Комплексное ЗЛО. Шкафы и Шпионки

– Кстати, про законность! – злое веселье набирало обороты, – вот капитан Мурес еще принуждает бесплатно консультировать в области зельеварения. Как думаете, можем ли мы привлечь его к ответственности?

Красноволосые переглянулись между собой еще раз, с куда как большим напряжением. А я задумалась, почему вообще смогла об этом ляпнуть. По идее должно было начать жечь руку, напоминая о клятве. Неужели мне так неслыханно повезло, и она не сработала? Или магия не расценила это, как нарушение обещания. По сути, я никогда бы не смогла произнести хоть что-то, даже если бы очень сильно хотела. Все это работало так, что вместо слов правды мог случится кашель, чихание, какие-то рассуждения о погоде. Словом, ритуал защищал не только информацию, но и сам факт “кровавой дани”, создавая всегда разные естественные помехи в отличие от обычной клятвы. Но символ нагревался все равно, в качестве напоминания.

– Так что делать будем, уважаемый профсоюз, с коварным принуждением меня к бесплатному труду? – где-то на середине моего вопроса, позади открылась дверь, а на плечи мне тяжело легли две огромные лапищи.

– Пройдемте, госпожа Сатор, – злорадно хмыкнул мне на ухо командир Калири, – нам с вами дальше, так сказать, прямиком к коварному принудителю.

И крепко в меня вцепившись, блохастый амбал начал подталкивать меня в сторону двери, расположенной позади ифиорцев, которую я приняла за вход в комнату отдыха или кладовую. Ситуация, прямо скажем, не располагала к сопротивлению и заставила меня сильно понервничать. Оборотень на расстоянии локтя позади вас – это не романтические обнимашки, а любимый боевой прием. Когти втыкаются в плечи, фиксируя жертву, практически одновременно с этим клыками разрывают шею, и несчастный практически моментально гибнет от огромной кровопотери. Волки они и с двумя ногами собаками остаются. И в общем-то все, кто проходил боевую подготовку, знают, что блохастых лучше вообще на близкое расстояние не подпускать ни с какой стороны. А тут такой прокол, что даже дышать приходится через раз. Если Калири решил уединиться и пообедать мной, то шанс вытащить свою шкуру из такой передряги равен одному проценту. Даже очень хорошему магу особо нечего противопоставить зубам, которые три раза вас успеют растерзать, пока он там плетение будет конструировать. Единственное мое преимущество, дарующее тот самый один процент – это рост. Командир так нагибаться точно не привык и может удастся выиграть пару секунд и увеличить расстояние за счет неожиданного нападения. Тихонечко начала плести основу для очень простенького заклинания “Оглушительного чиха”.

Пока в моей голове прорабатывался сомнительный план спасения тире побега, меня доподталкивали до двери. Стоило только приблизиться к ней, как та сама открылась, и на пороге оказался молоденький, естественно, светловолосый, эльф, а позади него огромный кабинет, в конце которого стоял Мурес.

– Сержант Детеку, надо проверить, – блондин положил папку на стол тому самому ифиорцу, что спрашивал меня о трудовой несправедливости.

Калири на все происходящее не обратил ровным счетом никакого внимания, продолжив толкать меня в открытую дверь. Во втором помещении располагалось с десяток столов, за которыми сидели люди, оборотни, гномы и сущий Оп знает кто еще. Затормозили мы с командиром прямо перед капитаном, заставив погруженный в рабочий процесс коллектив обратить внимание на происходящее. Я по-прежнему держала плетение, на всякий случай и находилась в весьма напряженном состоянии духа. Чувствовала, как от Калири волнами исходит во все стороны злорадство. Табурет на конструкцию из оборотня и преподавательницы по зельеварению посмотрел с недоумением. А встреченному нами эльфу оказалось и вовсе плевать на развивающиеся события. Он подскочил к дарху и быстро отчитался:

– Докладываю, генерал Мурес, – обратился блондин и продолжил, – сержант Детеку воспользуется телепортом и возьмет своих ребят из ведомства. Они исследуют маршрут.

– О! Саарин, ты завербовал Сатор в наши ряды? – удивление оборотня было очень искренним.

Дарх помрачнел и, кажется, начал звереть, а у меня впервые в жизни не нашлось слов. Уже после озвученного “генерал” я глупо хлопала глазами, уставившись на Табурета, и отказывалась это воспринимать. Все мысли превратились в одну очень длинную букву “ААААА!” и больше походили на крик отчаянья. Это просто не может быть правдой. В том смысле, чем же я так прогневала сущего Опа? За что мне такие подставы от судьбы? Вопросов было куда больше, чем ответов. И новые возникали и возникали, и конца и края им не было. Как и накатывающей все больше тоске.

Дело в том, что разведка и все эти шпионские игры обязывали сотрудников быть засекреченными с головы до пят. Но работа с обществом все равно так или иначе время от времени раскрывала кого-то. Поэтому много лет назад была принята сложная структурная система ведомства, но важным было то, что никто кроме сотрудников, приносящих “кровавую дань”, не знал кто главный. Ну и король, естественно. Куча капитанов и других званий, зачастую даваемых совершенно случайным людям, чтобы запутать потенциальных врагов. Но генералом мог быть только один, который представлялся всем остальным капитаном. Такое ляпнуть по ошибке эльф не мог. Я траванула одно из вторых лиц в государстве. Первым был король, а все, кто возглавлял ведомства и министерства, шли по важности прямо за ним. И подчинялись, соответственно, только Его Величеству. Из такой передряги меня даже отец не вытащит.

Грозный Табурет тем временем продолжал смотреть недовольно поверх моей головы, бросив на меня только один единственный взгляд в духе “больше ты меня разочаровать уже не сможешь”.

– Викраш, я, конечно, пригласил госпожу зельеварительницу для знакомства с новыми коллегами, но вот раскрывать собственный статус не планировал, – слишком спокойно произнес дарх, – столько лет дружим, а я все продолжаю задаваться вопросом, зачем я тебя из-под той лавины вытащил? Какое злодейство сотворила опять Сатор, что ты ее так бесцеремонно сюда приволок?

“Вот зря! ЗРЯ вы этого блохастого из сугроба достали! Давайте засунем обратно! Я с радостью помогу!” – в мыслях началось ликование и злорадство. Кажется, кушать меня сегодня все-таки не собираются.

– Мы пришли на вас жаловаться, да, Сатор? Какая там формулировка была? “Коварно принуждает к труду”! – весело хмыкнул Калири, – так за какие заслуги, Саарин, ты нанял это маленькое чудовище в отдел?

– Она установила причину смерти агента Рамфиса, – Табурет явно не разделял веселья блохастого, – и убери ты от нее лапы. Госпожа Сатор расценивает твою позицию, как угрозу, и держит наготове плетение.

На этом Мурес и вовсе от нас отвернулся, вернув свое внимание рыжему гному, отчего-то сильно похожему на нашего нового бухгалтера ЗАРСа. А вот Калири лапы от меня мгновенно убрал, чем я сразу же воспользовалась, увеличив расстояние и повернувшись к блохастому лицом. Тот сложил на широкой груди руки, скептически ухмылялся:

– И чем же вы хотели меня поразить, госпожа зельевар?

Вместо ответа я спустила с рук плетение, направив его точно в оборотня. Благо ректор этого не видел, а выражение лица командира, не ожидавшего такой наглости, дорогого стоило. Магия скользнула по блохастому, вызвав моментально оглушительный чих. По запугиванию Табурета теперь уже никто не догонит. Да и упоминание некоего агента Рамфиса дало уверенность, что меня нашли полезной.

Калири чихнул еще раз, привлекая, наконец, внимание Муреса. Тот с недоумением посмотрел на оборотня, потом на сделавшую самый невинный вид меня, и обреченно покачал головой.

– Оригинально, госпожа Сатор. Что же это? “Оглушительный чих”? – от вопроса дарха мне стало не по себе.

– ОглуЧХИИИИИ! – кажется командир хотел что-то прояснить.

На меня посмотрели еще раз очень серьезно, но готова поклясться: в глазах ректора стояло веселье. А недоумевающий блохастый еще раз громко чихнул. Все присутствующие наблюдали эту картину, практически затаив дыхание, даже до эльфа, наконец, дошла нестандартность ситуации.

– Пожалуй, это редкая, но лучшая победа над тобой, Викраш, которую мне доводилось лицезреть, – хмыкнул дарх под очередное громкое “апчхи”, – отдел спецуправления – это ваша новая коллега, госпожа Сатор. Есть, пить, язвить в ее присутствии не рекомендую. Можно не любить и жаловаться.

На меня с интересом уставился весь коллектив, похоже, что с таким фееричным резюме сюда работать еще никто не приходил. Я понимала, что легко не будет, еще когда Табурет был в звании капитана, а теперь когда выяснилось, что он генерал… По сути, кто отправит обратно в тюрьму – небольшая разница, но умение находить компромиссы у таких чинов стремится к нулю. Так что во всех смыслах обидное “можно не любить” пришлось проглотить молча.

– Вот ваше рабочее место, – продолжил ознакомительное собрание Табурет, – и пройдемте. У меня для вас куча работы.

И прошел в очередную дверь, на этот раз, видимо, скрытую плетениями. Получалось, что сначала была маленькая комнатка, где сидели ифиорцы, потом, как в процессе выяснилось, кабинет отдела спецуправления, а последним помещением стал зал переговоров. Посередине стоял длинный прямоугольный стол, к которому поперек был придвинут еще один, создавая эдакую букву “Т”. Вокруг была придвинута куча стульев. И больше ничего – ни коврика тебе, ни окошка. Только три коробки для хранения в углу, в таких обычно перевозили документы или книги

Дверь за мной закрылась, отрезая от внешних звуков. Это создало удивительно неприятное ощущение уединения с ректором. Самое главное, пожалуй, постараться его не раздражать и, вообще, в целом было бы здорово, если бы он забыл о моем существовании. Надо как-то умерить пыл, плетение в адрес оборотня могло выйти мне боком.

– Ммм… а как мне теперь к вам обращаться? – с осторожностью начала налаживать рабочие отношения с Табуретом.

– Лучше по-прежнему, капитан. Генералом меня только лейтенант Амфис называет и Калири иногда. Викраш, когда обижается, а эльф оказался страшным педантом, – с какими-то неожиданно преподавательскими нотками начал объяснять Мурес, – лишнее воздействие магии “кровавой дани” вам ни к чему. Только увеличит количество тех, кто захочет вас рассекретить.

За время этого объяснения мужчина успел поставить явно тяжелые коробки на стол и теперь доставал из них одну папку, за другой. Было похоже, что он что-то ищет.

– К слову, госпожа Сатор, я такой же реальный, как и заклинатели пауков, – наконец, вытащив нужное, добавил капитан, – специалисты просмотрели записи с кристаллов и обнаружили очень сознательное насекомое. В связи с этим мы пересмотрели ряд менее подозрительных смертей и выявили серийный подход в ликвидации подданных нашего королевства. Теперь наши безопасники пытаются придумать, как оградить агентов от такой угрозы.

– Мелок от тараканов, – несколько подрасслабившись, предложение я вносила от души и не особо задумываясь, за что тут же поплатилась.

– Вы ходите по-крайне тонкому льду, госпожа Сатор! – едва ли не рыкнул на меня дарх, – прекратите испытывать мое терпение. Ваш успех с раскрытием смерти нашего агента – капля в море в сравнении с вашими недостатками. Не заставляйте меня при каждой встрече с вами сожалеть о вашем помиловании. Мелок от тараканов…

– Зачарованный… – уточнила, испуганно заглядывая в сердитые глаза Муреса, – этот алхимический продукт считается провальным, потому что не травит тараканов, а изменяет сознание вообще всех насекомых, попадающих в зону действия вещества. Они начинают танцевать, кувыркаться, биться о стену… Камацити тоже находятся под влиянием заклинателя. Минус на минус и все такое…

Под тяжелым взглядом капитана я сбилась с мысли и замолкла. Чувствовала, что мужчина с трудом держит себя в руках. Стало до ужаса обидно. Хотела помочь, а получила распсиховавшегося Табурета. А он все-таки вызверился:

– Значит так, Сатор. Сначала аргументы, потом вывод! Ясно? – после моего согласного кивка, дарх продолжил, – в коробках нераскрытые дела, которые могут быть связаны с отравлениями. Первым изучи вот это.

Мурес постучал по верхней папке, которую как раз и искал до этого. Затем продолжил:

– Потом можешь выбирать в любом порядке. Больше одного дела отсюда не уносишь. По каждому сдаешь письменный и устный отчет лично мне. Стандартный бланк попросишь у лейтенанта Амфиса.

Отчеканив все это, капитан вышел из переговорной, разве что только дверью не хлопнул. Псих! Ведет себя так, будто этих самых мелков переел. Впрочем, от “кровавой дани” меня никто не освобождал, и я с интересом приблизилась к засекреченным материалам. Любопытство вперемешку с исследовательским духом всегда были моими спутниками, и чаще именно за их счет мне удавалось получать высокие баллы в Спецтьме.

На указанной дархом папке значилось “Трагедия в Красном ущелье”. Даже само географическое название я видела впервые. О таком событии не слышала вовсе. От того с огромным интересом принялась за изучение информации.

Стоило только погрузиться в расширение собственных знаний об устройстве Рогатых скал, где и произошла гибель сорока двух существ, как в переговорную вошел тот самый эльф.

– Госпожа Сатор, пройдите за ваше рабочее место, – и правда занудный.

Внезапно возникший ядовитый ответ потонул и разбился о страстное желание стать тихой и незаметной. Да и, возможно, к новым коллегам стоит присмотреться, чтобы понять, чего от них можно ожидать. Хватит с меня Табурета в компании с блохастым. Их бы внимание к моей персоне пережить целой и здоровой. Так что я молча встала, прихватив папку и прошла за выделенный мне стол.

В отделе стоял легкий рабочий шум, а вот ни дарха, ни оборотня уже не было. Сосредоточиться на анализе в такой атмосфере будет сложновато. Но уже добравшись до рабочего места, сопровождающий меня эльф показал, как с помощью кристаллов можно не только изолировать звуки, но даже создать эдакую стеклянную завесу, смазывающую все, что находилось за ней. Этот же зануда сразу предупредил, что с той стороны меня все равно прекрасно видно.

Отключать кристалл я все равно не стала, вновь погрузившись в дело. И чем больше отчетов о гибели несчастных было просмотрено, тем в более основательный тупик зашел ход моих мыслей. В конце можно было вообще считать его замурованным. Из раздумий меня выдернул писк кристалла, напоминающий о том, что сегодня есть еще пары.

* * *

Над загадочной гибелью в Красном ущелье я зависала несколько дней. Вообще не имея никаких предположений. Если капитан возлагал на меня большие надежды, то боюсь, мой отчет может его серьезно разочаровать.

Однако, когда я впервый раз пришла к нему в кабинет, расписываться в полном провале, реакция была никакой. В моем бланке в графах выводы, предположения и причина смерти честно повторялось “понятия не имею”. Реакцию представляла себе какую угодно, кроме той, что была на самом деле. Даже пару раз успела сходить в храм к сущему Опу и попрощаться с жизнью. Вариант, что капитан взбесится от моей бесполезности и все-таки решит казнить, выглядел весьма правдоподобным.

Однако, мужчина хмуро изучил отчет, кивнул каким-то своим мыслям и разрешил “быть свободной” в контексте “заняться следующим делом”.

За минувшие две недели я успела разобраться еще с тремя “висяками”. Все преступления, которые каким-то образом касались разведки, ею же самой и расследовались. Исходя из того, что одно оказалось самоубийством, а два других после моих предположений отправилось на вторичное рассмотрение, уровень раскрываемости у них так себе. Особенно обидно на этом фоне вспоминалось “военным зелья не нужны”.

Поэтому с еще одним раскрытым делом я гордо вышагивала в сторону кабинета ректора. Жизнь вообще наладилась за это время. Доцент Гностич уже попросил заменить его в четвертый раз, что приятно пополнило мой скудный бюджет. Мурес ко мне вообще не приставал, будто вовсе забыв о моем существовании. Все наше общение сводилось к десяти-пятнадцати минутам, которые уходили на мои комментарии по делам. Командир Калири стал практически любимым оборотнем в нашем королевстве, выбрав себе для издевательств новую жертву! А точнее, целых две. И, если адепта Гомира пытались просто сделать приличным оборотнем, то преподавателя боевой подготовки Ухубиса Пакия чуть ли не каждый день ломали через колено. Словесно, конечно. Но отчего-то мне казалось, что Калири и когти в ход пустит, если ему только повод дадут. Какая блоха пробежала между мужчинами, оставалось только догадываться. Но я однозначно болела за нового завуча. Ухубиса мне хотелось убить еще с первой недели работы в должности преподавателя зельеварения. Наглец подкатывал ко мне свой поднятый хвост целых два месяца, прежде чем до него дошло, что дама не стесняется, а прямым текстом посылает его пеньки в лесу топтать. После чего обиженный до глубины печенки мужчина стал отравлять мне жизнь и до кучи настраивать коллектив против одной стервы-зельеварительницы.

А вот к командиру Калири у меня по сути обид-то и не было. Пара обещаний смерти от оборотня – это у них вместо поздравительного вестника на день Весеннего Равноденствия. Сложно, вообще, представить человека, которому блохастый не грозил смертью.

В общем, даже навязанная работа на разведку принесла неожиданное удовольствие. Это, конечно, не полевая работа и охота на преступников, но все же чуточку похоже на то, чему мне так долго пришлось учиться. Жаль только за это денег не платят.

В таком приподнятом состоянии духа я пересекла приемную и оказалась перед дверью кабинета Муреса.

Вежливо постучалась и вошла… в неожиданно пустой кабинет. До этого, если капитана не было на месте, его обитель была закрыта и защищена хорошим набором охранок. Непозволительная оплошность для разведчика. Взгляд сам упал на длинную вереницу шкафов, которые давно привлекли мое внимание. В одном из отделений Табурет точно хранил одежду, воспоминание о бежевом пальто еще были слишком свежим. Но что прячется в других отсеках?

К шкафам меня притянуло, как зачарованную. Даже спустя время, ответа что на меня тогда нашло нет. Какое-то неосознанное стремление вляпываться в неприятности. Оказавшись в шаге от полированной деревянной дверцы, которая была самой центральной, я с замиранием от какого-то детского восторга, ее открыла. И тут же прочувствовала все оттенки разочарования – внутри висели только костюмы, а шкаф оказался двустворчатым.

В этот момент в приемной четко раздался голос капитана, перепугавший меня до колик. Застигнутая на месте проникновения, не особо осознавая, что делаю, я залезла в этот самый дурацкий шкаф и прикрыла дверцу. Прижалась к стене, как к родной и подтянула ноги, чтобы ничего не задеть. И даже дышала через раз, боясь быть обнаруженной.

– Проходи, Викраш, – по кабинету разлетелся спокойный и уверенный голос дарха, слегка приглушенно звуча сквозь добротную древесину, – ты по делам академии давно хотел ко мне зайти.

Перестук шагов по паркету дал понять, что оба мужчины прошли к столу. Скрежет стула и вроде шорох обивки… Наверное, они сели.

– Да, но последние недели выдались напряженными, – с какой-то отмашкой заявил оборотень, – кто бы знал, что педагогическая деятельность отнимает столько времени и сил.

– Если бы ты поменьше тратился на войну с коллективом, может нашел бы возможность и ко мне зайти, – ох уж этот менторский тон.

Оказывается, дарх воспитывает не только отравительниц, но и грозными оборотнями не брезгует. То, что Калири и Мурес давнишние друзья уже ни у кого не было сомнений. Только вот то, что дарх учит жизни оборотня, а тот на это не злится, было удивительно. В каких бы отношениях ты с ними не был, взрывной характер никуда не девается. А командир, пропустив все нравоучение, воодушевленно и искренне выдал:

– Да бесит меня этот блохастый! Давай его уволим!

– Викраш, только по результатам аттестации его студентов, – с тем же непробиваемым спокойствием ответил Табурет, – если адепты покажут низкий уровень боевой подготовки, этого блохастого мы заменим.

– А если провалится Сатор, куда ты ее денешь? – с гаденькими такими нотками спросил этот волчара недобитый.

Каких трудов стоило не вылететь из шкафа и не засветить пульсаром в наглую расцарапанную кем-то до меня морду! Никто даже представить не сможет. Кто не сдает у меня экзамены, тот больше вообще никакие не сдает! Против яда ты либо сваришь себе антидот, либо отправишься прямиком в семейный парк, деревья удобрять. И тут либо отлично, либо незачет. Других вариантов нет, и к такому раскладу я адептов готовлю с самого первого дня. Предыдущий курс весь сдал, и все живы, что особенно радует.

– Говорят, она в прошлом году всем отлично просто так поставила, – продолжила размышлять эта скотина блохастая.

– Если ты в это веришь, то тебя пора увольнять из разведки, – неожиданно весело парировал дарх, – у меня вообще нет сомнений в том, что единственное, что после первого семестра можно будет смело доверять первокурсникам – так это зельеварение.

От такой высокой оценки моего преподавательского таланта смутилась и, кажется, даже покраснела. Хорошо, в темноте шкафа не видно. Кажется, меня впервые в жизни похвалили… И кто?! Табурет… Даже профессор Блеоссин никогда не говорил ничего похожего на “вы молодец, Сатор” или “у меня нет в вас сомнений”, предпочитая общаться в парадигме “вы абсолютно правы в своем суждении”, либо “ошибаться приходится всем”. Такое странное тепло в душе разлилось, что даже про свое нелепое положение слегка подзабыла, с еще большим интересом вслушиваясь в разговор. В конце концов, я на разведку теперь работаю. Должность обязывает.

– Рановато меня увольнять, Саарин, – не согласился блохастый, – последние пару недель, госпожа Сатор демонстрирует образцово-показательное поведение. Ни в жизни бы не заподозрил, что у нее характер, как у гарпии весной!

– Предполагаю, что на нее так повлияла почти состоявшаяся казнь, – уже без толики веселья, даже с какой-то неловкостью объяснил Мурес.

В кабинете воцарилась тревожная тишина. Еле сдержалась от желания приоткрыть маленькую щелочку и увидеть, что происходит. Замолчавшие мужчины вызывали ужасное беспокойство. Но, слава сущему Опу, командир наконец заговорил:

– Ты ее на казнь отправил? – похоже, блохастый в курсе моих злоключений не был.

– Да. Она призналась в отравлении, – с неохотой произнес Табурет.

– Слабительным, Саарин, – явное осуждение и непонимание от Калири было неожиданным, – надо было поугрожать и завербовать.

Что ж, господин Мурес, кажется, вас в вашей жестокости даже друзья не поддерживают. Только вот дарх так и сделал, как предложил командир. В конце концов, можно было немножко дольше поубеждать в серьезности расплаты, чтобы у меня была возможность осознать, задуматься и раскаяться.

– Я не первый день в структуре, Викраш, – рыкнул ректор, – не надо меня учить! Ровно это мной и было сделано! Она отказалась и заявила, что все это блеф!

– И поэтому ты отправил ее на “почти состоявшуюся казнь”? – продолжил недоумевать оборотень, – в таком случае почему госпожа Сатор до сих пор жива?

Это был хороший вопрос. Возможно, сейчас мне наконец удастся узнать, что капитан и вправду божественно умеет притворяться и устраивать убедительные обстоятельства. Я даже успела немного разочароваться в нечаянном начальнике. Никогда не любила лицедеев и балаболов.

– Она жива, потому что умеет быть убедительной! – рявкнул Мурес, – что ты на меня так осуждающе смотришь, Викраш? Ты помнишь вообще какое заключение мне дали целители? Напоминаю “Вы умрете через три недели от обезвоживания”!

– Са…

– Заткнись! Зелье пятого класса опасности, до сих пор, кстати, с не выявленным составом! Успешное отравление высокопоставленного лица и наглый отказ от сотрудничества, – Табурета несло, – что мы в таких случаях делаем, Вик? Или ты думаешь, я вообще бесчувственное чудовище?!

“Именно оно и есть”, – вывод сделала без тени сомнения. Зато перестала испытывать легкое чувство разочарования. Самый настоящий табурет с четырьмя конечностями, наличие пятой пока что установить по-прежнему не получилось. Беседа явно затягивалась и вопрос как выбираться из западни становился все более актуальным, а дарх только начинал наращивать свое озверение.

– С..

– Я еще не закончил, – жестко оборвал друга Мурес, – проблемных и несговорчивых мы отправляем на казнь. Отпустить ее на все четыре стороны – это всю жизнь думать, кому она еще плеснула в кофе яда. Такой печальный жизненный опыт у нас с тобой уже есть, и он для того, чтобы больше никогда не наступать на те же грабли. Даже если это маленькая девочка, шутки ради угощающая слабительным. С ее образованием, она прекрасно знала, какие законы нарушает, и какое за это следует наказание.

– Да я вообще до сих пор удивляюсь, как она с таким поганым характером до двадцати семи лет прожила, – наконец, смог вставить свои пять медяшек оборотень, – рано или поздно, она бы все равно плохо кончила.