Путешествие из Железногорска в Москву

Егор Калашников

Путешествие из Железногорска в Москву

I

День не задался сразу. Прямо с первых минут все пошло наперекосяк.

Во-первых, в одну летнюю полночь я оказался в совершенно незнакомом мне городе – в Орле. Сюда я попал посредством машины, нашей собственной машины. До соседнего областного центра (наш-то – Курск) мы добирались чуть больше часа и самостоятельно. И ещё столько же блуждали по Орлу в поисках той самой Привокзальной. С навигатором.

О Боже! Кто ж так строит города? Градопланирование? Нет, не слышали. Пусть один перекресток переходит в другой прямо через двадцать метров, пусть светофоры, расставленные с интервалом двести метров, работают круглосуточно, пусть улица поворачивает трижды направо и в итоге разворачивает ничего не подозревающего путешественника туда, откуда он приехал – все нормально. И не надо пытаться опровергнуть мои слова – это так, это есть, пусть и не на каждом шагу.

Ну ладно, это-то ещё нестрашно. С этим можно разобраться и привыкнуть. Но видели ли вы когда-нибудь железнодорожный вокзал, к которому надо подняться по парадной лестнице и после этого с крыши которого по другую сторону можно увидеть поезда всего с метровой высоты? Получается, вокзал зарыт в холм (а не пути идут вверх, т.к. их видно далеко и нигде они не поднимаются).

Кроме того, на вокзале у неопытного путешественника почти неизбежно случится беда. А беда такая: если где-то видишь дверь и можешь через неё выйти, войти обратно ты там не сможешь. Так случилось и при нас. Один мужчина лет сорока, который, как и мы, не имел большого опыта железнодорожных переездов, очень волновался и не хотел пропустить свой поезд. Чтобы удостоверится в том, что посадка ещё не начата, мужчина выглянул в парадный выход (здесь следует понимать, что «выглянул» означает ещё и «сделал два шага по направлению к перрону»). Поезд ещё не подали, и тогда он облегчённо выдохнул и пошёл обратно. Вдруг откуда ни возьмись, а всё-таки откуда-то да взялся весьма суровый человечек из транспортной полиции.

– Уважаемый! Да, я вам говорю! Куда это вы собрались?

Мужчина сорока лет недоумённо уставился на весьма сурового человека из транспортной полиции.

– Я… я…

– Вы хотите сказать, вам нужно попасть в зал ожидания?

– Ну да, туда, откуда я только что вышел…

– Вход вон там! – Весьма суровый человек из транспортной полиции указал на невзрачную снаружи дверь в ста метрах от парадного выхода. – Каждый входящий в здание вокзала обязан пройти через металлодетектор и просветить свой багаж.

– Но я ведь уже проходил проверку! Зачем? Я же только на минутку выглянул.

Тут начали сходиться прочие ожидающие поезда, желавшие узнать в чём причина того, что их сон (не забывайте, дело было ночью) был прерван и не ушёл ли уже их поезд без них. Это только больше стало раздражать весьма сурового человека из транспортной полиции.

Тут кто-то из толпы сказал:

– Я видел, что этот мужчина был здесь и не отходил надолго. Может, ему можно пройти без проверки?..

– Я тоже видел, молодой человек! Но я уже сказал, каждый входящий в здание вокзала обязан пройти через металлодетектор и просветить свой багаж. Это правила, и я их нарушать не собираюсь!

К счастью, уже подали поезд, и никто из вышедших больше не собирался входить обратно. Мы тоже вышли.

Мораль сей басни такова: всегда надо думать, прежде чем делать, – ведь выйти всегда проще, чем вернуться.

II

Мы вошли в плацкартный вагон. Там уже половина мест была занята спящими пассажирами. Ладно, ночь, ехать восемь часов – можно и поспать. Понимаю. Но как же это трудно, преодолеть ночью путь от входа до своего места, если это место находится в противоположном конце вагона! Тот, кто когда-либо преодолевал этот путь знает, чего стоит протиснуться в узком проходе, куда спящие пассажиры высовывают ноги (койки в плацкарте недостаточно длинные, чтобы высокий человек мог поместиться на них полностью). А ведь стараешься же не зацепить, не потревожить, не разбудить. Крадёшься тихо, стелешься ещё тише, сам ни с кем не разговариваешь и другим не даёшь. А что взамен? Не знаю, как другие, но я засыпал с мыслями о натуре человеческой.

«Как же хорошо здесь показана часть жизни, касающаяся заботы и признательности! – так думал я, засыпая. – Прямо как в реальности. Мы часто не ценим чужих трудов, обеспечивающих наши удобства.

Мы не замечаем дворника и по глупости приписываем чистоту в городе к заслугам его жителей. Но стоит только городу загрязниться, улицам запылится, газонам и паркам потерять свою эстетичность, как те самые жители города начинают клясть дворника на все лады и возмущаться тем, как он исполняет свою работу. И никто не скажет: «Спасибо, что всё это время царила чистота»…

Мы не видим всех тех, кто обеспечивает воду в наших трубах, откуда мы пьём, и электричество в наших проводах, которое необходимо современному человеку. Мы их просто не знаем и никогда не хотим их узнать. Но стоит отключить подачу воды ненадолго из-за поломки, стоит грозе оборвать провода, как все мы сразу обрываем телефоны людей, которые, по-нашему мнению, виноваты в том, что ведут ремонт. И никто не скажет: «Спасибо, что всё это время в домах и свет был, и вода»…

Мы не придаём значения людям на кассе, пока очередь медленно, но верно продвигается, и мы можем в конце концов покинуть магазин. Но стоит только бедному кассиру позвать Галю, и начинается недовольство толпы…

Так и тут, в поезде. Все эти уже спящие пассажиры, ноги которых нам пришлось огибать, которые как ни в чём ни бывало продолжают храпеть, ничуть о нас не заботясь и мешая уснуть, все они завтра утром проснуться раньше нас (они-то выспятся), начнут разговаривать друг с другом, хлопать дверью туалета, откроют жалюзи, пустив солнце, чаёвничать и смеяться… и никто из них не скажет: «Спасибо, что мы так хорошо спали и не были разбужены и потревожены!»…»

III

Мы прибыли в Москву примерно в восемь утра. После уборки постелей и нескольких глотков воды с булочкой мы попали на Восточный вокзал. Сразу стало понятно: жизнь здесь другая. Но какая? Этого ещё понять было нельзя. Да и некогда там, в Москве, стоять и раздумывать о различиях столицы и провинции. Сразу надо куда-то спешить, куда-то бежать. Вскоре выяснилось, куда все бегут – в метро, а конкретно на Черкизовскую станцию.

Вот думаете, метро – какая-то великая штука, которая позволяет всю Москву за час проехать? Вроде бы да, позволяет. Но чего она великая-то? Если поглядеть здраво, без того предрассудка, что Москва – самый лучший город нашей страны, а значит, и всё, что тут есть, тоже лучшее, то ничего великого в метро и нет. Просто транспорт. Мы же не боготворим автобус? Большинство наших соотечественников не имеет возможности пользоваться метро ежедневно, вот и считается оно великим достижением человечества.

А москвичи (или по крайней мере те, кто себя ими считают) не видят в метро ничего особенного, не запрокидывают головы вверх, чтобы разглядывать потолки, светильники, статуи и фрески. Они идут, не оглядываясь, быстро.

И я тоже шёл быстро, особенно не вглядываясь во весь этот декор. Но почему?

Для меня метро явилось чем-то свидельствующим о беспомощности человека. Это до чего же надо было довести людей, чтобы они под землю закопались, чтобы готовы были беспрерывно выносить этот ужасный свист проносящихся поездов, чтобы они ходили в подземной полутьме? Лично мне хотелось поскорее выбраться оттуда на поверхность. Наверное, москвичи тоже спешили поэтому…

Нужный нам поезд подошёл. Не успели двери открыться, как оттуда вывалила толпа выходящих. Пришлось ждать. Когда нам наконец удалось войти электронный голос уже успел крикнуть «двери закрываются!» Я первый раз в жизни попал в метро и вовсе не знал, что электричка разгонится так резко, что можно завалиться, а поэтому за поручень взялся лишь потому, что мне сказали за него взяться. Поезд набрал скорость, как сказали бы, за считанные секунды. Но я не считал. Мне было некогда – я пытался удержаться. Едва разогнавшись, поезд начал тормозить – опять улетаешь, только уже в другом направлении.

Попривыкнув к этой качке и тряске, я принялся оглядываться. В полуметре от меня висела карта метрополитена. Я с интересом стал всматриваться во все эти разноцветные линии и кольца. Но тут меня прервал голос:

– Что?

Это был молодой мужчина. До того, как я стал любоваться картой, совершенно его не заметив, он стоял рядом с ней и смотрел в телефон. Потом он, вероятно, почувствовал мой взгляд и решил узнать, чего это я так внимательно в него вглядываюсь. Затем он повернул голову в ту строну, куда я глядел на самом деле, удостоверился, что смотрю я не на него, и продолжил своё занятие в телефоне.

После этого я старался смотреть в пол, в окно или на стенку, потому что понял, как это неприятно, когда на тебя пялятся какие-то незнакомые люди. А вот другие «немосквичи» продолжали глядеть по сторонам и смущать народ.

IV

Надо сказать, что ехали мы в Москву не ради достопримечательностей. Хотя они тоже были запланированы, но позже. Сначала надо было попасть в больницу. А все мы знаем, что значит попасть в больницу. Это значит отсидеть очередь, попасть наконец к врачу, услышать, что надо-то было вовсе и не к нему, потом ещё отсидеть очередь… А тут ещё и Москва! Это значит, что всё это ещё вдове дольше.

Благо, пустили не всю семью, а только больного её члена. Остальные же, в том числе и я, получили возможность походить в окрестностях института. И мы походили.

Сначала мы пошли на поиски еды. Тут надо напомнить, что завтрак был ранний и крайне незначительный. Так вот, обошли мы все продуктовые и не очень магазинчики до самого Ленинградского проспекта. На удивление, вся еда не соответствовала нашим запросам – продукты были самые разнообразные, но порции поражали своей маленькостью!

«Как же так? – вопрошал я – Тут же жилые дома, деловой центр, больница в конце концов! Как тут могут быть такие малюсенькие булочки и малюсенькие бутылочки?» (Для сравнения: в нашем родном Железногорске есть йогурт объёмом литр, в Москве тот же йогурт, но уже пол-литра.)

Зато здесь распространена такая еда, какой у нас слыхом не слыхивали и видом не видывали: деловой обед. Если коротко, весь фикус в том, что вместо походов в столовую офисные работники во время перерыва или же вообще утром забегают в продуктовые магазинчики и покупают ровно то, что купили бы в столовой, то есть мясную продукцию, гарниры, салаты. Всё это они несут на своё рабочее место, а там уже при помощи микроволновки, этого обязательного атрибута московского офиса, превращают свои покупки в обед. Получается очень удобно.

Но удобно для них. Где нам, простым приезжим взять микроволновку? Вот именно, что нигде. Поэтому, воссоединившись, мы пошли в… хм, дайте-ка проверю, а то не знаю даже как назвать… в ресторан. Так сказано в нашем великом и могучем Интернете. Хотя я бы, конечно, рестораном это небольшое кафе азиатской кухни не назвал. Очень милое заведение, нам понравилось, та еда, названия которой я никогда не знал, была очень вкусна и сытна, обстановка уютная, чистота образцовая…

Так вот, принялись мы за второй завтрак-обед. Я со своей порцией быстро расправился, а родители были заняты решением их собственных вопросов. Мне делать было нечего, кроме как оглядываться по сторонам. Осмотр окрестностей оказался очень интересным.

Во-первых, я обнаружил причину такой чистоты. Казалось бы, уличное кафе, в меню много крошащихся блюд. Откуда здесь такая чистота и аккуратность? Ответ весьма неожиданный: голуби! Да, именно голуби. Стоит посетителям встать из-за столика, как тут же с ближайшего заборчика прилетает несколько голубей. А есть ещё один наглый, который вовсе не покидает пределов кафе и сидит где-нибудь на спинке соседнего или даже твоего собственного стула – зависит от твоей реакции. И все они слетаются к освободившемуся столику и быстро-быстро утилизируют все крошки, пока не успела прибежать официантка и не прогнала их. Согласитесь, любопытно! И очень мило.

Вторым занимательным фактом я обязан всё тем же голубям: следя за ними, я невольно следил и за посетителями. Я узнал, что большую часть клиентов этого милого кафе с азиатской кухней составляют сами азиаты. Но нет, это совершенно понятно и не вызывает интерес. Любопытно другое, а именно то, что в основном они работают курьерами, доставщиками еды из магазинов, ресторанов и таких вот замечательных кафе. После этого стал следить за дорогой вообще (и за пешеходами, и за курьерами, и за машинами). Выяснилось, что курьеров очень и очень много (особенно если сравнивать с Железногорском, где ни одного я пока не заметил). О чём это говорит? О том, что москвичам даже некогда самим ходить в магазин. Возникает вопрос: это как же надо было людей замучить, чтобы у них сил и времени не оставалось за продуктами ходить? Впрочем, это человеколюбивый я, верящий в порядочность москвичей, так думал. Родители же предположили, что столичные жители с их большими зарплатами и ценниками, ничем не отличающимися от ценников в наших магазинах (не спорьте, мы проверяли, что большой разницы нет), просто избаловались и вместо пиццы из ближней пиццерии хотят пиццу из дальней, а вот добираться до дальней желания не имеют. Что ж, может и так.

Понаблюдав за курьерами, я совместно с этим понаблюдал и за дорогой вообще. Одна за другой из-за угла выныривали легковушки, то и дело проносились маршрутки и автобусы, туда-сюда сновали грузовики. Общее впечатление было, будто вся дорога занята одним длинным-длинным червём. Меня сначала это нисколько не смутило. Но потом родители спросили меня, сколько времени (часы всегда и везде ношу только я, для чего имею их пару: одни «походные», другие «официальные» – но сейчас не об этом). Было около двух по моим «официальным» часам. И тут меня осенило:

– Куда они все едут?

– Кто?

– Они все!

Мы посмотрели на дорогу. Для родителей, уже бывавших в Москве, это оживлённое движение не представляло ничего особенного. Не сказать, чтобы меня смущал трафик. Вовсе нет! Я всё-таки тоже в городе живу. Но в нашем небольшом рабочем Железногорске такой гул от несущихся по своим делам автомобилей не стоит постоянно. Пробки у нас только утром и вечером, то есть когда рабочие едут на работу или домой. Всё. В остальное время по городу никто не ездит – все на работе. А тут? Кто эти все водители легковушек, которые катаются по городу в рабочее время? Если они отдыхают сейчас, то когда же работают? Куда они все спешат? Для меня это было и есть непонятно. Настолько, что, будь я оставлен один хоть на минуту, я бы подошёл к первому встречному и спросил бы его, куда он идёт и почему не на работе?

V

После обеда мы медленно, но верно стали перемещаться в сторону достопримечательностей. Конечно, большая часть традиционных достопримечательностей находилась довольно далеко от того уютного кафе с забавными голубями. Но пошли мы в сторону Беговой улицы, чтобы посмотреть Царскую площадь, Царский павильон, где сам государь-император со знатью изволил откушать, и загадочный дом авиаторов.

На площади мне больше всего понравился Дом, именно Дом, потому что в обыкновенных домах не продают квартиры по тридцать миллионов. А раз тут продают, значит и здание это, и придомовая территория, и имеющиеся там магазины – это не просто так, это Дом и вид имеет соответствующий.

Обойдя Дом с другой стороны и выйдя на перекрёсток Ленинградского проспекта и Беговой улицы, меня повели на остаток старого футбольного стадиона, которого уже давно и нет на свете. Остаток представлял из себя стену высотой метров пять. К этой самой стене приделали пешеходную дорожку, чтобы лучше было любоваться «наскальной живописью» в виде старинных фотографий и домом авиаторов.

Я даже успел сфотографировать этот дом. Вообще, он считается ого-го-какой достопримечательностью. Но про него я не могу сказать, что это Дом. Нет это, по моему крайне нескромному мнению, какая-то глупость: дом на ножках, дом, у которого убрали нижние этажи и заменили их подпорками. Зачем? Вот зачем? По одну сторону улицы, значит, великолепный Дом с великолепной отделкой и прочими неописуемыми достоинствами, а по другую какая-то облезлая, уродливая тринадцатиэтажная «сороконожка». И на это ходят люди смотреть! Хоть бы покрасили, что ли…

К счастью для тех, кто сотворил эту смешную нелепость, мой взгляд скользнул по полу и не смог от него оторваться: пола не было.

Да, его просто не было. Меня, оказалось, специально привели сюда, на эту стену, чтобы я поглядел под ноги, ужаснулся (я высоты боюсь!) пятиметровым расстоянием между мной и твёрдой, надёжной землёй и, преодолевая свой страх, добрался до конца этой ужасной стены, где вместо пола, была решётка. Молодцы строители, ничего лучше и придумать нельзя было…

VI

Преодолев эту стену, мы повернули в сторону станции Динамо. В последний раз взглянув на прекрасный Дом с квартирами по тридцать миллионов, я повернул голову. Я даже остановился от удивления: передо мной предстал огромный торговый центр. Он так и блестел на солнце! Пожалуй, его даже можно было бы сравнить великолепием с Домом…

Но мы прошли мимо спуска в метро. И мимо Петровского парка. Перешли улицу и пошли куда-то вглубь кварталов. Казалось, мы идём на Ходынское поле. Но само по себе оно не представляло для меня ничего интересного. Куда интереснее было осматривать окружающую архитектуру. И я стал осматривать. Что же я увидел? А вот что:

Нет, можно, конечно, и не заметить главного на этой фотографии. Можно увидеть мотоцикл, наверное, неплохой. А можно ещё обратить внимание на стоящий сзади велосипед. Всё это даже наталкивает на мысли о технологиях и прогрессе. Вполне вероятно, я сделал эту фотографию из-за интересного архитектурного решения. Но если бы эти две догадки были верны, фотография выглядела бы так:

сель

Но здесь нет вывесок, а вместе с тем именно из-за левой вывески эта фотография и сделана!

Если прочесть эту самую левую вывеску с названием кафе японской кухни, или суши-бара, и учесть, что таких вывесок по Москве довольно много (8, я по карте посчитал)… А ведь Москва – столица нашей родины, тут должно быть всё самое лучшее, культурное, привлекательное для нас и для иностранцев! А это что? Официально, это «День недели – суббота» – именно так переводится название этой сети баров. Но откуда мне знать, как там что с японского переводится!

Полностью разочаровавшись такой вывеской на стене прекрасного здания, я предпочёл поскорее нырнуть в метро.

VII

Вынырнули мы на Театральной. Перешли дорогу и оказались на площади перед Большим театром. Да, это здание оправдало мои ожидания – полностью соответствовало моим представлениям о классицизме: колонны, фундаментальность, впечатление, будто каждый кирпичик занимает своё место, вымеренное самой точной линейкой в мире. Но опять-таки, ничего особенного. Всё так, как и должно быть. И никакого ощущения, что прикоснулся к великому. И не Дом это…

Мы снова перешли улицу и стали потихоньку продвигаться в сторону Красной площади. Мы преодолели непонятный скверик с памятником Карлу Марксу и фонтаном, прошли мимо здания Губернского правления и вышли на площадь Революции. Ощущение было, что я не в центре России, а где-то на ферме моей родной Курской области: повсюду были расставлены тюки сена, а их со всех сторон облепили фотографирующиеся москвичи, считая этот фон весьма экзотичным и оригинальным. Я даже не сразу понял, что проходит какая-нибудь «тематическая неделя» и это просто выставка. Но лучше бы я продолжал думать, что здесь опрокинулся сеновоз! Это вот кем надо быть, чтобы фотографироваться с сеном? Мне, как воспитанному в условиях ежегодного наличия на наших курских полях подсолнухов, пшеницы, сена и всех других продуктов сельского хозяйства, даже в голову не пришло бы позировать на этом фоне. У нас это вовсе не является достопримечательностью. Многие, наоборот, избегают поля, чтобы не испачкаться. А сюда привезли сено, и народ радуется, будто каждому из них раздали по миллиону. Мне это было дико, и я опять был вынужден поспешить пройти дальше.

А дальше мы хотели попасть к Вечному Огню. Но ворота почему-то были закрыты, а узнать в чём дело мы не могли из-за большой толпы туристов перед ними. Делать нечего, пришлось подождать. А ждать на месте не хотелось, и мы пошли в расположенный рядом «сквер». Посреди «сквера» возвышались какие-то стеклянные купола: три небольших и один довольно массивный. Разумеется, я заглянул туда. Где-то в глубине обнаружился торговый центр «Охотный Ряд».

«Да уж! Где-то вокзалы прикапывают, где-то торговые центры…»

Находясь таким образом на крыше, мы с возвышения наблюдали за событиями у Могилы неизвестного солдата. А там явно что-то происходило: стоял оркестр, кремлёвский полк, входы в ту часть Александровского сада перекрыла полиция. Долгое время ничего не происходило, и мы уже собирались уходить, смирившись с тем, что в сад нас не пустят. Но тут заиграл оркестр, оживились телевизионщики, и откуда-то заговорил диктор. Говорил он явно не для нас. Его речь была предназначена для истории. Вероятно, поэтому никто особо не заботился о том, поймут люди, столпившиеся на крыше, что происходит или нет. Но я понял. А происходила торжественная церемония взятия частицы Вечного огня для доставки её куда-то. Сначала один, скажем так, стойкий оловянный солдатик поджёг факел от пламени Вечного огня, потом, сопровождаемый ещё двумя, поджёг им газовую горелку для транспортировки этой частицы. Горелку погрузили в микроавтобус и увезли. После этого к Вечному огню возложили многочисленные цветы, установили венок. Рота почётного караула прошла торжественным маршем перед выстроившимися у Могилы неизвестного солдата неизвестными людьми. Всё было очень торжественно, необычно и немножко непонятно…

К сожалению для родителей (им очень сильно хотелось походить по Александровскому саду) и к счастью для меня (мне очень хотелось посидеть уже где-нибудь после четырёх часов на ногах), после завершения церемонии народ хлынул туда огромной толпой, и спокойно осмотреть памятники, статуи, фонтаны, мемориальные доски и прочие «прекрасности» не представлялось возможным. Так что, пришлось идти на Красную площадь. Тут тоже было много разочарований.

Во-первых, площадь ни разу не красная. В Железногорске есть площадь, называемая некоторыми людьми Красной, в Курске тоже видел, а теперь тут полюбовался. И нигде она не красная, а серая. Идём дальше.

Казалось бы, историческое место. Тут столько всего было! Тут, в конце концов, Ленин в Мавзолее! Я готов был даже обувь ещё раз обтереть перед входом, чтобы не запачкать легендарную брусчатку. Но войдя туда, я увидел туристов. А что должен сделать турист, оказавшись на Красной площади? Правильно, сфотографироваться. И это вполне логично, к самому факту проведения фотосессий у меня претензий нет. Но есть к тому, как их проводили: кто-то разляжется прямо посреди площади, кто-то усядется поесть и попить. Мне это показалось чем-то вроде богохульства, особенно когда некто попытался неизвестно зачем выковырнуть плитку, а ещё один турист бросил обёртку от мороженного прямо на ступеньках храма Василия Блаженного. И все эти люди потом будут хвастать тем, что были здесь, но никому не скажут, кто что и где подпортил…

А третьим грустным фактом стала реконструкция памятника Минину и Пожарскому, из-за чего вблизи посмотреть на людей, которые сыграли столь важную роль в нашей истории, не получилось и пришлось довольствоваться фотографией памятника.

В остальном же, всё очень величественно и красиво: кремлёвские стены и башни поражают, куранты бьют на всю округу, собор Василия Блаженного неописуем (как хитро я увернулся от трудного описания этого великолепного храма, а?)

VIII

Куда идти дальше, было понятно: в Зарядье – куда же ещё? Мимо многочисленных церквей, мимо палат бояр Романовых, направо и на смотровую площадку:

Создать карусель

Чем примечательно это фото? Ну, тут два занимательных факта.

Во-первых, давайте посмотрим на ограду. Нет, не на кусочек ржавого забора. Давайте посмотрим на камень (понятия не имею, как он называется). Мы сначала решили, будто снизу отвалилась штукатурка или что-то в этом роде. Но потом пригляделись. Это же очертания старой Москвы! Конечно, красиво. Но там вдали виднеется ещё большее чудо, пожалуй, – если глядеть со стороны – большее даже, чем Дом с апартаментами по тридцать миллионов (что поделаешь, от него приходится отталкиваться в сравнениях, т.к. именно он поразил меня больше всего).