Дорога друг к другу

– Хороший бомбер, померьте, – тут же порекомендовала продавец.

Вера Дмитриевна обернулась и поинтересовалась:

– Что такое бомбер?

– Ну вот же! – девушка дотронулась рукой до олимпийки.

– А-а-а… – протянула Вера Дмитриевна.

Она поняла, что спортивная кофта на молнии теперь называется «бомбер». Так же как два года назад уяснила, что «худи» – это толстовка с капюшоном.

Потом ее взгляд упал на брюки, ткань плотная, для сентября-октября подойдет. Вера Дмитриевна взяла брюки и прошла в примерочную. Пару минут спустя она отодвинула шторку и сделала шаг назад – чтобы посмотреть на себя в брюках на расстоянии.

– Как они хорошо на вас сидят! – тут же включилась в работу продавец. – И так подходят к вашим лоферам.

Вера Дмитриевна начала себя внимательно разглядывать, размышляя, где у нее лоферы: выше брюк или ниже. Но все же решилась уточнить:

– А лоферы – это что?

– Ну туфли ваши, видите, у них форма такая…

Вера Дмитриевна поглядела на свои туфли. Они ей и при покупке нравились, и сейчас. Аккуратные, симпатичные.

Кивнула головой, принимая комплимент.

В глазах продавца ясно читалось, что посетительница была представителем другой цивилизации. Впрочем, девушка в глазах Веры Дмитриевны тоже принадлежала к иной вселенной. Они обе рассматривали обувь.

– Когда вы их покупали, – наконец задала продавец вопрос, – на ценнике что было написано?

– Туфли.

– А-а-а…

В общем, две дамы произвели друг на друга неизгладимое впечатление. Вера Дмитриевна почувствовала, как сильно отстала от жизни. Но брюки купила! Хоть плащ так и не нашла, поход по магазинам все же оказался удачным.

Выйдя на улицу, Вера Дмитриевна увидела двух мам, катящих перед собой коляски, и снова вспомнила разговор с сыном.

А что, если правда – взять и приехать? Просто так?

Она открыла сумку, чтобы вынуть телефон и позвонить Юле. Через пару минут выяснилось, что телефон, похоже, остался дома. И что делать? Нанести неожиданный визит или нет? А если их не будет дома? А если все же будут? Нежданный гость, конечно, хуже татарина. Но женщине в годах, тем более крайне здравомыслящей, раз в год обязательно полагается совершить спонтанный необдуманный поступок.

5

«Быть счастливым просто». Юля вертела в руках книгу в яркой обложке. Если верить содержанию, то действительно – никаких сложностей. Прочитать, запомнить советы, сделать несколько заданий и – вуаля!

Позавчера Юля приступила к важному делу – возврату своего счастья. Потому что получается ерунда какая-то. Есть любимый сынишка, есть не менее любимый муж, есть свой дом, мама всегда рядом. Словом, все есть, но от постоянной усталости плохого настроения тоже в достатке. С плохим настроением необходимо бороться. И первое задание очень легкое – нарисовать цветок, который ассоциировался бы конкретно у нее, Юли, со счастьем. Цветок может быть любым – фантастическим или реальным. Главное, отнестись к заданию серьезно. Потом цветок нужно будет повесить на дверку холодильника, чтобы он все время был перед глазами и напоминал о положительных эмоциях.

Нарисовать цветок – что может быть проще?

У Юли на то, чтобы понять, какой это должен быть цветок, ушел весь вчерашний день. Ромашка? Колокольчик? Роза? Почему именно они? Что в них для Юли особенного? А вечером, гуляя с Костей около дома, она поняла. Это сирень. И даже знала почему.

Вспомнилась зимняя поездка в Воздвиженск. Это было до Кости, они с Игорем всего полгода как женаты, и Юля еще не успела привыкнуть к золотому кольцу на своей руке – частенько тайком им любовалась. Жена. Она – жена. В ту пору прекрасно было все – небольшая уютная квартира, любимая работа, ужины вдвоем, обмен новостями, походы в кино, встречи с друзьями и поездки. Купив машину – свою первую, прекрасную и самую лучшую машину, – они поехали в Воздвиженск, небольшой старинный городок, где когда-то была известная мыльная мануфактура, а сейчас музей. Юля помнила все – и небольшую гостиницу «под старину», и узкие улицы с двухэтажными домами – первый каменный, второй деревянный, и резные наличники, и убранные инеем деревья. Стоял январь, морозный и жгучий. Он щипал щеки и нос. После посещения музейной театрализованной программы и последующей закупки мыла себе и в подарок по старинным рецептам с ароматом сирени они гуляли по старой части города и замерзли так, что Юля даже в варежках начала чувствовать онемение пальцев. Именно тогда на пути попалось крошечное кафе, в котором предлагали горячие напитки навынос. В этом кафе находилось всего два столика с венскими стульями. Зато были тяжелые вишневые портьеры. И вся обстановка снова, как и в музее, напоминала конец XIX века. Пока Игорь покупал два сбитня (очень хотелось попробовать именно его – с корицей и медом), Юля с любопытством осматривалась. И вдруг увидела коньки. Старые, с белыми аккуратными ботиночками, модель несовременная, на таких сейчас не катаются. Коньки висели на обитой темными деревянными панелями стене и вместе с винтажным мутным зеркалом дополняли интерьер, одаряя его особой атмосферой. Сейчас форму зеркала Юля уже вспомнить не могла, в памяти осталось лишь толстое стекло, а вот коньки помнила отчетливо. Потом Игорь отошел от стойки с двумя бумажными стаканчиками, и они продолжили прогулку по городу. Вернее, направились к гостинице. Из-за сильного мороза день казался хрустальным, сказочным, снег под ногами поскрипывал. Они шли по переулкам и аккуратно отпивали из стаканчиков горячий сбитень. Деревья в инее сверкали на солнце, а красные ягоды рябин от белизны и даже синевы окружающего мира были особенно яркими.

Позже, в номере, согревшаяся после горячего душа, Юля вынимала из сумки покупки – несколько кусочков ароматного мыла. Одно из них называлось «Счастливое», а на упаковке была изображена пятилепестковая сирень.

И это действительно были очень счастливые дни.

Юля помнила, как потом они занимались любовью, долго и неторопливо, а после лежали в обнимку под теплым одеялом и смотрели какую-то комедию, но не досмотрели, потому что надо было спускаться вниз на ужин.

Сейчас почему-то казалось, что это было давно: много всего важного и серьезного успело произойти с той зимней поездки в Воздвиженск.

Теперь совсем другая жизнь, но очень хотелось вернуть частичку прежней. Решено, Юля нарисует сирень. Однако художником она была так себе, поэтому утром после завтрака, пока Костя был занят кубиками, Юля искала в телефоне варианты «рисунок сирени для чайников». Остановилась на одном, на первый взгляд, не очень сложном. Сохранив страничку в закладках, довольная собой, Юля начала собирать Костю на прогулку.

Рисунком она занялась после обеда, когда сын уснул. Это оказалось не так-то легко, но Юля справилась. Пусть получилось по-детски, зато искренне. Она раскрасила свою маленькую веточку фломастерами и, заварив чай, села читать следующую главу книги. В ней говорилось о том, что каждый день приносит с собой что-то хорошее. И очень важно помнить не плохое, а именно хорошее, поэтому нужно завести специальную банку, чтобы складывать туда это хорошее, записанное в конце дня на маленьких цветных листочках. Когда через некоторое время банка наполнится, сразу станет видно, сколько всего замечательного происходит в жизни на самом деле.

Читалось почти запоем, но тут зазвонил телефон. Юля забыла отключить громкость. Звонила стоматологическая клиника, приглашала на бесплатную консультацию. Дослушивать заманчивое предложение до конца Юля не стала, тем более что за стеной заплакал разбуженный Костя.

И все пошло наперекосяк. Заснуть снова он уже не смог, от недосыпа капризничал и плакал. Не помогали даже мультфильмы про пингвинов. Юля пыталась поиграть с ним в кубики, вытащила все кастрюли – на, развлекайся! Пыталась занять красочными книжками, в которых открывались разные окошки и двигались фигурки, – бесполезно. Она пошла на кухню, чтобы принести сок и печенья – может, вкусное успокоит Костю. А когда вернулась, увидела, что ребенок успокоился и занялся делом. Темно-синим фломастером он водил по ее прекрасной ветке сирени, перечеркивая мечты. Лишая намеченного счастья.

– Что ты делаешь? – крикнула она. – Нельзя! Прекрати!

Костя не привык, чтобы на него кричали. Он поднял свое личико с испуганными глазами и зашелся громким плачем.

Плакала и Юля. Ей было стыдно за свой крик, за то, что она напугала ребенка, ей было жалко рисунка и было жалко себя. Она бросила сок и печенье на столик и кинулась к сыну, обняла его, прижала к себе и зашептала в кудрявую, вкусно пахнущую головку:

– Прости меня, прости, прости.

Они плакали оба, обнявшись. Мама и сын.

Именно в этот момент и раздался звонок в дверь. Юля быстро вытерла слезы и поднялась. Кто это может быть?

Экран домофона показал, что свекровь. Более неподходящего времени для нанесения неожиданного визита придумать было невозможно.

* * *

Вере Дмитриевне потребовалось не больше минуты, чтобы оценить ситуацию. То, что ее не ждали, ясно стало сразу. Красные глаза Юли, насупленный Костик, беспорядок в комнате, разбросанные фломастеры, гора неглаженого белья на диване.

– А я купила к чаю пирожные, – свекровь протянула Юле коробку с эклерами. – Чай пить будем?

– Да, конечно, сейчас чайник поставлю.

Юля заспешила на кухню, а Вера Дмитриевна, на всякий случай второй раз вымыв руки, направилась в комнату.

– Это кто у нас такой художник? Ну-ка, давай посмотрим, что ты нарисовал?

Костя гордо ткнул пальцем в темно-синие каракули поверх цветущей ветки. Рядом лежала книжка «Быть счастливым просто». Костя, взяв красный фломастер, потянулся к книге.

– Э-э-э нет, дружок. Здесь нельзя. Давай лучше вот здесь, – Вера Дмитриевна перевернула лист с испорченным рисунком, показывая внуку чистую сторону, а сама быстро пролистала книгу, прежде чем отложить ее. – Хочешь, я тебе нарисую домик?

Она выбрала коричневый фломастер и начала изображать избушку, а Костя рядом сосредоточенно рисовал свои каля-маля.

Через несколько минут Юля, вошедшая в комнату, чтобы позвать свекровь на чаепитие, застала умиротворенную картину – «Совместное творчество».

А потом они пили чай. Чай Юля заварила в красивый фарфоровый чайник, а на стол поставила чашки с блюдцами из того же сервиза. Эклеры выложила на тарелку. Вера Дмитриевна ничего не сказала ни по поводу беспорядка в комнате, за который было ужасно стыдно, ни по поводу неглаженого белья. Она неторопливо пила чай с пирожными, а рядом в своем высоком стульчике сидел Костя и жевал любимое печенье.

Вера Дмитриевна умела магически действовать на всех, даже на маленького внука.

– Мне Игорь сказал, что вы ищете массажиста.

– Да.

– Я вчера разговаривала с Ларой, она дала мне телефон специалиста, который в свое время занимался Катей.

– Спасибо вам, – благодарность Юли была искренней.

Она точно знала, если это массажист Кати, значит, действительно хороший. Лара очень серьезно относится к подобным вопросам.

– Только свой телефон я оставила дома по причине старческого склероза, потому и к вам нагрянула без предупреждения. Вечером тогда пришлю номер.

– Ба-а-а, – протянул Костя.

– Да, к нам в гости пришла бабушка, – улыбнулась Юля.

Вера Дмитриевна посмотрела на внука и тоже улыбнулась.

– Знаешь что, – сказала она, обращаясь к Косте, – я думаю, нашей маме не мешает отдохнуть. Отпустим ее погулять?

Костя захлопал в ладоши.

– Ну вот и отлично. А мы останемся вдвоем на хозяйстве. Только, чур, никаких фломастеров на стенах. А то знаю я вас, художников.

– Игорь рисовал? – спросила Юля, допивая свой чай.

– Еще как. Мы лет семь потом жили с разрисованными стенами, до очередного ремонта.

А через двадцать минут Юля уже шагала по улице.

– За нас не переживай, – сказала ей Вера Дмитриевна перед тем, как закрыть дверь. – Прогуляйся, сходи в магазин, выпей чашечку кофе.

И все это Юля действительно собиралась сделать. Ноги сами несли ее на Арбат, любимую улицу, где Юля давно не была, потому что гулять с коляской там неудобно, вокруг толпы туристов, нет детской площадки и вообще, вот станет Костя немного постарше, тогда они будут заглядывать сюда гораздо чаще. А сейчас… Юля шла по улице и думала о том, как мало на самом деле надо, чтобы почувствовать себя счастливой, – всего лишь пару часов свободы. Свободы от быта, обязанностей и забот. И не надо рисовать никаких цветов. Надо просто иметь время для себя.

Арбат встретил концертом уличных музыкантов, который Юля немного послушала, а потом зашла в магазин спортивной одежды, увидев на витринах объявление о скидках. Она не была фанатом спортивных магазинов, но так давно не бродила по торговым залам, делая заказы в интернет-магазинах, что просто соскучилась. И купила всем по футболке: Игорю, Косте и себе. Потом Юля неторопливо пила кофе в уличном кафе, наблюдая за людьми, провожая взглядом туристов, вспоминая, как когда-то сама водила здесь группы, рассказывая о достопримечательностях места. Захотелось вдруг придумать какой-нибудь новый пешеходный маршрут. Не на Арбате, нет, а на другой улице, найти что-нибудь интересное, необычное, рассказать про тайны старых домов и увидеть, как зажигаются интересом глаза слушателей. Как же всего этого Юле не хватало!

После кофе она пошла в букинистический мимо Вахтанговского театра, мимо фонтана с Турандот, мимо уличных художников и продавцов картин. Когда-то здесь, на улице, продавал картины Федор, мамин муж. Но год назад он перешел в магазин сувениров. Стоять на улице в его возрасте уже трудно. Впрочем, Федор и там умудрился уговорить владельца создать уголок живописи. Акварели и офорты с видами Москвы прекрасно дополняли матрешек и хохлому.

А в книжном посетителей почти не было. Может, это и к лучшему, потому что Алена выглядела не очень. Она была бледной и уставшей.

– Плохо себя чувствуешь? – спросила Юля.

– Токсикоз, – тихо ответила Алена. – Совсем замучил.

– Может, взять больничный?

– По-хорошему надо, но пока подменить некому. Уже трех человек на место посмотрели, и все не то. Сегодня на собеседование придет еще один кандидат.

– Я не знала, что к продавцам существуют настолько жесткие требования.

Алена слабо улыбнулась:

– Нет, конечно, но у нас же не простой книжный. У нас постоянные клиенты, редкие книги на втором этаже, пятничные вечера и… привередливый Денис, – она села на стул и на секунду зажала ладонью рот. – Иногда мне кажется, что этот токсикоз никогда не закончится.

– Ты Пете сказала?

– Нет еще. Он на съемках. По телефону не то, я хочу лично.

– Да, конечно.

Юля не очень понимала причину такого затяжного молчания, но лезть не в свои дела не считала нужным.

– Если что – звони, помочь там, поговорить, всегда можешь на меня рассчитывать.

– Спасибо, – глаза Алены подозрительно заблестели.

– Эй, даже не думай! Все будет хорошо. Мне пора бежать. Костя дома со свекровью остался, а телефон она забыла. Невозможно позвонить, чтобы узнать, как у них дела.

– Да, понимаю, – Алена улыбнулась. – Я рада была увидеться и поболтать.

– Я тоже.

На смену чувству свободы пришло чувство тревоги. Как там Костя и Вера Дмитриевна? Все ли у них хорошо? Справляются? Всего два с половиной часа беззаботности, после которых материнский инстинкт включил сирену: домой-домой-домой, скорей-скорей-скорей…

А дома было все в порядке. Костя забавно танцевал перед включенным телевизором, Вера Дмитриевна складывала в коробку фломастеры.

Юля весь остаток дня чувствовала себя довольной и умиротворенной.

На следующий день она вернулась к цветку счастья. Только на этот раз нарисовала один. Большую пятилепестковую сирень. И на каждом лепестке написала важное для себя: Костя, Игорь, мама, отпуск, новый пешеходный маршрут.

{Из телефонного разговора}

Лара: Значит, первое сентября пройдет без тебя?

Саша: Да, так получается. Проблема оказалась немного серьезнее, чем я думал.

Лара: Катя расстроится.

Саша: Я знаю, я ей завтра сам позвоню и все объясню.

Лара: Попробуй.

Саша: Лара…

Лара: Я все понимаю, но будь готов к тому, что Катя обидится. Забыла тебе сказать, мы уже начали тренировки, тренер результатами довольна. Катя выдает неплохое время.

Саша: Отлично.

Лара: Да, и мы улетаем в Сочи на соревнования.

Саша: Когда?

Лара: Третьего или пятого сентября. Я сейчас не помню, уточню.

Саша: Так сразу? В начале учебного года?

Лара: Да. Очень удобно, между прочим, Катя ничего важного пропустить не успеет, зато соревнования крупные, участвуют порядка двадцати городов. Пусть она себя попробует.

Саша: Пусть попробует.

Лара: Еще твоя мама звонила, спрашивала телефон массажистки для Кости. Кажется, наша массажистка становится семейным доктором.

Глава 3. Петя

1

Съемочная группа умирала от жары. Все ждали вечера, когда можно будет окунуться в море. Жара изнуряла. Работа от этого шла медленно. Режиссер злился, спорил с оператором, текст не учился, бесконечные дубли выматывали. И вот – дождь с грозой. А это значит: вообще отмена съемок, день простоя.

Петя сидел в номере маленькой гостиницы и вертел в руках телефон, слушая звуки непогоды.

Все собирались в просторном номере Матвея Ковалева, Петю тоже звали. Но он не торопился, потому что с Матвеем отношения не ладились. Витала между ними взаимная неприязнь.

Матвей – настоящая звезда из тех, чье лицо не сходит с афиш новых фильмов. Ну и соответственно – бизнес-класс в самолете, люкс в гостиницах, соцстраницы с видео и кадрами со съемок, профессиональными фотосессиями и прочим. Все закономерно и правильно. И сам Матвей весь правильный, послушаешь интервью – въедливый интеллектуал, который даже в самой маленькой роли способен докопаться до сути, а по жизни – рубаха-парень, свой. Только вот глаза у него холодные и жестокие, так что в рубаху-парня Петя не верил. Он верил в тщательно скрываемое неуемное честолюбие. Такой ради цели пройдет по тебе катком и не заметит.

Другое дело Дмитрий Чернецов – тоже люкс, тоже бизнес-класс, тот даже на съемки добирается на машине с водителем. Но там другая причина. Правильно говорят, чем больше масштаб человека, тем сам он проще. Чернецову не надо ничего из себя представлять и пытаться убедить в этом других. Он – Мастер. Именно так – с большой буквы. Он – партнер, о котором можно только мечтать. Даже если камера направлена не на Чернецова, но для сцены нужны слова его героя – подыграет легко, да еще и спросит потом у режиссера: «Повторить?»

Чернецова любили все. А зрители просто обожали. Зрителей не обманешь. Потому и верили его героям – за правдивость. Ездил же он на съемки на машине, хотя до места можно было дойти пешком за пятнадцать минут (что большинство и делало), по одной простой причине. Чернецов не добрался бы и за час. Он за арбузом на мини-рынок пойти не мог – его тут же окружали люди, просили сфотографироваться и дать автограф. А тут – целых пятнадцать минут по дороге. Слишком узнаваем и слишком любим. Так что ездил Дмитрий Иванович на съемки к морю на автомобиле с личным водителем. А Матвей Ковалев каждый раз смотрел на эту машину, и в глазах рубахи-парня загоралось: «У меня тоже так будет».

Хотя и его обступали просящие фото и автографы поклонники.

Само местечко для съемок было отличное – небольшой поселок недалеко от Сочи, прекрасное море, горная местность. В горах тоже снимали, пришлось знатно полазить. Сейчас переместились к морю, где у побережья стоял красивый деревянный фрегат с парусами.

Интересно, как он переживет эту грозу? Выстоит? Продолжатся ли завтра съемки?

А съемки как раз должны быть на палубе. И как раз с Матвеем. У Матвея, разумеется, главная роль. Граф, благородный красавец, который должен стать спасителем Отечества. У Пети роль по объему значительно меньше, да и не такая благородная: наемник, искатель приключений. Только вот по сюжету они увлечены одной женщиной – героиней Леси. Правда, ненадолго, до появления чистой, юной и прекрасной главной героини. Потом граф выбирает, естественно, чистоту и невинность. А вот Леся, что характерно, выбирает не графа, а искателя приключений. И дальше справедливый вопрос: почему? Что в герое Пети есть такого, что привлекло даму именно к нему? И сыграть это надо так, чтобы зритель увидел, понял. Двое мужчин в кадре, оба добиваются внимания одной женщины, это уже конкуренция. И не только за женщину, но и за зрителя. Каждый должен показать себя максимально выигрышно.

Петя долго и тщательно копался в своей роли, обсуждал ее с режиссером Острожеком, искал «зерно», отвечал на вечные для любого актера вопросы: «Что именно я играю? Каков мой образ?»

Конечно, актер – профессия зависимая, и воля режиссера сравнима на площадке с волей бога. Как он видит, как он скажет, так ты и сделаешь, но всегда остается некий коридор для варьирования. Петя искал своего героя в пространстве этого коридора. Жесты, интонации, взгляды. Леся… Как он любит эту женщину? Как на нее смотрит? Ведь знает же, что она шпионка, такая же искательница удачи, как он сам. Может, поэтому они и тянутся друг к другу, как люди из одного теста? Может, поэтому им достаточно взглядов, чтобы общаться? Даже зная, что она собирается своровать важные письма, он ее прикрывает.

Одна из ключевых сцен должна была сегодня состояться на корабле. Если бы не гроза. Все надежды были теперь на завтрашнюю благоприятную погоду.

Матвей Ковалев увидел в Пете не партнера, а соперника по игре. Петя это очень четко почувствовал, поймал характерный взгляд. Впрочем, такой взгляд для камеры – самое оно.

Надо бы, по-хорошему, присоединиться ко всем, влиться в компанию, но не хотелось.

Петя так ждал этих съемок, а в итоге чувствовал себя одиноко. И дело было не в обстановке. Обстановка как раз получилась замечательная. На него обратил внимание Дмитрий Иванович Чернецов, да и с Лесей сложились на удивление дружеские отношения. Пару раз они даже засиделись за ужином втроем, обсуждая предстоящий фильм, а потом переходя на актерские байки. У Пети их в запасе было немного, зато у Чернецова – хоть отбавляй. К тому же у Леси и Дмитрия Ивановича имелись общие театральные воспоминания, они служили в одном театре. Только к Лесе потом приехал муж, Петя и не знал, что она замужем, да еще и за человеком, далеким от кинематографа. Чернецов на три дня улетел в Москву на другие съемки. Теплая компания распалась.

Пете тоже хотелось в Москву. Или чтобы Алена прилетела к нему. Находясь вдали от дома продолжительное время, он остро почувствовал нехватку родного человека рядом.

Что они там в последнее время спорили, обижались, выясняли отношения? Из-за чего? Из-за какой-то ерунды.

Хотелось в Москву, домой, провести день вместе. Хотелось прийти в ее книжный и сказать: «Я за тобой», а после закрытия магазина вместе пройтись по Арбату, заглянуть по пути в кофейню. Аленка, Аленка, как ты там?

Вчера разговаривали по телефону, но потом Петю дернули к режиссеру, и перезвонить не удалось. А сейчас она еще на работе. Но он все равно набрал номер. Ждать соединения пришлось недолго.

– Привет, – ответила Алена.

– Привет, что делаешь?

– Я в магазине, как обычно.

– Покупателей много?

– Пока ни одного.

– А почему говоришь так тихо?

– Денис проводит собеседование и меня попросил принять участие.

– О-о-о… у вас нехватка сотрудников?

– Да, и давно. Я же тебе рассказывала, что мы собирались найти еще одного продавца, вот сейчас занялись этим вопросом вплотную.

– Значит, можно надеяться, что тебе будут давать дополнительные выходные?

После этого вопроса Алена почему-то замолчала. Неужели он сказал что-то не то?

– Можно, – наконец выговорила она и перевела тему: – Как твои съемки?

– Сегодня все отменили, у нас дождь с грозой, и лить, по прогнозам, будет до конца дня. Так что вынужденный простой.

– Понятно. Чем занимаешься?

– Тебе звоню.

Какой-то разговор у них странный. Вроде все вопросы правильные, и ответы тоже. Но ощущение, будто что-то не так, – не покидало. У них все разговоры с момента его отъезда отдавали недоговоренностью. Петя не мог этого себе объяснить, он не понимал, что происходит, но что-то происходит абсолютно точно.

– Ален…

– Да.

– У тебя все хорошо?

– Все хорошо.

– Не обманываешь?

– Нет-нет, не переживай. Мне правда пора идти, Денис уже косится. У нас же собеседование.

– Да, конечно. Иди.

– Тогда пока?

– Ален, я соскучился.

Она молчит. Но трубку не кладет. Он слышит, как сопит, а потом тихо выговаривает:

– Я тоже.

Вот теперь он поверил, и от сердца отлегло.

– Беги к Денису, потом еще созвонимся.