Полная версия
Прошу следовать указателям
Принцесса крови молчала. Похоже, она не издала еще ни звука на этой планете.
Гарри прочистил горло.
– Позвольте еще раз представиться. Мое имя – генерал Кхаллон, Гарри. Могу я узнать ваше имя, принцесса крови?
– Семнадцать. – Это было ее первое слово.
– Простите?
– Меня называют Семнадцать. – Принцесса крови поморщилась.
Гарри тупо уставился на нее.
– Простите. – Почему-то он почувствовал необходимость извиниться. – Я был представлен вашему отцу. Может быть вы даже вспомните нашу встречу пятнадцать лет назад. Простите еще раз, вас, что назвали в честь очередности рождения? – Вопрос вырвался сам собой и генерал снова обреченно извинился.
– Не в честь! По очередности! – Принцесса крови быстро пришла в состояние легкого раздражения. – Благодарю за напоминание, генерал, мне не удалось забыть ваш кратковременный визит, ведь именно тогда вы меня отвергли.
Гарри понял, что попал в щекотливую ситуацию предварительно лишив себя всех союзников.
– Принцесса, я никогда не рассматривал свой отъезд из Парилэзии таким образом. Вы были очень молоды, а меня никто не счел необходимым предупредить о возрасте потенциальной невесты.
– Да будет вам известно, генерал, на Парилэзии немного другие представления о возрасте. Раз вы так щепетильны, следовало увезти меня и растить самому.
Гарри растерянно поджал губы, эта простая мысль ему в голову никогда не приходила.
– Понятно, – презрительно усмехнулась принцесса, – вам эта простая мысль в голову не приходила. Я осталась с отцом, пребывающем в полной уверенности, что Семнадцатую он пристроил. Все сестры отбыли в свои новые дома, а я должна была посвятить себя ожиданию, когда же генерал Кхалоэ вернется за своей принцессой.
– Хочу заметить, что вашему отцу я ничего подобного не обещал. – Гарри начал, наконец, защищаться. – К сожалению, мне не объяснили в полной мере законы Парилэзии, особенно тот по которому взглянуть на десятилетнюю девочку тоже самое, что жениться на ней.
Принцесса крови плавно повернулась. Генерал готов был поклясться, что ее глаза подозрительно весело блеснули.
– Я рада, что мы прояснили это обстоятельство. – Она повела красивыми плечиками. – Теперь придется пожениться.
Гарри готов был рассмеяться. Она определённо ждала бурную сцену с негодованием и швырянием предметов. Вообще, генерал не терпел давления и манипуляций, поэтому еще вчера не разочаровал бы ее, заставив все не прикрученное к полу летать. Но сегодня, когда принцесса договаривала свое предложение, стена сзади засбоила и осветила девушку мерцающим, втрое усиленным свечением. Когда Гарри принялся ждать знаки, то боялся, что просто не сможет их разгадать. Однако Вселенная кажется не надеялась на его умственные способности и действовала в лоб.
От этой мысли Гарри сдавленно расхохотался. Он прошёл мимо ошарашенной принцессы все еще осененной мистическим светом и саданул кулаком по стене. Свет мигнул и снова заструился ровным потоком.
– Простите, сбоит. Я смеялся не над вами. – Он неожиданно совершенно расслабился. Вот, значит, как это работало у Ларри. Вроде упрошенной системы обучения: тебе озвучивают условия задачи, пара неизвестных и ответ. А как получился этот ответ тебе и знать не надо. – Прекрасно! Я принимаю ваше предложение, принцесса.
Девушку вдруг затрясла мелкая дрожь, она покачнулась и удержалась на ногах только благодаря хвосту. Гарри подскочил чтобы помочь ей усесться в кресло.
– Я как-то не ожидала от вас такой покладистости. – Принцесса не могла поверить, что все получилось так просто.
– Наверняка у вас есть все необходимые аргументы в пользу нашего союза. У меня не было шансов. – Генерал успокаивающе улыбнутся.
– Кстати да! Аргументы очень сильные! Это и торговля, и возможность вернуться в большую Конфедерацию, личные отношения, я вообще-то симпатичная. Умение управлять планетой тоже… Хотя, вы можете воспринять это как недостаток.
– Умение управлять целой планетой? Замечательно! Я, правда, думал, что правит ваш отец.
– Он давно ушел на покой. Неофициально, конечно. Я успешно правлю уже пять лет.
Гарри улыбнулся.
– Прекрасно! Я буду рад жениться на вас, принцесса. Более того, уверен, будь у меня выбор, я сделал бы такой же. – Он торжественно поклонился. – Вы, вообще-то исключительно симпатичная!
– В каком смысле, будь у вас выбор?! – Принцесса пропустила сомнительный комплимент и как ужаленная подскочила с кресла. – Вас кто-то вынуждает принять мое предложение? Я совершенно не намерена участвовать ни в каких интригах. Одно слово, и мы с делегацией покинем Кхалоэ навсегда. Я лучше буду одна править Парилэзией до конца своей энтропии, чем жить с подневольным мужем! У меня, слава Богам, выбор есть!
– Эй, полегче, – Гарри отвел от своей груди слишком близко подлетевший кулак. – Бить себя я не позволю. Договоримся сразу, никакого семейного насилия, ладно? Какой-то странный у вас, кстати выбор, или я или одиночная энтропия. Поясните, пожалуйста.
Девушка отстраненно пожала плечами.
– Жители Парилэзии делают единый выбор супруга. Все разновидности жителей, подчеркну это. Поэтому у нас самые крепкие семьи в Конфедерации и есть целый остров отвергнутых. Кстати, планетой еще никогда не правил отвергнутый. – Кажется принцессу всерьез заинтриговала эта мысль.
– Получается, тогда пятнадцать лет назад вы выбрали меня? – Гарри был действительно потрясен, но она не разделяла его энтузиазма. Для нее верность выбору десятилетней девочки, сделанный по большей части благодаря синим волосам и ярко-лиловым глазам генерала, не была чем-то невероятным. Таково было ее устройство. Эту спокойную покорность собственной природе тоже следовало принимать во внимание.
– Однако… Благодарю за разъяснение вашего выбора. – Генерал заставил себя встряхнуться. – Мне тоже необходимо кое-что рассказать. Пройдемте к Оракулу, он объяснит трудности моего выбора. У вас на планете есть оракулы?
Принцесса закатила глаза, – Вы нас вообще за кого принимаете? Конечно есть, мы же не какая-нибудь отсталая цивилизация метафизических скептиков.
Оба презрительно усмехнулись.
– Кстати, об отсталых цивилизациях, – Гарри предложил принцессе руку, и ощущая ее приятную прохладу, подвел к двери, – вам придется услышать довольно необычную историю про одну из них. Странно такое говорить, сегодня вообще странный день, но моя жизнь вдруг оказалась связана с далекой Террой. Вам известно о такой планете?
– Что вы говорите?! – Принцесса заморгала огромными глазами цвета индиго – Одна моя бабушка имела ментальную сестру на Терре. Правда это было очень давно. Сейчас там вроде преобладает другой вид – homo. А тогда еще были наши со-предки – рептилоиды.
Гарри рассмеялся, похоже сегодня он утратил способность удивляться.
– В таком случае рассказ Оракула покажется вам менее фантастическим, чем мне.
Они подошли к дверям.
– Я хотел бы спросить, – Гарри запнулся и радостно почувствовал, как по телу разливается волнение, – хотел бы спросит, как могу вас называть, принцесса?
– Меня зовут Семнадцатая, – она надменно вскинула голову, но тут же улыбнулась, – вы можете называть меня Анолис.
Гарри кивнул.
***
Ларри не было почти до самого вечера. Я вертелся по магазину как уж на сковородке, пытаясь чем-нибудь себя занять. Покупателей было как обычно немного, но каждого я встречал как родного и выручку сделал очень хорошую. Что угодно, только бы не думать о главном. Пару раз посещала мысль, что нужно было прицепить к Ларри какого-нибудь жучка. Ужасная мысль, учитывая, что я сам был кем-то вроде жучка для Ларри. Однако, надо понимать, такого за годы нашего знакомства еще не было.
Сначала я был Билли, мальчиком из школы. Мы не то чтобы дружили, но общались. Были крепкими приятелями. В колледже я стал Гансом, студентом по обмену из Германии. Прекрасная легенда, убирающая тысячу вопросов о встречах праздников в кругу семьи и прочей земной ерунде. Какое-то время я даже был мистером Холдером, начальником Ларри в большом книжном магазине, где он проходил практику, уже определившись с направлением будущего бизнеса. Это была провальная идея. Сблизиться до уровня дружбы с начальником в земных реалиях оказалось невозможно. Мистеру Холдеру пришлось срочно уехать, а нам, Кхалойцам, еще раз понять, что психология землян чуть тоньше нашего о ней представления. Спустя несколько случайных личностей, я стал Марком, жильцом, наемным работником и хорошим приятелем. Самая приятная и близкая ко мне самому роль.
Наконец, почти к закрытию магазина, Ларри вернулся.
Он сразу подошел к кассе и с каким-то потерянным, как мне казалось, выражением лица долго там копался. Я сто раз успел пожалеть, что приходится держаться отстраненно. Таково было желание Оракула. Не слишком-то сближаться с подопечным, чтобы иметь возможность оценивать ситуацию без эмоций. Легко ему советовать это там, за сотню световых лет от Терры. Я-то здесь, и все здесь для меня гораздо более реально, чем Оракул и даже сама Кхалоэ.
– Марк! – Ларри оторвался от изучения кассы. – Ты сегодня что-то съел? Помнишь, что? Буду покупать тебе это каждый день, если сохранишь такую выручку.
Я усмехнулся. Если только фунт своих нервов.
– Может после обеда приезжал автобус любителей книг? – Он продолжал ухмыляться.
– Нет, босс, решил скопить тебе приданое. – Я тоже подошел к прилавку. – Или мой порыв был преждевременным?
Веселость Ларри поутихла. Он задумчиво потер подбородок и повернулся ко мне.
– В таком случае, продолжай копить.
– В смысле? Не томи уже! Как все прошло? Она прекрасна или не прекрасна?
– Марк, ты оказывается из последних романтиков. – Ларри улыбнулся. – Она – прекрасна!
Не знаю хорошо это или плохо. Не знаю, как реагировать, поэтому стою столбом, волнуясь сразу о двух вариантах.
– Полин – прекрасная девушка. Милая и интересная. Время в ее обществе пролетело незаметно. Я даже не понял, что почти вечер. Только когда часы в гостиной пробили четыре часа, очнулся. Миссис Дейзи прямо расцвела, увидев меня. А потом было все, как ты предполагал: чай, пирог с почками и прекрасная девушка.
– Понятно. – Я старался что-нибудь понять. – Ну а что дальше? Были какие-нибудь знаки и прочие странные вещи, про которые ты рассказывал: Судьба, там, Вселенная? – Оракул меня за такое по стенке размазал бы.
– Нет. – Ларри задумался. Я понял, он вспоминает и не может вспомнить ни единого за весь день момента, когда ЧТО-ТО повлияло на его выбор. А мне хотелось узнать существует ли еще моя планета, оставленная на попечение Вселенной.
– … существует. – Ларри смущенно смотрел на меня. Я говорю вслух?
– Что, прости?
– Говорю, может быть, любовь существует? Мне кажется, Полин особенная для меня. Я обычный, а она, совершенно особенная. – Мой друг подозрительно вздохнул.
– Один вопрос: настоящее свидание будет? – Понятно, что я не должен задавать такие вопросы, да?
– Будет! – Ларри уже не озирался вокруг себя в поисках знака. Привычка принимать решения вырабатывалась у него очень быстро. Мне подумалось, что с верховным правителем у него гораздо больше общего, чем мы все могли себе вообразить. Просто у него не было шансов проявить себя. Так что, бойся, Земля!
От этой мысли я пришел в прекрасное расположение духа.
– Ларри, ты обычный – это необходимо признать. – Я запечатал двери магазина и вернулся к прилавку, чтобы извлечь из-за него моего друга, погруженного в прострацию. Он понуро скривился. – Ты совершенно обычный! – Я замер в важной позе. – И абсолютно неповторимый, вот что я тебе скажу. Этой Полин очень повезло! Пойдем по домам.
Ларри снова заулыбался, что его очень даже красило.
– А, может быть, сыграем в скраббл? Такой странный день сегодня.
– Сегодня вторник, Ларри! Мы же играем по субботам! – Я все еще сохранил способность удивляться.
– Ну, я же неповторимый! Видишь, может стану еще и непредсказуемым.
Я рассмеялся.
– Сыграю с удовольствием. Ты вот все говоришь, что день странный. А чем он странный?
Ларри доставал настольную игру и ответил не задумываясь.
– Ярче.
***
Утро на KL 152 началось как обычно. Два карликовых светила пересеклись, окрашивая каждое из семи небес в яркий цвет фиолетового спектра. Ближе ко второму и первому небу цвета становились привычными, сиренево-лиловыми с прорезями ярких белых полос.
В кабинете, ожидая сеанса связи с Марком, собрались Оракул, Анолис и генерал. Технически и на Терре, и на Кхалоэ было 10 утра.
Портал в углу комнаты замерцал. Ореус заторопился, поглаживая косички бороды. Что-то забормотал, резко нажимая кнопки на своем столе. Наконец лицо Марка обрело естественные очертания. Он выглядел запыхавшимся от непривычной езды на велосипеде.
– Утро, Оракул! Приветствую верховного правителя и, – он прищурился, – прекрасную даму тоже приветствую.
Новости о предстоящем бракосочетании верховных и королевских семей еще не достигли Терры.
Все напряженно кивнули в ответ.
– Я сегодня съездил в закусочную вместе с Ларри, поэтому – видео! – Марк повел плечами, передавая сообщение и растворился.
Свет на стене трансформировался в плавающее, но понятное изображение.
Сначала появилась дверь закусочной, прозвенели колокольчики. Приглаживая растрепавшиеся от быстрой езды волосы, вошел симпатичный молодой человек.
Как обычно, Ларри направился сразу к барной стойке. Мистер Роджерс крутился возле огромной дымящейся кофе машины.
– О! Привет, Ларри! Тебе как обычно? – Он с надеждой взглянул на посетителя.
Не меньше минуты тот не отвечал, внимательно рассматривая меню.
– Привет, мистер Роджерс, кофе, пожалуйста.
Изображение исчезло. Оракул оторопело повернулся к Анолис. Принцесса поджала губы, пытаясь скрыть улыбку, и повернулась к генералу. Гарри, глядя в пустую струящуюся светом стену, расхохотался.
Прошу следовать указателям.
Я уже как будто сто лет был заперт в этой церкви…
Нет, все не так.
На самом деле все не так. Не заперт. Я сам забежал сюда, спасаясь от снарядов, что разрывались снаружи с не поддающейся логике частотой.
И уж конечно не сто лет. Чуть больше часа, как беспристрастно и жестоко свидетельствуют мои часы.
Чуть больше часа назад я оказался здесь. Где-то в этом злосчастном «здесь», где отовсюду летят разрушительные бомбы, стоит непереносимый грохот канонады, не замолкающий ни на секунду. Грохот настолько чудовищный, что уже через пару минут он превратился в нечто неизбежное и потому неважное, отойдя в сознании на задний план. Обожаю человеческий разум за всякие такие психологические штучки.
Я оказался «здесь» с ужасом осматривая совершенно пустую, на половину разрушенную улицу. Такие же улицы простирались и дальше, окутывая город облаком пыли, смрадом серы и страха. Я прижимал к ноге собаку, чтобы она вдруг не пустилась бежать куда глаза глядят, но Бублик пребывал в том состоянии паники, когда нога хозяина казалась самым безопасным местом. К сожалению, мне так не казалось, и я бешено озирался в поисках укрытия. Первым номером был выбран неприметный переулок слева. Стоило метнуться, в ту сторону полетел снаряд. Переулок со всеми уцелевшими постройками превратился в воронку из арматурного крошева. Бомбы сыпались сверху без разбора, без цели и даже без видимых усилий метателей. Я не слышал гула авиации, не видел откуда шла эта плотная картечь. Хотя небо, графитовая пурга над головой, и не предполагала возможности что-то рассмотреть. Только короткие вспышки выше крыш домов и летящие снаряды. Один из них подсказал, что двигаться нужно быстрее.
Мы с Бубликом поднялись. Я стряхнул с себя несколько листов бумаги. Бомба попала в дом, у которого мы прятались. Стена зияла огромной дырой, обнажая безрадостные внутренности. Наверное, архив, иначе почему я весь завален толстыми картонными папками, а вокруг как осенью кружатся желтые от времени листы. Грохот стал тише, но это потому что меня немного контузило. Новость так себе, но ощущения комфортнее. В относительной тишине я быстро огляделся и увидел церковь в самом конце улицы. Скорее всего, добраться до нее ни мне, ни Бублику не удастся. Наверное, эти снаряды не знали выражения, что молния дважды в одно дерево не бьет. Ежеминутно улица покрывалась все новыми воронками, углубляя старые. Что, боже мой, тут можно было так планомерно уничтожать, мне узнать не дано.
«Бублик» – собака внимательно посмотрела на меня. Я наклонился и говорил ему почти в самое ухо. Оглохли то все.
«Бублик, мы сейчас побежим. – Я уверенно показал на церковь. – Побежим туда. Понял? Лучше тебе начать говорить. Или кивать». Он хрюкнул. Сочтя ответ удовлетворительным, я дождался следующего снаряда и что есть мочи побежал. Собака подскакивала на ухабах где-то рядом. Три снаряда спустя, мы протиснулись в массивные двери, которые я поспешил плотно закрыть. Можно было и запереть. Уйти нам отсюда не удастся. Отсюда нам просто некуда идти.
Церковь казалась по-настоящему старой. В воздухе сохранился еле ощутимый аромат ладана и каких-то неизвестных благовоний. Все в ней было как обычно и все немного не так. Мы с Бубликом инстинктивно пригнулись и устало пошли по длинному нефу к алтарной части. Слева и справа колонны до потолка. Убранство аскетичное. На стенах, особенно в защищенных нишах еще сохранилась роспись, хотя большая часть осыпалась под натиском сотрясающих здание ударов.
Я проходил мимо, пытаясь убедить себя, что сценки на стенах мне знакомы. Но нет. Это было не так. Все было так и не так.
Хотя, я тот еще эксперт. Удивительная ирония, что именно церковь станет моим последним пристанищем. Как говорят, перед лицом смерти нет атеистов. Похоже на правду. Мое знакомство с религией больше культурологического свойства. Через архитектуру, фрески, живопись и так далее. По-другому как-то не сложилось. Я конечно, как полагается присутствовал за всю жизнь на дюжине религиозных мероприятий всякого рода: и на крестинах, и на венчаниях, и на прощаниях… Может быть проблема в этом, может быть стоило сходить просто так, без повода. Я чувствовал всегда в таких местах неловкость, неуместность и легкий зуд в области, ну знаете, естественных наук. Однако же, вот она, моя последняя обитель.
Бублик бодро семенил рядом. Я похвалил его и не отвлекаясь зашагал дальше. Проход местами был завален, но мы усердно пробирались в самое сердце храма. Я все силился понять, имеет ли он отношение к евангелистской мифологии или нет, просто чтобы занять мозг. Выходило не очень.
Я отпихнул с дороги какой-то деревянный столб и увидел низкую неудобную скамью в нише слева от амвона. Это было то, что нужно. Мы с Бубликом расчистили себе проход и я, наконец, уселся. Собака пристроилась рядом, с тоской озирая наш новый дом. В воздухе висела пыль от постоянно осыпающейся штукатурки и с улицы где, как и прежде громыхали снаряды. Я дал попить себе и собаке.
Бублик тяжело вздохнул и улегся, забившись как можно глубже под скамейку. Не описать, как мне хотелось сделать то же самое, но места там явно хватало только ему. Я тяжело вздохнул и улегся на скамейку. Так мы и лежали, вздрагивая при каждом падении снаряда. Потолок местами сохранил роспись, и я смотрел на группу нарядно одетых мужчин монголоидной наружности, приносящих дары (что-то морское судя по щупальцам) кому-то, чье изображение кануло в лету вместе с очередным взрывом. Для моего сознания картинка была совершенно парадоксальной, поэтому я улыбался. Улыбался даже когда начал невольно вспоминать, как попал сюда, в этот странный, страшный мир. Улыбался… Не долго, конечно. Группа мужчин откололась и низверглась, засыпав меня старой штукатуркой. Я все-таки сполз со скамьи, чтобы погладить собаку. Там и остался.
***
За две недели до ранее упомянутых событий.
Бублик гордо вышагивал рядом со мной. Он не так давно узнал команду «рядом» и стремился продемонстрировать это знание, как можно усерднее. В данный момент требовалось усердие совершенно иного свойства.
– Иди гулять, Бублик! Вон садик! – Я помахал в сторону садика. – Вот листья. – Куча только осыпавшихся, шуршащих листьев призывно переливалась всеми цветами ранней осени.
Собака стояла «рядом», ожидая от меня похвалы или толчка в нужном направлении. Я развернул его к листьям и легонько подпихнул.
– Иди, погуляй. Мне еще работать вечером.
Пес послушно засеменил к листьям, снова взглянул на меня и с чистой совестью плюхнулся на них пузом. Секунда, собака исчезла с головой.
Я удовлетворенно кивнул и закурил. Из кучи доносилось фырканье, похрюкивание и все прочие звуки – свидетели незамутненного собачьего счастья.
На часах половина седьмого вечера, вторник, пятнадцатое сентября. Москва. Двор пятиэтажки в районе Перово. Во дворе – курящий мужик тридцати двух лет. Высокий, скорее жилистый, чем спортивный, темноволосый, одет не броско (джинсы, кроссовки, темно-зеленая футболка с надписью на не нашем языке, ветровка темно-синяя, со светоотражающей полоской). Это из описаний очевидцев. Собака – французский бульдог (на самом деле – помесь французского и английского бульдогов), по кличке Бублик. Далее удалось установить, что хозяин Бублика – Николай Земцев, 61 квартира, второй этаж. Проживает один (с собакой), не общительный, хотя неизменно со всеми вежлив. Дверь если надо придержит, сумки до квартиры донесет. Разговоры особо не поддерживал, в жизни дома не участвовал, гостей не водил, по крайней мере, так, чтобы эти моменты кто-то запомнил. На работу не ходит, квартиру подарили родители.
Участковый потом выяснит, что догадки соседей не соответствовали истине. Квартиру купил сам, так же как жилье родителям в Москве и в Барселоне. На работу ходит не регулярно так как регулярно не требуется. В двадцать лет придумал какой-то стартап, продал китайцам. Разбогател. Живет скромно, копается в компьютерах. Участковый презрительно закатил глаза. Не женат. Кто-то из соседей вспомнил, что два года назад жил с девушкой. Довольно долго. Потом появилась собака.
Я конечно ни этого мнения соседей, ни об их относительной осведомленности, не знал. Стоял и курил, пока Бублик барахтался в куче листьев. Мимо проехала машина, в свете фар на куртке блеснула светоотражающая лента. Двор наполнился вечерней негой. Наверное, из-за нее я пока не решился переехать в новый дом, в новый район.
Это то чувство, когда летом стоишь в середине двора в окружении низких домов и высоких деревьев, а воздух, тоже низко стоящий, без дуновения ветерка, напоен терпким запахом пряной листвы или клевера. Из палисадника под окнами первого этажа на тебя пялится лебедь из шины, олень из шины и животное, которое Господь не стал создавать, а соседка создала. Из шины. Мимо проезжает машина, обдавая тебя выхлопными газами, но ты куришь, поэтому хуже не будет. Кто-то кричит что-то с балкона проходящим мимо школьникам, а кто-то сушит на перекладинах брусьев постельное белье. Оно трепещет на вдруг налетевшем ветру. Кто эти люди, которые в двадцать первом веке так сушат белье в центре Москвы…
Я поперхнулся дымом. Кажется, пора отсюда уезжать. Начинаю ностальгировать по тому, что происходит прямо сейчас. Дальше будет хуже. Дальше – одинокая старость, так как самой знойной соседке здесь – не меньше шестидесяти.
Я кинул бычок на асфальт и потушил. Как оказалось, попал прямо в новую рекламу. Яркой, кажется, светодиодной краской прямо под ногами была выведена изящная стрелка. Странно, что раньше я ее не заметил. Названия магазина или сайта не видно. Я смахнул в сторону несколько листьев, чтобы осмотреть рисунок полностью. Никаких надписей. Бублик носился по газону за чем-то незримым.
– Ко мне! – Собака вздрогнула, обернулась и довольная, посеменила к хозяину.
На траве, прямо там, где только что прошел Бублик, зажглась еще одна стрелка.
Я моргнул. Круто! Моя стрелка, под ногами, потускнела и почти исчезла. Я быстро наклонился, чтобы потрогать угасающую краску, но пигмент уже испарился.
– Бублик, вот круть! За мной.
Вместе мы подошли ко второй стрелке, на газоне. Она все еще ярко горела. Я снова наклонился и потер траву. На пальцах ничего не осталось. Казалось, по траве протянута светодиодная лента в виде стрелки. Но никакой ленты, конечно не было. Бублик обнюхал нашу находку и деловито пометил. От контакта с жидкостью ничего не произошло. В десяти метрах от нас, на асфальте, прямо под ногами местного сантехника, зажглась новая стрелка. Трава быстро тускнела. Бублик, воодушевленный новой игрой, понесся вперед.
– Ну-ка кышь! Кышь, крысенышь! – Сантехник замахал руками.
Бублик недоуменно посмотрел на его па, но стрелка была интереснее.
– Оставь собаку, Василий Петрович. – Я на всякий случай взял пса на поводок. – Он не к тебе прибежал. Вон стрелка под ногами светится, ему интересно.
Мужчина в недоумении уставился на асфальт. Он видел фантик, видел окурок. Стрелку – не видел.