Ещё в полях белеет снег,А воды уж весной шумят —Бегут и будят сонный брег,Бегут, и блещут, и гласят…Они гласят во все концы:«Весна идёт, весна идёт,Мы молодой весны гонцы,Она нас выслала вперёд!Весна идёт, весна идёт,И тихих, тёплых майских днейРумяный, светлый хороводТолпится весело за ней!..»

<1829>, начало 1830-х годов

«Зима недаром злится…»

Зима недаром злится,Прошла её пора —Весна в окно стучитсяИ гонит со двора.И всё засуетилось,Всё нудит Зиму вон —И жаворонки в небеУж подняли трезвон.Зима ещё хлопочетИ на Весну ворчит.Та ей в глаза хохочетИ пуще лишь шумит…Взбесилась ведьма злаяИ, снегу захватя,Пустила, убегая,В прекрасное дитя…Весне и горя мало:Умылася в снегуИ лишь румяней сталаНаперекор врагу.

Первая половина 1830-х годов

Весенняя гроза

Люблю грозу в начале мая,Когда весенний, первый гром,Как бы резвяся и играя,Грохочет в небе голубом.Гремят раскаты молодые,Вот дождик брызнул, пыль летит,Повисли перлы дождевые,И солнце нити золотит.С горы бежит поток проворный,В лесу не молкнет птичий гам,И гам лесной, и шум нагорный —Всё вторит весело громам.Ты скажешь: ветреная Геба,Кормя Зевесова орла,Громокипящий кубок с неба,Смеясь, на землю пролила.

<1828>, начало 1850-х годов

«Как неожиданно и ярко…»

Как неожиданно и ярко,На влажной неба синеве,Воздушная воздвиглась аркаВ своём минутном торжестве!Один конец в леса вонзила,Другим за облака ушла —Она полнеба обхватилаИ в высоте изнемогла.О, в этом радужном виденьеКакая нега для очей!Оно дано нам на мгновенье,Лови его – лови скорей!Смотри – оно уж побледнело,Ещё минута, две – и что ж?Ушло, как то уйдёт всецело,Чем ты и дышишь и живёшь.

5 августа 1865

Рославль

Алексей Константинович Толстой

«Колокольчики мои…»

Колокольчики мои,Цветики степные!Что глядите на меня,Тёмно-голубые?И о чём звените выВ день весёлый мая,Средь некошеной травыГоловой качая?Конь несёт меня стрелойНа поле открытом;Он вас топчет под собой,Бьёт своим копытом.Колокольчики мои,Цветики степные!Не кляните вы меня,Тёмно-голубые!Я бы рад вас не топтать,Рад промчаться мимо,Но уздой не удержатьБег неукротимый!Я лечу, лечу стрелой,Только пыль взметаю;Конь несёт меня лихой, —А куда? не знаю!Он учёным ездокомНе воспитан в холе,Он с буранами знаком,Вырос в чистом поле;И не блещет как огоньТвой чепрак узорный,Конь мой, конь, славянский конь,Дикий, непокорный!Есть нам, конь, с тобой простор!Мир забывши тесный,Мы летим во весь опорК цели неизвестной.Чем окончится наш бег?Радостью ль? кручиной?Знать не может человек —Знает бог единый!Упаду ль на солончакУмирать от зною?Или злой киргиз-кайсак,С бритой головою,Молча свой натянет лук,Лёжа под травою,И меня догонит вдругМедною стрелою?Иль влетим мы в светлый градСо кремлём престольным?Чудно улицы гудятГулом колокольным,И на площади народ,В шумном ожиданье,Видит: с запада идётСветлое посланье.В кунтушах и в чекменях,С чубами, с усами,Гости едут на конях,Машут булавами,Подбочась, за строем стройЧинно выступает,Рукава их за спинойВетер раздувает.И хозяин на крыльцоВышел величавый;Его светлое лицоБлещет новой славой;Всех его исполнил видИ любви и страха,На челе его горитШапка Мономаха.«Хлеб да соль! И в добрый час! —Говорит державный, —Долго, дети, ждал я васВ город православный!»И они ему в ответ:«Наша кровь едина,И в тебе мы с давних летЧаем господина!»Громче звон колоколов,Гусли раздаются,Гости сели вкруг столов,Мёд и брага льются,Шум летит на дальний югК турке и к венгерцу —И ковшей славянских звукНемцам не по сердцу!Гой вы, цветики мои,Цветики степные!Что глядите на меня,Тёмно-голубые?И о чём грустите выВ день весёлый мая,Средь некошеной травыГоловой качая?

<1840-е годы>

«Край ты мой, родимый…»

Край ты мой, родимый край,Kонский бег на воле,В небе крик орлиных стай,Волчий голос в поле!Гой ты, родина моя!Гой ты, бор дремучий!Свист полночный соловья,Ветер, степь да тучи!

<1856>

«Вот уж снег последний в поле тает…»

Вот уж снег последний в поле тает,Тёплый пар восходит от земли,И кувшинчик синий расцветает,И зовут друг друга журавли.Юный лес, в зелёный дым одетый,Тёплых гроз нетерпеливо ждёт;Всё весны дыханием согрето,Всё кругом и любит и поёт;Утром небо ясно и прозрачно,Ночью звёзды светят так светло;Отчего ж в душе твоей так мрачноИ зачем на сердце тяжело?Грустно жить тебе, о друг, я знаю,И понятна мне твоя печаль:Отлетела б ты к родному краюИ земной весны тебе не жаль…

<1856>

Аполлон Николаевич Майков

«Уходи, зима седая!..»

Посвящается Коле Трескину

Уходи, зима седая!Уж красавицы ВесныКолесница золотаяМчится с горней вышины!Старой спорить ли, тщедушной,С ней – царицею цветов,С целой армией воздушнойБлаговонных ветерков!А что шума, что гуденья,Тёплых ливней и лучей,И чиликанья, и пенья!..Уходи себе скорей!У неё не лук, не стрелы,Улыбнулась лишь – и ты,Подобрав свой саван белый,Поползла в овраг, в кусты!..Да найдут и по оврагам!Вон – уж пчёл рои шумят,И летит победным флагомПёстрых бабочек отряд!

1880

«Ласточка примчалась…»

Ласточка примчаласьИз-за бела моря,Села и запела:Как февраль ни злися,Как ты, март, ни хмурься,Будь хоть снег, хоть дождик —Всё весною пахнет!

1858

Весна

Голубенький, чистый Подснежник-цветок!А подле сквозистый, Последний снежок…Последние слёзы О горе быломИ первые грёзы О счастьи ином…

1858

Колыбельная песня

Спи, дитя моё, усни!Сладкий сон к себе мани:В няньки я тебе взялаВетер, солнце и орла.Улетел орёл домой;Солнце скрылось под водой;Ветер, после трёх ночей,Мчится к матери своей.Ветра спрашивает мать:«Где изволил пропадать?Али звёзды воевал?Али волны всё гонял?»«Не гонял я волн морских,Звёзд не трогал золотых;Я дитя оберегал,Колыбелочку качал!»

«Помнишь, мы не ждали…»

Помнишь: мы не ждали ни дождя, ни грома,Вдруг застал нас ливень далеко от дома,Мы спешили скрыться под мохнатой ельюНе было конца тут страху и веселью!Дождик лил сквозь солнце, и под елью мшистойМы стояли точно в клетке золотистой,По земле вокруг нас точно жемчуг прыгалКапли дождевые, скатываясь с игол,Падали, блистая, на твою головку,Или с плеч катились прямо под снуровку.Помнишь – как всё тише смех наш становился.Вдруг над нами прямо гром перекатился —Ты ко мне прижалась, в страхе очи жмуря.Благодатный дождик! золотая буря!

Христос Воскрес!

Повсюду благовест гудит,Из всех церквей народ валит.Заря глядит уже с небес…Христос Воскрес! Христос Воскрес!С полей уж снят покров снегов,И реки рвутся из оков,И зеленеет ближний лес…Христос Воскрес! Христос Воскрес!Вот просыпается земля,И одеваются поля!Весна идёт, полна чудес!Христос Воскрес! Христос Воскрес!

Константин Дмитриевич Ушинский

Два козлика

Два упрямые козлика встретились однажды на узком бревне, переброшенном через ручей. Обоим разом перейти ручей было невозможно; приходилось которому-нибудь воротиться назад, дать другому дорогу и обождать.

– Уступи мне дорогу, – сказал один.

– Вот ещё! Поди-ка ты, какой важный барин, – отвечал другой, – пяться назад, я первый взошёл на мост.

– Нет, брат, я гораздо постарше тебя годами, и мне уступить молокососу! Ни за что!

Тут оба, долго не думавши, столкнулись крепкими лбами, сцепились рогами и, упираясь тоненькими ножками в колоду, стали драться.

Но колода была мокра: оба упрямца поскользнулись и полетели прямо в воду.

Две козы

На узенькой горной тропинке встретились две козы. Налево гора, как стена, направо глубокая пропасть. Задумались козы: как тут быть?

Одна коза легла и плотно прижалась к земле. А другая осторожно через неё перешла. И обе остались целы.

Дети в роще

Двое детей, брат и сестра, отправились в школу. Они должны были проходить мимо прекрасной, тенистой рощи. На дороге было жарко и пыльно, а в роще прохладно и весело.

– Знаешь ли что? – сказал брат сестре. – В школу мы ещё успеем. В школе теперь душно и скучно, а в роще должно быть очень весело. Послушай, как кричат там птички; а белок-то, белок сколько прыгает по веткам! Не пойти ли нам туда, сестра?

Сестре понравилось предложение брата. Дети бросили азбуки в траву, взялись за руки и скрылись между зелёными кустами, под кудрявыми берёзами. В роще точно было весело и шумно. Птички перепархивали беспрестанно, пели и кричали; белки прыгали по веткам; насекомые суетились в траве.

Прежде всего дети увидели золотого жучка.

– Поиграй-ка с нами, – сказали дети жучку.

– С удовольствием бы, – отвечал жук, – но у меня нет времени: я должен добыть себе обед.

– Поиграй с нами, – сказали дети жёлтой, мохнатой пчеле.

– Некогда мне играть с вами, – отвечала пчёлка, – мне нужно собирать мёд.

– А ты не поиграешь ли с нами? – спросили дети у муравья.

Но муравью некогда было их слушать: он тащил соломинку втрое больше себя и спешил строить своё хитрое жильё.

Дети обратились было к белке, предлагая ей также поиграть с ними, но белка махнула пушистым хвостом и отвечала, что она должна запастись орехами на зиму. Голубь сказал: «Строю гнездо для своих маленьких деток». Серенький зайчик бежал к ручью умыть свою мордочку. Белому цветку земляники также некогда было заниматься детьми: он пользовался прекрасной погодой и спешил приготовить к сроку свою сочную, вкусную ягоду.

Детям стало скучно, что все заняты своим делом и никто не хочет играть с ними. Они подбежали к ручью. Журча по камням, пробегал ручей через рощу.

– Тебе уж, верно, нечего делать, – сказали ему дети. – Поиграй же с нами.

– Как! Мне нечего делать? – прожурчал сердито ручей. – Ах вы, ленивые дети! Посмотрите на меня: я работаю и днём и ночью и не знаю ни минуты покоя. Разве не я пою людей и животных? Кто же, кроме меня, моет бельё, вертит мельничные колёса, носит лодки и тушит пожары? О, у меня столько работы, что голова идёт кругом, – прибавил ручей и принялся журчать по камням.

Детям стало ещё скучнее, и они подумали, что им лучше было бы пойти сначала в школу, а потом уж, идучи из школы, зайти в рощу. Но в это самое время мальчик приметил на зелёной ветке крошечную, красивую малиновку. Она сидела, казалось, очень спокойно и от нечего делать насвистывала превесёлую песенку.

– Эй ты, весёлый запевало! – закричал малиновке мальчик. – Тебе-то уж, кажется, ровно нечего делать: поиграй же с нами.

– Как? – просвистала обиженная малиновка. – Мне нечего делать? Да разве я целый день не ловила мошек, чтобы накормить моих малюток! Я так устала, что не могу поднять крыльев; да и теперь убаюкиваю песенкой моих милых деток. А вы что делали сегодня, маленькие ленивцы? В школу не пошли, ничего не выучили, бегаете по роще да ещё мешаете другим дело делать. Идите-ка лучше, куда вас послали, и помните, что только тому приятно отдохнуть и поиграть, кто поработал и сделал всё, что обязан был сделать.

Детям стало стыдно; они пошли в школу и хотя пришли поздно, но учились прилежно.

Четыре желания

Митя накатался на саночках с ледяной горы и на коньках по замёрзшей реке, прибежал домой румяный, весёлый и говорит отцу:

– Уж как весело зимой! Я бы хотел, чтобы всё зима была!

– Запиши твоё желание в мою карманную книжку, – сказал отец.

Митя записал.

Пришла весна. Митя вволю набегался за пёстрыми бабочками по зелёному лугу, нарвал цветов, прибежал к отцу и говорит:

– Что за прелесть эта весна! Я бы желал, чтобы всё весна была.

Отец опять вынул книжку и приказал Мите записать своё желание.

Настало лето. Митя с отцом отправились на сенокос. Весь длинный день веселился мальчик: ловил рыбу, набрал ягод, кувыркался в душистом сене и вечером сказал отцу:

– Вот уж сегодня я повеселился вволю! Я бы желал, чтобы лету конца не было!

И это желание Мити было записано в ту же книжку.

Наступила осень. В саду собирали плоды – румяные яблоки и жёлтые груши. Митя был в восторге и говорил отцу:

– Осень лучше всех времён года!

Тогда отец вынул свою записную книжку и показал мальчику, что он то же самое говорил и о весне, и о зиме, и о лете.

Ворон и сорока

Пёстрая сорока прыгала по веткам дерева и без умолку болтала, а ворон сидел молча.

– Что же ты молчишь, куманёк, или ты не веришь тому, что я тебе рассказываю? – спросила, наконец, сорока.

– Плохо верю, кумушка, – отвечал ворон, – кто так много болтает, как ты, тот, наверно, много врёт!

Проказы старухи зимы

Разозлилася старуха зима: задумала она всякое дыхание со света сжить. Прежде всего стала она до птиц добираться: надоели ей они своим криком и писком.

Подула зима холодом, посорвала листья с лесов и дубрав и разметала их по дорогам. Некуда птицам деваться: стали они стайками собираться, думушку думать. Собрались, покричали и полетели за высокие горы, за синие моря, в тёплые страны. Остался воробей, и тот под стреху[1] забился.

Видит зима, что птиц ей не догнать: накинулась на зверей. Запорошила снегом поле, завалила сугробами леса; одела деревья ледяной корой и посылает мороз за морозом. Идут морозы один другого злее, с ёлки на ёлку перепрыгивают, потрескивают да пощёлкивают, зверей пугают. Не испугалися звери: у одних шубы тёплые, другие в глубокие норы запрятались; белка в дупле орешки грызёт; медведь в берлоге лапу сосёт; заинька прыгаючи греется; а лошадки, коровки, овечки давным-давно в тёплых хлевах готовое сено жуют, тёплое пойло пьют.

Пуще злится зима – до рыб она добирается; посылает мороз за морозом, один другого лютее. Морозцы бойко бегут, молоточками громко постукивают: без клиньев, без подклинков по озёрам, по рекам мосты строят. Замёрзли реки и озёра, да только сверху; а рыба вся вглубь ушла: под ледяной кровлей ей ещё теплее.

«Ну, постой же, – думает зима, – дойму я людей», – и шлёт мороз за морозом, один другого злее. Заволокли морозы узорами оконницы в окнах; стучат и в стены, и в двери так, что брёвна лопаются. А люди затопили печки, пекут себе блины горячие да над зимой подсмеиваются. Случится кому за дровами в лес ехать, наденет он тулуп, валенки, рукавицы тёплые, да как примется топором махать, даже пот прошибёт. По дорогам, будто зиме на смех, обозы потянулись; от лошадей пар валит; извозчики ногами потапывают, рукавицами похлопывают, плечами передёргивают, морозцы похваливают.

Обиднее всего показалось зиме, что даже малые ребятишки – и те её не боятся! Катаются себе на коньках да на санках, в снежки играют, баб лепят, горы строят, водой поливают, да ещё мороз кличут: «Приди-ка подсобить!» Щипнёт зима со злости одного мальчугана за ухо, другого за нос, даже побелеют; а мальчик схватит снега, давай тереть – и разгорится у него лицо, как огонь.

Видит зима, что ничем ей не взять: заплакала со злости. Со стрех зимние слёзы закапали… видно, весна недалеко!

Алексей Николаевич Плещеев

Весна

Уж тает снег, бегут ручьи,В окно повеяло весною…Засвищут скоро соловьи,И лес оденется листвою!Чиста небесная лазурь,Теплей и ярче солнце стало,Пора метелей злых и бурьОпять надолго миновала.И сердце сильно так в грудиСтучит, как будто ждёт чего-то,Как будто счастье впередиИ унесла зима заботы!Все лица весело глядят.«Весна!» – читаешь в каждом взоре;И тот, как празднику, ей рад,Чья жизнь – лишь тяжкий труд и горе.Но резвых деток звонкий смехИ беззаботных птичек пеньеМне говорят – кто больше всехПрироды любит обновленье!

«Осень наступила…»

Осень наступила,Высохли цветы,И глядят унылоГолые кусты.Вянет и желтеетТравка на лугах,Только зеленеетОзимь на полях.Туча небо кроет,Солнце не блестит,Ветер в поле воет,Дождик моросит…Зашумели водыБыстрого ручья,Птички улетелиВ тёплые края.

«Травка зеленеет…»

(сельская песня)

Травка зеленеет,Солнышко блестит;Ласточка с весноюВ сени к нам летит.С нею солнце крашеИ весна милей…Прощебечь с дорогиНам привет скорей!Дам тебе я зёрен,А ты песню спой,Что из стран далёкихПринесла с собой…

Внучка

Бабушка, ты тожеМаленькой была?И любила бегать,И цветы рвала?И играла в куклыТы, бабуся, да?Цвет волос какой былУ тебя тогда?Значит, буду так жеБабушкой и я, —Разве оставатьсяМаленькой нельзя?Очень бабушку мою —Маму мамину – люблю.У неё морщинок много,А на лбу седая прядь,Так и хочется потрогать,А потом поцеловать.Может быть, и я такоюБуду старенькой, седою,Будут у меня внучатки,И тогда, надев очки,Одному свяжу перчатки,А другому – башмачки.

Детство

Мне вспомнились детства далёкие годыИ тот городок, где я рос,Приходского храма угрюмые своды,Вокруг него зелень берёз.Бывало, едва лишь вечерней прохладойПовеет с соседних полей,У этих берёз, за церковной оградой,Сойдётся нас много детей.И сам я не знаю, за что облюбилиМы это местечко, но намТак милы дорожки заглохшие были,Сирень, окружавшая храм.Там долго весёлый наш крик раздавался,И не было играм конца;Там матери нежный упрёк забывалсяИ выговор строгий отца.Мы птичек к себе приручали проворных,И поняли скоро оне,Что детской рукой рассыпаются зёрнаДля них на церковном окне.Мне вспомнились лица товарищей милых;Куда вы девались, друзья?Иные далёко, а те уж в могилах…Рассеялась наша семья!Один мне всех памятней: кротко светилисьГлаза его, был он не смел;Когда мы, бывало, шумели, резвились,Он молча в сторонке сидел.И лишь улыбался, но доброго взораС игравшей толпы не спускал.Забитый, больной, он дружился не скоро,Зато уж друзей не менял.Двух лет сиротой он остался; призрелаЧужая семья бедняка.Попреки, толчки он терпел то и дело,Без слёз не едал он куска.Плохой он работник был в доме, но жадноЧитал всё и ночью и днём.И что бы ни вычитал в книжках, так складно,Бывало, расскажет потом.Расскажет, какие на свете есть страны,Какие там звери в лесах,Как тянутся в знойной степи караваны,Как ловят акулу в морях.Любили мы слушать его, и казалсяДругим в те минуты он нам:Нежданно огнём его взор загоралсяИ кровь приливала к щекам.Он, добрый, голодному нищему братуОтдать был последнее рад.И часто дивился: зачем те богаты —А эти без хлеба сидят?Что сталось с тобою? Свела ли в могилуБеднягу болезнь и нужда?Иль их одолел ты, нашёл в себе силуДля честной борьбы и труда?Быть может, пустился ты в дальние страныСвободы и счастья искать;И всё ты увидел, что стало так раноРебяческий ум твой пленять.Мне вспомнились лица товарищей милых;Все, все разбрелись вы, друзья…Иные далёко, а те уж в могилах;Рассеялась наша семья!А там, за оградой, всё так же сирениЦветут, и опять вечеркомМалютки на старой церковной ступениБолтают, усевшись рядком.Там долго их говор и смех раздаются,И звонкие их голоскиТогда лишь начнут затихать, как зажгутсяВ домах городских огоньки…

Лев Николаевич Толстой

Как мальчик рассказывал про то, как его в лесу застала гроза

Когда я был маленький, меня послали в лес за грибами. Я дошёл до лесу, набрал грибов и хотел идти домой. Вдруг стало темно, пошёл дождь и загремело. Я испугался и сел под большой дуб. Блеснула молния, такая светлая, что мне глазам больно стало, и я зажмурился. Над моей головой что-то затрещало и загремело; потом что-то ударило меня в голову. Я упал и лежал до тех пор, пока перестал дождь. Когда я очнулся, по всему лесу капало с деревьев, пели птицы и играло солнышко. Большой дуб сломался, и из пня шёл дым. Вокруг меня лежали оскрётки от дуба. Платье на мне было всё мокрое и липло к телу; на голове была шишка и было немножко больно. Я нашёл свою шапку, взял грибы и побежал домой.

Дома никого не было, я достал в столе хлеба и влез на печку. Когда я проснулся, я увидел с печки, что грибы мои изжарили, поставили на стол и уже хотят есть. Я закричал:

– Что вы без меня едите?

Они говорят:

– Что ж ты спишь? Иди скорей, ешь.

Косточка

Купила мать слив и хотела их дать детям после обеда. Они лежали на тарелке. Ваня никогда не ел слив и всё нюхал их. И очень они ему нравились. Очень хотелось съесть. Он всё ходил мимо слив. Когда никого не было в горнице, он не удержался, схватил одну сливу и съел.

Перед обедом мать сочла сливы и видит, одной нет. Она сказала отцу.

За обедом отец и говорит:

– А что, дети, не съел ли кто-нибудь одну сливу?

Все сказали:

– Нет.

Ваня покраснел, как рак, и сказал тоже:

– Нет, я не ел.

Тогда отец сказал:

– Что съел кто-нибудь из вас, это нехорошо; но не в том беда. Беда в том, что в сливах есть косточки, и если кто не умеет их есть и проглотит косточку, то через день умрёт. Я этого боюсь.

Ваня побледнел и сказал:

– Нет, я косточку бросил за окошко.

И все засмеялись, а Ваня заплакал.

Пожарные собаки

Бывает часто, что в городах на пожарах остаются дети в домах и их нельзя вытащить, потому что они от испуга спрячутся и молчат, а от дыма нельзя их рассмотреть. Для этого в Лондоне приучены собаки. Собаки эти живут с пожарными, и когда загорится дом, то пожарные посылают собак вытаскивать детей. Одна такая собака в Лондоне спасла двенадцать детей; её звали Боб.

Один раз загорелся дом. И когда пожарные приехали к дому, к ним выбежала женщина. Она плакала и говорила, что в доме осталась двухлетняя девочка. Пожарные послали Боба. Боб побежал по лестнице и скрылся в дыме. Через пять минут он выбежал из дома и в зубах за рубашонку нёс девочку.

Мать бросилась к дочери и плакала от радости, что дочь была жива. Пожарные ласкали собаку и осматривали её – не обгорела ли она; но Боб рвался опять в дом. Пожарные подумали, что в доме есть ещё что-нибудь живое, и пустили его. Собака побежала в дом и скоро выбежала с чем-то в зубах. Когда народ рассмотрел то, что она несла, то все расхохотались: она несла большую куклу.

Котёнок

Были брат и сестра – Вася и Катя; и у них была кошка. Весной кошка пропала. Дети искали её везде, но не могли найти.

Один раз они играли подле амбара и услыхали – над головой что-то мяучит тонкими голосами. Вася влез по лестнице под крышу амбара. А Катя стояла внизу и всё спрашивала:

– Нашёл? Нашёл?

Но Вася не отвечал ей. Наконец, Вася закричал ей:

– Нашёл! Наша кошка… И у неё котята; такие чудесные; иди сюда скорее…

Катя побежала домой, достала молока и принесла кошке.

Котят было пять. Когда они выросли немножко и стали вылезать из-под угла, где вывелись, дети выбрали себе одного котёнка, серого с белыми лапками, и принесли в дом. Мать раздала всех остальных котят, а этого оставила детям. Дети кормили его, играли с ним и клали с собой спать.

Один раз дети пошли играть на дорогу и взяли с собой котёнка.

Ветер шевелил солому по дороге, а котёнок играл с соломой, и дети радовались на него. Потом они нашли подле дороги щавель, пошли собирать его и забыли про котёнка.

Вдруг они услыхали, что кто-то громко кричит: «Назад, назад!» – и увидали, что скачет охотник, а впереди его две собаки увидали котёнка и хотят схватить его. А котёнок глупый, вместо того чтобы бежать, присел к земле, сгорбил спину и смотрит на собак.

Катя испугалась собак, закричала и побежала прочь от них. А Вася что было духу пустился к котёнку и в одно время с собаками подбежал к нему.

Собаки хотели схватить котёнка, но Вася упал животом на котёнка и закрыл его от собак.

Охотник подскакал и отогнал собак; а Вася принёс домой котёнка и уж больше не брал его с собой в поле.

Филипок

Был мальчик, звали его Филипп.

Пошли раз все ребята в школу. Филипп взял шапку и тоже собрался идти. Но мать сказала ему:

– Куда ты, Филипок, собрался?

– В школу.

– Ты ещё мал, не ходи. – И мать оставила его дома.

Ребята ушли в школу. Отец ещё с утра уехал в лес, мать ушла на подённую работу. Остались в избе Филипок да бабушка на печке.

Стало Филипку скучно одному, бабушка заснула, а он стал искать шапку. Своей не нашёл, взял старую отцовскую и пошёл в школу.

Школа была за селом у церкви. Когда Филипок шёл по своей слободе, собаки не трогали его – они его знали. Но когда он вышел к чужим дворам, выскочила Жучка, залаяла, а за Жучкой большая собака Волчок. Филипок бросился бежать, собаки за ним. Филипок стал кричать, споткнулся и упал. Вышел мужик, отогнал собак и сказал:

– Куда ты, пострелёнок, один бежишь?

Филипок ничего не сказал, подобрал полы и пустился бежать во весь дух. Прибежал он к школе. На крыльце никого нет, а в школе, слышно, гудят голоса ребят. На Филипка нашёл страх: «Что, как учитель меня прогонит?» И стал думать, что ему делать. Назад идти – опять собака заест, в школу идти – учителя боится. Шла мимо школы баба с ведром и говорит:

<1 2 3 >

На страницу:

Перейти

2 из 3