Сон наяву

– Давайте лучше я приеду с утра и выключу машину, – предложил Аркадий, – мне не трудно. Я сам еще не уверен в работе аппарата, поэтому лучше завтра я ее заберу на день, отдам Василию – пусть доработает. Если бы не обстоятельства, я бы не рискнул вот так сразу проверять действие самодельного ноу–хау на живом человеке.

– Да, вы правы. Будет лучше, чтобы пока никто кроме вас и вашего друга не прикасался к машине. А то собьют какие–нибудь настройки, и Оля опять не сможет спать, – согласился отец, помолчал и грустно добавил, – так хочется увидеть дочь прежней – здоровой и счастливой.

– Она станет такой, дайте время, – пообещал Аркадий, – кстати, скажите, может быть, Ольга забыла, 2 июля 2010 действительно ничего не произошло экстраординарного?

– Нет, – пожала плечами Татьяна Сергеевна, – мы опрашивали всех ее знакомых, подруг, даже продавцов в магазине возле дома. Никто ничего не заметил. Ольга вела себя как обычно, была приветлива со всеми.

– Может, у нее до этого были проблемы со сном?

– Нет. Но знаете, я думаю, что– то все-таки случилось раньше, – Андрей Борисович задумчиво опустил глаза в пол.

– Что именно? – заинтересовался Аркадий.

– Она стала рассеянной, это у нее появилось раньше бессонницы. Хотя она все делала правильно, и в работе и в быту, но часто останавливалась и контролировала свои действия. Будто уже боялась проявить рассеянность. Она словно прислушивалась к себе. Может, это внутреннее напряжение, постоянный самоконтроль и дали сбой в ее организме.

– Я подумаю над тем, что вы сказали, Андрей Борисович, – запомнил важную информацию Аркадий, – хотелось бы найти объективную причину болезни Ольги, чтобы попробовать вылечить ее окончательно.

– Окончательно? – удивилась Татьяна Сергеевна, – но ведь она уже может спать. Что нужно еще?

– Да, но «сон Гипноса» – только вспомогательное инородное тело, как протез или слуховой аппарат, – Аркадий внезапно, даже к своему собственному удивлению, превратился в скептика, – Сам организм Ольги не избавлен от патологии. Поэтому еще рано праздновать победу.

Общее настроение понизилось, родители переглянулись и молча пошли к выходу из больницы. Аркадий поздно спохватился, закусил губу, но постарался не отставать от компании. После недолгого молчания, он нарочито высоко взмахнул руками и улыбнулся:

– Но все-таки мы имеем большой сдвиг в сторону излечения Оли! Она теперь может спать, а значит, ее силы скоро восстановятся.

На этом и расстались. Аркадий ругал себя всю дорогу домой за мрачную тираду по поводу неполноценности Ольги. Какой к черту протез, какой слуховой аппарат? Он фактически назвал Ольгу инвалидом. Родители так радовались, что Оля снова может спать, а он сбросил их с небес на землю. Герой еще называется!

Герой героем, а все-таки Аркадий был человеком науки и рассуждал совершенно трезво. Нужно было работать с Ольгой дальше, искать способ ее полного излечения, решить проблему ее бессонницы в корне и отказаться от искусственно – созданного сна в пользу физиологического.

Хотя быть с ней рядом каждый вечер и каждое утро, помогать ей встречаться с миром грез и приходить в новый день – это было маленькое счастье Аркадия, которое он лелеял в своем сердце. И завтра он снова будет рядом с нею, и скажет ей: «С добрым утром». Пока только «с добрым утром», но он надеялся и уже не скрывал от себя, что хочет однажды усложнить эту формулу приветствия, добавив еще одно слово: «С добрым утром, любимая».

«Никогда не врал, а теперь придется» – размышлял Аркадий перед сном об ультиматуме профессора Хворостова. Уволиться Аркадий никак не мог, особенно теперь, когда ему нужен был доступ ко всей аппаратуре института. Он планировал провести с уже окрепшей Ольгой комплексное обследование мозга, проработать ее память с помощью гипноза и дальше действовать методами лечения, принятыми в институте. Они были достаточно эффективными, и на них можно было полагаться. О том, каким образом Ольга начала спать, Аркадий бы молчал и ей велел. А помощь профессора Хворостова была бы очень кстати.

Но Дмитрий Анатольевич, видимо, сильно разгневался на Аркадия. И ведь прознал как-то, что Аркадий занимается экспериментальной деятельностью! Нутром, наверное, почуял. Все-таки два десятилетия аспирантов муштрует. Как же вернуть его расположение? Покаяться? Поклясться, что никогда не увязнет в пучине околонаучных теорий и всю жизнь посвятит только научной деятельности, яро отделяя рациональное зерно от плевел мистических домыслов?

Или не мириться и уволиться? Заняться вплотную здоровьем Ольги? Поставить ее на ноги, а потом заняться патентом своего изобретения «сон Гипноса»? А не получится, так пойти шеф–поваром в ресторан. Отец многих знает, устроит по знакомству. Зарплата будет такой же, как и у аспиранта института сомнологии. Работа – тоже сытной и достойной.

Только где же будет Оля? Если он останется в институте, она вылечится, вернется к прежней работе дизайнера– модельера. Они смогут быть вместе, он будет ее любить и ценить, как Галатею, а она будет его благодарить, уважать, может быть, боготворить, и, он очень надеется, что Ольга его просто полюбит.

А если он пойдет работать на кухню, будет задерживаться допоздна, приходить подвыпившим с банкетов и свадеб, потому что отказать шеф–повар не может, если просят выпить за здоровье молодых…. Жизнь пойдет по–другому. Аркадий бросил раздумья в данном направлении. Ему они стали омерзительны.

Значит, нужно падать в ноги профессору Хворостову, а Оле приказать молчать о чуде своего выздоровления. Ну, придумал он новый способ лечения бессонницы, ну, создал (даже не сам лично, а с помощью Васи) аппарат. И пусть эта машинка помогает Оле. Большего от нее не требуется. А Ольгу нужно обследовать дальше обязательно. Чтобы она не чувствовала себя неполноценной, чтобы вновь стала свободным от болезни человеком.

В понедельник он так и сделал: решительно вошел в кабинет шефа и бодро заявил:

– Доброе утро, Дмитрий Анатольевич, я остаюсь. Я все обдумал, жить не могу без института и своей врачебной практики. Примите назад блудного сына.

Хворостов кисло улыбнулся:

– А больше сбегать не будешь?

– Нет. Каюсь, что всерьез отнесся к своим бредовым фантазиям. Больше так не буду, – Аркадий долго репетировал голливудскую улыбку, которая сейчас так и сияла на его лице.

Хворостов явно сомневался в искренности раскаяний адепта. Он откинулся в кресле, снял очки и внимательно посмотрел на Аркадия. Оба решили, что улыбка сейчас совершенно не к месту, и Аркадий посерьезнел.

– Ну вот, так ты похож на прежнего рассудительного аспиранта. А то, что было до – это клоунада. Смотрю, мальчик, ты подумал над моими словами, все взвесил. Ты не отказался от своих идей, это понятно. Но и другое ясно, что работа тебе нужна. И именно здесь, именно в Институте Физиологии Сна. Возможно, тебе крайне необходимы наши пациенты, как экспериментальная база, возможно, аппаратура. Может, ты и на мою помощь рассчитываешь?

Аркадий не отвечал, но и прятать глаза не стал. Профессор вздохнул и сложил руки замком перед собой на столе:

– Рассказывай, все как есть. Все, что скрываешь от меня. Все равно узнаю ведь! Только когда сам узнаю, сразу выставлю за дверь, без всяких последних предупреждений. Сейчас расскажешь, посмотрим – может, не так все страшно, как я себе нарисовал. Может и не ударился ты в ересь, а так, побаловался немножко чернокнижием, – никогда еще Аркадий не чувствовал на себе такого пронизывающего, рентгеноподобного взгляда, от которого не утаить ни одного нейрона мозга, ни одной мысли.

Аркадий тяжело вздохнул и отвел глаза от испытующего взгляда профессора. Каков же будет его приговор? Институт или ресторан? Спокойное счастье или разбитная жизнь и разбитая судьба?

Профессор вытягивал из него каждое слово щипцами, без анестезии, фразу за фразой, при этом подводя итог под каждый новый факт: «Так, так, так». Аркадия бросало то в жар, то в холод, сердцебиение участилось, АД зашкалило. Наконец, он открыл самую страшную тайну – рассказал про аппарат «путь Гипноса».

– Ага, – подытожил окончательно Дмитрий Анатольевич, – аппарат работает?

– Да, – безнадежно сдался Аркадий, – аппарат работает, Ольга стала спать.

– Молодец, – просто выплюнул похвалу Хворостов. Взгляд его смягчился и он улыбнулся широкой добродушной улыбкой, – Все-таки светлая у тебя голова, Аркаша! Я всегда в тебя верил!

Аркадий молча взирал на профессора ошарашено, будто его посетила яркая галлюцинация. А Дмитрий Анатольевич все больше лукаво прищуривался.

– Ты, может, активно за европейскими коллегами наблюдаешь? Кабельное у тебя есть? По-французски хорошо говоришь? – засыпал непонятными вопросами Хворостов.

Аркадий только быстро моргал. Дмитрий Анатольевич хохотнул, и наконец, раскрыл секрет своей внезапной радости:

– Ты сам додумался до того, над чем работал коллектив из десяти человек. Французы запатентовали твой «путь Гипноса» два месяца назад, и сразу же продали право на использование компании «Тошиба». Так что ты немного опоздал со своей разработкой. Но все-таки ты достоин уважения и всяческих похвал. Я с гордостью буду рассказывать коллегам историю о «блудном аспиранте». А теперь иди, работай. Из–под опалы, считай, вышел. И девочку свою приводи, как поправиться окончательно.

Аркадий скинул после этого разговора килограмма два. И тут же решил восполнить потерю. В столовой он купил две булочки с повидлом и эклер с белковым кремом, немудреный ланч запивал горячим шоколадом. Руки его немного тряслись, он и сам не думал, что разговор с профессором так много для него значил. И теперь, законно восстановленный в положении аспиранта, Аркадий благодарил бога за то, что французы опередили его в своей смекалке и хвастовстве.

Весь день он работал не присев, с энтузиазмом и сознанием, что око профессора Хворостова видит абсолютно все его перемещения по двум корпусам института. Ну и пусть, зато он остался на работе. И совесть его чиста.

– Представляешь, я не сказала тебе утром, – вспомнила Ольга, когда Аркадий готовил ее и машину к сеансу сна, – мне сегодня ночью опять снился тот же сон.

– Какой? – Аркадий, к своему стыду, запамятовал незначительную деталь.

– Я тебе рассказывала – военные действия на руинах разрушенного города. Там много песка, и по земле бегают маленькие ящерки. Солнце сильно печет, а ночью стекла машины запотевают так, что ничего не видно, кроме света фар.

– Что это ты рассказываешь? Фильм? – переспросил Аркадий.

– Как будто фильм, – кивнула Ольга, – но он мне снится. Изо дня в день я вижу эту местность. Африка, наверное, или Ближний Восток. И военные, они все молчат. Но мы знаем, что делать и куда идти.

– А ты – один из солдат? – нахмурился Аркадий.

– Получается так, – пожала плечами Ольга, – странно, очень странно. Что это может быть?

– Не знаю, честно не знаю, и предположить даже не могу, – Аркадий помолчал для приличия, но потом все-таки поделился радостной новостью, – Я сегодня говорил с профессором Хворостовым.

– Кто это? – уточнила Ольга. Аркадий улыбнулся милой забывчивости подруги, иногда бывающей так уместно:

– Мой шеф, я у него аспирант, главный помощник. Так вот, он согласен тебя обследовать. Нам все-таки нужно установить причину твоего недуга.

– Каким образом вы собираетесь это сделать?

– Будем перебирать все возможные методы. Начнем с гипноза, чтобы последовательно восстановить все фрагменты твоей памяти. А то так дело не пойдет – тут помню, тут не помню.

– Твой поцелуй я помню, – улыбнулась Ольга, – вернее вспомнила. Сначала забыла, а потом вспомнила.

Аркадий растерялся, а Ольга сама подошла и осторожно поцеловала Аркадия в щеку:

– Спасибо тебе, что ты мне помогаешь.

– Ты уже благодарила, – смутился Аркадий и опустил глаза.

Глава 6.

Она села на кровати и заплакала. Горько, громко и безнадежно. Аркадий выдернул вилку от «сна Гипноса» из розетки, безалаберно бросил ее на пол, и в два размашистых медвежьих шага приблизился к Ольге:

– Что случилось?! У тебя что-то болит?! – он легонько потряс ее и стал аккуратно ощупывать пальцами голову девушки в поисках шишки. Может, она ударилась ночью о спинку кровати и теперь проснулась с головной болью.

– Я умерла! – всхлипнула Оля, – Меня убили!

– Что ты говоришь? – встревожился Аркадий, – Как ты умерла?

– Была перестрелка с какими–то арабами. Их лица были замотаны зелеными и черными платками, были видны только глаза. Один только взгляд их разрушал своей яростью все живое. Мы зашли в пустынный район, была команда держаться вместе и следовать в пункт А, но перед самыми воротами противники повыскакивали буквально отовсюду: с крыш, из – за перевернутых машин, баков, сзади, спереди, со всех сторон. Мы оказались в западне. Я выстрелила в троих, но у меня заклинило курок. Я поняла это за секунду до того, как меня убили. Кровь хлынула горлом, я открыла рот, чтобы выплюнуть ее и упала на землю.

– У тебя болит голова? – Догадка об ударе во время сна подтверждалась.

Ольга вытерла слезы, отдышалась и прислушалась к своему самочувствию:

– Нет, со мной все нормально, только это воспоминание, такое яркое и правдивое… Будто бы я действительно была там.

– Нет, Оля, ты была здесь, – разуверил Аркадий, – это могут подтвердить твои родители.

Да, Татьяна Сергеевна? – Аркадий посмотрел на мать Ольги с нескрываемой надеждой.

– Да, конечно, я сегодня плохо спала – полнолуние. Просыпалась раза три за ночь. Ты, Оля, спала всю ночь, спокойно, – подошла ближе Татьяна Сергеевна, взволнованно запахивая шаль на плечах.

– Татьяна Сергеевна, раз вы просыпались, может, вспомните – Ольга не падала с кровати, не ударялась головой? Может, вчера что-то было подобное? – озабоченно стал расспрашивать Аркадий. Надо же так! Он не появлялся три дня, только созванивался с ней. Сегодня решил навестить Ольгу перед работой, и у нее опять какая–то проблема.

Мать Оли отрицала все. Аркадий решительно скомандовал:

– Оля, собирайся! Поехали со мной в институт. Тебя нужно обследовать как можно быстрее!

Уже через полчаса они были в Институте Физиологии Сна. Аркадий, как преданный ученик, повел Ольгу прямиком к Дмитрию Анатольевичу. Тот внимательно выслушал молодых людей и дал добро на обследование. Когда Аркадий выходил из кабинета, профессор окликнул его:

– Я надеюсь, вы не забудете, что помимо вашей знакомой у нас еще имеются пациенты, которым необходимо внимание и лечение!

Аркадий конвульсивно кивнул, тем самым заверив Хворостова в осознании своих рабочих обязанностей. Но плотно сжатые губы выдавали в нем упорство в решении своих приоритетных задач. Сначала он отвел Ольгу в рентген-кабинет, где она прошла компьютерную диагностику. К радости Аркадия, никаких следов удара или повреждения не было.

Следующий кабинет, куда Аркадий повел Ольгу, назывался Лабораторией по исследованию течения сна. Здесь Аркадий вытащил из сумки «путь Гипноса», попросил коллег не удивляться и руками не трогать, включил и ушел. А два практиканта -второкурсника остались регистрировать показания нервных импульсов и ритмов сердца Ольги во время сна.

Это исследование обычно проводилось во время ночного сна пациентов, но так как Ольгу можно было ввести в сон в любое время, Аркадий не стал медлить. В конце рабочего дня он уже просматривал результаты анализа и комментировал непонятные места для юных подмастерьев.

По всем показателям сон хрупкой маленькой девушки напоминал сон боксера после полного поражения или сон отставного десантника, только что вернувшегося из горячей точки. С такими людьми Аркадий уже работал, их сон был яркой картиной реальности. Они переживали еще раз и еще раз нервные перегрузки, испытанные ранее в действительности.

Каким-то образом организм, прокручивая ситуацию повышенного стресса, затирал воспоминание, делал его далеким и нереальным. Чтобы избавиться от кошмара, его нужно пережить, перебороть. Лечением для таких людей является достаточный сон и консультации с психотерапевтом. В сложных случаях – гипноз с модернизацией исходной картины. Пациентам внушается другая роль, и они смотрят на себя со стороны, объективно оценивая свои действия.

Но все это относится к людям, реально пережившим ситуацию стресса. Или Олин мозг так пытается восстановить силы после полутора лет бессонницы? Но почему именно военные действия?

Ольгу разбудили, и Аркадий провел опрос пациентки, как и полагалось после сна в Лаборатории по исследованию течения сна. Пока Ольга взахлеб рассказывала о том, что она опять бежала в шеренге солдат марш–бросок по саванне, а потом участвовала в разбитии лагеря и устройстве засады, молодые практиканты слушали ее в состоянии мистического транса. Когда Оля замолчала, чтобы перевести дыхание, один из мальчишек-лаборантов в скомканном белом халате, великом по размеру, восхищенно произнес:

– Вам бы игрушки писать, классная «стрелялка» получилась бы.

– Ты о чем? – Аркадий нахмурил бровь. Практикант испуганно вжал шею в острые плечи, отчего стал похож на летучую мышь, и, заикаясь, пояснил:

– Ну, это… игры такие… компьютерные. Вы разве не знаете? Входишь в игру, выбираешь карту боевых действий, героя, за которого будешь играть, и начинаешь гамить. Тебе сообщают задание, и ты его должен обязательно выполнить.

– Я что, в компьютерную игру во сне играю? – удивилась Оля. Аркадий также недоумевал.

– Ольга, собирайся. Я тебя провожу, – скомандовал он, чтобы закончить этот несуразный диспут о снах и компьютерных играх. В голове его крутилось много беспорядочных мыслей, и у каждой была своя ось. Поэтому сейчас лучшим вариантом действий было закончить работу совсем и немного отдохнуть.

– Никогда не играла в подобные игры, – удивлялась по дороге Ольга, – надо хоть посмотреть, что это такое.

– Может, ты не помнишь? – предположил угрюмо Аркадий.

– Хочешь сказать, за полтора года бессонницы я стала заядлым геймером, а теперь напрочь забыла об этом и только во сне «прохожу миссии», так, кажется, назвал эти действия тот мальчик.

– Не надо на себя наговаривать раньше времени. Мы еще с тобой бессонницу не вылечили, а ты предполагаешь за собой игроманию, – Аркадий попытался улыбнуться, вышло неубедительно.

– Может, от этого я и сон потеряла? – все-таки продолжала рассуждать Ольга.

– Не знаю, пока не знаю. Завтра с утра, как проснешься, запиши свое сновидение в деталях и приходи с этими записями в институт. Будем дальше с тобой работать.

– Хороший я экземпляр для работы? – теперь невесело усмехнулась Ольга. Аркадий в порыве нежности крепко обнял ее, тут же резко отстранился и кивнул:

– Просто замечательный экземпляр!

Вечером в своей квартире Аркадий все думал, думал и никак не мог сложить картинку в единое целое. У него закончились все сушки, он стал подбираться к миске жареных пирожков и одновременно сетовать на их большое количество. Тут его крамольный порыв остановил звонок телефона.

Друга приветствовал Василий. День свадебного торжества был уже на следующей неделе, и Вася собирал друзей на традиционный мальчишник.

–Совсем забыл, совсем забыл! – признался Аркадий.

– Мы что, без свадебного торта останемся? – запаниковал в трубку жених.

–Не волнуйся! Расслабься, все будет в ажуре, – заверил Аркадий, вторя своим успокоениям открытой ладонью, – Я же обещал! Просто немного замотался в своих делах. Клянусь, сейчас же залезу в интернет и найду самый восхитительный рецепт торта.

– Я на тебя надеюсь, – согласился Вася, – что, кстати, с твоей знакомой? На свадьбу вы вместе придете?

– Не знаю, – пожал плечами Аркадий, как будто друг мог видеть его искреннее неведенье, – я не думал над этим.

– Давай, приглашай милую девушку. Повеселитесь, сблизитесь, глядишь, и мы скоро на вашей свадьбе погуляем.

– Вася, а могут от электромеханических волн галлюцинации появляться? – свернул с темы Аркадий.

– Ну, ты вечно – как спросишь! – фыркнул Василий, – на что меня считают чудаком– изобретателем, но до тебя мне расти и расти. Что ты опять выдумываешь?

– Да у Ольги сновидения очень странные. Как будто она в компьютерной игре оказывается и действует там в качестве главного героя.

– Это как? – удивился Василий, – вы, я посмотрю, стоите друг друга, молодые люди.

Аркадий досадливо цокнул языком и пояснил:

– Она становится во сне солдатом и действует в составе отряда военных. Убивает противников, устраивает засады, участвует в марш–бросках. А с компьютерной игрой сравнение дал один молодой практикант. Он видимо сам в эти игрушки играет. Сказал, что очень похоже.

– Хорошо, что ей еще «Дум» не приснился, – засмеялся Василий, – я думаю, такая галиматья от звука, который вызывает сон, не может присниться.

– По идее, у нее вообще не должно быть сновидений. Ее организм совсем недавно был на грани истощения, в таком состоянии человек спит, если ему это удается, так крепко, что никаких снов не видит.

– Принеси «путь Гипноса», я посмотрю, что можно подкрутить, чтобы она спала крепче.

– Хорошо, – согласился Аркадий.

– Про торт не забудь! – требовательно напомнил Василий, и они попрощались.

Однако изменение настроек аппарата не помогло. Ольга действительно стала спать крепче, фазы бета – ритмов удлинились, однако сновидения продолжали преследовать Ольгу. Каждый день она рассказывала новую историю, но все о том же.

– Тебе книгу нужно писать по сновидениям, – как-то пошутил Аркадий. Ольга обиделась:

– Меня целиком можно выставлять в музее естественных наук, как аномалию двадцать первого века. То не спала совершенно, теперь снится виртуальная реальность.

– Самое удивительное то, что под гипнозом ты не вспомнила ничего, подобного твоим сновидениям. Ты никогда не пересекалась с военными, и тем более не играла в компьютерные игры.

– Я даже в тире не стреляла раньше, а теперь бьюсь об заклад – попаду в яблочко, – подтвердила Ольга, округлив глаза, – а помнишь, ты мне рассказывал какую–то небылицу о том, что люди попарно связаны энергетически, и если один спит, то другой непременно бодрствует?

– Ну. И что? – Аркадий сам уже забыл об этой теории, как о множестве фантомных идей, приходящих в его светлую голову.

– Может, это он – заядлый геймер, мой двойник? А я вижу его сны.

– Может и так, но, по–моему, эта теория безнадежна. Ее нельзя подтвердить и проверить. Ведь на поиски твоего двойника может уйти вся жизнь.

– Почему? – удивилась Ольга, – почему вся жизнь, ведь есть проверенная теория вероятности и методы мат–статистики. Нам их вдалбливали в институте целых два курса!

– Тебе мало фантастики в твоей жизни? – Аркадий удивился упорству Ольги, – мы и так с тобой шагнули за пределы научного знания. Слава богу, шагнули в нужном направлении. И меня не выгнали с работы.

– Ты переживаешь за свою карьеру? – Ольга сдвинула брови, – Тогда давай расстанемся. Я буду вечно тебе благодарна за то, что ты сделал для меня. Дальше я могу справиться сама. В конце концов, я же сплю, высыпаюсь. Мой организм теперь отдыхает и восстанавливает утраченные силы. Я оклемаюсь и буду дальше избавляться от кошмаров. Самостоятельно, – она выделила каждое слово, будто отчеканила по латуни.

– Нет! – Сердце Аркадия замерло, он резко замотал головой по сторонам, так что волосы его растрепались, – Я не хочу тебя оставлять, тебе нужна помощь специалистов.

– Кроме тебя существуют и другие, – Ольга непреклонно встала с кресла и прошла к окну, чтобы открыть форточку, – я не хочу мешать твоей карьере и не хочу привязывать тебя к себе. Ты ведь мне ничего не должен. Это я тебе обязана и не знаю, как тебя благодарить.

Он подошел к Ольге ближе, ее спина была прямой, как струна. Осторожно прикоснулся к ее плечам и слегка дотронулся губами до волос на ее затылке. Они были мягкими, пушистыми и пахли ромашкой.

– Прости меня и останься, – прошептал он, устремив взгляд на пустынную, мокрую от апрельского дождя, аллею за окном. Деревья только–только обрастали робкой листвой, чернь земли покрывалась травянистой росписью. Пейзаж представлялся девственным, неуверенным, хрупким, но непреклонно живым.

–Ты тоже меня извини, я вспылила, – повернулась Ольга от окна, голос ее вновь растаял и зажурчал, словно весенний ручеек. Губы ее манили Аркадия как никогда, а ее теплое дыхание щекотало ворот его рубашки. Он смотрел ей прямо в глаза и с трепетом ждал разрешения…