говори ерунды! – не поворачивая головы бросил Поль. – На севере нет жизни.

– А что ниже? – сказал Антон.

– Где ниже?

Парень указал рукой на знак на стене, согласно которому, перед ним была дверь, за которая пряталась лестница, ведущая вниз.

– Я и не заметила…

– Это что, в книжке видел такое? – сказал Поль, мельком посмотрев в указываемую сторону.

Антон подошел поближе и прикоснулся ладонью к знаку. Часть стены отошла назад, затем в сторону, открыв проход, за которым, как и предполагалось, была лестница, ведущая вниз.

– Боже, – простонал Леха.

Остальные встали как вкопаные.

– Антон, помоги мне, – сказал незамедлительно Поль. – Лиза, следи по сторонам, чтоб эти твари ненароком не вернулись.

Антон с отцом подхватили Леху и вошли в проход, в котором зажужжало что-то.

– Это электричество, – пояснил Антон.

Группа все равно была напряжена. Антон молча провел по знаку за на стене за проходом, после чего тот закрылся.

– Если что мы можем вернуться, – простонал Леха.

– Не тупи! – ворчал Поль. – Тебе нужен отдых, а эта хрень, думаю, очень кстати появилась.

Они спустились на несколько уровней, где уперлись в очередной проход, ведущий в просторную комнату, одна из стен которой была заставлена странными гладкими окнами, а вдоль другой шли раздвижные двери. Антон подошел к одной из дверей, но та никак не реагировала, подбежал к окнам, но те также не подавали никаких признаков жизни.

– Это компьютеры! – восторгался он.

– Что?

– Компьютеры! Здесь кругом вычислительные машины!

– Не лопни от счастья, – буркнула Лиза.

– Здесь воздух какой-то, не знаю, тухлый, – просопел Леха, полусидя у стены. Может, это какой-то храм?

– Это, наверное, что-то вроде центра управления, – Антон заметался по комнате, рассматривая знаки, которые попадались то тут, то там. – Хотя, нет. Это что-то другое.

Он остановился перед одним знаком, который обозначал коробку на колесах. Толкнув дверь, Антон вошел в гараж, где, как он и ожидал стоял предмет его давних вожделений – автомобиль. Точнее это больше походило на вездеход: удлиненная, с острыми углами, машина на шести больших, выше даже Лехи, колесах.

– Это машина, – проговорил Поль.

– Если мы сможем ее завести, то наше путешествие сильно облегчится, – выдохнул Антон.

Зажужжало с потолка, после чего какой-то ровный голос сказал что-то непонятное. Лиза заметалась со своим арбалетом, Леха сквозь зубы поднял свое оружие.

– Кто здесь?! – гаркнул Поль, стремительно подняв с пола камень.

Голос повторил, но все равно ничего нельзя было разобрать.

– Здесь никого нет, – догадался Антон. – Это, скорее всего, запись.

– Чувствуете? – тяжело дыша говорил Леха. – Воздух будто бы чище стал.

– Система вентиляции, – вновь догадался Антон, но осекся, увидев, что было в руках у его отца.

– Ты чего? – настороженно буркнул тот.

– Ты, кажется, держишь сейчас то, что называется пистолетом.

Поль внимательно осмотрел свой камень. Действительно, тот был слишком гладким, имел даже какое-то отверстие, в которое можно было просунуть палец.

– Это оружие. Арбалет по сравнению с ним так, игрушка.

Они обосновались на новом месте, чтобы подождать выздоровления Лехи. К тому же находка была столь существенной, что Антон никак не ушел бы, не рассмотри он машину поближе. Он принялся было за компьютеры, но те никак не отвечали, что сильно раздосадовало его. Он понял, что не хватает какого-то источника энергии, но все никак не мог разобраться. Зато машина поддалась ему практически сразу. Он нашел батарею размером с собственный торс, а весом и того больше, из-за чего пришлось просить отца подсобить поставить ее в машину. Тот с осторожностью делал каждое движение, словно переносил термоядерный заряд. Хотя кто знает, на чем именно работает эта штука? Антон только читал о них.

Проблема появилась к вечеру, когда Поль объявил отход ко сну по своим часам, передаваемым из поколения в поколение, чтобы отслеживать смену дня и ночи (рудимент времен то тоннеля, видимо, но очень важный сейчас, так как их источник света никогда не гас, а тьма всегда наступала на пятки). Через некоторое время Леха стал рьяно кашлять, отчего Лиза не на шутку всполошилась. Когда кровь брызнула из его рта, а лоб стал настолько горячим, что к нему невозможно было прикасаться, запаниковал и Поль.

– Сделайте что-нибудь! – кричала Лиза.

Антон кинулся к аптечке, достал оттуда необходимые травы и, предварительно растерев их, запихал Лехе в рот.

– Что происходит? – недоумевал Поль.

– Это, возможно, заражение после встречи с теми животными. Организм борется с микроорганизмами. Нам лучше не трогать его голыми руками, да и вообще не дышать одним воздухом.

– Чего?!

Антон приволок отца и Лизу в комнату с костюмами биохимзащиты и заставил переодеться, предварительно помывшись.

Наутро Леха никого не узнавал. Он просто лежал и обтекал потом, который не успевали смывать. Попытались сбить температуру ледяной ванной, но безуспешно. Через несколько часов отец Лизы умер.

– Ты же сказал, что травы помогут…

– Я сказал, что они должны помочь. Микроорганизмы имеют свойство мутировать, развиваться. Те животные, которых вы встретили, могли быть носителями новой болезни… – отвечал Антон, внимательно осматривая тело.

Лиза выбежала на улицу.

–– Ты не мог сказать все это как-то потактичнее? – бросил Поль.

Антон виновато поглядел девчонке вслед, но, поднявшись, обратился к отцу:

– Мы скоро все умрем. Нас теперь еще и новые болезни косить будут.

– Поэтому мы должны двигаться дальше. Нельзя стоять. Скоро тряска…

– Нет, – покачал головой Антон. – Больше никакого горизонта. Он осточертел мне. Я иду обратно.

После этих слов Поль ошарашенно смотрел на сына, словно не признавал в нем кого-то, кого сам когда-то носил на руках.

– Ты парень умный. Ты не должен говорить такой ерунды…

–Никто ничего никому не должен. И тебе я ничего не должен. Хватит с меня тупых иллюзий.

– Ты хоть понимаешь, что говоришь? Как ты собрался идти обратно? Там вечный холод и тьма.

– Этот костюм, эта машина. Я буду искать выход.

Антон развернулся на каблуках и, подойдя к машине, открыл дверь, включил ее, после чего помещение наполнилось тихим гудением.

– Нельзя так, – качал головой Поль. – Нельзя!

– Можно. Даже нужно. Ты что, все хочешь гнаться за своими призраками?

– Они не призраки.

– Это все в прошлом, папа! Моя мама мертва!

– Она мертва, но те, кто ее убил – нет.

– Что?

Некоторое время Антон стоял, впившись в отца глазами. Тот же, тяжело дыша, перебирал своими губами, словно хотел спросить с них, почему последние слова вырвались с его уст.

– Я видел их, – сказал он наконец. – Тех, кто наблюдает за нашими… хождениями.

– Ты имеешь ввиду создателей тоннеля?

– Да.

– Не понимаю.

– Их фигуры были в свете во время последней тряски семнадцать лет назад. Они просто наблюдали за тем, как погибала твоя мать.

– Так вот чего ты ждешь, – усмехнулся Антон через некоторое время, отданное мыслям. – Ты хочешь их вновь увидеть?

– Я хочу их убить. Я не потрачу ни единой секунды на раздумья. Когда земля уйдет из-под ног, я доберусь до них. Судьба принесла мне и это, – Поль сжал в руке пистолет.

– Это глупо. Ты сколько поколений прошло в попытках добраться до них? Сколько таких же, как и ты, пытались их задеть, пускай даже и взаправду видели твоих создателей.

– Ты мне не веришь?

– Я не верю, что этот путь приведет тебя к тому, что ты ищешь. Тебя волнует только месть.

– Твоя мать умерла тогда!..

– Я скорблю об этом каждый день. Точнее каждый раз, когда закрываю свои глаза после того, как твои часы протикали отбой. Ты не думал, что твоя погоня – это стимул гнать тебя туда, куда им и нужно?

После этих слов Антон несколько секунд смотрел на отца, а потом развернулся и пошел к машине.

– Стой!

Раздался какой-то щелчок. Антон медленно повернулся. Поль целился в него из пистолета.

– Я тебя не отпущу туда, – проскрежетал отец.

В жилах похолодело у Антона, а дыхание рефлекторно стало сжиматься, хоть и хотелось дышать глубже. Набравшись смелости, парень осторожно подошел на расстояние вытянутой руки к отцу и сказал:

– Мы все тут умрем.

Губы Поля сжались до посинения, а брови стали острой бритвой.

– Прекратите!

Они повернули головы в сторону входа. Лиза стояла с арбалетом в руках, целясь в Поля.

– Так не пойдет, – сказала она. – Мы уходим.

– Что? – удивился тот.

– Опустите эту штуку, – продолжала Лиза. – Антон, как скоро мы можем выйти?

– В течение часа, – ответил тот.

– Зачем? – недоумевал Поль.

– Мне больше нечего терять. Я должна.

– Никто ничего никому не должен, – повторил Поль слова своего сына.

– Даже Антон меня не убедит сейчас.

Поль опустил пистолет и, покачиваясь, спиной вперед отошел в сторону. Через час после того, как сожгли тело Лехи, они уехали. Земля разверзлась при вскрытии дверей наружу, а рокот машины свирепо ломал нервы Поля, а громадные колеса с треском и грохотом крушили непроходимые кустарники и деревья. Поль остался один. От остервенения он вскинул руку с пистолетом и нажал на спусковой механизм. Несколько метров леса сожгло напропалую.

Машина не знала никаких преград. Ей давались даже самые трудные участки, которые их группа раньше просто обходила стороной. Во время отдыха Антон внимательно читал инструкцию, толстый том из какого-то нервущегося материала. Лиза все точила болты для арбалета, затем чистила и проверяла его, потом принималась за ножи.

– Они вряд ли тебе понадобятся, – сказал Антон, заметив это. – Наш вездеход оборудован системой отпора… только вот разберусь, как ее включить.

– Разбирайся, – не поднимая глаз, бурчала та. – А я найду тех тварей – кожу сдеру живьем.

Сказать, что она не пугала Антона, – ничего не сказать. Однако он понимал, что с ней у него больше шансов пробраться сквозь вечный холод и тьму.

Тьма тем не менее не заставляла себя ждать. В тоннеле темнело все быстрее, а свет в противоположной теперь стороне становился глухой точкой. Повалил снег, что заставило Антона стремительно разбираться с помощью инструкции, как включить отопление. К счастью это было не так сложно, как найти боевой режим. Через несколько часов они вышли на гололед, а дорога начинала круто брать вверх. Видимость упала до нуля.

– Я вылезу посмотреть, – сказала Лиза.

– Стой, мы не знаем, насколько там холодно.

Но та уже открыла люк, впустив внутрь метель, вылезла по пояс. Антон промчался по панели управления, проверяя температуру за бортом, после чего включил ночное видение и затаил дыхание.

– Лиза, – прошептал он, но ветер, уже гулявший внутри кабины, заглушал его. – Лиза, вернись. Там снаружи что-то есть.

Через секунду он пожалел о своих словах. Лиза полностью вылезла из машины с арбалетом наперевес. Антон же начал судорожно искать боевой режим, краем глаза наблюдая, как тень подруги вышла вперед машины. Та встала в боевую стойку, выстрелила и начала перезаряжать. Антон не мог разобрать даже, в кого она стреляла. Однако через несколько секунд показалась еще одна тень, которая показалась Антону слишком уж человеческой. Лиза выстрелила снова, но враждебная тень увернулась с проворностью кошки и, упав на четвереньки, ринулась в их направлении, отчего Антон запаниковал и, ругаясь, бил по клавишам, которые предположительно отвечали за режим отпора. Лиза же, к его ужасу, бросилась навстречу тени, выхватив нож. Что-то над ухом закряхтело. На мониторе появился прицел.

– Лиза, назад, – закричал Антон, прицеливаясь.

Через секунду враждебная тень лежала на земле, а Лиза проводила по его брюху ножом, отчего Антона замутило. Однако система наведения взбесилась, закрывая монитор целями, которых Антон не мог разглядеть.

– Лизка, назад! Их там десятки!

Та вновь вскинула арбалет на плечо, произведя несколько выстрелов с удивительной для Антона скоростью перезарядки. Несколько целей после этого пропали, но остальные все разом двинулись на них. Лиза наконец, наверное, рассмотрела, сколько их скрывало во тьме, и ринулась обратно к машине.

– Ложись! – прокричал Антон.

Та упала в снег, собираясь отбиваться от преследователей ножом, однако над ее головой прогремели вспышки света, ослепившие ее на некоторое время. Когда грохот прекратился, она протерла глаза, уши, постояла, тяжело дыша, и сделала несколько прыжков вперед, снова в кого-то целясь. Антон же отчетливо рассмотрел на мониторе удаляющиеся тени выживших хищников. Казалось, Лиза была готова броситься за ними вдогонку на своих двоих.