Дети Тихого Камня

Аделина Кандикова

Дети Тихого Камня

Часть I: Один день из детства

Глава 1. Слонёнок

В городе Грейнт-Флар, что в Канаде, неподалёку от американской границы, царит удивительно тихая и через-чур правильная, на первый взгляд, атмосфера. Местные жители, что являлись прямыми потомками первых переселенцев-англичан на эту землю, считали делом чести и смыслом жизни сохранить исконно Британские традиции. Оттого чистые улочки, выстриженные газоны, классический английские дома и люди в костюмах на улице чуть ли не переносили тебя в Британию девятнадцатого века.

Конечно, как и в любом другом городе, здесь были и неблагополучные районы однотипных четырёхэтажек, в котором проживало население, перебравшееся из других городов, поближе к центру за лучшей жизнью, и чопорные потомки Британцев абсолютно не скрывая своих чувств, их недолюбливали. Их не принимали на работу, не жаловали в заведениях и даже с пренебрежением обходили на улице.

Была у этого поселения и другая сторона. Старая часть города, что располагалась к северу и непосредственно прилегала к берегу крупного озера Кайло. Тут находились старые особняки (домами их назвать язык не поворачивался), имевшие вековую историю, названия и личные старые парки на огромных гектарах земли, по которым от Кайло утром и вечером разбредался туман, напуская ещё большую скрытность и таинственность на эти места.

В одно из таких имений мы и будем иметь честь заглянуть.

Особняк «Квайтстон» был построен в далёком тысяча семьсот тридцать восьмом году Джозефом Томпсоном, бизнесменом и научным деятелем, который занимался разработкой земель и поиском цветных металлов на территории современной южной Канады. Приехал он сюда обычным сыном графа с несбыточной, казалось бы, мечтой, а стал успешным предпринимателем, который в скором времени после того, как дела пошли в гору, перевёз сюда свою жену Ребекку с двумя детьми и престарелых родителей.

Шли года, дети вступали в наследство и принимали в свои руки бразды правления серьёзным бизнесом, а по совместительству и владение особняком «Квайтстон», который был окутан тенью греха с момента своего основания. Чего только не происходило в его стенах за без малого триста лет его существования, начиная от потайных ходов и комнат в стенах имения, заранее предусмотренных в проекте основателем, Джозефом Томпсоном, с целью того, чтобы прятать в них свою любовницу-итальянку Криссиду Мауриччи, и жить с ней под одной крышей, самоубийства четырнадцатилетней внучки Джозефа из-за несчастной любви с сыном темнокожего раба, которая прекратилась из-за несоответствия «статусов» и несколько волн эпидемий оспы, до смерти в домашних родах жён наследников имения и бесчисленного числа мертворождённых детей.

О всех трагедиях этого места, разумеется, знали исключительно хозяева и работники этого чудесного поместья. Было бы странно, если о таком именитом роде, да к тому же, таком богатом, ходили дурные слухи… Они, разумеется, были, но пресекались на корню, не успевая дойти за пределы каменного забора и высоких, скрипучих кованных ворот.

Однако, живущим здесь было далеко не до ужасов «Квайтстона». Для них он был милым домом, несмотря на своё готическое, минималистичное убранство и тёмное прошлое. Особенно, для самых юных своих обитателей. В стенах этого имения проходили дни, которые должны были стать лучшими для маленькой Эмили Джейн Томпсон, младшей дочки хозяев поместья, которой только недавно, буквально месяц назад, исполнилось пять. Она играла на тёмном паркете в гостиной, у слегка тлеющего камина, с плюшевым слонёнком, что был подарен ей на последний её праздник мисс Бёрбал, добродушной служанкой в солидном возрасте, которая, наверно, единственная в этом доме участливо и с душой относилась к детям. От того Эмили так и приглянулся этот слонёнок. Он был мягким, живым и каким-то настоящим, не сравнить с подарком родителей – очередная однообразная, холодная фарфоровая кукла, в пышном бардовом платье с чёрным кружевом. У Эмили таких уже была целая коллекция, как, собственно, и задумывалось родителями. Всё-таки, качественные фарфоровые куклы стоят приличных денег и от того это становилось не просто подарком, а капиталом и вложением в будущее любимой дочурки. Всё было рационально.

Нет, вопросов не было, Эмили очень любила своих фарфоровых кукол. Особенно потому, что сама была похожа на одну из них: большие, ярко-голубые глаза, вьющиеся светлые локоны, румяные щёчки на белой коже. В этих куклах она видела себя и они были для неё крайне ценны. Она хотела быть точь-в-точь такой же, как они, когда вырастет, носить такие же платья и делать причёски! Слоник же стал для неё оплотом душевной доброты, которой порой так не хватало, когда родители месяцами не появлялись дома, ошиваясь в центре Европы по своим важным и непонятным взрослым делам… Если внешне она была фарфоровая кукла, то внутри неё сидел плюшевый слоник, который хотел играть и обниматься, как и все дети в её возрасте.

В доме было удивительно тихо. Нет, конечно же, в «Квайтстоне» и так никогда не было шумных компаний и пышных сборов, за это ему и дали имя Тихий Камень, но, всё же сейчас ощущалось какое-то подозрительное затишье. Перед бурей?

Из левого дверного проёма в гостиную заглянул светловолосый мальчишка, лет восьми, и, убедившись, что в комнате никого, кроме Эмили, убрав руки за спину, неспешно вошёл в помещение и остановился рядом с окном. Сквозь раскладку стекла он несколько минут в тишине созерцал, как мокрый мартовский снег грузно падает на землю его будущего поместья. Это был Майкл, старший и единственный сын и, соответственно, наследник всего рода Томпсонов.

– Что делаете, сестрёнка? – с учтивостью в голосе поинтересовался Майкл, но даже не удосужился повернуть голову в сторону малышки.

– Играю, – с энтузиазмом ответила Эмили. Ей так не хватало внимания в этом доме, что она была готова уцепиться за любую возможность втянуть в свою игру кого-то ещё. – Это мистер Слон, он хочет найти клад. Мисс Бёрбал сказала, что спрятала в этой комнате монетку, и мистер Слон теперь должен её найти. Мы с ним сейчас совещаемся, чтобы разработать самый надёжный и быстрый план. Хочешь в наш поисковый отряд?

Майкл немного поморщил нос от того, что речь его сестры показалось для него слишком быстрой и неразборчивой. Он редко говорил со своими сверстниками, или уж тем более, с младшими. В основном его круг общения составляли взрослые, образованные и деловые люди. Его учил частный педагог на дому, родители время от времени читали поучительные нотации, а отец с шести лет раз в полгода брал его с собой к своим друзьям на игру в покер, чтобы привить сыну любовь к мужскому досугу.

– Что ж, давайте. – мальчик всё же проявил благосклонность и, подойдя к сестре, присел к ней на корточки. – Какой план, мисс?

– Нужно спрашивать у Мистера Слона, он командует операцией. – сурово поправила его Эмили, еле сдерживая улыбку. Она была так рада, что кто-то включился в её игру! – Итак, мистер Слон, какой план?

«Мы делим территорию и каждый обыскивает свой квартал» – коверкая голос и хрипя стала объяснять Эмили, подёргивая игрушку, будто бы та живая. – «Если мы ничего не найдём, а такого быть не может, ибо мисс Бёрбал дала нам предельно точную информацию, это значит, что кто-то оплошал в своей работе и мы меняемся секторами. Уж тогда-то точно отыщем! Разделительная полоса – журнальный стол в центре комнаты. Я и Эмили берем восточную сторону, Майкл западную. Всё ясно?»

– Ох, нет-нет, Мистер Слон! – запереживал Майкл, отыгрывая свою роль, обращаясь к плюшевой игрушке. – Я же новичок в этом деле и, признаться, немного боюсь. Может, вы сопроводите меня в этом опасном путешествии? Эмили опытный боец, в её отваге сомневаться не приходится.

«Хм…» – снова начала театральничать девочка, от имени Мистера Слона. – «Добро. Зелёных бойцов надо выручать. Эмили, приступаете к поискам в восточной части в одиночку.»

– Есть, сер! – уже своим голосом отозвалась Эмили. – Вы отличный командир, я не сомневалась в вашем решении!

Эмили передала игрушечного слонёнка брату в руки, и они разошлись в разные концы комнаты, на поиски заветной монеты, что играла роль ценного клада. Но не успели толком начаться поиски, Эмили успела только снять пару подушек с читального кресла у камина на своей территории, как вдруг…

– О нет! – притворно воскликнул Майкл и ударит слонёнка об угол книжного шкафа, что стоял справа от входа в комнату, через который он проник сюда буквально десять минут назад. – Мистер Слон ранен! У него внутреннее кровотечение, нужно срочно провести операцию. – Эмили испуганно прикрыла рот руками и замерла на месте смотря на брата, что держал её слонёнка за заднюю лапу. Майкл заметил её страх и понял, что дальше отыгрывать не нужно и с усмешкой заявил: – Я лично проведу вскрытие.

И в тот же момент подорвался с места и пулей полетел в свою комнату за ножницами, чтоб поиграть на нервах сестричке. Эмили кинулась за ним, но где пятилетней малышке угнаться за восьмилетним негодяем… Он уже был на втором этаже, когда Эмили только подбегала к парадной лестнице из чёрного дерева в прихожей, накрытой изумрудным ковром с золотым узором по кромке. Она торопилась, как могла, но паника постепенно накрывала её и она перестала видеть что-либо вокруг себя отчётливо из-за слёз, что линзами встали в её глазах. Девочка еле сдерживала всхлипы, но продолжала бежать, пока не врезалась в кого-то и не уселась попой на тот самый изумрудный ковралин.

– В чём дело, Эмили? – девочка с каштановыми волосами протянула руку к малышке, чтобы поднять её с пола. Её черты лица были слишком резкие и оттого, на фоне белокурой и мягкой Эмили, её

старшая сестра Эбигейл казалась слегка неказистой. Так часто бывает со средними детьми, старший и младший удались на славу, а вот они – такое себе.

– Майкл. – сквозь всхлипы пробормотала Эмили. – Он, он забрал Мистера Слона. Он собирается распороть ему брюхо! Ему будет больно! Я же потом его никак не зашью! Мисс Бёрбал бы могла,

но это её подарок… Что я ей скажу!?

– Не реви! – одёрнула сестру Эбигейл, подтянув к себе. – Кому сказано, не реви! Быстро вытерла слёзы. Тоже мне, нашла повод плакать! Рёва-корова… Пошли со мной.

Эбигейл была всего на полтора года старше Эмили, но это, несомненно, чувствовалось во всех мелочах её поведения. Она взяла младшую за руку и уверенно, не торопясь, чётким шагом, направилась к комнате Майкла, как мамы ведут своих детей к песочнице, чтобы те показали, кто их обидел. Курносый нос Эбигейл моментами подёргивался от возмущения, а непослушные кудри разлетались по сторонам.

Она хлопнула по приоткрытой дубовой двери, что располагалась справа по коридору, который вёл в тёмный тупик. Это было личное пространство Майкла. Даже немного деспотично (а иногда, немного безразличные) родители не позволяли себе такой наглости, как войти без предупреждения. Но Эбигейл было не до правил приличия. Она затащила следом за собой сестру и указав пальцем на брата, приказала:

– Немедленно верни Мистера Слона Эмили. – не предполагающим отказа тоном, произнесла Эбигейл.

– А то что? – дразня сестёр, переспросил Майкл и занёс над слоником канцелярский нож.

– А то ты очень пожалеешь о том, что незаслуженно обидел младшую сестру. – спокойно и уверенно продолжала диалог Эбигейл. – Ты поступаешь несправедливо.

– Ой-ой-ой, – закатил глаза Майкл. – У меня их две. От одной не убудет. Вздумали мне тут ещё два пузатых гнома угрожать!

– Ты кого гномом назвал!? – разразилась негодованием Эбигейл и это уже было последней каплей.

Если она и имела обострённое чувство справедливости и бунтарского духа, и могла вступиться за невинного или пойти против навязанных правил, то уж за притеснение или оскорбление себя, эта малышка могла ввязаться в драку, несмотря на своё благородное происхождение. Что, собственно, она и решила сделать прямо сейчас.

Налетев на брата с тумаками, Эбигейл начала вопить: «Это ты – гном! Зловредный гном! Верни сестре слона!!! Быстро, быстро!» Майкл же, под эту канонаду, закричал. Не столько от боли, сколько от неожиданности и опаски, как будто он на полном серьёзе верил, что сестра может его покалечить. Да даже если и не может (мала ещё), он сам в этой неразберихе может порезать себя этим злосчастным канцелярским ножом. И это будет совсем не радостное событие, а боевое ранение. Эмили же, и так на нервах из-за своего слонёнка, увидев эту заварушку между братом и сестрой, с двоёной силой пустилась в истерику.

В этот момент усадьба «Квайтстон» была отнюдь не тихой, как всего четверть часа назад. И, на эту какофонию, естественно, сбежалась прислуга. Первым объявился Барток, дворецкий в летах и чёрном фраке с идеально выглаженной бабочкой… Затем прибежали Анна и Мэй, молодые горничные и последней, когда уже Барток фактически за шкирку разнял двух непослушников, а горничные утирали слёзы Эмили, в комнату заползла мисс Вайолд. Жуткая старуха, домоправительница, больше похожая на толстую жабу, что еле могла ходить, но при этом, всегда собирала свои три седые волосины в тугой пучок, и пыталась затянуть корсет на своей несуществующей талии и сутулой от преклонного возраста спине.

– Так! – гаркнула она с такой силой, что, казалось, карандаши в стакане на рабочем столе Майкла затряслись от ужаса. – Кто вам позволил нарушать покой ваших родителей? Вы, маленькие негодяи, думаете, что вам это сойдёт с рук!?

– Мисс Вайолд! – тут же начала вырываться и привлекать к себе внимание Эбигейл. – Это всё Майкл! Это он! Он украл у Эмили игрушку и хотел её испортить! Это Майкл виноват!

– Да, это я! – поняв, к чему всё идёт, мгновенно начал защищать младших Майкл. – Я хотел подразнить Эмили, а Эбигейл вступилась за неё, отсюда и конфликт… Моя вина, мисс Вайолд, я признаю.

Домоправительница смерила взглядом всю честную компанию, включая прислугу и, прожевав вчерашний день, закатила глаза. Казалось, будто в её голове уже вынесен приговор, но она держала драматическую паузу, дабы накалить атмосферу до того состояния, чтобы даже дворецкий задумался о том, а не накажут ли и его..?

– Знаете, мистер Томпсон. – еле ворочая языком, пробормотала она. – Ваше желание выгородить сестёр было бы похвально в каком-либо другом случае, но не тогда, когда ваше признание стоит на моём пути к воспитанию ответственности за своё имя в каждом из вас. Вы трое сейчас же последуете за мной. Без разговоров!

– Вы поступаете неправильно! – огрызнулся Майкл и вырвался из хватки дворецкого. – Я признался, остальные не виновны. Этого должно быть достаточно! Даже в военной Германии так не поступали. Вы ведёте себя хуже фашистов, мисс Вайолд!

В глазах домоправительницы вспыхнула ярость от такой дерзости. Но она, в силу своего возраста и комплекции, удержала себя в руках. Сделав пару тяжёлых шагов в сторону Майкла, прижавшись к нему почти вплотную, и смотря сверху вниз, произнесла:

– Да будет вам известно, мистер Томпсон, что фашистская Германия поступала и хуже. Я поговорю с вашим профессором, чтобы он прочитал вам пару лекций на этот счёт. – она выдохнула и расправив плечи, повысила тон голоса. – Но даже если и так, то я готова и дальше пойти по пути фашизма в отдельно взятом поместье, если это поможет воспитать мне из вас порядочных подданных Британской короны и достойных детей своих родителей. Я занимаюсь детьми уже более сорока лет и воспитывала ещё вашего отца. Поверьте, я знаю, как это делается.

– Не верю. – продолжал бороться Майкл. – Видимо от вашего воспитания нет толку. Хотите сказать, отец вырос хорошим человеком?

– Ваш отец властный социопат с острым умом и крепкой хваткой. – раскатисто пробасила мисс Вайолд, до глубины задетая оскорблением своего воспитанника, коим она восхищалась, но не позволяла себя перейти рамки приличия. – Если, по-вашему, для миллионного бизнеса по добыче ценных металлов, высоких родовых связей и политической карьеры, которую успешно строит ваш отец, это негативные качества, то мне страшно за то, во что превратиться дело вашего отца, когда вы вступите в право наследования, мистер Томпсон.

Она с пренебрежением взглянула на мальчишку, пытаясь отыскать в его глазах хотя бы искорку сожаления о сказанных словах в адрес своего отца и её методов воспитания, но там была только усталость, горесть несправедливости и желчь, которую не подобало выплёскивать маленькому наследнику именитого рода в адрес старших. Майкл молчал, но мисс Вайолд была достаточно опытной женщиной, чтобы прочитать это по его взгляду. И теперь ей хотелось его проучить.

– В людскую, на горох их всех! – приказала она прислуге. – Я подойду позже…

Глава 2. Сонет.

Анна и Мей, две домработницы, самые молодые из всего персонала поместья Квайтстон, сопровождали детей в так называемую «людскую», она находилась в небольшом закутке здания в западном крыле. Там, все работающие на семью Томпсанов и поместье Тихого Камня могли проводить свободное время и заниматься своими делами. Это было что-то вроде зала, что находился перед их комнатушками, и часто этот зал выручал работников, ибо спальни у них были настолько маленькие, что такой крупной даме, как мисс Вайолд, например, было бы там даже трудно развернуться. Кровать, тумбочка и шкаф, с небольшим зеркальцем на двери. Это всё, что можно было там уместить, чтобы оставался хотя бы маленький проход, через который прислуга имела возможность добраться до собственной койки.

Майк, Эбигейл и Эмили, следовали за Анной и Мэй по коридорам Квайтстона. Никто не решался произнести ни слова. Они уже достаточно устроили шуму, за это и поплатились. Мэй, легонько, казалось бы, сочувствуя, и будто ей по-настоящему жаль, дотронулась до плеча Эмили, когда они переступили порог людской. Домработницы, слегка откланявшись, покинули детей и оставили их ждать мисс Вайолд, которая ещё неизвестно, когда придёт и непонятно, что с ними сделает.

Эбигейл судорожно оглядывалась по сторонам, ей не в первой было очутиться в этой комнате, но каждый раз тут можно было найти что-то новое. Например, в отличие от прошлого раза в сдвоенной двери, ведущей на улицу к тропинке, что упиралась в старый сарай, который некогда был конюшней, больше не было витражей. Их, видимо, разбили, и теперь ставни заколочены тонкой фанерой, из щелей которой сквозит пронзительный мартовский ветер. На стареньком пошарпанном гарнитуре прибавилось посуды, не изысканной, конечно, но довольно симпатичной. Прислуге ведь тоже хочется уюта… На диван, что стоял прямо перед ними, постелили старый ковёр, который раньше висел на стене, чтобы пружины не впивались в интересное место. Ах, как же в этой части дома всё по-другому!

– Давайте сбежим? – шёпотом предложила Эбигейл и, дёрнув брата за рукав, указала на разбитую дверь.

– Нет. – отрезал Майкл. – Куда? Мы всё равно вернуться в дом и тут будет мисс Вайолд… А за побег нам достанется лишь больше, сестрица. В твоём возрасте пора было бы уже это знать!

– Ты всегда был трусом! – фыркнула Эбигейл с презрением и пихнула Майкла в плечо. – Только на мисс Вайолд и можешь огрызаться! Из-за тебя мы здесь!

– Из-за меня!? Да если бы ты не начала..!

– Хватит! – остановила их Эмили. – Хватит ругаться… Только хуже сделаете.

– Эмили, он же твоего слонёнка… – хотела привлечь на свою сторону сестру Эбигейл, но не успела.

В людскую, вразвалочку, тяжело дыша и таща с собой три тома каких-то поношенных книг, вошла мисс Вайолд. Она точно нарочно не замечала детей, ожидающих её вердикта и прямой наводкой, направилась к обглоданному шкафчику в дальнем углу. Женщина не торопилась, да и с её телесами, это было попросту невозможно! Она медленно рыскала по полочкам, шурша пакетами с крупами и какими-то стеклянными банками, а когда нашла, что искала, издала святой и протяжный стон, будто бы ей не хотелось делать то, что она задумала.

Мисс Вайолд, всё так же игнорируя Томпсонов-младших, прошла к дивану и сгрузила на него книги. В руках у неё осталась только упаковка сухого гороха, которую она, с тяжёлым сердцем (как ей хотелось это показать), рассыпала на пол перед детьми. Кинув пустую упаковку от гороха куда-то в сторону. Она по очереди выдала детям книги. Это было одно и то же собрание, но в изданиях разных лет – Сонеты и Комедии Шекспира.

– Ну? – с претензией спросила мисс Вайолд и аккуратно, насколько могла, уселась на диван перед детьми. – Открываем первый сонет, читаем по порядку, по строфам, по очереди. Начинаем по старшинству.

Провинившиеся (и даже Эбигейл, которая таковой себя не считала), покорно зашуршали страницами, стараясь отыскать нужное произведение. Майкл, которому уже несколько лет счастливилось работать не только с художественными книгами, но и с научными, довольно быстро и легко сориентировался в страницах, и только убедившись, что сёстры тоже нашли нужный момент, стал с выражением читать:

– Мы урожая ждём от лучших лоз, чтоб…

– Стоп, стоп, стоп! – тут же прервала его мисс Вайолд.

– Я что-то не то читаю? – удивлённо спросил Майкл и ещё рас пробежался взглядом по листу. Сонеты, номер один, всё верно…

– Читаешь то, но не так. – с расстановкой произнесла домоправительница, и указала пальцем вниз, на горох.

«Ну да, конечно, его рассыпали здесь не спроста.» – подумал про себя Майкл, и стал искать вариант, что с ним нужно делать. – «Наверно, за каждую прочитанную строку, нужно поднимать горошину… Так часто наказывали девчонок, рассыпали спички и по одной надо было вернуть в коробок, или смешивали гречневую крупу и рис, и их надо было разобрать…» Но мисс Вайолд, нарушила весь ход его мысли.

– На колени. – приказала она.

– Что!? – не поверил своим ушам Майкл.

– На колени, на горох. – повторила женщина и сверкнула глазами так, что было понятно: за неповиновение будет хуже. – Все трое. И читаем с выражением.

Томпсона-младшего разрывало на части. Он не знал, что делать. Для него было непозволительно, чтобы к сёстрам применяли насилие. Он этого не хотел! К тому, что его наказывают физически, он привык и давно знал, что даже за плохо выученный параграф может прилететь указкой. Но девочки… Майкл не знал, что с этим делать. Он чувствовал себя совершенно беспомощным против мисс Вайолд, как загнанный щенок – если кусит, их вообще задавят.

Ему не оставалось ничего, как опуститься на колени и слушать, как сёстры шипят от боли. У него и у самого от боли краснели глаза. Но плакать нельзя! Эбигейл зажмурилась на минуту, пока Майкл собирался с духом, а потом озлобленным взглядом вцепилась в мисс Вайолд, бросая той вызов. Гордость не позволяла девчонке показать слабость. Позволить этой старой карге даже допустить мысль, что она победила? Ну уж нет! А Эмили, тихенько хныкала, роняя слёзы на пол… Громко нельзя, снова сделают замечание.

Майкл начал читать, с выражением, как от него и просили. Он старался как можно дольше, сколько позволял случай, тянуть драматические паузы, чтобы до девочек не доходила очередь быстро. Кожу резало от боли. Казалось, что эти горошины впиваются прямо в коленные чашечки. Когда право чтения переходило к следующему, Майкл запрокидывал голову и закатывал глаза. Низкий болевой порог ему достался от матери – не самый лучший подарок для будущего наследника семейной империи.

Эбигейл и Эмили справлялись с поставленной задачей не хуже брата. Только пятилетняя Эмили читала творения великого поэта по слогам… Слава Богу хоть тут мисс Вайолд хватало чести, не одёргивать постоянно за это маленького ребёнка. Спустя двадцать минут, домоправительнице стало не интересно, как провинившиеся читают, а ещё спустя пятнадцать минут, она и вовсе захрапела на диване, укрытом ковром, прямо перед детьми, неосознанно давая им немного воли.

– Не шевелитесь! – шёпотом посоветовал Майкл, пока Эмили старательно дочитывала свою строфу. – Вы понимаете, что вы делаете? Каждый раз на новое место горошину ставите, и она по новой наминает… Замрите, кожа привыкнет. Будет не так больно.

– А, а ты в этом деле мастер!? – злобно передразнила Эбигейл. – Ну, спасибо. Не огрызайся ты на мисс Вайолд, не пришлось бы давать непрошенные советы!

– Я не хотел, чтобы вас наказывали! – парировал Майкл и опустил глаза. – Я хотел вас защитить… Ну, я думал, что защищаю…

– Индюк тоже думал! – огрызнулась старшая из сестёр.

– Эбигейл, хватит. – остановила её Эмили. Малышка говорила еле слышно, боясь разбудить их надзирателя. – Ты разве не видишь, что он искренне? Зачем эта жестокость?

– Жестокость? – Эбигейл не могла поверить своим ушам. Она понимала, что сестрёнка ещё маленькая, и не понимает многих вещей, но ведь не до такой степени! – Эмили, он собирался вскрыть твоего слонёнка! Я не жестокость проявляю, а взаимность.

– Я не собирался этого делать! – вскрикнул Майкл и поняв, что натворил, прикусил губу. Но мисс Вайолд даже не шелохнулась, и продолжала посапывать, поддаваясь праведным трудам Морфея. – Я бы не сделал этого. Я просто хотел подразнить её, поиграть…