Непонятое чудовище

* * *

Визит товарища Захара, или Коровина, как его называла криминалист Анфиса, оказался не таким многообещающим, как предполагалось. В его жизни все было настолько слаженно, словно кто-то расписал сценарий к его действиям – и весьма хитро. И если убийство и случилось накануне, то сама жертва умерла еще до всего случившегося. Это в том смысле, что все вело к этому самому дню так складно, вплоть до ливня, что обрушился на город. Это, кстати, еще одно невероятное совпадение. Захар – человек аккуратный и предусмотрительный, одинокий, увлеченный лишь своим целями. Самостоятельно предоставил чеки с заправки и из пригородных закусочных во избежание подозрения в его сторону. На момент совершения убийства Захар уезжал за пределы города, и его фургон появился в поле зрения камер лишь в тот момент, когда приехал в коровник незадолго до появления бригады, следовательно, его причастность к этому делу сразу отмели, и папка с показаниями без особого интереса стала мертвым грузом. В остальных документах из прошлого не было смысла и копаться. Лампы же в коровнике были приобретены для мер обеззараживания инфекционных болезней от предыдущих животных. Законом это не запрещено, и Захара вскоре отпустили.

Водитель такси, подвозивший убитого в тот вечер, также оказался непричастен, но его неевропейское происхождение явно что-то скрывало. Мужчина нервничал, потел, часто протирал свои залысины платком, что тут же покрывались вновь заметным блеском. Его лицо выражало негодование, страх по причине полного непонимания происходящего. Как бы он ни старался эмоционально обороняться, сама лишь атмосфера нагоняла на него чувство вины за его жалкое существование перед буквой закона.

Младший инспектор Аристарх, перенявший полномочия старшего по званию за отсутствием Ламберта, держался уверенно и напористо, во что бы то ни стало выбивая из бедолаги все до последней капли его ничтожного достоинства.

– Ну так что, товарищ Букеревич, – произнес Аристарх по слогам его фамилию, как бы пытая его тем самым еще больше. – Будем признаваться или же…

– Послушайте, я все сказал: привез, высадил и уехал. Все как обычно, – голос дрожал в жалостливой тональности. – Больше я ничего не знаю, – мужчина пожал плечами, надеясь, что это хоть как-то поможет ему быть более убедительным. Его тело скрючилось, а влажные ладони были зажаты меж коленей. Аристарх сидел напротив него за столом и, сложив руки в замок, обдумывал более удачные маневры действий. Ему нужна была хоть одна весомая подсказка, чтобы дело дало ход именно благодаря ему.

– Вспоминай! – прикрикнул Аристарх и ударил по столу так, что бедолага вздрогнул.

– Мамой клянусь, я ничего не знаю, – завопил тонким голосом таксист и судорожно задрожал. – Я приехал, высадил, он заплатил наличными, оставил щедрую сдачу, – подозреваемый блуждал глазами, вспоминая последовательность происходящего.

– Что потом?

– Потом я уехал.

– Сколько было на часах?

– Не знаю, может, около часа или двух.

В кабинет вошел Ламберт и привычно сел за свое место, скидывая куртку на спинку стула.

Аристарх не ожидал такого скорого появления Ламберта в отделе. В любом случае переживать ему было не о чем, ведь его назначили вести это дело, но командовать Ламбертом у него не получится – Аристарх прекрасно это осознавал. Во-первых, он хорошо знал свое дело, следуя своей манере вести следствия. Во-вторых, он не раз относился халатно к приказам руководства, пренебрегая ими, и каждый раз оправдывал свой бунтарский нрав хорошо проделанной работой. В отличие от большинства сотрудников, идущих по стопам своих стариков, Ламберт стал инспектором исключительно из-за одной своей черты характера – инстинкта. Его всегда вело внутреннее чутье заглянуть дальше прописанных правил.

– Да отстань ты уже от этого бедолаги, он все равно не сознается, – Ламберт принялся рассеянно разгребать бумаги на столе, пытаясь восполнить свое отсутствие информационными данными.

– Почему это? – удивился Аристарх, широко округлив глаза и замерев на секунду, словно озорная кошка, что собирается напасть на предмет своего обожания.

– Так не виновен он! Его дело – людей развозить, а не убивать, что он может знать?! Привез, увез – все.

– Вот-вот, и я так говорю: привез, увез, – вмешался в беседу водитель, надеясь на здравый смысл.

– Как вас зовут? – поинтересовался Ламберт, нашарив чистый лист бумаги и вынув ручку из канцелярского стакана, почиркал, удостоверившись в ее годности к письму.

Обвиняемый неспешно развернулся на стуле к Ламберту.

– Карим я! – мужчина чуть расслабился.

– Карим, скажите мне, откуда вы забрали клиента?

– У центра «Олимп».

– Он вышел сразу?

– Нет! Он уже стоял ждал. Я еще удивился: обычно люди задерживаются, долго собираются, а по нему было видно, что спешил. Быстро сел, все время смотрел по сторонам и подергивал ногой так, что мне отдавало в спинку сиденья. Я хотел было сделать замечание, но, подумав, не стал. Не хотел нарваться на грубость.

– У него было что-то с собой? Может, сумка, пакет, рюкзак спортивный? – Ламберт бесцельно чертил каракули на листе, пытаясь соображать по делу.

– Нет, ничего не было. Обычно я внимательный к багажу, предлагаю убрать в багажник.

– Спасибо, вы можете быть свободны. – Таксист осторожно встал и медленно направился к двери. Выходя, он глянул с опасением на Аристарха и скрылся из виду в коридор. Ламберт отбросил свое занятие и уставился на напарника.

В этот момент модель поведения тела младшего инспектора была несколько механической. Его лицо собрало все возможные эмоции: лицемерие, надменность, злорадство, скрытая неприязнь, возмущение – все это поочередно вспыхивало меняющимися выражениями, подобно самопроизвольным мигающим лампочкам.

Как ни странно, Ламберт счел их весьма занятными, хотя буквально недавно он бы не придал этому значения, но сейчас чувствовал некую странность в себе. Будто мог лавировать, подобно флюгеру на ветру, и видеть то внешнюю сторону человека в движениях, то внутреннюю, улавливая его энергию, направленную на него. Подобный скачок переключался бессознательно, подключаясь ко всем аспектам его жизни, и так же мгновенно покидал его тело, словно невидимый дух. Ламберт не сомневался: произошедшее в чаще изменило его восприятие окружающего. Он чувствовал, что с ним что-то не так, будто теперь он связан с тьмой. Голос тишины внушил ему ту пугающую атмосферу, а чаща наделила даром видеть в темноте. Даже сейчас он мог ощутить то пережитое бессилие, но теперь в нем было то, что спасало его от этого. Ламберт был готов умереть идеальной смертью, одиноким и свободным, чтобы никто не мог видеть его в последние минуты: ни любящие, ни презирающие его люди, чтобы смерть лишила их этого разрушительного зрелища, в то время как он предавался ее ласкам.

* * *

Про мертвых много не говорят, но если брать из расчета всего человечества, то таких, как Том Хоган, – амбициозных, высокомерных, с нацеленным взглядом, многозначительной улыбкой, выражающей презрение и удовольствие одновременно, преследует злой рок по наследству. Может, и так, но если ты обычный человек, то тебе и в голову не придет некая причастность потусторонней силы, подумаешь, не повезло – с кем не бывает, а вот предыдущий покойный представитель всей промышленной империи, отец жертвы скончался весьма нелепой смертью. Много лет назад на просторах сельских угодий его буквально зарезала корова рогом, пригвоздив к забору. Унаследовав в свои 24 года огромное состояние, Том приобрел крайне неприятное чувство тревоги, вообще, у представителей высшего сословия обострено чувство самосохранения, но сейчас это уже не имеет значения для него, так как он мертв.

Телефон Тома обнаружили в раздевалке, как и его документы того самого фитнес- центра, откуда его забирал водитель такси. По показаниям свидетелей, он плавал около трех часов, после ушел в спешке. Трудно сказать, по какой такой причине, будучи при своем известном положении в обществе, что давало ему власть избегать подчинения со стороны других людей, он все же оказался в подобном месте, как коровник, но когда ты богат, единственной ценной валютой остается жизнь, и знать, что где-то есть человек, знающий твои секреты и готовый в любой момент спросить с тебя, – это довольно неприятное манипулирование. Скорбящих по смерти Тома не было. Он жил один. Достойным представителем человеческой расы его трудно было назвать. Вел весьма разгульный образ жизни. Всеми делами занимался генеральный директор – он-то и вел все финансовые сделки компании, Том лишь транжирил папины денежки. После его убийства журналисты подняли шумиху в прессе, связывая между собой два закономерных факта: смерть его отца и его, где в обоих случаях замешаны коровы. Означает ли это, что ему отомстил один и тот же человек?

– А вот это уже интересно, – ковыряясь в телефоне убитого, Ламберт наткнулся на любопытные сообщения недружелюбного характера.

Современные телефоны – занятные вещицы, в них можно найти даже то, что удалено, следствию всегда подобная опция была на руку, так как не приходилось прибегать к каким-то дополнительным услугам техников.

– Что там? – отозвался Аристарх с соседнего стола и ежеминутно оккупировал область спины Ламберта, заглядывая ему через плечо.

– «Я знаю, что ты сделал семь лет назад», – зачитал Ламберт вслух. – Это прислано за неделю до убийства. Следующее: «Ты за это поплатишься», присланное еще спустя день.

«Ты мерзкий ублюдок, по тебе плачет скотобойня».

Слово «скотобойня» отдавало особым хладнокровием. Они оба подметили тот факт, что убийство совершено в коровнике, будто убийца подчеркнул некий символизм, удостоив жертву социальным надругательством, а сама техника смерти была обставлена точь-в-точь как при убое животных.

– Его запугивали всю неделю, должно быть, парень нервничал не хило так, и, судя по тому, что он пошел на эту встречу, в рукаве у убийцы был явно весомый козырь, – Ламберт нашел еще пару сообщений в такой же запугивающей манере и отложил телефон, откинувшись на спинку стула с отсутствующим взглядом, который где-то повис в воздухе. – Не находишь это странным? Убийца не пишет о месте встречи, не выдвигает требований, но жертва легко соглашается. Уверен, они были знакомы лично и давно, поэтому надо начинать с близкого окружения.

– А вдруг убийца специально запутывает следы? Поэтому и пишет про годичность времени. Зачем понадобилось ждать целых семь лет и лишь сейчас убивать? – заявил Аристарх, с полной решимостью отшагивая к своему месту.

– Тоже верно. В любом случае первым делом нужно узнать, кому принадлежит номер.

– Одного я не понимаю, – возмутился Аристарх разворачиваясь в сторону напарника.

– Чего же? – Ламберт нахмурился, и на его лбу появились две высеченные черточки, выражающие протест.

– Жертва была неприлично богата, так почему нельзя было откупиться от убийцы? Все богатые люди так поступают.

– Разве ты не понял?

– Чего?

– Убийце не нужны были деньги, он хотел мести!

– Чушь! Все имеет свою цену, и даже месть, – заявил Аристарх с какой-то злорадной надменностью, усаживаясь за свой стол.

– Тут ты прав, и наша жертва заплатила самую высокую – жизнь.

Аристарх промолчал и принялся ковыряться в компьютере, разыскивая данные о владельце номера.

– Но, возможно, а точнее, так и есть, жертва не знала, что будет убита. Он был полон решимости и уверенности, что справится с убийцей, так как хорошо его знал. Это опять нам говорит о том, что они были знакомы. Думаю, от этого и не предложил выкуп. Он не воспринял все серьезно и скорее был зол и спешил покончить с ситуацией, в спешке забывал вещи в раздевалке, нервничал по дороге не из-за страха, а из-за нетерпения разобраться с гнусным шантажистом. Так самонадеянно, не находишь? Собственное эго погубило его.

– Мы не можем знать наверняка, так ли это на самом деле, – Аристарх метнул злостный взгляд на ликующее лицо Ламберта.

В глубине души Ламберт знал, что он прав и что нужно искать именно женщину, тем более если дело касается старых обид. В таком случае без женщины точно не обошлось. В подобных вещах им нет равных.

– Итак, номер принадлежит некой гражданке Исаевой 1944 года рождения, – интонация Аристарха сходила на нет от недоумения, и он перепроверил данные.

– Какого года рождения? – в голосе Ламберта появилась смысловая нагрузка.

– Анфисе Исаевой 1944 года рождения, – его глаза всплыли над монитором, устремившись на Ламберта. – Ему что, старушка угрожала? – спросил Аристарх, и сам не веря в подобное.

– Уверен, что дело в другом, но стоит съездить и проверить. Все равно это единственная наша зацепка, – предложил Ламберт.

– Но сначала следует заглянуть на планерку, а то начальница рвет и мечет, такую шумиху поднял этот покойник. Нам сейчас спуску не дадут. Да и одобрение стоит получить для дальнейших действий.

Ламберт резко встал, дернув куртку со спинки стула, и двинулся в коридор, следом шел Аристарх. Ламберту было немного неуютно, он чуть заметно повел плечом, проходя мимо доски розыска, и мельком, словно кокетливая девица, взглянул на лица людей. Среди них не оказалось знакомой девушки, и Ламберт приспустил напряженные плечи, надеясь, что его внутреннее волнение не выделялось.

– Все в порядке? – поинтересовался Аристарх, открывая дверь кабинета, пропуская его вперед, на что тот отреагировал непониманием, изобразив невнятным жестом.

В небольшом сыром кабинете щуплая женщина морщилась от холода, тем самым выглядела старше своих лет. Серое лицо, измятое морщинами, соперничало всю жизнь со временем, и иногда женщине удавались некоторые хитрости, но не сегодня. Весна выдалась промозглой, ветреной, без единого светлого просвета в небе. Погода влияет на настроение намного больше, чем какие-либо неприятные обстоятельства, которые в большинстве случаев можно решить солнечным днем.

Одернув на себе решительно форму, женщина напомнила о своем значимом положении и жестом пригласила опоздавших. Аристарх и Ламберт поздоровались кивком с судмедэкспертом, что держала руки на тонкой папке, ожидая очереди озвучить заключения. Увидев Ламберта, Клара ответила приветственной улыбкой, которая осталась незамеченной. Как только все разместились по местам, наступил тот самый момент, не нуждающийся в каких-либо жестикуляциях, сформировался он сам по стечению времени. Судмедэксперт Клара открыла папку, занырнув в нее всепоглощающим взглядом, и упала в данные, словно полетела туда вниз головой и на лету все не останавливалась в чтении. У нее был некий сидром: она говорила торопливо из-за страха потерять контроль над мыслью и поэтому быстро озвучивала информацию, чтоб ее не смели перебивать, а иначе ей приходилось бродить у себя в голове и отлавливать каждую беглянку, порой она даже быстро ходила, чтобы успеть донести мысль до обладателя, и если она спотыкалась или отвлекалась, то вся информация разбивалась и разлеталась, словно снежинки в хрустальном шаре. В остальном она говорила плохо, отрывисто, с паузами, задумчивостью, но на самом деле ни о чем не думала, а пыталась понять дальнейшую суть момента. Она испытывала трудности в свободном общении, оттого и была одинока. Таких женщин выдавал взгляд: в нем было что-то пронзительное, плотоядное, от этого Ламберту приходилось делать вид, что он и вовсе ее не замечает. Попасться на ее уловку означало подвергнуться анализу, словно те покойники, что лежали у нее в морге.

Ламберт включился в беседу где-то на середине, развеяв свои собственные размышления.

– Кожа пальцев вследствие длительного контакта с водой была видоизменена, небольшие механические повреждения на коленных чашечках. Предположительно, его могли держать на коленях какое-то время. Круглая отметина на лбу в форме пятака синюшного цвета нанесена тяжелым предметом при жизни. На момент прибывшей бригады жертва была мертва меньше пяти часов. При вскрытии грудная клетка была наполнена кровью. Органы под воздействием…

– Получается, он захлебнулся в собственной крови? – уточнил Ламберт, перебивая заключение Клары.

– Орудия убийства нашли? – спросила щуплая женщина в форме первым делом.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.