Высокая пропасть

Небрежный тон действительности груб

И эхо голоса об стенки бьётся в кровь – латунной кружки!

На вызревших словах – не смыта муть.

Спустились певчие с хоров, идут впотьмах домой, шаги считая.

И надо в сердце обронённый сон вернуть —

О вышитых на небе снах над тушею Индокитая.

Кормилец сытых, зодчий Покрова,

Тебе ли Грозный царь дарует жизнь, выкалывая очи,

Чтоб не построил лучше… Смерть права:

Народ, безумствуя, безмолвный зов по мостовым волочит.

Прочищенной гортанью минарет

Бродяг на пир коленопреклонённый созывает, плача:

О том, что пусто небо, Рима нет,

О том как по ветру развеяны раздольные апачи!

Непредсказуема метафора, как та,

Косая скоропись предновогодних почерков открыток,

В которых чувства через край, когда

Московский снег идёт и Петербургских радостей избыток!

К нам не вернётся время, но возьми

Щепоть Сахары раскалённой с щепотью двуперстья смысла!

Столько на звёздных пастбищах возни,

Что красота – дождишком вкрадчивым – над тихой далью свисла.

Над Пастернаком (1)

Что наделал с нами Семнадцатый год, Октябрь!

Калёной сталью – глубь сердец – изъёрзал, искромсал…

Смертельно ранена страна, струна, ох, табор

Пропавших в небесах имён… Огнива без кресал —

Извлечь смогли, зажглись, сгорели, та и этот,

Донашивали души на окраинах чудес.

И красной скатертью стелился новый метод —

Из кубиков слагать стихи и чуйствовавть в обрез!

С кровоподтёком переулочек. И дымок

Докуренных до обожжённых пальцев папирос.

И дождь подвешен к Питеру, и плакать ты мог,

Когда, как к стеклу вагона, к ладоням лбом прирос.

Речь-френч прямого покроя – Измена, братцы!

Пусть голос, утопший в растраченном беге коней,

Умрёт! Так лучше, чем за буквальность браться,

Доканывая правдой жизнь, смерть делая больней!

Лоханью Балтика, вплотную к снам Кронштадта.

Совочком детским год прорыт в Двадцатый век – в длину…

Одна действительность кругом! И с сердцем что-то…

Спит мир переиначенный! Утраченным вздремну.

Стать толмачом с борисоглебского на ваш?

Разжёванных кузнечиков отрыгивать птенцам!

…В бред навсегда перешли, в брод перешли Сиваш —

Махновцы, приложили штыки к разбитым сердцам!

Наискосок от разбуженной ночи стихли,

Сливаясь с неподвижностью намокших глаз моих,

В столетних липах звоны меди, ростом с Тихвин,

Стращал пространство индюком нахохлившийся стих…

Трёхпалый в перьях день, склевав все крошки

С обложки «Избранное», избранился было весь

На постоялый двор. С ленивой прытью кошки,

Валялась, сшибленная палкой с яблонь, тайны спесь.

Над Пастернаком (2)

Цветная пагода июльского разгара и раздрая…

Переверни-ка время жизни, друг, в часах песочных, лей пески!

Шершавый ветер… Пошевеливая сосны, раздирая

В кровь душу, дышит роза алая, раздаривая лепестки.

Многоугольные зверинцы – всюду, всюду!

На тошнотворных лежбищах живьём родной вовсю чужой страны

На жизнь в беспамятстве отваливают ссуду —

Нас нет на белом свете, мы давно упразднены, устранены.

Бежать нам некуда – везде одни и те же.

Есть в пряной густоте твоих, тобою неисправленных речей —

Легчайший праздник, первозданный, зыбкий, свежий;

Там легче биться умершим сердцам, полёт кромешный горячей!

Ещё есть сны у нас, воспоминанья, стансы,

Непокорённый взгляд и голос, воздымающийся в глушь пустынь.

И аромат над звонкой хрупкостью фаянса;

Крюк есть на потолке Елабуги, снесённый Англетер… – Остынь,

Не горячись, отдайся струнным всплескам ивы! —

Я слышу голоса… Ночь закипает звёздным варевом! Молчу…

Не светочи достались – тени, тлен пугливый

И тьма, над ней, рука к руке, передают горящую свечу.

2019

Из цикла «Море неба»

На всю ширину осязанья и слуха:

И справа налево,

И слева направо,

То слышится громко, то ластится глухо —

К безбрежному чувству морская приправа.

Раздавленный грохотом грохот – раскаты:

Вдоль линии моря и мора людского!

Миг счастья звенящей подковой подкован,

И высится краткая тайна Сократа.

Светящийся танец – цикады сквозь иглы:

Взволнованный воздух смычками взъерошен.

И пьянствует ветр в олеандрах, пониклый.

И мысли, и чувства – о сочно-хорошем!

О самом,

Как некогда прежде,

Влекущем:

Шумеры шумели,

Шалели шаманы.

И шаркали с шармом подошвы столетий.

Морские раскинулись маркие кущи.

Монтекки подкрадывались к Капулетти.

Зашоренных шумом прибоя спросите

И вам не ответят – здесь море Господне…

Корсары,

Тень Корсики,

Скорбь, как в корсете…

Разлука расквашенных судеб на сходне.

Восторга исторгнуто торжище, славен

Безадресный путь чернобровой лазори.

В бездонную память безудержно свален

Уклончивый берег – угрюмых позорит.

Лавируя парусом, взгляд за кормою.

От мрака до кармы,

От горна до корма.

Я морем открытым открытку омою!

На знамени штиля – геральдика шторма.

Мы допьяна вскормлены грудью Эллады…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.