HEROическая эпопея

Олег Трегубов

HEROическая эпопея

Глава 1. Миллениум.

«Ущипните меня семеро!» – вот первая мысль, что возникла в моей голове, когда я немного пришёл в себя. В ушах звучала до боли знакомая мелодия из любимой игры, да и сам я каким-то чудесным образом оказался в просторной комнате, которая выглядела один в один, как игровое меню. Картинки, расцветка, надписи – всё это я помнил наизусть, ведь с того момента, как полгода назад у меня появился компьютер, а вместе с ним и эта потрясающая игра, я буквально до дыр часами просиживал любимые домашние шорты на своём деревянном стуле со спинкой, который называл компьютерным. Но сейчас-то мои глаза были открыты, и даже распахнуты от удивления. Я озирался по сторонам и никак не мог поверить в происходящее. И поскольку ущипнуть меня было некому, я сделал это сам.

– Ой! – вскрикнув от боли, я тут же потёр предплечье, на котором появилась маленькая красная полоска.

А затем недоумённо пробормотал:

– Выходит, я не сплю.

– Не спишь! – раздался громогласный рокот какого-то невидимого великана. – Ты ведь сам загадал такое желание! Или забыл?!

Желание? Точно, желание было. Да что за бред? Что происходит вообще?

– Выбирай! – продолжил после небольшой паузы Властелин игры, как я мысленно его окрестил. – Ты можешь тотчас же вернуться обратно и навсегда забыть о том, что случилось, или всё же попытаешься спасти игровой мир от надвигающейся катастрофы!

Наверное, во всём виноват проклятый миллениум. Но разве не на него я рассчитывал, загадывая своё желание? И тут мне вспомнился разговор с одноклассниками, который произошёл несколько дней назад. После него во мне и засела эта мысль, словно заноза в заднице из моего компьютерного стула.

– Времени на раздумья не остаётся! – наседал на меня приставучий Властелин. – Ты либо Герой, либо нет! Если не решишь, я сейчас же отправлю тебя обратно!

– Да тут и решать нечего, я согласен! – воскликнул я, подумав, что только идиот отказался бы от возможности хоть ненадолго очутиться в своей любимой игре.

***

За 5 дней до этого, 26 декабря 1999 года.

– Слушай, Лёха, а ты не боишься, что после боя курантов с началом нового тысячелетия твой компьютер взорвётся к чёртовой матери? – усмехнувшись, спросил меня мой друг и по совместительству одноклассник Серёга, с которым мы были знакомы ещё с садика. – У кого мы тогда будем играть?

Вопросы были заданы в шутливой форме, и пока я думал, как бы получше ответить, вмешался Костя.

– Сколько раз тебе повторять? – произнёс он сердито, как и всегда, когда что-то шло вразрез с его пониманием чего бы то ни было. – Третье тысячелетие начнётся не с двухтысячного, а только с две тысячи первого года.

– Так ты мне ни разу не объяснил нормально, с какого это перепугу, – пожал плечами Серёга. – Отсчёт идёт с нуля.

– С единицы, – возразил Костя.

– Это если бы она была целым числом, а год-то делится на месяцы и дни!

Они спорили по любому вопросу, всегда и везде, и мы давно уже к этому привыкли. Но сейчас, по моему мнению, их спор был вообще не к месту. Ведь речь-то шла о миллениуме – компьютерной проблеме, которой пугали всё население планеты на протяжении последних нескольких лет. Мол, при обнулении чисел произойдёт глобальный сбой, и неизвестно, как поведут себя при этом компьютеры. Вот и Серёга, вероятно, подумав об этом же, примирительно сказал:

– Ладно, чего спорить-то? Я имел в виду цифры, когда девятки сменятся нулями. Говорят, наступит полный миллениум.

– Ага, скажи ещё, апокалипсис, – усмехнулся я. – Вы битву начинать будете или нет? Вас вообще-то ещё три человека ждут!

Наверное, следует объяснить, зачем мы все собрались и чего ждём. Но для начала представлюсь. Зовут меня Лёха Двоеглазов, недавно мне исполнилось пятнадцать лет, и я учусь в десятом классе, как и мои друзья. Наш городок небольшой, в нём всего-то двенадцать школ. И, скажем так, не очень богатый. Половина жителей, в том числе и мои родители, работают на градообразующем химическом комбинате. Зарплаты там мизерные, и чтобы купили домой компьютер – это самая настоящая удача, мечта любого школьника. И так случилось, что летом фортуна улыбнулась именно мне. Есть у меня бабушка, которая живёт в соседнем городе, так она вбила себе в голову, что у любимого внука обязательно должен быть компьютер. «Ему через два года поступать в институт, а я слышала, что без техники сейчас никуда», – говорила моя продвинутая бабушка. Нет, конечно, я ей за это премного благодарен. Она уговорила родителей вложить половину стоимости, вторую добавила сама, и я стал самым счастливым человеком, по крайней мере, среди своих одноклассников.

С тех пор мои родители и младшая сестра лишились возможности спокойно отдохнуть дома, ведь почти каждый день ко мне приходили друзья из класса и мы по нескольку часов рубились в новую игрушку – Героическую эпопею. Развивать замки, добывать ресурсы, нанимать Героев и создавать армии, а также защищать свои земли и захватывать чужие – именно в этом я видел смысл жизни на протяжении последних шести месяцев. Обычно мы собирались впятером, как сегодня, и устраивали самые настоящие баталии. И только напоминание родителей о том, что пора заканчивать, заставляло нас прекратить игру. Но если честно, играть вместе со всеми мне не очень нравилось, так как приходилось подолгу ждать своей очереди. Куда приятнее посидеть за компьютером одному в тёмной комнате, полностью погрузившись в игровой процесс. Но не могу же я отказать своим друзьям. Будут потом до самого выпускного жмотом называть.

– Да бейтесь вы уже, – сказал ещё один мой друг по имени Андрей.

В данный момент ходил Серёга, и его Герой как раз приблизился к Герою Кости. Даже открылось разлинованное на квадраты поле, с разных сторон которого разместились всадники с флагами и небольшие армии. Оставалось только щёлкнуть мышкой по кнопке «начать битву», но они отвлеклись на этот никому не нужный спор о новом тысячелетии.

– Всё, поехали, – сосредоточенно кивнул Серёга, и раздался звонкий щелчок.

Он играл за людей, и первым делом взял копейщиков и продвинул их вперёд, на что я лишь нахмурился и покачал головой. Он посылал их на верную гибель, и я не мог спокойно смотреть на такое безобразие. Мне вообще не нравилось наблюдать, когда кто-то творил всякую ерунду во время игры в Героическую эпопею. Нет бы предварительно разместил свою армию получше, ведь уровень тактики позволял ему сделать это, а потом начал со стрельбы лучниками и монахами. Мог бы уже научиться, всё-таки полгода вместе играем.

Армия Кости являлась полной противоположностью и состояла из представителей потустороннего мира: скелетов, призраков, вампиров и зомби. Но, несмотря на то, что их отряды отличались друг от друга, по силе они были примерно равны. Что у одного, что у другого Героя имелось всего по паре заклинаний первого уровня, так что об эффективном использовании магии говорить не приходилось. У Серёги навык атаки был выше, а у Кости – защиты. В общем, в данном случае исход битвы полностью зависел от действий самих игроков.

– Мне бы сейчас парочку архангелов, – мечтательно произнёс Серёга. – Разбил бы всю нежить в два счёта.

Костя хотел что-то ответить, но в этот момент дверь приоткрылась, и я увидел на пороге комнаты недовольную маму.

– Лёша, заканчивайте, – сказала она. – Уже поздно, к тому же воскресенье. Вам завтра в школу, а нам на работу.

Мои друзья сразу притихли, а я досадливо ответил:

– Немого осталось. Мы скоро закончим.

Я надеялся, что она просто закроет дверь, и мы ещё полчаса или час сможем спокойно поиграть, но не тут-то было. Уходить мама никуда не торопилась, а вместо этого спросила:

– Ты все уроки сделал?

– Да, все, – махнул я рукой, косясь одним глазом на экран монитора, где юниты застыли в ожидании дальнейших распоряжений от своих хозяев. – Осталось только стихотворение по литературе выучить.

Но тут как назло мимо комнаты проходил отец, который услышал мою последнюю фразу. Отодвинув мать в сторону, он строго произнёс:

– Ты его ночью собрался учить? Всё, на сегодня хватит, по домам.

На этом сражение между Серёгой и Костей закончилось, так и не успев начаться. Впрочем, как и наша игра. Мои друзья быстро поднялись со своих мест, прошмыгнули в коридор, и уже через минуту их и след простыл.

– Пойдём ужинать, а после займёшься своим стихотворением, – сказала мама.

Я вернулся в комнату, нехотя вышел из игры, выключил компьютер, а затем присоединился на кухне к родителям и сестре.

– Вообще-то мы тебе компьютер покупали для учёбы, – напомнила мне мама во время ужина.

– Вот-вот, а ты только и делаешь, что играешь, – надув губы, встряла сестра, которая была на два года младше меня. – Даже меня не пускаешь.

Я на это ничего не ответил, а только отломил небольшой кусок котлеты, вонзил в него вилку, затем зачерпнул им горячее пюре и отправил к себе в рот. Мне такие разговоры совсем не нравились, и я старался жевать как можно медленнее, надеясь, что за столом сменится тема. Но отец продолжил развивать её.

– Ты ведь помнишь о нашем уговоре? – спросил он. – Если будет хоть одна тройка за четверть, то компьютера ты не увидишь до конца зимних каникул.

– Помню, – буркнул я.

Ну а как не помнить? Для меня такое наказание было самым настоящим кошмаром, и от одной только мысли об этом сразу же бросало в холодный пот. Я даже представить себе не мог, как это – не поиграть в Героическую эпопею хотя бы день. А тут почти две недели. С ума можно сойти. Но, слава богу, с учёбой у меня вроде бы всё было в полном порядке, и троек на горизонте не наблюдалось. К тому же половину оценок уже проставили в журнал, а через день-два и остальные добавят, и тогда можно будет вздохнуть спокойно.

Подчистив свою тарелку до блеска и на всякий случай лизнув её ещё пару раз, я встал из-за стола, поблагодарил родителей за вкусный ужин и отправился к себе в комнату разбираться со стихотворением. На память я никогда не жаловался, так что выучил его за полчаса, решив ещё утром повторить на свежую голову для закрепления результата. Затем умылся, немного почитал за столом перед сном, а после забрался под одеяло и утопил голову в мягкой подушке.

Только сон не шёл ко мне ещё долго, и я отчаянно боролся с желанием подняться, включить компьютер и поиграть ещё хотя бы часик. Но после десяти вечера это было категорически запрещено, отец с самого начала установил такое правило, поэтому я играл в свою любимую игру мысленно. Но постепенно Морфей всё же переборол меня и затащил в своё покрытое мраком сонное царство.

– Лёша, вставай, – раздался голос мамы, и я нехотя разлепил веки.

За окном, несмотря на восьмой час утра, по зимнему времени было ещё темно, и я, подумав, что минутку полежу и встану, тут же снова отключился. И только спустя пятнадцать минут вторая попытка разбудить меня увенчалась успехом. Кое-как скинув ноги с постели, я поднялся и медленно, словно зомби из игры, побрёл в ванную.

А там, стоя перед зеркалом, я испытал самый настоящий шок, и даже ужас, поскольку обнаружил у себя на лбу огромный ярко-красный прыщ. Наверняка это всё из-за конфет, которых Андрюха притащил вчера целый пакет. Его родителям на работе выдали аж по два новогодних подарка, а так как сами они сладкое не ели, он решил угостить нас. И что теперь с этим делать?

Закончив изучение прыща, я принялся с хмурым видом разглядывать свою непрезентабельную внешность. Тёмные волосы торчат в разные стороны, но чёлка не такая длинная, чтобы скрыть это покрасневшее уродство на лбу. А вот нос, наоборот, длинный, щёки впалые, а под глазами синяки от долгого сидения за компьютером. Да уж, не красавчик. Ничего, осталось учиться всего пару дней, потом ёлка и каникулы. Ну а там я наиграюсь вдоволь.

Быстренько сполоснув лицо холодной водой, которая немного меня взбодрила, я поспешил на кухню, где буквально за минуту проглотил свой остывший завтрак. Времени повторить стихотворение не было, но когда я одевался, мысленно пересказал его, и оказалось, что оно прекрасно отложилось в моей памяти. Что ж, теперь за оценки можно не волноваться. Насчёт других предметов я был уверен, и оставалась только литература, так как там оценка балансировала между тройкой и четвёркой. Но стихотворение перевесит чашу весов в мою пользу, и я смогу насладиться игрой на протяжении всех новогодних каникул.

С такими радостными мыслями я оделся, выскочил из квартиры в подъезд и быстро сбежал по лестнице. На улице было довольно прохладно, мела вьюга и колючий снег то и дело норовил ужалить меня в лицо. Поёжившись, я поднял воротник, натянул шапку на уши и поспешил в школу. Первым уроком была как раз литература, и мне очень не хотелось опаздывать на неё.

– Вот тебя угораздило, – покачал головой Андрей, когда я вошёл в класс и сел на своё место.

Мы с ним были соседями по второй парте, только он сидел возле окна, а я у прохода.

– Вчера же ещё не было этого прыща, – добавил он, разглядывая моё «украшение».

– Тихо ты, – цыкнул я на него и покосился по сторонам, но вроде бы на нас никто не пялился.

Я пришёл минут за пять до начала урока, в самый раз, чтобы перечитать стихотворение. Постепенно класс заполнялся, но я не обращал внимания на тех, кто приходит, уткнувшись в свой учебник.

Внезапно в нос мне ударил знакомый аромат духов, и я непроизвольно поднял голову. Да так и замер, широко раскрыв глаза. Мимо меня по проходу шла Лена Соловьёва, и мой взгляд случайно нацелился прямо на её бюст, обтянутый тонкой светло-голубой блузкой. А если быть уж совсем точным, то на два торчащих соска. Она пролетела, словно фея, оставив после себя шлейф своих волшебных духов, а также полнейший сумбур в моих мыслях. Она пришла без лифчика! От осознания этого я чуть было не грохнулся в обморок.

Но лучше рассказать подробнее о том, кто такая Лена Соловьёва. Понятно, что одноклассница, но в нашем классе, как и в школе, она начала учиться только с сентября, поэтому я её знаю лишь четыре месяца. И с самого первого дня, едва я увидел её стройные ноги, подчёркнутые короткой юбкой, тонкую талию и грудь размером с небольшие дыньки, причём такую же упругую и округлую, она стала моей главной сексуальной фантазией и оставалась ею вплоть до сегодняшнего дня. Она и на лицо была довольно симпатичной, с милой улыбкой, ровными белыми зубами, светлыми локонами волос и голубыми глазами. И в своих фантазиях я частенько представлял, как мы занимаемся любовью. Правда, в реальности такое было невозможно, ведь я по сравнению с ней был самым настоящим Квазимодой. К тому же она встречалась с Пашей Коршуновым – хулиганом из одиннадцатого класса. Поэтому только мечтать мне и оставалось.

А вскоре пришла учительница по литературе, которую звали Любовь Александровна, и тут же прозвенел звонок. Урок начался.

– Так, ребята, времени мало, сегодня наш последний урок в полугодии, и вам всем нужно успеть прочитать выученные наизусть стихи. Кто желает первым?

Поднялось несколько рук, и она вызвала одну из девочек. Потом к доске пошёл Серёга, ещё кто-то, а я всё пытался сосредоточиться на своём стихотворении. Правда, у меня это плохо получалось, поскольку перед глазами до сих пор стояли твёрдые соски, просвечивающие сквозь блузку. А когда подошла очередь Лены, способность мыслить и вовсе пропала.

– Соловьёва, – покачав головой, с упрёком произнесла учительница. – Вообще-то здесь школа. Не могла одеться приличнее?

– Простите, Любовь Александровна, – потупив взор, нежным голосом проворковала Лена. – Вчера была стирка, и бельё не успело высохнуть.

Причём всем было понятно, что она всё это придумала и просто играет на публику.

– Ладно, начинай, – махнула рукой учительница. – Время дорого.

Лена принялась проникновенно и с чувством читать стихотворение, только слов я почти не разбирал. Всё моё внимание было приковано к груди, которая при каждом вздохе эротично поднималась кверху, отчего соски ещё сильнее прижимались к тонкой ткани блузки, а при выдохе опускалась. И уж тут моя сексуальная фантазия разыгралась на полную катушку. Я представил, что кроме нас в классе больше никого нет. И вот я подхожу к ней, просовываю ладони под блузку и начинаю медленно скользить ими вверх. Ощущаю её животик, кладу руки на талию и поднимаюсь выше. Сначала пальцами касаюсь мягкой, но в то же время упругой груди, затем ладонями, и чувство невероятного блаженства кружит мне голову. Я зажимаю твёрдые соски между большими и указательными пальцами и начинаю нежно поглаживать и массировать их, а в это время Лена, томно постанывая, дотрагивается до моей ширинки, намереваясь расстегнуть её.

– Двоеглазов! – словно гром среди ясного неба прозвучала моя фамилия.

В тот же миг пелена с моих глаз спала, и я увидел, что Лены Соловьёвой у доски уже нет. Судя по всему, пока я фантазировал, как щупаю её титьки, она закончила читать стихотворение и вернулась на место.

– Двоеглазов! – повторила учительница, глядя прямо на меня. – Ты выучил стихотворение?

– Да, конечно, – невнятно пробормотал я и поднялся на ноги, намереваясь выйти к доске.

Но не успел я сделать и шага, как раздался надрывный возглас Вити Потапова – нашего местного балагура:

– Смотрите, да у Лёхи штаны оттопырились на Соловьёву!

И заржал. Тут же его заразительный смех подхватили остальные. А я скосил взгляд вниз и с ужасом обнаружил, что он прав. На этот раз фантазии оказались чересчур сексуальными, отчего я непроизвольно возбудился. Моё лицо от стыда мгновенно стало таким же пунцовым, как и прыщ, и я быстро сел обратно на стул.

– Тихо! – прикрикнула учительница, пытаясь успокоить класс. – Прекратите смеяться!

Постепенно мои одноклассники и одноклассницы, перед которыми я умудрился опозориться, угомонились, но с разных сторон всё равно доносились негромкие смешки.

– Можешь прочитать стихи сидя, – сказала она, и тут же смех грянул с новой силой.

Я же сидел, склонив голову, и мечтал только об одном – провалиться куда-нибудь подальше сквозь землю. Естественно, тут уже было не до стихов. Они совершенно вылетели у меня из головы.

– Ты точно выучил? – спросила Любовь Александровна, когда в классе, наконец, стало тихо.

Я ничего не ответил, поскольку моё горло как будто зажало в тиски. Даже если бы и попытался ответить, всё равно не смог бы выдавить из себя ни слова.

– Понятно, не готов. Двойка. Кто следующий?

До конца урока я так и просидел, глядя в парту, и только на перемене стало немного полегче. Сначала, конечно, все ещё раз посмеялись, но потом Серёга хлопнул меня по спине и сказал:

– Да расслабься ты, с кем не бывает!

И это помогло. Но только теперь до меня дошло, что же случилось на самом деле. Двойка за стихотворение означала тройку в четверти! И не видать мне компьютера до конца каникул как своих ушей! Вскочив, я рванул прочь из класса, попутно взглянув на часы. До начала второго урока оставалось пять минут, и я надеялся за это время отыскать учительницу по литературе и попытаться исправить оценку, всё-таки прочитав ей стихотворение.

Но не тут-то было! Найти-то я её нашёл – она как раз выходила из учительской. Да только слишком поздно.

– Некогда мне, – на ходу ответила она. – Оценка уже в журнале, а я опаздываю. Мы с семьёй уезжаем в санаторий. В следующей четверти исправишься.

Вскоре она скрылась из виду, а я так и остался стоять в коридоре, с ужасом думая о трагедии, которая со мной сегодня произошла. И дело не в том, что я опозорился перед всем классом, а именно в тройке. За прошедшие полгода Героическая эпопея стала моим наркотиком, и мне требовалась ежедневная доза игры. А двух недель без компьютера мне точно не выдержать. И только прозвеневший звонок заставил меня прийти в себя и вернуться в класс.

Но, к сожалению, мои неприятности на этом не закончились. После уроков я решил отправиться домой в одиночку, поэтому сначала подождал, пока мои друзья покинут школу, и только несколько минут спустя вышел следом за ними. Путь до дома пролегал через заросший кустами и деревьями пустырь. Там же расположились старые гаражи, которые давно уже собирались снести и построить на этом месте какой-нибудь дом, да только никак не могли найти на это денег.

Я шёл, уткнувшись взглядом в заснеженную тропинку, и в моей голове творилось чёрт знает что. Как теперь быть? Тройку от родителей всё равно не скроешь, завтра классный руководитель должна проставить оценки в дневники. Может, придумать какую-нибудь жалостливую историю и выпросить, чтобы на праздники компьютер не забирали? Да только ведь они всё равно могут узнать. Сестра учится в той же школе, и если до неё дойдёт слух о моём сегодняшнем конфузе, она обязательно наябедничает.

Внезапно я увидел на снегу чью-то тень и, кое-как вырвавшись из плена тягостных дум, поднял глаза. Да так и остолбенел. Впереди буквально в двух метрах от меня стоял Паша Коршунов – тот самый ухажёр Лены Соловьёвой из одиннадцатого класса – и сверлил меня холодным немигающим взглядом, явно не предвещающим ничего хорошего. К тому же прямо за ним из-за гаража высовывались трое его корешей – таких же задиристых хулигана, как и он сам.

– Говорят, ты сегодня прямо на уроке хотел с моей девушкой поразвлечься? – произнёс он с угрозой в голосе.

– Нет, – промямлил я, не зная, что на это ответить. – Так вышло.

– Так вышло, что ты хочешь переспать с моей девушкой? – спросил Коршунов, и я понял, что он просто издевается надо мной.

В следующую секунду он сделал быстрый шаг вперёд и со всей дури пнул меня в живот. Несмотря на тёплую зимнюю куртку, которая должна была немного смягчить удар, у меня резко перехватило дыхание, и я присел на корточки, пытаясь вдохнуть.

– Полюбил пялиться на чужих девок? – распалял сам себя Коршунов, и стало ясно, что для меня эта встреча может закончиться весьма плачевно. – Да я тебе сейчас глаз выбью!

Увидев, что он замахнулся своим огромным кулаком с уже отбитыми об кого-то костяшками, я закрыл лицо руками, хоть и понимал, что от расправы меня это вряд ли спасёт. Но тут раздался пронзительный женский крик:

– Вы что здесь устроили, хулиганьё?! Да я сейчас милицию вызову!

Не убирая ладоней от лица, я слегка растопырил пальцы и увидел метрах в тридцати от нас женщину с пакетами в руках.

– Всё нормально, мы уже уходим! – ответил ей мой обидчик.

Затем он вновь повернулся ко мне и добавил:

– Повезло тебе. Но если ещё хоть раз посмотришь на Соловьёву, тебе не поздоровится. Усёк?

Я кивнул, так как ничего другого мне больше не оставалось. А хулиганы обошли меня и поспешили ретироваться, поскольку за женщиной на тропинке появились двое взрослых мужиков. Дыхание моё уже более-менее восстановилось, поэтому я поднялся на ноги, отряхнул куртку, чтобы убрать след от ботинка, и продолжил двигаться в сторону дома.

– Они тебя били? – участливо спросила женщина, когда я приблизился к ней.

– Нет, – покачал я головой, лишь бы отстала. – Это мы шутили.

При этом голос мой дрожал. И только когда я оказался дома, в своей крепости, куда доступ врагам был закрыт, лишь тогда я смог немного успокоиться. Родители были ещё на работе, а сестра сидела в своей комнате и болтала с кем-то по телефону. Я снял верхнюю одежду, ботинки, затем умылся в ванной, а после тоже закрылся в комнате, мысленно проклиная всё на свете.

Что за день сегодня такой? Пожалуй, худший день в моей жизни. Неприятности преследовали меня одна за другой, и конца им было не видать. Теперь вот ещё надо как-то родителям рассказать о тройке и попрощаться со своей игрой на целых две недели.

Но тут мой взгляд упал на монитор, и я решил пока не делать этого. Всё равно оценки в дневнике будут только завтра, вот тогда и расскажу. Сегодня же лучше оторваться по полной и вдоволь наиграться в свою любимую Героическую эпопею на две недели вперёд. К чему я и приступил спустя десять минут, перед этим как следует подкрепившись, чтобы потом больше уже ни на что не отвлекаться.

Но всему рано или поздно приходит конец. Вот и мне следующим вечером, когда родители вернулись с работы, пришлось рассказать им о тройке по литературе и показать дневник.

– Уговор есть уговор, – угрюмо произнёс отец и направился в мою комнату.

Сначала он вынес оттуда монитор, затем системный блок, колонки, а после и клавиатуру с мышкой и проводами.

– Получишь обратно после каникул, – добавил он.

Мама лишь пожала плечами, понимая моё состояние, но не в силах ничего изменить, а сестра показала язык, ведь за прошедшие полгода я всего несколько раз пустил её за компьютер. В комнате сразу стало как-то пусто и неуютно, как будто от сердца оторвали что-то важное и незаменимое. По большому счёту так и было – Героическая эпопея стала едва ли не смыслом моей жизни.

Следующие три дня прошли для меня словно в тумане. Я побывал на школьной ёлке, но совершенно не запомнил, что там происходило. В остальное время бродил из угла в угол, и даже на улицу не выходил, хоть друзья и звали меня гулять. И Новый год я решил встретить в постели, рассудив, что чем больше буду спать, тем быстрее закончится моё наказание.