Во власти Беркута

Я нервно облизываю губы, и понимаю, что стою слишком близко к мужчине. И нужно отодвинуться. Его мощь давит на меня.

Позади толпа людей, а негромкая музыка в стиле лаунж неудачно пытается расслабить мои напряженные до предела нервы.

Я отворачиваюсь, пытаясь сохранить уверенное выражение лица. Неужели судьба подарила ему второй шанс? Одна только мысль бальзамом разливается и обволакивает вскрытые раны. Живой…

Сердце ритмично стучит о грудную клетку, отдаваясь глухими ударами, кровь приливает к вискам. Сколько раз я пыталась убежать от него и от своих внутренних демонов. От его образа, от собственных неуместных воспоминаний. Но ничего не получалось. Уже столько лет прошло, но он надежно пробрался глубоко внутрь меня, иголкой впиваясь под кожу.

– Не ожидал тебя здесь встретить, – грубый словесный плевок в мою сторону, и мужчина вновь успешно перетягивает мой взгляд на себя, давит на меня своим присутствием, своей тяжелой аурой, своей мощью.

– Я… Я думала, ты погиб… – губы пересохли и еле шевелятся.

Разрываю зрительный контакт слишком поздно, потому что мысленно уже успеваю сорваться с резкого обрыва, а теперь чувствую, что лечу в пропасть.

– Подумаешь. Несчастная царапина, – резкость его тона хлещет наотмашь. Но… За что? – Как ты?

Ирония его голоса разъедает изнутри. Но я не покажу этого. Пытаясь справиться с эмоциями, напускаю на себя равнодушный вид.

– Всё в порядке, – какой глупый обмен любезностями. Почти пять лет прошло. И я, правда, не знаю, что ещё сказать. – А ты?

– Живой, как видишь. И ни на что не жалуюсь, – он помолчал буквально секунду, чтобы снова огорошить меня новой фразой. – Я же говорил, что смогу все закончить.

– Только цена оказалась слишком велика…

Он резко хватает меня за запястье и притягивает к себе, заставляя носом уткнуться в крепкую широкую грудь. Меня накрывает паника. Кровь приливает к вискам. Удар. Второй. Третий. Пытаюсь вырвать запястье, но не получается. Господи, а если Антон увидит?

– Отпусти, – голос начинает дрожать от напряжения и ужаса. Беркут здесь. Стоит передо мной. Я вновь чувствую его запах…

– А что? Очень уж неприятно стоять со мной рядом?

– Вот ты где! А я тебя обыскался!

При звуках мужского голоса я замираю. И тут же быстро вырываю запястье из цепкой хватки Беркута. Со стороны, может, и не заметно было… Надеюсь, Антон не видел.

Напуская на себя скучающий вид и стараясь выровнять дыхание, я медленно оборачиваюсь и искусственно улыбаюсь.

Мне это только показалось, или мужчины действительно скрестились взглядами? Всего на секунду…

– Ты куда пропала, Яна?

– Отошла позвонить.

Взгляд Антона теплеет, когда он смотрит в мою сторону. А у меня в голове лишь одна мысль: зачем? Он всегда был очень терпеливым, щедрым, понимающим. Не торопил меня. Но его терпение скоро закончится, и мужская настойчивость выйдет за допустимые границы. А я только сейчас понимаю, что мне это не особенно нужно.

Украдкой перевожу боязливый взгляд на Беркута, трепеща перед его громкой фамилией. Когда-то давно я примеряла ее на себя. Когда ещё мало что знала о его жизни…

– Все в порядке?

В ответ я сухо киваю головой.

Хочется убежать, скрыться. Хочется крикнуть Антону в лицо: ну поехали уже отсюда! Но я и бровью не поведу. Указывать мужчине, ещё и при посторонних, как и что он должен делать, это очень большая ошибка. Я могу позволить себе лишь «пространственно» намекнуть, что нам пора…

– Что-то так устала, такой вечер долгий…

Антон, слава богу, не стал заострять внимание на моем потрясенном виде, за что ему отдельная благодарность.

В машине я чувствовала себя неловко всю дорогу, пытаясь мыслями держаться подальше от Беркута. Но… потрясение слишком велико. Слишком…

– Яна. Ты знаешь, мне кажется, мы с тобой достаточно давно знакомы, чтобы разговаривать откровенно, – Антон ухаживает за мной уже месяца четыре. Красиво, эффектно, на зависть всем. И я даже была уверена, что через некоторое время уже не смогу придумывать отговорки, чтобы держать его на расстоянии. – Я бы хотел, чтобы ты постаралась разгрузить и выбрать вечер побыть со мной. Наедине.

Да, это, конечно же, закономерная, ожидаемая просьба. Но оставлять Карину с няней на ночь я не горю желанием.

Подруги вокруг твердят, что пора и о себе уже подумать и начать строить личную жизнь, тем более Антон «таааакой шикаааарный!» А я не знаю, как быть.

Он обходительный, галантный, воспитанный. Решительный, мягкий и понимающий. Когда надо, прет напролом, как танк, но… сколько бы я ни присматривалась, разглядеть в нем желанного мужчину для себя и будущего отца для своей дочери так и не смогла. Я даже их не знакомила. Почти. Были лишь три случайные встречи, когда Антон искренне пытался понравиться Карине. Но у него это вышло не очень успешно. Возможно, потому что он не любит детей. Возможно, потому что попросту не умеет с ними общаться.

Машина плавно тормозит у моего подъезда. Антон отпускает руль и жадно косится на мои колени. Потом его голодный взгляд скользит выше. Я чувствую себя, как девочка-подросток, впервые ощутившая на себе мужской интерес. Стеснительно и странно.

Тёплая ладонь мягко дотрагивается до моей ноги и скользит вниз, до колена. Медленно. Чувственно…

– Яночка… Такой вечер прекрасный, давай его продолжим вместе? А Карина всё равно уже спит, няня сможет у вас и до утра остаться. Всё будет хорошо. Не волнуйся. Я завтра тебя сам отвезу пораньше.

Он медленно поглаживает мою ногу, а на меня нападает оцепенение. Очень странное чувство. Не могу сказать, что мне неприятно, но… Ощущение, что кто-то посторонний без спроса вторгся в мое личное пространство, довольно сильное.

Антон убирает руку и поворачивается ко мне. Сверлит меня вопросительным взглядом. Его дыхание глубокое, спокойное. Но мысленно он раздевает меня. Жадно. Голодно.

Через мгновение мужчина тянется ко мне и нежно касается губами обнаженной кожи плеча, медленно перемещаясь на шею.

Я аккуратно уворачиваюсь, понимая, что не смогу. Сегодня точно нет. Я не хочу, вот и всё. Нет, мне не противно, не гадко. Нет неприязни или отторжения. Я ничего не чувствую. Вообще. Просто прикосновения чужого человека. Пустые. Ровные. Безэмоциональные. И для меня лечь в постель без элементарного притяжения – это как предать себя. Я пыталась найти в душе хоть какой-то отклик, но до сих пор ничего не получается. И, что хуже всего, я не подпускаю Антона достаточно близко, чтобы он смог изменить мое мнение.

Мужчина проводит ладонью по моим локонам, зарывается пальцами в волосы. Некрепко сжимает кулаки. Я морщусь, слабо пытаясь вывернуться. Зря я согласилась на «тихий непринужденный» вечер, чтобы «развеяться».

Он утыкается носом мне в висок, со свистом вдыхая воздух. И произносит тихо… чувственным шепотом:

– Яночка… Такая красивая ты… С ума меня сводишь, я уже с головой не дружу, – мне нужно просто уйти, побыстрее и без разборок. И уже потом я решу, что мне делать, но сейчас, находясь с ним наедине в его же машине, я не чувствую себя в безопасности. – Только о тебе и думаю постоянно.

Разговор тяжелеет и принимает нежелательный для меня оборот.

– Ян. Ну чего тебе ещё не хватает, скажи, – он разворачивает меня к себе, крепко держит за плечи, а потом скользит ладонями вниз, слишком сильно сжимая пальцы. Завтра на коже наверняка останутся следы его несдержанности, а я жалею, что не выбрала другое платье, где плечи были бы закрыты и надёжно спрятаны от его пожирающего взгляда. – Я ж для тебя звезду с неба, я ж для тебя всё, Яна!

Он повышает голос, дело плохо. Очевидно, придётся быть более откровенной, чем я уже понадеялась.

Мягко выворачиваюсь из его хватки и отстраняюсь. И пытаюсь подобрать самые безобидные слова. Но раздраженный голос врезается в мои мысли:

– Я не понимаю, что тебя не устраивает. Скажи. Сколько еще ты будешь держать меня на расстоянии? И почему? Я взрослый мужик, Яна. Я знаю, чего хочу. Хоть завтра готов тебе кольцо на палец надеть, но ты же все равно не согласишься.

Я не ожидала такого поворота. Смотрю в печальные серые глаза, не зная, что сказать в ответ. Что у меня сердце не замирает, когда он рядом? Время не останавливается? Я выросла. И в сказки уже давно не верю. Но мне вроде как это и не нужно. Было уже один раз. Хватит. И да, я тоже взрослая женщина. И знаю, чего хочу. Чтобы меня немного тянуло к мужчине. Без лишнего фанатизма. А Антон все же, видимо, и правда слишком опытный мужчина, и всю ситуацию видит вполне четко.

– Что, током от меня не бьет, да? Дыхание не перехватывает? Это все глупости, Яна, порывы. Не на этом должны строиться отношения.

Иногда Антон бывает слишком уж проницателен и прямолинеен.

– Я не хотела тебя обидеть. Я просто… Ты не понимаешь, Антон. Я не привыкла прыгать из одной постели в другую. И мне, возможно, нужно чуть больше времени привыкнуть к человеку, чем тебе.

– За полгода ты еще не привыкла, значит? – «четыре месяца», – мысленно поправляю. – И разум не отключается… И желания не такие острые… Яна, если плохо тебе со мной, так ты скажи открыто. В чем дело? Ты ждешь бурю эмоций и водоворот чувств?

Не хотелось бы заколачивать гвозди в его мужскую гордость. В конце концов, его вины здесь нет.

– С тобой просто иначе.

– Скажи хоть, с кем сравниваешь. Буду знать.

– Ни с кем, – стыдливо отворачиваясь. Сравниваю, конечно. А как не сравнивать-то?

– Ни с кем?! Серьёзно? А Карина от кого? Вот так один отключил разум, а потом свалил в закат. И в итоге ребёнка одной растить. А со мной так не будет, Яна, – пытается обнять за плечи и притянуть к себе ближе, насколько это позволяет подлокотник между нами. – Со мной надёжно, стабильно и хорошо. Я против твоей дочери ничего не имею. Я готов ответственность на себя взять. За вас обеих. Зачем ты меня отталкиваешь?

Его голос уверен и спокоен, рассудителен, да и словам мне возразить нечего. Мужчина проводит губами по виску, спускаясь ниже, касается ушной раковины. От его прикосновения бежит дрожь по телу. А в мыслях другой…

Чёртов Беркут!

А Антон оказался даже более проницательным человеком, чем я могла о нем подумать.

– Яночка, послушай меня, родная. Там прошлое. Темное и беспросветное. А я здесь. Рядом. Сегодня. И завтра. И послезавтра. И ты мне нужна. А призрачному ему – нет.

Он прав настолько, что режет сердце. Надо думать не о прошлом. И не только о себе. О будущем заботиться. И жизнь свою строить. Счастливую. Настоящую. Яркую. Да и Карине нужен отец и достойный пример перед глазами.

– Нет никакого «ему», Антон, – никогда я вслух не признаюсь, как сильно он прав. – Просто ты не понимаешь. Я не согласна оставлять Карину ночевать без меня. Она и так много времени проводит с няней.

– Она могла бы это время проводить с нами, например. И почему мы не можем ночевать втроём? У неё будет своя комната. Ты не можешь постоянно отмахиваться от личной жизни. И ты не можешь не понимать, что отмахиваешься, в конечном итоге, от меня.

– Я не отмахиваюсь.

– Себя ты можешь обманывать сколько угодно. Меня не надо. Ты держишь меня на расстоянии вытянутой руки. Всегда. Не позволяешь даже прикоснуться к тебе по-настоящему.

– Антон… Это не совсем так. Я… Я… Ну не готова еще. Извини. Мне тяжело дается этот разговор.

– Пригласи меня к себе, Яна.

– Антон. Карина к этому не подготовлена. Она маленькая. Это все нужно менять постепенно, аккуратно. Она очень привязана ко мне.

– А я к тебе тоже уже привязан.

– Ничего не имею против.

Так и хочется ему сказать: ничего, ты мужик, ты потерпишь.

«Со мной такого не будет…»

У него уже стоит один штамп о разводе, и я второй ставить не собираюсь. Почему, когда женщина осторожно присматривается к мужчине, в нашем обществе это сродни убогости? Я ему ничего не должна. А уж делить с ним постель тогда, когда ему это удобно, и подавно.

Но, тем не менее, вслух свои мысли произнести не могу. Это нанесет непоправимый ущерб его самолюбию. А мужское эго штука очень хрупкая, поэтому с ней нужно обращаться бережно.

– Солнышко, ты просто боишься вновь серьёзно допустить кого-то до себя. Но я ведь не кто-то. Со мной лучше будет. И тебе, и Карине. Обещаю… ты не пожалеешь. Просто доверься мне. Хорошо?

Душа рвётся на части. Подарить себя кому-то другому… не ему… Давно пора, наверное, уже… Глаза наполняются слезами, но Антон не видит. И я успеваю вовремя взять себя в руки.

Карина сейчас для меня на первом месте. И с Антоном она чувствовала себя скованно. Наверное, мужчина бесконечно прав, и нам нужно будет больше времени проводить втроём и искать сразу для всех общий язык. Потому что мне тоже тяжело. И тоже придется очень стараться.

Я стою на перепутье, а мужчина ждёт ответа…

Глава 6

Оставшуюся половину рабочей недели я чувствовала себя не в своей тарелке. А сегодня еще хуже: день был очень насыщенный, и вымоталась я неимоверно.

Завтра опять рано вставать. Держусь из последних сил. На часах начало девятого. Дочери ложиться спать примерно через полчаса, на меньшее я могу даже не рассчитывать.

Неожиданно раздаётся звонок в дверь. Смотрю в глазок и резко отшатываюсь в сторону, как будто нежданный гость может видеть меня. Сонливость как рукой сняло, и нахлынула паника.

Какого черта он припёрся?!

Ещё один звонок сотрясает вечернюю тишину. Иду на кухню и беру в руки телефон. Набираю его номер.

– Да, – раздаётся раздражённый ответ.

– Можно потише? Ребенок спит.

– Дверь открой.

– Ты нормальный? Я посторонних к себе не пускаю. И не надо трезвонить. Ты разбудишь Карину.

– Если ты сейчас же меня не впустишь, я позвоню, куда следует, и эту чёртову дверь вскроют без твоего согласия.

Он совсем обалдел?!

– Ты не слышал, что я тебе сказала?

– А ты не слышала, что сказал тебе я?

Черт! Как-то ведь этот звонок должен отключаться?! Вот только я понятия не имею, как!

– Мам, это кто? – Карина боязливо жмётся ко мне. Он ее пугает!

Злость захлёстывает с головой. Но я заставляю себя медленно погладить дочь по голове, успокаивая.

– Я жду, Яна, – твердо, безапелляционно.

– Всё хорошо, малыш. Я разберусь. Беги к себе, – тихим, уверенным голосом обращаюсь к Карине, стараясь скрыть страх перед своим прошлым.

Как только дочь скрывается в своей комнате, я проворачиваю ключ в замке, смело шагая в подъезд, обжигая лютой злобой мужчину, с которым когда-то была близка. Набрасываюсь тут же!

– С ума сошел! Ты же пугаешь её!

– В сторону отойди.

– Разбежалась! Ты что приперся?! – моя злость уже сочится наружу. – Ещё и без предупреждения!

– Я звонил. И писал, – да лаааадно?! А почему я не в курсе?! – Как раз хотел предупредить. Но ты решила меня игнорировать. Поэтому я приехал.

– Во-первых, я не видела от тебя смс. Во-вторых, если я не отвечаю, значит, я занята. Или сплю. Или еще что-то. Не обязательно врываться.

– А я и не к тебе… Хотя… встречаешь ты меня интересно.

Пытаюсь проследить за направлением его взгляда, и только тут до меня доходит, что я выскочила в том, в чем была. Хуже не придумаешь. Хуже можно быть только голой. На мне домашняя туника, очень короткая, обычно я надеваю под неё брюки от комплекта, но я собиралась в душ, и поэтому их сняла. Одно плечо оголено, в целом создаётся общий эффект хрупкости, миниатюрности и очевидно, легкодоступности, потому что нижнее белье видно из-под подола, который я тут же нервно одергиваю. Вот идиотка, а!

– Тебя здесь встречать некому.

– Отойди и проверим.

– А ничего, что ей спать пора? И что войдёт незнакомый дядя?

– Пять минут роли не сыграют. А я ей обещал подарок.

– Да засунь ты себе этот подарок знаешь, куда?!

– Какая ты резкая стала… – никаких эмоций, обычная отмашка. Но этим словом он будто царапает. «Стала»…

Беркут хватает меня за руку и тянет в сторону, заставляя отодвинуться. Вот так просто, отворяет дверь и, ничего не смущаясь, несуетливо проходит в квартиру. Я – за ним. Потому что перекрыть ему дорогу и оттолкнуть уже не получилось.

Из детской топает к нам моя принцесса, сжимая в руках любимую игрушечную таксу.

– Привет, Карина, – незваный гость присаживается на корточки, наклоняясь к моей дочери. Нет… к нашей дочери…

Протягивает ей руку. А она долго смотрит на мужскую ладонь, а потом переводит удивлённый взгляд на меня.

– Ты меня уже не помнишь?

Чтобы не пугать ее ещё больше, я улыбаюсь и мягко замечаю:

– Она просто сонная.

Приближаюсь к Карине, хочу взять ее на руки, но она отворачивается.

– И ничего не сонная! Я не хочу спать! – Карина смело смотрит на Беркута и уверенно добавляет. – У тебя был мишка, – тычет его пальчиком в грудь.

– Точно. А помнишь, я обещал тебе такого же?

Карина опасливо отдаляется на шаг назад, не отвечая. И тут Рома достаёт из бумажного пакета светлую ткань и разворачивает. Свёртком оказался белый свитер с изображением медведя. Хорошенький. На вид изделие мягкое и тёплое. Я бы, пожалуй, оценила, если бы не сложившаяся ситуация.

– Это тебе. Я сам выбирал. Нравится?

Ага. Так я и поверила. Сам он выбирал…

Глава 7

Малышка лишь кивает головой, восхищенно улыбаясь и рассматривая напечатанного зверя.

– Забирай. Он твой. Хочешь примерить?

– Да!

Карина буквально вырывает из рук желанный подарок и несётся в свою комнату. У нас нет проблем с переодеванием. Дочь уже сама правильно надевает вещи, правда долго… очень долго.

Надеясь, что меня услышит только рядом стоящий мужчина, понижаю голос до громкого лепета и продолжаю «наезд»:

– Огромное спасибо за подарок, мы бы без него, КОНЕЧНО, замёрзли! Мне скоро ее спать укладывать. Так что…

– Не дождёшься.

– Ты нам мешаешь.

– Это ты нам мешаешь. Я хочу с ней пообщаться.

– Ты со всеми детьми так любезен? Я тебе уже сказала…

– Я тебе тоже уже сказал. Я тебе не верю. И я буду приезжать.

– А потом ты сделаешь вид, что этого эпизода не было? А она будет считать, – говорю тихо-тихо, с горчинкой, – что про неё просто забыли. Или она что-то сделала не так. И будет винить себя. Будет чувствовать, что она какая-то неправильная. Ну что ты лезешь-то?!

– Ты докажи сначала.

– Я не обязана.

– Если она моя – обязана!

– Ты пришел за материалом для теста?!

– Нет, я пришёл, чтобы сдержать слово. Я хочу получить материал, но только с твоего согласия.

– Мне на твои «хочу» наплевать.

– Я тебя не спрашиваю, а ставлю в известность. В ближайшее время жди моих адвокатов, если не хочешь идти навстречу добровольно.

Мы стоим очень близко друг к другу, но в отличие от Беркута я не отличаюсь высоким ростом. Поэтому все мое возмущение гасится тем, что я взираю на него снизу вверх.

– Мам, смотри!

Мы как по команде поворачиваем головы, а Карина начинает кружиться, демонстрируя обновку со счастливой, но усталой улыбкой.

Рома тут же реагирует на ее появление и присаживается на корточки. Он так на нее смотрит…Мягко. Восторженно. Очарованно. Это удивительно…

– А ты почему так поздно? – все-таки детская непосредственность, это нечто.

– Как только освободился, сразу к вам. Я не знал, что тебе спать пора.

– Нет, не пора. Идем, я тебе покажу своего мишку! – если он сейчас пройдёт, я его прибью! Ещё не решила, как именно, но без потерь он отсюда точно не выйдет!

Но тут Рома абсолютно ошарашивает меня следующей фразой:

– Не могу против слова мамы пойти, – а дальше произносит слишком долгую речь для понимания сонного ребенка. – Я лучше заеду в другой день, когда смогу пораньше вырваться с работы, а ты будешь меня ждать, договорились?

Карина согласно кивает в ответ, а я присаживаюсь на корточки и шепчу, чтобы она сняла свитер и аккуратно его сложила. Она, разумеется, максимум бросит его на спинку кровати, но мне нужно остаться наедине с Беркутом.

Как только это происходит, поднимаюсь и смело устанавливаю границы:

– Я даже не знаю, как достучаться. Ты не можешь просто так врываться ко мне домой. Чтобы это было первый и последний раз.

– Яна. У ребёнка должен быть отец, – встает следом. – Если этот отец я – я буду рядом с ней, хочешь ты этого или нет. Но если ты против, то почему? Я не обвиняю ни в чем, я просто хочу присутствовать в ее жизни. Что плохого в том, что у неё появится ещё один человек, который всегда сможет помочь и будет поблизости? К которому она в будущем сможет прийти со своими проблемами?

– Послушай…

– Нет, это ты послушай. Через несколько лет она вырастет. Станет самостоятельной и взрослой. А внутри будет чувство горечи, от потери родного человека. Потому что ты так за всех решила. А ты имела право решать за меня?! Я бы не смог отказаться от вас тогда…

– Но ты отказался. Ты жив и здоров. А от тебя не было ни весточки. Меня Карина зовёт. Доброй ночи, Ром.

– А я хочу, чтобы меня она тоже звала. И знала, что папа никогда бы от неё не отвернулся. И я не отвернусь. Можешь препятствовать, сколько хочешь. Я заставлю тебя учитывать и мои интересы.

Я не успела осознать, когда он смог приблизиться. Мгновение… и он уже стоит вплотную ко мне. Рукой упирается в стену возле моей головы. Наклоняется, кончиком своего носа почти касаясь моего. Почему-то этот хищник тяжело дышит. Заглядывает мне в глаза, а суровый взгляд немного смягчается. Меня парализует, и я вдруг понимаю, что снова это чувствую…

Его запах. Его силу. Его несгибаемость. Его напор. Завороженно смотрю в янтарные глаза, и только тут, в такой опасной близости его тела меня пробирает… Это же мой Рома. Мой Беркут. Мой первый и пока еще единственный… Он стоит прямо передо мной. Живой. Невредимый. Поверить не могу… Он выкарабкался. Он… здесь… Кровь ударяет в виски, когда мужчина смотрит на мои губы, а зрачки его уже заволокло темной дымкой.

В этот момент почему-то отлегло от сердца. Злость прошла. Страх оставил меня. Теперь есть лишь только горькое послевкусие, а мой взгляд сам собой смещается на мужской подбородок. Раньше Рома носил бороду. И теперь тоже. Только короче.

Не могу понять, что творится в душе – сумятица чувств и эмоций. И я уже не в силах разобраться с этим круговоротом.

– Денег-то хоть надолго хватило? – звучит неуместный вопрос, а тихий тон заставляет меня поморщиться. Денег. Те проклятые пачки… мне кажется, от них до сих пор жжет руки, ладони колют тысячи иголочек. К чему уже сейчас об этом…

– На первое время, – отвечаю шепотом, а в горле вдруг застревает комок. Я помню, как выбрасывала перепачканную его кровью одежду, размазывая по лицу горькие слезы. Я помню, как считала, что моя жизнь в каком-то смысле закончена, и дальше никогда уже не будет хорошо. Я помню. Я все помню… Отголосок каждой эмоции даже сейчас бьет в самое сердце, особенно, когда Рома так близко, а я тону в его запахе, таком… нереальном… – Разве тебе не известно…?

– Известно, Ян. Известно.

Столько страшной, непотопляемой горечи в его словах. Я не успеваю ответить, как мужчина резко отворачивается, отпрянув от меня, как ошпаренный, и выходит прочь из квартиры.

А я, два раза провернув ключ в замке, хватаю себя за плечи, заставляя выровнять дыхание, и прохожу в детскую. Обнимаю дочь.

У Карины уже глаза слипаются. И я беру ее на руки, сажусь в кресло. Крепко прижимаю к себе и впервые за последний год начинаю ее потихоньку раскачивать. Сердце топит любовью к ней. Нет в моей жизни никого более важного, чем она. Мое чудо. Настоящий подарок судьбы.

Дочь притаилась, удобно расположившись.

«Я хочу, чтобы она меня тоже звала»

«Я хочу присутствовать в ее жизни»

«Она должна знать, что папа никогда бы от неё не отказался»

Он и не отказывался. Правда жестоко бьет в солнечное сплетение. Не отказывался…

Я никогда не думала, что жизнь повернётся вот так. Даже в голову не приходила мысль, что Беркут выживет и так неожиданно вновь появится в моей жизни. И на своих условиях.

И теперь все круто меняется. Теперь у дочери есть отец. Познакомить их по-настоящему? После его слов я задумалась.

Она ведь достойна этого. Она подрастёт и потом все равно будет задавать вопросы. А мне придётся обманывать ее. Раньше она не понимала, почему дети во дворе играют с папами, а она – нет. Однажды она спросила:

– А где мой папа?

Если спустя несколько лет правда откроется? Вот так просто Карине станет известно, что я лишила ее права знать, кто ее отец? Лишила многих лет общения с ним, а он хотел и стремился? Что тогда будет? Она, конечно, меня не поймёт. Вряд ли такое можно понять.

Я бы, наверное, никогда не задумалась на эту тему, если бы не его слова: ты не имеешь права решать за всех!

Рома сам приехал. Он ведь настаивает. Он хочет с ней видеться. Я, разумеется, могу препятствовать и стоять на своём. А зачем? Вдруг у них сложится общение? Да, мне придётся с ним пересекаться, ну и что? Я потерплю. А Карина будет чувствовать себя любимой. Будет знать, что от неё не отказались. Может сейчас это не так серьёзно, но в будущем…