Конъюгаты: Три

Глава 49

Арсен обнаружил себя в глиняно-земляной небольшой лачуге. Напротив было маленькое открытое окошко без стекол, которое частично заслоняла знакомая фигурка, с аппетитом заливавшая в скудную кашу сок из пакетика, тем самым увеличивая объем еды, энергично мешала ложкой серую жижу и отправляла в рот, время от времени зажмуриваясь облизывая усики от простого солдатского кушанья.

Аэлита?

Она тотчас обернулась к противоположной стене домика, как будто что-то расслышала. Её светлая кожа сильно загорела, волосы были убраны высоко и спрятаны под кепку. В форме горчично-бледнозеленого цвета. Без средств защиты. В лёгких высоких ботинках на шнуровке.

А глаза! Эти глаза! Они поэтому у тебя такие зелёные, оттого что здесь круглое лето?

Они стали ещё более глубокими.

Аэлита.

Она повернулась обратно к окну.

Он не выдержал. Проверил, может ли двигаться. Арс видел себя. Но другие бы не увидели. Подошёл к ней и положил голову на её ровные крепкие плечи.

Они тут же стали мягкими, и она закрыла глаза.

Арсен.

Чиполлинка моя.

Арсен!

Он осторожно бродил губами по кусочку её шеи, выглядывающей из закрытой одежды.

Как много он хотел ей сказать. Про всё-всё! Как он жил и живёт без неё. Чему научился. Чему разучился. О школьниках. О Далиле. Об Айнаре. О Хрисанфе. О всех-всех. Хотел сказать, что она действительно чуть подросла и здорово окрепла. И что ещё в сто раз похорошела. Но могла ли она его слышать? Когда он сам себя вроде и слышит и не слышит.

Я скучаю, Аэл!

Арсен!

Она чувствовала его. Каждый миллиметр её кожи вспыхивал маленькой радугой торжества под его дыханием.

Она знала, что иногда больные начинают сходить с ума, слышать то, чего нет, видеть, чего нет. Она такое наблбдала даже у себя на родине. Но никогда не относилась к этому, как к из ряда вон выходящему. Некоторым действительно было больно. Некоторые слышали, что слышали, видели, что видели. Кто она такая, чтобы судить о том, кем является каждый из нас. Лучше посмотреть на этого человека так, как будто мы – одной крови, что всё будет хорошо. В ней не было страха перед вещами, несколько выбивающимися из привычного уклада. Она ни перед кем бы не оправдывалась и не доказывал бы свою правоту. Не давила бы своей правотой.

Лишь бы продлить это мгновение, когда можно побыть рядом с ним! Хоть так!

Арсен еле встряхнул собственные мысли, еле оторвался от своей ненаглядной нареченной и тихо шепнул в её маленькое вспотевшее ушко. Пусть она меня услышит.

Аэл, пожалуйста, не делай глупостей. Как в тот раз. Ты же понимаешь?

Девушка открыла глаза и посмотрела прямо на него, хотя как она могла знать, где бы он мог находиться. Ведь он, буквально, на том конце света.

– Я сделаю всё, что ты захочешь, Арсен. Всё для тебя.

Почему она такая? Почему она любит меня?

Он задавал себе вопросы, которые задавал себе Айнар, но не мог получить ответа.

Зеленоглазочка моя, чипололо, приезжай домой, я сильно скучаю, ты нужна мне.

Она, как будто поняла, что связь скоро оборвётся. Её головка откинулась назад и она быстро прошептала.

– Я приеду. Если так, то я поеду к тебе во что бы то ни стало!

Образ исчез. Он очнулся в мягком тесном предлакуннике.

Уснул бы здесь, как в колыбели. Дурак. Дурак. Такой дурак. Столько можно было бы сказать, чтобы поддержать её. А я был в сплошном собственном эгоизме. Она трудится во благо мира на Земле. А всё, что я просил – чтобы она потешила моё одиночество. Идиот!

Его выплюнуло наружу и Арсен еле удержался за дверной проём, чтобы не стукнуться носом об холодный металлический пол.

– Не расстраивайся так. Ты сказал то, что она мечтала услышать. На самом деле, это проявление эгоизма – и есть то, чего хочет каждая женщина.

– Ты подслушивал? Аэл – не каждая. У неё другая миссия по жизни.

Хрисанф не совсем весело усмехнулся.

– И, тем не менее, все при этом желают только одного – любви. Прости, мне пришлось быть свидетелем. Я ни в коем случае. Просто, часы тикали, поэтому пронёс тебя через свою лакуну.

– Ты видел, как я низок. Тебе нечего со мной якшаться отныне.

– Я видел лишь одно: что вы любите друг друга.

Глава 50

Хрисанф впопыхах, чуть ли не с нетерпением, проводил Арсена домой. Айнара предоставил Стефану.

– Бро, извиняй, но я очень спешу! Потом ещё расцелую и похвалю "с чувством, с толком, с расстановкой", а сейчас – чао-какао!"

Арс подумал: "Да нафиг ты мне сдался" и сразу же завалился спать: устал, как будто марафон пробежал.

Далила уже ждала на Большой площади и, судя по её лицу, ещё мгновение и готова была взорваться от раздражения, хотя ходила тут всего час с лишним. Сначала ей даже нравилось (Приведу мысли в порядок. Какая хорошая погода!). Потом она слопала два больших рожка мороженого, расстегай, банан в сахаре, и запила это дело газировкой, отчего попеременно захотелось и по-маленькому, и как следует оттаскать за волосы непунктуального этим вечером супруга. С общественными туалетами у ней никак не слаживалось, а последние пятнадцать минут ожидания у Кирсановой уже чесалась кожа во всех местах от вибрации нервов. Вообще-то, опаздывать – не по части Агния. Может, поэтому она привыкла к его удобности, а, может, действительно не любила стоять в очереди.

– Дорогая, я здесь! Когда концерт?!

– Он кончился, пока ты добирался.

– Неужели?!

– Все развлечения закрылись. Вот пирожок, лопай и возвращаемся. Виктория три раза звонила: Урсула вопит на крыльце, со взрослыми хочет на "кончерт".

– Уфф! Пускай ревёт себе в удовольствие! Ей лишь бы суматоху устроить (смотрит на часы). Почти девять, не беспокойся, через несколько минут её вырубит. У меня свой "кончерт" запланирован, так что давай на секунду забудем об этой ораве!

Тянется к сердитой жене за поцелуем.

– Фууу! Ёх! Агний, брось пирожок! И ушку не ешь! Слишком жарко, они испортились!

– Ещё чего! Я весь день мечтал о яичных пирожочках с зелёным луком. Вечно ты прицепишься к мелочам. Очень даже вкусно.

Честно, Далила не могла за всю их совместную жизнь избавить его от разных подобных вредных привычек. Деньги ему нисколько не мешали быть скаредным: он никогда не выкидывал остатки, домашним не подсовывал, но сам очень даже мог подчистить холодильник, набивая себя вполне просрочененными продуктами. И нос не воротил от всякой подозрительной на вид и запах еды. До женитьбы мог есть, когда совсем уже приспичит, потому мог поймать какую-нибудь дичь, и даже тухлую мышку и скушать её в сыром виде.

Вот и сегодня Хрисанф хаотично бегал вокруг ярмарочных лотков, опасаясь, что всё разберут или свернут, и покупал всё подряд. Далила, будучи сытой, неглижировала базар, но ему было превосходно известно, что даже после добротного ужина в ресторане дома в первую очередь хочется пошнырять по припасам.

Поэтому скоро его руки заполнились пакетами с разнообразной снедью, начиная от чипсов и шоколадных батончиков, заканчивая свежей солониной и копчёным омулем размером с пол-жены.

– Агний, хватит! Зачем столько?

– Как зачем? Нехозяйственный, вы, человек! У меня штук сто ртов ждут. Да и сами поедим. Давай-давай, лучше отнеси этот печеночный тортик в машину, там я спецом холодильную камеру притащил!

Так они возились примерно полчаса, пока Кирсанов не очнулся от факта, что действительно сделает переборщ и наскоро вызвал Стафа, чтобы тот отвёз покупки в усадьбу и остановил его ярмаркоманию.

– Дорогой, опен-эйр начнётся с минуты на минуту!

– Так он будет?! (сияет что твой медный тазик). Стоп! Я только вот эту замечательную глиняную свистульку куплю для Стефана. Ему нравятся такие вещи. И эту окарину. А ещё вот эту симпатичную шитую наволочку для Вики, у неё слишком минимализм. Далила, сделай уже с этим что-нибудь! А это деревянная ходячая коровка для моей зайки Хайджи.

– Агний!

– А? (рассеянно). Как насчёт этой курочки для тебя? Никак не могу выбрать, гиперсложно. Что ты хочешь: эту курочку, или фигурку гармониста?

– Курочку.

Всё-таки, он увлёк её в свой закупочный мир.

– А ещё вот набор красивый есть, из конского волоса, посмотри, как аккуратно.

– Он не подходит моему халадаю.

– Да, точно. Быстро туда. Там платья на любой вкус.

Ну, еле успели занять места ближе к сцене, стинки пришлось сделать два выезда: с питанием и с прочими товарами. Хрисанф, всё же, в чём-то был прав, Вика прислала сообщение, что дети убежали разбирать игрушки и перестали ныть в унисон старшей сестре, а та прежде всех остальных растолкала и завладела лошадкой-качалкой, но только в виде цветастого единорога.

– Милый, мне ничего не видно.

Кирсанов ловко продрался сквозь толпу и пронес жену к смотровому столбу, несколько таких гигантских каркасов высились во время мероприятий с большим наплывом людей. Он поставил супругу перед собой и обнял.

– Тут теплее, оказывается. Удобно?

– Ага. Ты прям, как твоя дочь. У вас, наверное, встроенный толпопроход и людишкорасталкиватель.

– Это я на юге научился. Главное, выставляешь вот так ладонь. И всё. Это как паспорт.

– У меня не работает.

– Тогда пинай их и вали в сторону.

– Скорее, это я отлечу куда подальше.

– Точно. Ты, как пушинка на ветру!

– Не смейся! Меня действительно уносит, когда кто-нибудь стремительно пронесётся.

– Вот поэтому держись за меня. А я буду держать тебя.

– Хорошо.

– Прости, что задержался и заставил ждать, любимая.

– Хорошо, прощаю. Как всё прошло?

– Нормалёк. Арсушка – впечатляющий паря. И, кажется, твоя подружка скоро приедет в гости.

– Аэлита?!

– Она самая. Правда, в лакуну ещё Айнар затесался, потому бегал по двум ячейкам.

Концерт начался и Агний начал кричать вместе с другими ярыми крикунами. Ему нравится ходить на все знаковые культурные события. Вот, на той неделе был на рок-фестивале с братьями Далилы. Она не пошла, так как у неё был очередной приступ ветрянки и чувствовала себя из-за этого некомфортно и капризно.

– Айнар?

– Да, этот щитень.

– Что он там потерял?

– Откуда я знаю. Намылился прямо перед стартом. Арса как следует не подготовил и толкнул всырую, но он молодчага, разобрался.

– Хм…

– Смотри, та группа будет выступать после этого номера! Ух! Я следующим летом, может, тоже запишу "Патлы", а?!

– Даже не думай! Пирожочек, а ты не заметил ничего странного? Как он себя вёл?

– Щитень-то? (дерёт глотку при появлении любимчиков).

– Вовсе он не щитень.

– Без понятия. Мне было не до него. Хочет заниматься – пускай занимается. Ну хоть бы предупредил заранее. А то как снег на голову. Настроение мне чуть не испортил и Иванова напугал.

– Агний.

Поёт вместе с фанатами знакомую песню. Кричит громче всех.

– Агний?

– А?!

– Я не уверена и вообще это сомнительно. Но.

– Что?!

– Возможно, Айнар влюбился в Аэлиту.

– А?!!!

– Ты меня слышишь?

– Чушь. Он её даже не видел.

– Он видел её фотографию. Которую она мне подарила.

– Господи, так не бывает.

– Ещё как бывает. Вот ты сам влюблён в этих музыкантов, хотя не знаешь их лично.

– Это другое!

– Но ты утверждаешь, что любил меня до того, как встретил.

– Ну это. Это романтический порыв. Я мечтал!

– Айнар очень похож на тебя. Почему бы ему не влюбиться в ту, с которой он ещё незнаком. Ведь его отец полюбил меня ещё ученицей младших классов.

– Это совсем другое!

– Во всяком случае, он украл у меня её фото, видимо, снял копию, потом вернул на место. Я заметила.

– Эс (як. – отрицание, несогласие, типа: "да нет", "не так").

– Да. Повторяю, это всего лишь догадка. Но сам подумай, почему так резко заявился в лакунариум?

– Нет.

Хрисанф освободил одну руку и прикрыл ладонью глаза.

– Любимый.

– Этот тройничок меня совсем не радует.

– Но разве это не прелестно, что твой сын, и познал такие чувства.

– Ах, детка! Ты не понимаешь.

– Айнар как-то говорил мне, что не собирается жениться и вообще амурные дела ему не сдались. Потом, ты видел его выбор?

– Он – потаскун и больше об этих его гадостях я и знать ничего не желаю.

– Я тоже была такого мнения. Но потом…

– Что потом?

– Агний, он выбирает тех, кто, если и вспомнит о нём, то как-нибудь по пьяни скажет: был такой крутой мужичок.

– К чему ты ведёшь?

– Айнар избегает любви. Он предпочитает девиц лёгкого поведения и нарочно дразнит тех, кто могли бы проникнуться к нему симпатией. Отталкивает от себя приличных девушек, чтобы они к нему не привязывались.

– Да ты что.

– Это не мои фантазии. Он такой же женолюб, как ты.

– Этот щитень – просто грязный похотливый потаскун. И хватит мне мозги мыть.

– Мне кажется Айнар сказал так, потому что боится разбить кому-нибудь сердце.

– Как я её матери?!

– Ну, не так. Просто он – не тот, за кого себя выдаёт. То есть не такой плохой, как его видят. Он жалеет девушек.

– Тоже мне. Всяк притон его знает.

– Вот именно: те, кто не прочь, кому работа, и кто забудет его хоть завтра.

– Причём здесь малявка Арсена?

– А причём здесь я?

Хрисанф подавил своё недовольство и обнял жену.

– Я люблю тебя.

– Я тебя тоже.

– Почему ты мне раньше не сказала?

– Потому что ты задирал нос и ведёшь себя, как дурак. И слышать о нём не хотел же.

– Ох, Далила! Нет ничего хуже безответной любви. Тем более, для конъюгата.

– Может, это и не любовь.

– По твоим наблюдениям, боюсь, она самая.

– Знаешь, Аэлита – хорошая девушка. Может, это то, что нужно твоему оболтусу.

– Щитню-то? Все девчонки – хорошие. Только эта принадлежит Арсену.

– Вечно ты с принадлежностью.

– Ну что поделаешь, Аэл – однолюб, как и я.

Целует.

– Давай, молодые сами разберутся.

– Конечно. Кто нас, стариков, послушает. Давно на пенсию отправили.

– Что будем делать после эйра?

– Может, поедем на Мунди-экспресс?! Только ты и я.

– Там будет полно народу.

– И ты и я.

– Ну, хорошо. Быстро заскочим домой.

– Только Урсулу не брать! Она разнесет там всё!

– Да она десятые сны видит уже.

– Уии! Наконец-то папка с мамкой повеселятся в собственное удовольствие! До утра!

– Хотя бы до трёх, милый.

– Уиии!!!

Глава 51

Мунди-экспресс представлял собой водохранилище, созданное на месте искусственного озера, которое, в свою очередь, прежде было обычным природным. Его площадь была довольно большой, а воды использовались в различных нуждах, начиная от питья, заканчивая оросительными и огородно-поливочными функциями. Летом превращалось также в пункт отдыха людей со средним доходом. Хрисанф запустил свою руку сюда, потому что водоём частично был бесхозным. Лёд, рыбу, энергию брали, когда нужно и понемногу, в остальное время озеро забывалось, зарастало, становилось свалкой и так далее. И тогда Калита предложил другу создать здесь несущественную турбазу, в целом – купалку, поскольку подобные места, вернее их отсутствие, становилось насущной проблемой граждан в горячие месяцы.

Пляж оставили совсем тонким, привезли крупный белый песок и камни, так что тут могли наслаждаться те, кто любит поваляться на солнце. Возможно, эта идея впала в Агния из-за того, что он сам не особо любитель полежать в шезлонге. До середины Мунди можно доехать на водном трамвае. Рельсы протянуты по поверхности и Хрисанфу не было нужды перекапывать дно и устанавливать опоры. Неудобство заключалась лишь в том, что экспресс ездил по маршруту только два раза: утром и вечером – по прохладе.

– Почему мы не проваливаемся?

– Летим на крыльях любви!

– Агний!

– Ну, небазовая физика. Тебе объяснишь, потом ты в своих книжках такую фантастику разведёшь, что…

– Даже тебе будет стыдно?

– Нет. Наоборот, заморочусь и буду котелок варить: А так можно вообще? Ты всегда заставляешь мои мозги работать в режиме эврики.

– Э, чэ, не ври. Ты сам создал какую-то параллельную вселенную по моим черканиям и шипперишь там всяких, с кем хочешь.

– Никого я не шипперю. Я ж мужик, не по этой части.

– Ну да.

– Я себя с тобой и всё. Канон.

В сердцевинке находилась громадная плавучая площадка, где можно было бесплатно и платно приобрести различную еду и напитки. Но никакого классического пляжа. Это место прездназначалось для купальщиков, ценителей купания. Остальные, пожалуйста, оставайтесь на берегу.

Тут круглосуточно курировала служба спасателей. Акватория аккуратно поделена по глубине на секторы, так что утонуть было практически невозможно.

Кирсанов нашёл для себя и супруги свободную зону отдыха и перетащил туда их походный скарб: провизию, запасную одежду (сухую, после купалки), раскладную лежанку, надувные приспособления и так далее. Была даже парочка книг.

– Не говори, что собираешься читать.

– Почему нет? Очень маленький томик со стихами, думаю, украсит вечер, если продекламирую для возлюбленной несколько строчек.

– Люди смотрят, так что дай-ка сюда, спрячу куда подальше.

Кирсановы, ещё не полуголые, пошли по краю центрального сектора, где фиксировалась приличная официальная рекреация. К тому же в этой части всегда дул прохладный ветер, так что можно было запросто прогуляться даже в лёгкой куртке. Те, кто стеснялись, или приехавшие сюда для тематического фотосета, могли здесь спокойненько побродить, любуясь различными красивыми локациями, например, прозрачной голубой каретой, вырезанной из миллиона крошечных рыбок; или гигантским красным псевдомаяком, с верхушки которого, по желанию, можно сделать прыжок с оборотами или без.

Поскольку в городе они почти не успели погулять, взявшись за ручки, Агний сейчас держал жену, пока она ходила по узкому высокому каменному волнолому. Пока Далила напрягалась, чтобы не попасть ногами в пропасть, Хрисанф озабоченно наблюдал за мимоходными прохожими.

– Дорогая, может мне тоже нарастить живот (гладит свой пупок под футболкой), а то как-то совсем несолидно.

– Хватит нам одного брюхастого в семье.

– Но ЛиЛу, посмотри, наши ровесники почти все немного солидные.

– Это мои ровесники. Ты, видимо, уже перерос тот возраст, в котором человек жиреет.

Агний слушал жену вполуха и всё также критично сравнивал себя с мужчинами средних лет.

– У тебя ладошки вспотели. Спускайся. А то выскользнешь.

Он её подхватывает и она прыгает на булыжниковую дорожку рядом с ним.

– Милый, если хочешь животик, поешь арбузов, зря что ли три штуки прикатил.

– Точно!

Хрисанф улучил момент, и слегка прикрыв её собой от взоров окружающих, обнял.

– Я это называла "Статуя любви". Не делай так, пожалуйста.

– Ха! Почему статуя?

– Ну. Когда мы учились в универе, иногда, изредка можно было наблюдать парочку студентов, которые взбирались куда-нибудь чуть повыше, чтобы возвыситься, допустим, на одну голову, и замирали в позе.

– Ха-ха! В какой? Такие извращенцы!

– Не в том смысле. Просто парень, к примеру, прислонял башку к груди девушки, по той моде, в чёрной водолазке. Девчонка откидывается назад, и, как богиня, снисходительно запускает пальцы в его шевелюру. Ну, это одна из статуй. Можно ещё в виде гифки с поцелуями и объятиями. Но до самого интернесного, всё же, не доходит. Потому – статуя любви. Образец. Прилюдный.

Агний прислонился к Далиле, чтобы она тоже чуток сообразила.

– Ах, вот как это называется. Я тоже о таком мечтаю. Всегда мечтал.

– Фу! Руки прочь.

– Ну, Дели, совсем капельку попробуем.

– Зря я тебе это рассказала.

– Ох, зря. Ты же знаешь, что я – дилетант в таких вещах. Пожалуйста. Не стесняйся. Я всё равно тебя прикрою.

Так как он ни за что не отступал, они немного постояли так, обнявшись, опираясь о перила.

– Всё?

– Ага. Потом ещё в другой позиции испытаем.

Улыбается.

– Чё такой довольный?

– Потому что довольный. Ты всегда научишь меня чему-нибудь интересному.

– Это была секунда гребаной ностальгии.

Пошли купаться. Далила вошла в лягушатник: уж с совсем с небольшими детьми и штучными стариками. Она всегда там купалась. Агний минут двадцать был с ней, но затем она его отпускала наслаждаться водной стихией. Хоть ему и нравилось возиться даже с чужой малышней, всё-таки поплавать всласть на большой воде ему тоже очень и очень хотелось. Далила видела издалека, как его фигура то появлялась, то исчезала среди волн. Хрисанф спецом надел очень простые серые недлинные шорты. Чтобы не мажориться в присутствии жены и чтоб та не обозвала его снобом. Этим летом он сильно загорел, что стало предметом его гордости, хотя маленько переживал, что хоть почти и сливается с местными, но немного не дотягивает. Его загар отливал медью и бронзой, но, как соглашалась Кирсанова, до уровня подгорелого пирожка несколько не хватает. Однако, извечные сенокосные дела и прочие работы на свежем воздухе не обделили вниманием его тело. Практически накануне его короткие волосы догнали те, что подлинное, и все они потемнели почти под классического брюнета: его любимый цвет патлов. Огорчение доставляли только глаза. Сегодня они (как он выразился: "не в тему") были ярко-синего цвета. Как у старших сыновей, но не их равномерная чистая синь, а как будто там в океане плескаются дельфины.

– Ты ж мой красивый ирландский мужчина!

– Далила, нет. Я из района.

– Мечтай.

Он нарочно щурился, хотя прекрасно может не щуриться от сильного солнечного света. Так, для образа и солидности. Хотел надеть тёмные линзы под стать коже и волосам, но они всё равно бы выпали в воду при нырянии. Поэтому делал важный вид и щурился, чтоб не смущать народ "своими идиотами".

Глава 52

Агний указательным пальцем коснулся одной маленькой прозрачной рыбки, из которых состояла карета, вот-вот вышедшая из озера.

– Знаешь, что это, Дэри?

– Конечно, знаю.

– Такая уверенная. Что же?

– Не уверена, но есть версия.

– Скажи.

– Я, как бы, должна знать. Но, честно: я могла и могу и не знать.

– И тем не менее?

– Это в честь основы Мунди-экспресс?

– Да.

– Это же чудесные гольяны?

– Да.

– Хоть что-то в этом мире сохраняется. Пусть нам это и непонятно.

Хрисанф заказал проект ещё весной и сам придумал дизайн (он довольно хорошо рисует, но сам так не считает), потому что подозревал, что ей нравятся такие вещи, вернее, ассоциации, которые они создают.

Мунди не был столь популярным местом отдыха (как и многое другое из того, что предлагал тандем народу) из-за "подозрительной" дешевизны, крутизны и, конечно же, возможной небезопасности (Ох, уж эти новые технологии!). Кирсанова вообще считали слегка отчаянным бизнесменом и новатором, до которого, признаться, в социуме ещё не доросли. И, разумеется, никто особым желанием не горел вторить его неуемной деятельности.

Также, неофициальной причиной того, что к озеру не валили со всех сторон, являлась легенда об озёрном странном обитателе, которого, однако, никто никогда конкретно не видел. Так, чисто слух на слухе, байка на байке.

Старшие дочери Хрисанфа тоже здесь бывали, и раз брали даже некоторых очень упорных детей, но с остальными не ездила только Ванесса. Агний посмеивается над ней, типа, лохнеска лохнеску видит издалека. И девушка явно не очень радовалась этому сравнению, к тому же она относилась к тому сорту людей, что не любит частично обнажаться в присутствии публики, пусть на улице выше тридцати пяти градусов по Цельсию.

Виктория ничего. Видимо, профессия обязывала. Но напяливала горничная такой постный, такой закрытый и камуфлирующий все интересности купальник, что Далила частично верила мужу, что с ними проживает будущая старая дева.

Вероника, наоборот, выбирала бикини с кричащим намёком, так что Хрисанф однажды отправил её переодеваться, чтоб не щеголяла в приличном месте во всей срамоте.

Надо отметить, что Верон входит в число тех редких особ, что считают себя, если неотразимыми, то превосходными. Этим она даже чуточку вызывала симпатию у своей хозяйки. Потому что это чувство у ней было такое абсолютное, такое зиждущееся ни на чём, кроме природной красоты, обаяния и молодости. Нельзя её спутать с Аэлитой. В ней ни капли скрытой внутренней (пусть и неплохой) меланхолии, ни тенёчка сомнения вкупе с шикарнейшей наглостью и безнаказанностью. Кто-то говорил мне, что те, кто подобны дьяволу и совершают аналогичные поступки, в принципе, обходят ад, поскольку натурально не считают себя в чём-то не такими. Это не совсем про Веронику, но её отец порой удивляется, как из него могло образоваться нечто вроде неё, ведь её мать – образец скромности, терпеливости и сдержанности. И опять же он уходил в ту степь, где все его отпрыски каким-то неведомым образом переплетались с генами его дражайшей супруги.