bannerbanner
Та, что разучилась мечтать
Та, что разучилась мечтать

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 4

Саня даже зажмурилась на мгновение, позволив себе маленькую слабость – вообразить, что снова оказалась в чудесном Майкином жилище с видом на Фонтанку.


Это была удивительная квартира, которая буквально дышала историей. Со старинной мебелью, роскошной изразцовой печью, столетней плиткой на полу в кухне, а также потрясающей лепниной ручной работы на потолке в гостиной, арочными окнами, эркером и даже древним телефонным аппаратом фирмы “Эриксонъ и Ко”. Телефон, конечно, давным-давно уже не работал и представлял собой скорее музейную ценность, а вот печь до сих пор исправно топилась и здорово выручала Майку в сырые и промозглые питерские вечера.

Между допотопными двойными рамами Майка выкладывала вату – для впитывания влаги и утепления, потому что из щелей нещадно сквозило; антикварная мебель угрожающе скрипела и практически разваливалась, а лепнина безбожно крошилась и время от времени осыпалась гипсовой крошкой прямо на голову хозяйке, которая ругалась на чём свет стоит и грозилась сделать капитальный ремонт, но всё-таки Саня знала – Майка не променяет свою ветхую захламленную квартирку ни на какие шикарные современные апартаменты, даже если ей доплатят за это.

Четыре года назад они с Лялькой приезжали в Питер на лечение. Останавливались тогда как раз у Майки, с которой только-только начали общаться после нескольких лет взаимного игнора. Саня всеми правдами и неправдами добыла контакты специалиста – да не простого, а золотого, буквально светила, работающего с детьми, имеющими нарушения развития разной степени тяжести. Его имя гремело не только в Петербурге, но и по всей России в целом. Говорили, что он творит настоящие чудеса. Репутация у светила была отменная, деньжищи за свои услуги он драл немалые, а вот помочь так и не сумел. Возможно, им просто не повезло… Саня всей душой надеялась, что после этих сеансов у дочери будет хоть какой-то положительный сдвиг в развитии, однако всё так и застопорилось на мёртвой точке.


В первый же вечер, уложив Ляльку спать, подруги выпили немного вина за встречу, осторожно нащупывая нейтральные темы для разговора и старательно обходя стороной деликатные моменты общего прошлого, неловкие для них обеих. Беседа текла вполне гладко ровно до того момента, пока Майка вдруг не кинулась к Сане на шею, а затем заревела в голос и сбивчиво залопотала слова покаяния.

“Прости меня… прости, пожалуйста, Санчес, прости! – она буквально захлёбывалась плачем. – Это я во всём виновата… я!”

Растерянная и испуганная Саня гладила её по волосам, не понимая, в чём конкретно виновата перед ней Майка и за что сейчас извиняется.

“Когда вы с Чебой поженились, я же тебя почти возненавидела. Да не почти, а реально… – выдохнула подруга сквозь слёзы. – Я вам обоим зла желала. Всерьёз, всей душой! – она кусала губы, с трудом подбирая слова. – Мечтала, чтобы всё у вас с ним было плохо. Хуже некуда! Чтобы вы никогда не были счастливы, чтобы он тебе изменял. И… чтобы с твоей беременностью что-нибудь случилось… что-нибудь плохое, понимаешь?! Я просто гадина. Самая настоящая тварь! – Майка зажмурилась и отчаянно замотала головой. – Я сама себе никогда этого не прощу… Никогда!”

Саня некоторое время переваривала услышанное. Да, жили они с Чебой плохо. Да, изменял. Да, беременность была проблемной и дочка появилась на свет недоношенной. Но… господи, при чём тут вообще Майка?! Глупая, бестолковая, но любимая и дорогая, несмотря ни на что, Майка, с которой они дружили с первого класса… Неприятно, конечно, когда тебе мысленно всем сердцем желают зла, но нельзя сказать, что Саню это прямо-таки шокировало – эмоции подруги были понятны, вполне оправданы и даже закономерны.

“Ты не виновата, Май, – произнесла Саня шёпотом, чтобы голос не дрожал и не срывался. – В том, что произошло с Лялькой, никто не виноват. Просто… так получилось. От этого никто не застрахован, понимаешь? Судьба…” – и тут же нечаянно расплакалась сама.


Но всё равно они тогда потрясающе провели время в северной столице. Несмотря на все Санины страхи, подруга отлично поладила с её непростой дочерью, а та, в свою очередь, вела себя практически идеально (насколько это в принципе было возможно) и даже не разнесла квартиру именитой Майкиной прабабушки.

Откровенно говоря, назвать Ляльку паинькой ни у кого не повернулся бы язык. В силу особенностей развития все движения девочки были несколько нескоординированными, почти хаотичными. Она даже передвигалась не размеренным шагом, как обычные дети, а как-то вприпрыжку, вприскочку, беспорядочно размахивая руками на ходу, практически бегом… Наблюдая за Лялькиными телодвижениями, можно было подумать, что она вот-вот закинет ногу за ухо или вскарабкается на шкаф, настолько это выглядело нелогично и непредсказуемо. Но тогда, в Питере, Майке и Сане совместными усилиями вполне удавалось её приструнить.

А ещё подруга устроила своим гостям потрясающую семейную фотосессию, где обе – и Саня, и Лялька – выглядели настолько красивыми, нежными и какими-то одухотворёнными, что невозможно было оторвать глаз. Майка и сама страшно гордилась этими снимками и даже участвовала с ними потом в каких-то профессиональных выставках, посвящённых теме материнства. А Саня… Саня тогда впервые взглянула на себя и дочь будто со стороны. Она осознала, что несмотря ни на что, они с Лялькой – самая настоящая семья. Пусть неполная и не совсем стандартная, но всё-таки семья. Она даже рискнула выложить пару фотографий у себя в блоге, хотя вообще-то скрывала от подписчиков любую информацию, касающуюся личной и семейной жизни, и получила мощный отклик: практически все восхищались красотой матери и дочери и сетовали, что Саня непростительно долго прятала такую замечательную фотогеничную девочку. Саня вполне отдавала себе отчёт, что в другой ситуации – к примеру, столкнись её подписчики с Лялькой в жизни, а не в виртуальном пространстве – они привычно брезгливо сторонились бы умственно отсталого ребёнка или даже делали бы оскорбительные замечания в духе: “Водят всяких идиотов в общественные места…” Нет, она не питала иллюзий, поэтому читала все эти восторженные комментарии со смешанным горько-сладким чувством гордости и сосущей тоски.

То, что Лялька уродилась не просто хорошенькой, а по-настоящему красивой девочкой, иногда казалось Сане насмешкой судьбы. В каждом комплименте от знакомых – “Какая красотка!” – она слышала невысказанный, но вполне ясный подтекст: “Жаль только, что неполноценная”.


Как здорово было бы сейчас вновь очутиться в гостях у подруги! Опять позировать для её совершенно безумных фотосессий, воплощая самые неожиданные и яркие образы; завтракать свежими горячими пышками, запивая их кофе с молоком, а вечерами варить глинтвейн; вести задушевные беседы полушёпотом почти до утра, кутаясь в шерстяные одеяла; разбирать старинные ёлочные игрушки в не менее старинном чемодане, бережно заменяя оборванные нити; с сорочьим любопытством рыться в шкатулке, полной бус, браслетов, брошей и серёг, непонятно как уцелевших в горниле истории и даже отлично сохранившихся… Все эти сокровища (включая, собственно, и саму квартиру) достались подруге от бабки, а той, в свою очередь – от прабабки. В Майкиной семье ходила легенда, что старуха якобы была княжеских кровей, но после революции предусмотрительно поменяла фамилию на вполне пролетарскую. Превратившись из Анастасии Мещерской в Нюру Комиссарову, она изменила себе и биографию, и судьбу…

Получив в наследство жильё в Питере, Майка не спешила туда перебираться. Школьницей она регулярно приезжала к бабке во время каникул, но не планировала постоянно жить в северной столице, родная Москва вполне её устраивала. Сдавать квартиру неизвестно кому не хотелось, продавать тоже… Однако после разлада с Саней Майка забрала документы из универа и сбежала в Питер – подальше от бывшей подруги и парня, в которого была так отчаянно и безнадёжно влюблена.


Саня расслабленно улыбнулась, даже не отдавая себе в этом отчёта: настолько яркими и живыми были те питерские воспоминания, завладевшие сейчас её сознанием. Впрочем, спохватившись, она быстро взяла себя в руки и лишь тихонько вздохнула. Разумеется, Майка по-прежнему была бы искренне рада гостям, как и в прошлый раз, но… с тех пор слишком многое изменилось. Лялька подросла, однако проще с ней не стало – наоборот, с каждым днём делалось только сложнее. Снова подвергать подругу испытанию своим ребёнком Саня бы не рискнула.

Вот если бы вырваться в Питер одной! У неё даже в груди защемило – так сильно ей этого хотелось, и ещё больше хотелось зареветь от осознания того, что это невозможно. Да и совестно было в глубине души: что ж она за мать такая, если рвётся уехать подальше от дочери, которая так в ней нуждается.

С тех пор, как стало понятно, что с Лялькой что-то не так, окружение постоянно навязывало Сане единственно возможную модель поведения: мать должна добросовестно и безропотно нести свой крест. Сожми зубы и не ной, не смей унижать себя чужой жалостью. Она и не ныла, хотя иногда так хотелось просто пореветь, по-бабьи повыть в подушку, позволить себе эту слабость – выплакать из себя боль.

По отношению к Ляльке в ней вечно бурлил коктейль противоречивых эмоций. Чувство стыда неизменно смешивалось с чувством ответственности и было приправлено щепоткой жгучей вины вкупе с отчаянной и горькой, всепоглощающей любовью…


Саня поняла, что пауза в разговоре слишком затянулась, только когда услышала деликатное покашливание подруги. Опомнившись, она перевела взгляд на экран телефона, невольно краснея: как долго Майка наблюдала за выражением её лица? Что она успела понять, о чём догадаться?

Подруга оказалась более прозорливой, чем Саня надеялась.

– Санчес, тебе совсем плохо, – тихо произнесла она. – Я же вижу. Приезжай, а? Мне реально за тебя страшно, я не шучу.

– Я очень хочу приехать, Май, – севшим вмиг голосом произнесла Саня. – Но ты же сама понимаешь, что…

– Не понимаю и не желаю ничего знать! – перебила подруга, внезапно воодушевившись; её настроение менялось по сто раз на дню, к этому Саня уже давно привыкла. – Сегодня у нас что? Пятница. Ты же сказала, что твоя мама забрала Ляльку на все выходные!

– Сказала, но…

– Никаких “но”! Ты вполне успеваешь на вокзал.

– В смысле – “на вокзал”? Я? Прямо сейчас?! – ахнула Саня.

– А почему нет? – Майка явственно услышала в её интонации протест и моментально пресекла его – с такой лёгкостью, словно речь шла о походе в ближайший магазин за хлебушком. – Ночь в поезде – и завтра утром ты уже в Питере! Я тебя встречу, потусим до воскресенья, прямо как в старые добрые… а потом отправлю тебя домой поездом или даже самолётом.

– Но что я маме скажу… – растерянно пролепетала Саня, уже понимая, что пропала.

Она не сможет отказаться, просто не сможет. Это выше её сил. Два дня в Питере… Нет, не так. Два! Дня! В Пи-те-ре!.. Это же с ума сойти, какая роскошь. Это просто бесценно!

– А почему ты должна перед ней отчитываться? – искренне удивилась Майка, забивая последние гвозди в крышку гроба Саниных сомнений. – Ты отдала ей внучку на уикенд и можешь спокойно заниматься тем, чем сама пожелаешь. Её это не должно касаться, даже если ты наведёшь полную квартиру бородатых лесорубов и устроишь дикую оргию. В конце концов, каждый расслабляется, как может.

– Не хочу оргию с бородатыми лесорубами, – счастливо рассмеялась Саня, уже лихорадочно бросая взгляд на часы и прикидывая, успеет ли собрать вещи. – Майка, я хочу к тебе! Немедленно!

– Вот это уже другой разговор, – одобрила подруга, довольно улыбаясь. – Я тебя жду, Санчес. Живенько одевайся и дуй на вокзал прямо сейчас, не откладывая! Умоляю, никаких чемоданов с собой не тащи, уж я найду, во что тебе переодеться…

– Зубную щётку только возьму, – радостно закивала Саня, ощущая, как изнутри её уже омывает волной предвкушения и восторга; чёрт возьми, всё-таки спонтанные решения – самые лучшие! Да и… в конце концов, когда она в последний раз чудила от души? Неужели сейчас она не может позволить себе маленькую слабость – впервые за много лет?!

– Это необязательно, – подмигнула Майка, – у меня есть запасная, – и вдруг завизжала так, что Саня чуть не оглохла:

– Санче-е-ес!!! Я не верю, что скоро тебя увижу! Сдохнуть можно, как я соскучилась!

– Я тоже соскучилась, – Саня почувствовала, что на глаза наворачиваются дурацкие сентиментальные слёзы и поспешно свернула разговор. – В общем, жди! Сяду в поезд – отзвонюсь.

ОДИННАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД


К великому огорчению Майки, Чеба вовсе не спешил вносить ясность в их отношения. Точнее говоря, отношений как таковых между этой парочкой и не было – он продолжал хранить возмутительный дружеский нейтралитет, не намекая на что-то большее, но при этом неизменно вертелся рядом и приглашал обеих подруг то на какой-нибудь квартирник, то в клуб, то просто на прогулку по осенней Москве или в кино.

Саня вроде бы дала себе слово не вмешиваться, не становиться третьей лишней, но о какой “лишней” в принципе могла идти речь, если Чеба не позиционировал это как свидания? Просто ни к чему не обязывающие приятельские встречи и прогулки.

Пару раз Саня пыталась категорически отказаться от его приглашений, ссылаясь на неотложные дела. Она полагала, что, оставшись с Чебой наедине, Майка наконец-то добьётся желаемого. Но в ответ на Санины отказы он просто уточнял, когда именно она сможет, и переносил встречу на другой день, а она чувствовала себя одураченной.

В универе Чеба по-прежнему непринуждённо подсаживался к подругам в буфете, приобнимал обеих за плечи, беззаботно расцеловывал в щёки и заводил лёгкий, ни к чему не обязывающий разговор. Их странная троица уже вызывала недоумевающие, а порою и откровенно завистливые взгляды среди студентов, точнее студенток, а уж языки на их счёт чесали – мама не горюй!

– Чеба двоежёнцем заделался, – шутили парни, а старшекурсницы зло косились в сторону Сани с Майкой, которые негласно стали персонами нон-грата в девичьем коллективе.

До их появления в университете Чеба никогда не отдавал предпочтения кому-то конкретному, обласкивая своим вниманием абсолютно всех особей женского пола. Теперь же… теперь всех остальных для него как будто не существовало, остались только эти сопливые выскочки-первокурсницы.

– Просто свежее мясо, – пренебрежительно фыркали “добренькие” студентки, скрывая досаду и ревность; впрочем, Саню с Майкой это мало беспокоило – они всё равно много лет дружили исключительно вдвоём, им не нужен был никто другой… кроме Чебы.

Да, Саня и сама не заметила, как вляпалась – не хуже Майки.


Между тем Чеба постепенно втянул её в эту странную игру: не демонстрировал симпатии напоказ, но при этом явно выделял Саню. Майка же, ослеплённая романтическими мечтаниями, ничегошеньки не замечала, точнее предпочитала не замечать. Саня понимала, что это заходит уже слишком далеко, она не хотела чувствовать себя так, будто они с Чебой – коварные заговорщики, но… всё равно почему-то молчала и не рассказывала ни о чём подруге, малодушно оправдывая себя тем, что, собственно, и рассказывать-то особо нечего.

Ну подумаешь, однажды в толпе Чеба незаметно прижал Саню к себе, на какую-то долю секунды, но… у неё подкосились ноги и запылало лицо.

Или – такой пустяк! – прощаясь, он чуть задержал Санину руку в своей, поглаживая её подрагивающие пальцы…

А ещё по-прежнему смотрел на неё так, что пересыхало в горле и губы начинали предательски гореть, словно умоляли о поцелуе.

Сердце же неизменно реагировало на его близость учащённым стуком, и Саня была совершенно бессильна против этого.

А Майка… Майка продолжала витать в облаках. Знаки внимания, обращённые к ним обеим, она смело принимала исключительно на свой счёт. Все комплименты Чебы, чарующие улыбки и многозначительные взгляды приписывала своему обаянию. Майке казалось, что вот-вот – и парень “расколется”, признается ей в своих чувствах и предложит перевести отношения на новый уровень. Она полностью обновила гардероб, начала слишком ярко, на Санин взгляд, краситься, сделала модную стрижку – словом, была готова встретить признание в любви при полном параде и во всеоружии.

– А тебе не кажется, что Иван… ну, немного несерьёзен? – промямлила однажды Саня, наблюдая, как, готовясь к встрече с Чебой, подруга уже час марафетится перед зеркалом. – Может, не стоит рассчитывать на полноценные отношения с ним? Помнишь, нас ещё давно предупреждали, что у него в постели вся женская половина универа побывала…

– Да клевета это всё, Чеба не такой! – возмутилась Майка. – Ты что, веришь брехне университетских сплетниц? Если бы его интересовала только постель, он бы меня туда уже давно затащил! А он… – на её губах заиграла мечтательная улыбка, – он очень деликатный и даже робкий. Словно боится разрушить эту хрупкую нежность между нами, понимаешь?..

Саня лишь беспомощно пожала плечами.

Впрочем, вскоре Чеба всё-таки переступил через свою робость и деликатность. Да вот только, к сожалению, не с Майкой.


В самый разгар золотой осени, когда денёк выдался особенно тёплым и солнечным, Чеба после универа затащил подруг в парк культуры и отдыха, чтобы покататься на пока ещё работающих аттракционах.

Саня поначалу отнеслась к этой затее скептически – дети они, что ли? Но Майка предсказуемо была обеими лапами “за”, так что пришлось повиноваться.

В итоге оказалось, что в подобном инфантильном времяпровождении есть своя необъяснимая прелесть. Они с хохотом покрутились на каруселях всех мастей, прокатились на паровозике, затем, визжа, полетали на качелях-лодочках – так высоко, что захватывало дух, поплавали на катамаране по пруду и даже попрыгали на аттракционе “кенгуру” в своё удовольствие. После, раскрасневшиеся и счастливые, долго гуляли втроём по аллеям парка, скармливали булки красавцам-лебедям и с наслаждением поглощали мороженое – почему-то именно здесь оно казалось особенно вкусным, как в детстве.

Перед самым уходом Чеба уговорил их прокатиться напоследок на колесе обозрения, да ещё и в открытой кабинке – чтобы полюбоваться сверху на осеннюю Москву.

Майка кокетничала, карикатурно округляла глаза в преувеличенном ужасе и чуточку фальшиво взвизгивала, уверяя, что боится высоты, а Чеба лишь снисходительно посмеивался. Саня же боялась высоты по-настоящему, но ей стыдно было в этом признаться, поэтому она сидела ни жива ни мертва, белее мела.

Судорожной хваткой вцепившись в своё сиденье и стараясь не смотреть по сторонам, а тем более – себе под ноги, бедняга тщетно боролась с то и дело подкатывающей к горлу тошнотой. Хороша бы она была, если бы облевала кого-нибудь… Конечно, Саня каталась на колесе обозрения в детстве, но в закрытой кабине и в сопровождении взрослых, теперь же она прокляла всё на свете, и себя в том числе – за то, что согласилась на эту идиотскую авантюру.

Чеба устроился посередине, обнимая Саню и Майку за плечи, и шутил, что они у него “под крылышком”; четвёртое сиденье пустовало. Поднимались они довольно быстро, но когда кабинка достигла самой высокой точки, Сане вдруг показалось, что колесо вот-вот остановится. Было безумно страшно: она слышала, как свистит ветер, как поскрипывает кабина (о боже, а вдруг сиденье оторвётся и рухнет вниз вместе с ними?), голова кружилась, а перед глазами стоял туман, она почти ничего не различала.

Майка, позабыв о том, что “боится” высоты, восторженно запищала и схватилась за зеркалку, которая висела у неё на шее. Когда подруга отвернулась, чтобы сделать красивый и эффектный снимок, Чеба наоборот повернулся к Сане и вдруг коротко, но крепко и совершенно недвусмысленно поцеловал её.

Саня не успела даже пикнуть, хотя прикосновение его губ ошпарило как кипятком. Чеба же быстро разорвал этот горячий и острый, точно укус, поцелуй, и спокойно отодвинулся на своё место, невозмутимо глядя прямо перед собой. Он словно знал наперёд, что Саня не начнёт возмущаться или протестовать.

– Суперская фотка получилась! – обернувшись к ним, ликующе затараторила Майка; она уже несколько лет серьёзно увлекалась фотографией и находилась в вечном поиске удачных кадров, интересных ракурсов и тем для своих снимков. – Санчес, а ты чего такая зелёная? Совсем плохо, да?

Саня кивнула, не размыкая губ, которые всё ещё жгло вкусом предательского поцелуя.

– Надо было тебе внизу остаться и подождать нас, – сочувственно посетовала Майка и стрельнула в сторону Чебы кокетливым взглядом.

НАШИ ДНИ


Желанная поездка чуть было не сорвалась из-за Саниной невнимательности.

В спешке оформляя электронный билет, она перепутала цифру в дате своего рождения, нечаянно “омолодив” себя на целых шесть лет. Все остальные данные были внесены корректно, однако год рождения стал камнем преткновения между Саней и проводницей, которая упёрлась рогом буквально насмерть. Она не желала слушать неловких оправданий бестолковой пассажирки и категорически отказывалась пускать её в вагон, повторяя как заведённая:

– Ничего не знаю и знать не хочу, мне нужна двадцативосьмилетняя Александра Балабанова, а не двадцатидвухлетняя!

– Я бы тоже от такой себя не отказалась, – на автомате пошутила Саня, нервно кусая губы и уже готовая заплакать от досады на собственную глупость.

Проводница не приняла шутки, напротив – состряпала суровую физиономию и сделала Сане строгое внушение:

– Допускаются ошибки в имени и фамилии. Перепутать букву не страшно, но цифры, цифры!.. В них должна соблюдаться математическая точность.

– Послушайте, – вступил в разговор какой-то пассажир, ставший невольным свидетелем Саниного позора, – ну ведь ситуация не такая уж и критичная, верно? Подумаешь, в одной циферке оплошность. Вы же видите, что девушка не врёт, это действительно она и есть.

Проводница обиженно поджала губы.

– Молодой человек, у вас же с документами всё в порядке? Вот и проходите, пожалуйста, в своё купе, не вмешивайтесь. Поезд через пять минут отправляется!

Саня ахнула.

– Как через пять минут? Ну неужели же ничего нельзя сделать? Пожалуйста! Мне очень надо уехать! – взмолилась она.

Пассажир, проникшийся её неподдельным отчаянием, тоже устремил умоляющий взгляд на неприступную проводницу.

– Ну правда, неужто совсем нет выхода? Может, просто штраф заплатить?

Женщина в раздумьях пожевала губами, явно досадуя, что с этой разгильдяйкой столько возни.

– Штраф не я выписываю, а начальник поезда… – наконец нехотя процедила она сквозь зубы.

– Отлично! – обрадовался мужчина. – Вот и отправьте девушку к начальнику поезда.

– Да поезд сейчас тронется! Не могу же я пустить её внутрь без билета!

– Ну почему же не можете? Билет у неё есть, ну и что, что с малюсенькой ошибкой… Она заплатит штраф, и ваша совесть будет чиста. Вы ведь не откажетесь заплатить? – попутчик устремил вопросительный взгляд на Саню.

Та растерянно и в то же время горячо закивала:

– Да-да! Я заплачу, сколько скажете…

– Ладно, бог с вами, – сдалась проводница, раздосадованная тем, что они взяли верх в споре, но и не имеющая ни времени, ни возможности препираться дальше. – Идите в штабной вагон… это девятый, за вагоном-рестораном, начальник там. А потом сразу ко мне!

– Спасибо вам, вы просто чудо, – обезоруживающе улыбнулся мужчина, отчего проводница сразу растаяла, и Саня удивилась: надо же, чужой человек, а так переживает за незнакомую, совершенно постороннюю пассажирку… Казалось бы, ему-то какое дело до того, пустят её в поезд или нет?


Начальник поезда оказался более сговорчивым и покладистым, чем проводница. Он не журил Саню за невнимательность, не стыдил, просто выписал штраф и выдал квитанцию.

Когда счастливая и окрылённая Саня добралась до своего вагона, поезд уже вовсю набирал ход. Показавшись на глаза проводнице и получив от неё милостивое разрешение занять место согласно купленному билету, Саня отправилась на поиски своего купе.

Открыв дверь, она чуть не ахнула от изумления: её попутчиком оказался тот самый непрошенный защитник, который заступался за неё перед проводницей.

– Ну что, решили свою проблему? – улыбнулся он, как будто совсем не удивился, увидев Саню. – Заходите, располагайтесь. Крупно вас оштрафовали?

Улыбка у него была очень добрая и подкупающая. И взгляд тоже – ясный, открытый и чистый. Саня невольно улыбнулась в ответ.

– Аж на целых двести рубликов.

– Это грабёж среди бела дня! – возмутился попутчик, однако мелкие морщинки, собравшиеся в уголках светлых глаз, выдавали, что он смеётся.

– Ага, у меня были грандиозные планы на эту сумму. А теперь что ж… вот тебе – на сапоги и на помады, на платье и на мороженое,3 – скорбно отозвалась она.

Сосед по купе громко, с удовольствием расхохотался, узнав цитату и радуясь шутке.

– Ну что ж, давайте тогда знакомиться… раз нам вместе ехать. Меня зовут Виктор. Хотя вообще-то я привык, что все называют меня просто Вик.

На страницу:
2 из 4