Сталкер времени. Петр

Ингвар Го

Сталкер времени. Петр

1.

Две тысячи семьдесят первый год. Куранты на колокольне Петропавловского собора пробили шесть часов вечера. Последние туристы покинули здание. Старый смотритель Степан Николаевич Левашов закрыл изнутри массивную дверь и отправился на традиционный обход, чтобы проверить, не остался ли кто-нибудь из посетителей внутри, и, хотя после закрытия в соборе всегда находились два мобильных робота-охранника, он должен был это сделать лично, этого требовала инструкция. В стене рядом с входом открылась ниша, из нее выехали два электронных сторожа и сразу просканировали смотрителя. Убедившись, что он «свой», поприветствовали его.

– Добрый вечер, – сказал им смотритель и направился в сторону алтаря.

Роботы совершенно бесшумно последовали за ним. Дойдя до середины храма, Степан Николаевич заметил, что от одной из плит, из которых был сложен пол собора, исходит голубое свечение. Смотритель остановился. Через пару минут уже почти от всего пола исходило это таинственное свечение. Степан Николаевич обернулся и посмотрел на стену, туда, где находился главный вход, оно стало медленно подниматься и по ней. Постепенно и вся стена, служившая одним из оснований колокольни, уже светилась. К этому времени пол полностью «погас», свечение стало исчезать и со стены, у смотрителя возникло предположение, что оно уходит вверх на колокольню. Он подошел к выходу, открыл массивную дверь и выбежал на площадь перед храмом. Да, действительно, свечение уже появилось на колокольне и медленно ползло по шпилю. Степан Николаевич и несколько экскурсантов, находившихся рядом с собором, наблюдали за этим странным явлением. Через несколько минут оно стало концентрироваться на конце шпиля, там, где парил ангел, и вскоре превратилось в шар около семи метров в диаметре. Плотность вещества, из которого он состоял, была очень высокая, и очертания ангела стали не видны. Потом шар отделился от шпиля, на несколько секунд завис над ангелом и, описав вокруг крепости идеальный эллипс, на огромной скорости абсолютно бесшумно улетел в небо.

***

Тысяча пятьсот девяносто пятый год. Иоанн Латоцини покинул рыночную Староместную площадь и направился к дому, где остановился, в правой руке он нес небольшую плетеную корзинку с провизией. Он совсем недавно приехал в Прагу, у него не было ни слуг, ни кухарки. Латоцини был небогатым человеком, он обладал лишь одним сокровищем, телескопом, чтобы наблюдать за звездным небом.

В Прагу Иоанн переехал из Италии, ему пришлось спешно покинуть свою любимую родину и отправиться на север в Чехию. Латоцини в совершенстве знал математику и астрономию, был предсказателем, астрологом и занимался поиском философского камня. В Италии его обвинили в колдовстве, поэтому он перебрался в Прагу, здесь он был в большей безопасности, чем у себя на родине. Прага в конце шестнадцатого века претендовала на роль столицы Европы наряду с Парижем и совсем не считалась европейской периферией.

Перейдя по Карлову мосту Влтаву, итальянец повернул направо, по узкой петляющей улочке прошел пару сотен метров и оказался напротив трехэтажного дома, где теперь жил. По скрипучей деревянной лестнице поднялся на последний этаж в свое жилище, отсюда лучше всего получалось наблюдать за звездным небом. Иоанн поужинал. Наступил вечер, в его каморке стало темно. Латоцини зажег свечу и посмотрел в окно, ночь еще не вступила в свои права, звезды были видны неотчетливо, надо было подождать три или четыре часа. Итальянец взял свечу, поставил ее на конторку, стоящую рядом с кроватью, открыл второй том «Истории Геродота» и провел за чтением почти три часа.

Наступила ночь, на небе появились звезды. Иоанн открыл окно, поставил рядом с ним телескоп и начал его настраивать. Через несколько минут все было готово, и Латоцини посмотрел в окуляр. На звездном небе его интересовала загадочная, очень яркая световая точка, он наблюдал за ней уже несколько ночей, от нее исходило таинственное голубое свечение, и по расчетам было ясно, что она с каждым днем стремительно приближается к Земле. Латоцини не мог понять, что это. Она не была похожа ни на метеорит, ни на комету. У итальянца возникло предположение, что точка светится изнутри. Вчера ночью ее свет стал настолько ярким, что пришлось, чтобы не испортить зрение, приложить к окуляру телескопа закопченный кусочек стекла. Латоцини, как завороженный, следил за точкой на звездном небе, ему показалось, что между ним и космическим объектом возник контакт, в сознании Иоанна возникали странные видения, обрывки фраз и предметы, назначение которых ему было неизвестно.

Прошло десять минут, точка стала такой яркой, что даже закопченный осколок стекла не спасал зрение. Латоцини отвернул телескоп в сторону и посмотрел на небо невооруженным глазом. Он сразу понял, что загадочная световая точка вошла в атмосферу Земли и очень быстро приближается к ее поверхности. Итальянец схватил астролябию, чтобы с ее помощью рассчитать место падения небесного тела. И после того, как точка исчезла из виду, Латоцини немедленно приступил к расчетам, на это ушла вторая половина ночи. И уже с первыми лучами солнца у него были точные координаты места, куда упал таинственный объект. Это был небольшой остров Янисари в дельте реки Ен (древнее название Невы). В конце шестнадцатого века эта территория принадлежала Московии, но постоянно переходила то к русским, то к шведам.

И здесь Латоцини понял, какую информацию он получал от загадочной точки, за которой несколько ночей наблюдал в телескоп, она касалась взаимоотношений Шведского королевства и Московии в будущем. Иоанн представил точку с голубым свечением, и здесь произошло неожиданное. Какая-то непонятная сила, находящаяся внутри него, приказала: «Пиши». Иоанн вернулся к конторке, взял перо и стал записывать то, что диктовал ему таинственный голос, так продолжалось почти восемнадцать часов. Наконец внутренний голос произнес: «Пока это все».

Латоцини положил перо на конторку и упал без чувств на пол. Прошли почти сутки. Его разбудил громкий стук в дверь, это был хозяин его жилища, он беспокоился за жизнь своего постояльца.

– Сеньор, у вас все в порядке? – спросил хозяин. – Вы не выходили из комнаты почти сутки.

– У меня все хорошо, – ответил Латоцини. – Я просто очень устал и все это время спал.

Хозяин комнаты ушел.

Итальянец подошел к конторке и посмотрел на листы бумаги, они были исписаны мелким каллиграфическим почерком.

«У меня совсем другой почерк, и я обычно пишу по-итальянски, а здесь по-немецки», – подумал Латоцини и стал читать текст, записанный им по воле таинственного голоса. Закончив чтение, потрясенный итальянец сел на краешек кровати и глубоко задумался: «Я уже предсказывал будущее по звездам. Но то, что вчера мне надиктовал божественный голос, это немыслимо, немыслимо!»

Итальянец несколько раз перечитал текст, написанный его рукой.

«А если это издать? – подумал Латоцини. – Возможно, я стану известен, как Мишель Нострадамус, а может быть, даже превзойду его».

После этого итальянца стали преследовать два сокровенных желания. Первое: во чтобы то ни стало опубликовать таинственный текст; и второе: побывать на месте падения божественного тела, тем более, он знал точные координаты. Первое исполнить было очень сложно, книгопечатанье во все времена было дорогим удовольствием. Чтобы иметь постоянный доход, Латоцини устроился в Карлов университет, где стал преподавать математику. Он практически не тратил свое жалование, жил в той же каморке, где поселился по приезде в Прагу, питался очень скромно и копил монеты на издание книги. Его очень раздражало, что приходилось тратить деньги на одежду, поскольку он занимал должность профессора и должен был соответствовать этому званию.

Прошло пять лет, Латоцини женился, у него родился сын Яков, правда, жена из-за скупости вскоре оставила его, но Иоанну все-таки удалось накопить необходимую сумму для издания божественного послания, и в тысяча шестьсот первом году книгопечатник Ян Гусак издал его записи на немецком языке. Денег хватило только на пять книг, но и это Латоцини считал своей победой. Одну книгу он подарил университету, где преподавал, еще одну отправил в Сорбонну в Парижский университет, две передал пражским книготорговцам для продажи, одну оставил себе.

Первая мечта исполнилась, осталась вторая, надо найти божественное тело, упавшее на остров. Но денег на экспедицию уже не было, все было потрачено на издание книги. У Латоцини оставалось его последнее сокровище, телескоп. И он решил продать его. Покупатель нашелся очень быстро, вырученных денег было достаточно, чтобы отправиться в Московию на поиски божественного тела, упавшего на остров Янисари.

Он решил прервать свою преподавательскую деятельность в университете на полтора года и весной тысяча шестьсот второго года отправился в путь.

Чтобы попасть на место падения божественного тела, можно было воспользоваться «Ганзейским путем», через Германские земли добраться до Любека, а там с купцами, направлявшимися в русские города Новгород или Ладогу, оказаться у цели своего путешествия. Но это был морской путь. Латоцини панически боялся моря. Еще на родине в Италии он однажды совершил небольшое морское путешествие из Генуи в Венецию и после этого навсегда зарекся ступать на борт корабля. Во время этого небольшого плаванья, хотя оно проходило в спокойных водах Средиземного моря, бедный Иоанн так страдал от морской болезни, что не выходил на палубу, а когда сошел на берег, сразу упал на мраморные плиты пристани и молился более получаса. Поэтому Латоцини выбрал путь по земле, хотя это было и дольше, и опаснее. Через Речь Посполитую он добрался до русского Пскова и уже в конце июля был в Новгороде. Оставалось совершить еще один маленький переход, и он был бы у цели. В Новгороде Латоцини сразу направился в контору «Ганзейского союза» в надежде встретить там своих соотечественников или хотя бы людей, понимающих по-итальянски или по-немецки. Вскоре он нашел дом, где располагалась контора, постучал в дверь и вошел внутрь. Его встретил седой человек в европейской одежде. Это был управляющий конторы, звали его Шульц.

– Что вам угодно? – спросил Шульц по-немецки, внимательно рассматривая Латоцини.

– Я ученый-географ и естествоиспытатель Иоанн Латоцини, преподаватель Карлова университета, – начал Латоцини. – Я прибыл сюда из Праги и по пути следования изучал особенности местности, по которой проезжал, и составлял географические карты, но во время моей остановки в Пскове все мои бумаги пропали, и теперь по морю я хочу как можно скорее вернуться сначала в Любек, а оттуда в Прагу.

Здесь Латоцини соврал трижды: он не составлял никаких карт, у него не пропадали никакие бумаги, и он совсем не хотел возвращаться обратно морем, его интересовали таинственный остров в дельте Невы и загадочное тело, упавшее на него.

– Я просил бы вашего содействия, помогите мне вернуться обратно, – несколько замявшись, закончил Латоцини.

– Мне ясна ваша просьба, – сказал Шульц. – Судя по вашей одежде, вы действительно прибыли из Европы, но у меня к вам один вопрос. Почему по-немецки вы говорите не совсем чисто?

– Я итальянец, – ответил Латоцини.

– Тогда все понятно, – произнес Шульц. – Через пять дней один из наших кораблей возвращается обратно в Любек, но…

– Я готов заплатить, к счастью, кроме бумаг у меня ничего не пропало, – перебил Шульца Латоцини.

– Хорошо, я готов вам дать временное прибежище до отплытия корабля в нашем гостевом доме, – сказал Шульц и через паузу крикнул. – Гюнтер!

Через минуту в контору из соседнего помещения вошел молодой мужчина, также в европейской одежде.

– Гюнтер, – обратился к нему Шульц, – устройте нашего гостя.

– Хорошо, – сказал Гюнтер, – идемте.

Латоцини и Гюнтер вышли из конторы.

Оставшись один, Шульц задумался: «Кто этот человек? Совершить в одиночку такое опасное путешествие из Праги в Новгород, но зачем? Ради географических карт? Нет, здесь что-то не то. Я уверен, у него какая-то тайная миссия, и он не хочет о ней говорить. Но какая? А если он шпион, и нас обвинят, что мы пригрели чужестранного лазутчика? А если донести на этого итальянца властям? Нет, это будет еще хуже, я представляю, что они могут с ним сделать. В это беспокойное время, когда и наша судьба висит на волоске, лучше, чтобы этого итальянца совсем не стало, так будет лучше всем».

В контору вошел Гюнтер и прервал размышления Шульца.

– Ты устроил нашего гостя? – спросил его Шульц.

– Да.

– У меня к тебе будет одно секретное поручение… – начал шепотом Шульц.

Устроившись на новом месте, Латоцини решил осмотреть город, все свои пожитки он оставил в комнате, которую ему предоставили, но кроме двух вещей: золотых монет и его книги, она всегда находилась под курткой в районе сердца, поскольку была очень дорога Латоцини. Выйдя из гостевого дома, итальянец направился к реке. Гюнтер незаметно последовал за ним. Латоцини был так увлечен, рассматривая диковинный для себя город, что не замечал, что за ним следят.

Новгород и Псков очень отличались от городов, где бывал Латоцини. Они оказались ухожены и благоустроены даже лучше, чем в Европе. Но больше всего Иоанна поражали храмы, они были совсем не похожи на те, к которым он привык. В них таилось что-то величественное и немного пугающее, они чем-то напоминали те «махины», видение которых у него возникало, когда он в Праге наблюдал за таинственной светящейся точкой.

Вечерело. Итальянец решил вернуться в свое временное пристанище, Гюнтер постоянно следовал за ним. Иоанн свернул на улицу, ведущую к гостевому дому, на ней не было ни одного прохожего. В этот момент Гюнтер подбежал к Латоцини, дважды ударил его ножом в спину и моментально скрылся. Истекающий кровью итальянец упал на деревянный тротуар. Через некоторое время рядом с местом преступления проходили два монаха, они заметили раненого чужеземца и отнесли его в Спасскую церковь, находившуюся неподалеку, чтобы там оказать ему помощь. Когда они внесли Латоцини в храм, итальянец расстегнул пуговицы на куртке, вытащил свою книгу, протянул ее пытавшимся его спасти людям и прошептал по-итальянски:

– Знамение…

Больше он не произнес ни слова и через несколько секунд умер.

***

За семь лет до этих событий. Дельта реки Невы, село Спасское.

Настоятель Свято-Преображенской церкви отец Матвей вышел из храма. Вечерня давно закончилась, но священник задержался в церкви, у него были дела. На улице уже было темно, конец лета, месяц август. Белые ночи, характерные для этих широт, давно прошли. Отец Матвей уже хотел позвать Фильку, церковного сторожа, как неожиданно на небе появилась яркая световая точка, послышался гул, напоминающий колокольный звон. По мере ее приближения становилось все светлее и светлее и, наконец, стало светло, как в солнечный день, гул усиливался. По траектории точки было ясно, что она вот-вот упадет на землю. Отец Матвей перекрестился.

– Господи, помилуй и сохрани нас, – шепотом проговорил священник.

Раздался хлопок, напоминающий глухой раскат грома, потом опять стало темно и тихо.

Отец Матвей не спал всю ночь и утром решил обязательно отыскать место падения загадочного небесного тела, тем более по раскату было понятно, что оно упало совсем рядом от Спасского. Священник доверил заутреннюю службу дьякону Никону, а сам с первыми лучами солнца вместе с церковным сторожем Филькой сел в лодку и отправился вниз по реке искать место падения загадочной звезды.

Филька сидел на веслах. Ему не приходилось прилагать большие усилия, лодка плыла по течению. Отец Матвей внимательно осматривал болотистые берега в надежде заметить хоть какие-нибудь признаки падения загадочного тела. Река сделала небольшой поворот, и через несколько минут лодка, где находились отец Матвей и Филька, оказалась на самом ее широком месте. В этом месте река разделялась на три русла. Первое было сразу справа, два других виднелись вдалеке, они омывали с двух сторон большой, заросший лесом и напоминающий по форме треугольник, остров.

Отец Матвей посмотрел направо, и здесь ему показалось, что из середины маленького островка Янисари поднимается небольшой дым, это, как потом выяснилось, был пар. Матвей точно знал, что на острове никто не живет. Во время наводнений, а они здесь случались очень часто, он почти полностью уходил под воду. Рубить лес там тоже никто не мог, на острове рос только кустарник. Священник приказал Фильке причалить к острову. Они сошли на берег, надежно привязали лодку к иве, которая росла у самой воды, и, продираясь сквозь заросли кустарника, направились вглубь острова, туда, откуда исходил таинственный дымок. Вскоре они были на месте. То, что они увидели, потрясло их: в середине небольшой поляны в болоте находился увязший почти наполовину кристалл абсолютно правильной формы, представляющий из себя многогранник с огромным количеством плоскостей и размером чуть меньше метра в диаметре, от него исходило загадочное голубое свечение. Неожиданно кристалл стал медленно погружаться в болото, как бы давая понять присутствующим, что о его существовании никто не должен знать. Через несколько минут он полностью ушел в болотную жижу, свечение прекратилось.

Отец Матвей и Филька, как завороженные, наблюдали за происходящим. Наконец священник перекрестился и произнес:

– Должно быть, это Божий знак!

Филька упал на колени и стал молиться. Затем молча они вернулись к лодке. Филька сел за весла, и они отплыли от берега. Грести теперь было тяжело, так как плыли они против течения. Филька греб из последних сил, когда, наконец, показалось Спасское, и отец Матвей произнес:

– О том, что мы увидели, никто не должен знать, это божественная тайна, которую Господь доверил только нам. Если ты проболтаешься, то нарушишь его волю, за это я отлучу тебя от церкви и изгоню из Спасского. Поклянись имением Господа, что унесешь эту тайну с собой в могилу.

– Клянусь, – отпустив весла, сказал Филька и перекрестился.

Отец Матвей подошел к Свято-Преображенской церкви. Утреня уже закончилась, народ выходил из храма. Увидев священника, все бросились к Матвею. Вероятно, объяснения, которые дал дьякон Никон вчерашнему происшествию, не убедили людей, и они хотели услышать мнение настоятеля. Прихожане обступили священника и молча смотрели ему в глаза, надеясь получить ответ на терзающий их вопрос. Неожиданно отец Матвей вознес руки к небу и произнес:

– На колени!

Священник сам не ожидал от себя такого. Возможно, сказалось недавнее потрясение от увиденного, а возможно, таинственный кристалл передал священнику частичку своей энергии. Народ упал на колени.

– То, что произошло вчера, это божий знак, ниспосланный нам в награду за послушание Господом, – начал Матвей. – Все, кто видел этот ангельский свет, стали любимыми детьми Господа, он простил вам все ваши грехи …

***

Тысяча шестьсот девяносто шестой год. Шведский король Карл Одиннадцатый стоял за конторкой в зале королевской библиотеки дворца «Три короны». Перед ним была открыта книга беглого итальянца Латоцини «О перемене государства», изданная в тысяча шестьсот первом году в Праге совсем маленьким тиражом, всего пять экземпляров. В ней автор описывал будущее Европы после тысяча семисотого года. Карл уже читал ее, это было пять лет назад, и король нашел ее занимательной во всех отношениях. Предсказания, изложенные в ней, были несерьезными и вызывали у Карла Одиннадцатого только смех. Когда у него случался приступ меланхолии, то для поднятия настроения он вслух читал отдельные главы книги своим приближенным, и они вместе с королем подолгу смеялись над незадачливым предсказателем. Но сегодня очень многое изменилось. Карл получил письмо из Московии, в нем говорилось, что скончался русский Царь Иван Алексеевич. Странное царствование, над которым потешалась вся просвещенная Европа, когда на троне сидели сразу два Царя, закончилось, и Царем Московии единолично стал молодой Петр Первый.

Король перевернул несколько страниц и прочитал вслух:

– Известно, что очень храбрый принц, имя которому камень, придет с Севера в Европу и в тысяча семисотом году начнет войну, и получит земли, лежащие за зюйдом и вестом, и, напоследок, будет наречен императором. А перед самой войной сгорят три короны и обратятся в пепел, а еще через сто лет и страна, где они были.

Король закрыл книгу и швырнул ее в дальний угол библиотечного зала, потом направился к окну и долго смотрел на темные воды пролива Стреммен.

«Неужели то, над чем я смеялся, начинает сбываться? – пронеслось в голове короля. -Храбрый принц, имя которому камень, ведь Петр переводится, как камень… Три короны обратятся в пепел, а потом и страна, где они были… Нет, этого не будет никогда».

Карл прервал свои размышления и приказал немедленно вызвать Начальника Тайной экспедиции Франца. Вскоре тот был у короля.

Через три часа озадаченный Франц вышел от Карла Одиннадцатого. То, что сказал ему король, повергло Начальника Тайной экспедиции в ужас. Но король не был безумцем, и его воля есть закон, он должен в любом случае ее исполнить.

Франц вышел из королевского дворца «Три короны» и направился к дому, где находилась Тайная экспедиция. Через двадцать минут он уже был на месте, а еще через два часа в кабинете, где он работал, появился капитан Берг.

В помещении, куда вошел Берг, все окна были задернуты плотными, не пропускающими свет темно-малиновыми шторами. Наступил вечер, но на улице было светло, стояло лето, и солнце почти не садилось за линию горизонта.

За столом, на котором стоял массивный бронзовый подсвечник с тремя зажженными свечами, сидел Франц и что-то очень быстро писал гусиным пером. Он поприветствовал Берга и после непродолжительной паузы сказал:

– Я сегодня был у Короля, мы разговаривали почти три часа, а предмет нашей беседы теперь государственная тайна.

Франц оторвался от письма, очень внимательно посмотрел на Берга и спросил:

– Вы умеете хранить тайны?

– Да, – ответил Берг.

– Если о том, что я вам сейчас скажу, узнает кто-то еще, я не дам за вашу жизнь даже фальшивой кроны, – сказал Франц и посмотрел на Берга с какой-то иезуитской улыбкой.

Берг не был человеком «робкого десятка», и даже эта странная улыбка не произвела на него никакого впечатления.

– Я умею хранить тайны, – абсолютно спокойно, даже немного отстраненно сказал он.

– Не сердитесь, – продолжил Франц. – Королю несколько лет назад попалась очень редкая книжка некого Латоцини, итальянца по происхождению, она повествовала о будущем Европы и, в частности, нашей страны после тысяча семисотого года. Карл никогда не предавал никакого значения этим пророчествам и откровенно смеялся над ними. Но сегодня первое пророчество исполнилось, в Московии нет царственного двоевластия, умер Иван Пятый, и Петр стал единственным Государем Московии. Это известие напугало Короля. Во втором пророчестве говорится, что дотла сгорит Дворец «Три короны» …

– Зачем вы говорите мне об этом? – перебил Берг Франца.

– Да, вы правы, – ответил Франц. – Перехожу к главному… Наш Король Карл Одиннадцатый хочет, чтобы в окружении русского Царя появился наш человек для выполнения особой миссии…

– И для какой же? – уточнил Берг.

– Если пророчества, о которых я начал рассказывать, будут сбываться, то этот человек обязан убить русского Царя, – Франц замолчал.

– И этот, как вы выразились, человек, я? – спросил Берг.

– Вам не откажешь в проницательности, да, этот человек вы, – ответил Начальник Тайной экспедиции. – Но сделать это нужно будет только после высочайшего повеления Короля, пока его нет.

– И когда оно поступит? – поинтересовался Берг.

Франц развел руками.

– Когда я должен отправиться в Московию? – спросил Берг.

– Через неделю, – ответил Франц. – Петр приглашает в свою армию военных из Европы, для нас это как раз очень кстати. На торговом судне из Стокгольма вы отправитесь в Кенигсберг, а далее по суше через Литву доберетесь до Москвы. Сейчас лето, я думаю, через пару месяцев вы будете на месте, – Франц замолчал и достал из одного из ящиков своего стола небольшой мешочек с золотыми монетами. – Этого вам хватит на дорогу и на первое время. А это необходимые для вас бумаги, – Франц показал на несколько листков, свернутых в трубочку, они все это время лежали у него на столе. – Из них следует, что вы по национальности немец из Кенигсберга и принимали участие в нескольких военных кампаниях в Европе. Вам все понятно?

– Да.

– Еще раз повторяю, – продолжил Франц, – свою главную миссию вы выполните только по приказу Короля, тогда, когда он посчитает это необходимым. Обо всем, происходящем в Московии, вы будете постоянно информировать меня через доверенных лиц. В Москве с вами встретится человек, у него будет половина золотого талера, вторая половина здесь, – Франц показал на мешочек с золотыми монетами. – Через него вы будете передавать все, что по вашему мнению может представлять интерес. Вы дерзкий, талантливый, умный, поэтому я остановился на вашей кандидатуре, уверен, вам не составит большого труда попасть в ближайшее окружение русского Царя. Да поможет вам Бог.