Твоя Мари. Неубиваемая

– Я русский, если знаешь, но эта практика позволяет избежать многих проблем. Ладно, Мари, поехали, я здесь закончил, – Олег подхватывает с дорожки чемодан с инструментами и подает мне руку, помогая спрыгнуть с перил.

Я, ни говоря ни слова, следую за ним, так и не выпуская его руки, в которую вцепилась. Лерка, судя по звукам, запирает дом. Мы садимся в машину и, когда выезжаем уже на трассу, нас обгоняет мотоцикл.

– Вот что у нее в голове? – постукивая по рулю пальцами, спрашивает Олег. – Ведь не может не знать, что Денис не принимает ультиматумов – от нее, во всяком случае, но все равно продолжает. А ведь стоило всего лишь спокойно подумать и внимательно посмотреть – и все, проблема исчезла. Тебя, собственно, это тоже касается.

– А со мной-то что не так?

– С тобой? – смеется он. – Да ты всегда сперва делаешь, а потом жалеешь.

– Ну, ты загнул, конечно…

– Опровергни, – невозмутимо предлагает Верхний. – Нет, в том, что не всегда жалеешь, не сомневаюсь, а вот в том, что сперва думаешь – ни за что не поверю, потому что сталкивался.

– Ой, ну сколько можно припоминать мне своего референта, а? – морщусь я. – За это тоже рассчиталась вроде – нет?

Его рука ложится на мое колено и чуть сжимает:

– Ну, согласен, я тогда переборщил.

– Не в том дело…

– Тебе всегда тяжело признавать свои ошибки, я помню, – посмеивается Олег. – Но знаешь… я понял, что мне это от тебя не нужно. Мне вообще не нужно, чтобы ты как-то менялась сверх того, что уже есть. Мне с тобой комфортно именно сейчас, когда ты такая, как есть. И ничего другого я не хочу.

– Вот потому у нас с тобой никакого Д/с и не случилось, – смеюсь я, поглаживая его руку на своем колене. – Ты не хочешь меня кроить, а я редко совпадаю с разными лекалами…

– И прекрасно, Мари. Мне и раньше было неинтересно тебя, как ты выражаешься, кроить – разве что в тех местах, которые тебе самой мешали. Согласись, в каких-то моментах стало намного легче?

– Стало, – киваю я, потому что он совершенно прав – убрав какие-то моменты в моем характере, мы оба стали гораздо лучше понимать друг друга, да и мне самой стало с собой проще.

– Значит, не все перемены к худшему, да?

– Олег, ну, ты ведь понимаешь, в чем дело. Вернее, в ком. Я менялась только потому, что ты рядом. Никто другой этого не смог.

– Просто не твои люди были, – снова смеется он.

Да. Он прав и здесь – это были не мои люди, хотя в тот момент казалось, что они близкие, хорошо меня чувствующие, понимающие. Но – нет.

Лето начинается в этом году в мае – жара нестерпимая, в квартире душно, не помогает ни вентилятор, ни открытые настежь окна, ни плотные шторы на них. Возможности куда-то уехать нет, приходится терпеть. В конце июня Олег берет отпуск, и мы на неделю переезжаем на дачу, благо, Денис работает и обещал приехать только в субботу.

Первые два дня по ночам идет дождь, и от стука капель по крыше почему-то становится спокойно и уютно. Мы лежим в полной темноте, обнявшись, и Олег тихо читает мне на ухо какие-то японские стихи. Он специально не включает уличное освещение, чтобы свет от фонаря не лупил в окно сквозь шторы. В темноте все кажется каким-то другим, совершенно непохожим на то, как оно выглядит при свете, и это подогревает ощущения. Даже экшн в темноте другой…

Во вторую ночь Олег одним ремнем уделывает меня так, что я едва не теряю сознание, а к спине невозможно прикоснуться. Сплю на животе, и когда рано утром Верхний по привычке решает взять свое, это «свое» воет на всю дачу от его прикосновений.

– Однако…– ржет Олег, откатившись от меня. – Не припомню за тобой с утра такой бурной реакции.

– Сама удивляюсь, – пытаюсь перевернуться на спину и снова вскрикиваю: – Что это было вообще?

– Не знаю, Мари, спина красная, конечно, но без просечек, – он осторожно касается кожи кончиками пальцев, и она покрывается мурашками.

– Значит, все дело в голове…

– У нас всегда все дело в твоей голове, – он целует спину, спускаясь губами ниже, и я чувствую, что сейчас забуду о боли и неприятных ощущениях. – Нет, все, все! – он вскакивает на ноги и делает несколько энергичных взмахов руками, чтобы разогнать кровь и переключиться. – Пойду бегать, а ты полежи еще, шесть часов всего. Кофе сварить?

– Не надо, – бормочу я, утыкаясь лицом в подушку и обнимая ее руками.

Олег набрасывает на меня одеяло и уходит вниз, прихватив шорты и беговые кроссовки.

Неделя проходит как-то незаметно и очень спокойно – днем жара, я валяюсь в гамаке под березами, Олег там натянул еще тент, чтобы мне доставалось как можно меньше солнечных лучей, и я с комфортом читаю книги или листаю сайты в интернете.

Сам же Олег успевает подправить крыльцо у бани – у Дениса никак нет времени на это, пытается разобрать что-то в гараже, но это бесполезно, у Дениса там вечный бардак, в котором он прекрасно ориентируется.

В остальное время мой Верхний валяется на покрывале неподалеку от моего гамака и пытается читать. Но его то и дело дергают телефонными и видеозвонками, он со вздохом откладывает книгу и подолгу что-то кому-то втолковывает то по-русски, то по-китайски. Китайский, кстати, звучит намного мягче японского, но в устах Олега и он иной раз выглядит устрашающе – интонации, что ли, такие, или просто голос и манера говорить. Я же наблюдаю за ним и думаю, что могла бы, наверное, вот так провести остаток жизни – просто глядя на то, как он разговаривает по телефону.

В четверг приезжает Костя – он возвращается домой из очередной поездки, решил заскочить и к нам. Встречать его в город Олег не поехал, сказал – не маленький, не заблудится. Костя приезжает часов в одиннадцать, когда я сижу на веранде за столом, пью кофе и пытаюсь посчитать суммы за электроэнергию для всех арендаторов. Передо мной ежедневник, ручка и кофейник, у левой руки – пепельница и чашка кофе. За несколько лет периодически возвращающихся парезов я наловчилась одинаково хорошо владеть обеими руками, разве что не могу писать левой, это все-таки сложнее. Но закурить, взять чашку или нарезать что-то могу запросто.

Костя вваливается на веранду, на ходу стягивая куртку:

– Уф, жарища… Привет, Мари, – наклоняется и небрежно чмокает меня в щеку. – Выглядишь хорошо, сразу видно – отдыхаете.

– Да кто как… – киваю на ежедневник с рядами цифр. – Никак не досчитаю, наказание просто…

– Ну, не буду мешать, работай. Загоню коня да ополоснусь немного, весь в пылище.

Со двора орет Олег:

– Кот! Ну, где залип-то, давай загоняй, ворота нараспашку!

Костя качает головой и усмехается:

– Ни секунды без распоряжений, что за человек… даже тут начальник.

Он выходит на крыльцо, снимает там серую майку, бросает на перила и идет на улицу, закатывать мотоцикл во двор.

– Дальше поставь, а то завтра Дэн приедет, чтобы ему было, куда парковаться, – подсказывает Олег.

– У вас тут что, вечеринка планировалась?

– Нет, какая вечеринка… Он на выходные только может подскочить, работает же, сейчас лето, все в отпусках, вот он и берет свое и чужое. Собрался в августе куда-то лететь, денег хочет подзаработать.

– А-а, – тянет Костя. – Один приедет? Или с девахой этой… как ее… Лера, что ли?

– С ней, – коротко бросает Олег, и я слышу, как скрипят ворота, и лязгает засов.

– Она не гоняет больше?

– Нет вроде. По городу ездит – у нас тут, сам видишь, иной раз быстрее на байке, чем на машине. Я если б мог, тоже бы ездил.

– Ага – в цивильном на «харлее» самое оно, – ржет Костя. – Ты, братан, пафосный для этого слишком, работа тебя таким сделала.

– Ну, слушай… кто что умеет…Ты в баню пойдешь или в душ? Там вода нагрелась за эти дни.

– В душ лучше, не хочу по жаре еще и в баню, годики не те уже, – смеется Костя.

– Ну, в баню тогда завтра сходим, как Денис приедет, все равно топить будем. Иди тогда, я пока перекусить на кухне соберу, чтобы Мари не мешать, она работает.

– Вы мне не мешаете, – громко говорю я, обрадованная возможностью отложить ежедневник и ненавистные цифры вместе с калькулятором.

– Ты давай доделывай, лентяйка! – гремит Верхний. – Пора счета выставлять, а у нее еще конь не валялся, считать она, видишь ли, не любит!

– Тебе в этом месяце последнему выкачу, – угрожаю я, и Олег смеется:

– Да мне-то что? Плати из своих, подумаешь. Серьезно, Мари, заканчивай уже и забудь об этом на месяц, что тут сложного?

Со стоном возвращаюсь за стол, закуриваю и беру ручку, снова начиная сверять столбики цифр и пересчитывать суммы на калькуляторе. Надо, пожалуй, и это на Артема перевесить, он бухгалтер, вот пусть и считает. Мне же хватает забот с администрацией района, дорожниками, пожарниками и прочими приятными конторами, чтобы еще расход электроэнергии к этому добавлять.

В пятницу после обеда приезжают Денис и Лера. Пока он паркует машину, Лера заносит в дом пакеты с продуктами и хмыкает, заметив Костю:

– О, у нас, смотрю, гости? Привет, Кот.

– Привет. Давненько не виделись.

– А Олег где?

– Баню ушел топить.

– А вы, значит, вдвоем тут? – что-то в ее тоне мне не нравится, но ладно, подожду пока, не буду сразу обострять ситуацию.

– Ну, а где нам быть? Не в бане же втроем колготиться, – Костя потягивается и встает с дивана. – Помочь тебе?

– Ну, помоги, там в багажнике еще два пакета.

Костя уходит на улицу, а Лерка в упор смотрит на меня:

– Отдыхаем?

– Не перенапрягаемся. Ты чего злая такая? Жарко?

– Ага, – кивает она. – В городе вообще адище, асфальт плавится. Я всю неделю как заводная носилась – раз шеф отпуск себе устроил.

– Имеет право.

– Да, уж что-что, а прав у него хватает. Всю неделю здесь зависаете?

– Всю неделю.

– Понятно. Интересно, почему я не в курсе?

– А почему ты должна быть в курсе? – я откладываю нож, которым нарезала зелень для пирога, и вытираю руки.

– Ну хотя бы потому, что я Денису не чужая.

– Так с Денисом выясни этот вопрос. И заканчивай, надоело.

– Что тебе надоело, Мари? – она присаживается за стол, берет веточку укропа и сует в рот. – Чувствуешь себя здесь хозяйкой, да?

– Может, хватит уже, а?

– Нет, дорогая, не хватит. Из-за тебя я постоянно себя чувствую лишней.

– Лера, это не мои проблемы, когда ты уже это поймешь? Я не претендую на твоего Дениса, неужели непонятно?

– Непонятно. Ведешь ты себя как раз так, словно считаешь своим и его, и все, что вокруг него.

Я отмахиваюсь и тяну к себе противень, на котором уже раскатан пласт теста, начинаю выкладывать на него зелень и тертый сыр:

– Успокойся. Мне твой Денис не сдался. Хочешь качать права – это к Олегу, если не боишься. Они между собой договариваются, я не вмешиваюсь. Но ты можешь попробовать.

– А мне твоего разрешения на это не нужно! – она хлопает по столу ладонью. – Но прекрати свои подкаты, ясно тебе?

– Все? – насмешливо интересуюсь я, накрывая начинку вторым слоем теста и защипывая края. – Будь добра тогда, подай яйцо из холодильника, а то у меня руки в муке.

Лерка растерянно смотрит на меня, хлопает ресницами:

– Зачем?

– Верхушку у пирога смажу.

Из Лерки словно выпускают воздух, она пару минут сидит неподвижно, потом вдруг начинает истерично хохотать:

– Верхушку у пирога?! Ты совсем бессмертная, что ли? Тебе как еще объяснить, чтобы дошло?

– Да дошло до меня, успокойся. И яйцо давай, духовка накалилась уже.

Она вынимает из холодильника яйцо, машинально разбивает его в стоящую перед ней миску и начинает взбивать вилкой.

– Мари… – произносит почти жалобно. – Ну, будь ты человеком, оставь его в покое.

– Ты меня не услышала, что ли? Я здесь вообще ни при чем. И хозяйкой здесь я себя не чувствую, если тебя это волнует. Расслабься, знаешь ведь, что неприятности будут, если кто-то наш разговор услышит – оно надо тебе?

Лера опять сникает, протягивает мне миску:

– Пойду переоденусь, жарко невозможно…

Она скрывается в своей комнате, а я ставлю пирог в духовку.

Появляется Костя с двумя пакетами, а за ним – Денис в голубой футболке и светлых джинсах, очки сдвинуты на лоб:

– Приветик. Как жизнь?

– Потихоньку.

– Лерка где?

– Переодевается.

– А пахнет чем? – он смотрит на духовку. – О, прикольно. Умеешь ты, Мари, угадать желания.

– Еще скажи, что полжизни о пироге мечтал.

– О твоем? Всегда, – ржет он, направляясь в комнату.

– Придурок, – бормочу я, сметая муку в банку.

– Так и достает тебя? – Костя садится за стол и берет сигарету.

– Ой, не вникай, с ума сойдешь. Нормально все.

– Не понимаю, чего ему Олежа зубы не посчитает.

– И в это тоже не вникай, тут много странного происходит, чего нормальным не понять.

Костя только головой качает, но больше ничего не говорит, курит, откинувшись на спинку стула. Возвращается Лера в шортах и майке-алкоголичке, по-хозяйски открывает холодильник, начинает что-то там переставлять. Мне становится смешно – ну, что за детсад, как будто я претендую на ее место. Хочешь хозяйничать – да ради бога, пойду на крыльце посижу, от духовки идет жар, мне уже дурно, надо на воздух.

Выхожу на улицу – Олег сидит на крыльце бани и курит. Иду к нему, сажусь рядом, подвернув подол длинной юбки так, чтобы не волочилась по земле:

– Ты чего один тут?

– Не тороплюсь в приятную компанию, – улыбается он, сгребая меня свободной рукой в охапку. – Уже поцапались?

– С чего ты взял?

– Да ладно, чего тут думать-то. С чего бы ты еще по жаре из дома вышла?

– Там духовка кочегарит, пирог поставила – вообще дышать нечем.

– Хочешь – домой поедем? – внезапно спрашивает он.

– Что вдруг?

– Не хочу, чтобы ты нервничала.

– Вот я и спрашиваю – с чего вдруг именно сегодня ты этого не хочешь?

– Понял. Домой не едем, – кивает он.

– Если ты хочешь, то мы поедем сию секунду, меня тут тоже ничего особенно не держит.

Олег вздыхает:

– Ты тут хоть спишь нормально и все время у меня на глазах, – прижимает меня к себе и протягивает сигарету: – Будешь?

Я не люблю крепкие, но Олегу почему-то нравится, когда я затягиваюсь его сигаретой, такая вот странная, но вполне безобидная причуда. У него и так слишком мало разных фетишей, как зачастую бывает у Верхних, потому такую ерунду, как затяжка сигаретой, я легко могу пережить. Олег вообще слишком нормален для извращенца, что уж…

На крыльце появляется Костя, потягивается и идет к мотоциклу, за ним – Денис, успевший переодеться в шорты. Они присаживаются на корточки возле «харлея» и что-то рассматривают, негромко разговаривая.

– Лерка злится, – вдруг говорю я, обхватывая талию Олега обеими руками. – Считает, что я слишком по-хозяйски здесь себя чувствую.

– Это ее не касается. Хочет спросить – пусть спросит у меня или у Дэна.

– Ты ведь знаешь, что у Дэна она не спросит ничего из инстинкта самосохранения, а у тебя – потому что просто боится.

– Ну, меня-то что бояться? У меня нет привычки обращать внимание на чужих женщин.

– Ты вообще неправильный.

– Зато ты у меня образец тематического счастья, – хохочет он, целуя меня куда-то за ухо. – Нашли друг друга…

– Не хочу думать, что было бы, если бы случилось иначе, – бормочу я ему в подмышку.

– Не думай, зачем? Ведь все сложилось так, как сложилось, мы вместе, нам хорошо. Ведь хорошо?

– Я ненавижу, когда ты это спрашиваешь. Так только неуверенные в себе мужики делают.

– Что, и Денис так спрашивал? – смеется Олег.

– Каждые три минуты. Знаешь, как меня это бесило?

– Догадываюсь. Ну-ка, погоди… – он высвобождается из моих рук и встает. – Пойду, дров подкину.

Я тоже иду в баню, закрываю дверь на задвижку и ложусь на диван в предбаннике. Олег возится с печкой и дровами, поворачивается и видит закрытую дверь и меня:

– Однако… ну-ка, юбочку задери повыше… еще… спиной ко мне, на колени, – пока я разворачиваюсь на диване и встаю к спинке, подобрав одной рукой юбку, как было велено, слышу, что Олег вынимает ремень из джинсов. – Раздевайся. Нет, погоди… только майку, юбку оставь и так держи.

Я не удивляюсь и никак не комментирую – сегодня совершенно нет настроения и желания спорить или сопротивляться. И потом – ну, это же Олег, он никогда ничего дикого не сделает. Снимаю футболку, поворачиваюсь:

– Белье?

– Стринги оставь.

Что-то новенькое… обычно он любит совершенно обнаженное тело, белье ему нужно только в первые три минуты, потом – уже нет. Ей-богу, сегодня странный день не только у меня…

Возвращаюсь на диван, зажав в одной руке подол задранной юбки, а другой берусь за спинку.

– Голову наклони вниз… не так… – рукой он сам нагибает мою голову, упирая ее в спинку дивана. – Во-от… – слышу, как он делает шаг назад и размахивается.

Ремень сперва ложится на спину как-то мягко, почти неощутимо, но с каждым ударом становится все больнее. Я скольжу за ремнем, когда Олег оттягивает его назад, от этого немного легче. Он всегда бьет меня только по спине – такой уговор, и эта боль нравится мне в последнее время едва ли не больше, чем, допустим, эффект от «кошек» или кнута. Когда из моей груди начинают вырываться непроизвольные вскрики, Олег, нанеся еще несколько ударов, бросает ремень на пол и подходит ко мне, кладет на спину руку:

– Отлично… стринги сдвинь в сторону. Та-ак… – его рука проникает внутрь, совершает несколько движений. – Ммм… хорошо… выше юбку подними… вот так… – вынимает руку и входит, придавливая меня к спинке дивана. – Потерпи, я быстро… – хрипит он мне в ухо.

Какое там – «потерпи»… я, видимо, вскрикиваю слишком громко, потому что он зажимает мне рот рукой…

– Ш-ш-ш… да что ж такое с тобой происходит-то…

Хороший вопрос! А главное, ответ на него вполне очевиден…

Олег подхватывает меня на руки, сдирая юбку, и несет в баню. Там жарко, тело моментально становится горячим и влажным, и иссеченной ремнем спине совершенно не комфортно. Он укладывает меня на нижнюю полку и наливает в таз воду. Лежу лицом вниз и даже дышать боюсь – жарко, кажется, что от одного вдоха сгорят легкие. Олег выливает на меня воду, но легче не становится.

– Ох, развезло тебя… – смеется он. – Сама-то выйдешь?

– Выйду… – язык заплетается.

– Куда ты выйдешь… полежи на диване, я ополоснусь быстро.

Падаю на диван вниз лицом, даже не заботясь накрыться хотя бы полотенцем – какой смысл, дверь заперта.

Из бани еле выхожу – мало того, что перегрелась, так еще накрыло приходом от порки. Олег посмеивается, придерживая меня, чтобы не упала:

– Сейчас все решат, что я садист.

– А ты стесняешься, что ли?

– Очень! – ржет он, крепко держа меня за локоть.

Первое, на что натыкаюсь, войдя в дом, взгляд Дениса. Он всегда четко знает, что именно сейчас мы занимались сексом или катали, то ли по выражению моего лица определяет это, то ли по запаху. Я сразу вспоминаю, как Лерка мне как-то рассказывала, как он говорит об этом – мол, аж в глазах плещется у нее. Да и черт с ним, с Денисом, пусть знает…

– Мы тут на диванчике полежим, никто не против? – невозмутимо произносит Олег, который, как и я, тоже видит напряженного Дениса и отлично понимает причину этого напряжения.

– Да можете вообще ни в чем себе не отказывать, – фыркает Денис, беря сигарету.

Лера вынимает из духовки пирог, накрывает полотенцем. Стол уже накрыт, все готово к позднему обеду, но я даже думать не хочу о еде – чувствую себя вывернутой наизнанку. Олег, развалившийся рядом со мной на диване, наклоняется и шепчет мне на ухо, чтобы никто больше не слышал:

– А ты знаешь, что у женщины, которую стегают ремнем, и у женщины, которую только что трахнули, абсолютно одинаковое выражение лица?

– А когда с ней делают это одновременно, какое у нее выражение лица? – обнимая его за шею, бормочу я.

– Такое, как у тебя сейчас, – его губы скользят по шее вниз, но Олег мгновенно останавливается, вспомнив, что мы не одни.

– Мы есть-то будем сегодня? – зло спрашивает Денис, метнув в Леру взгляд, в котором еле сдерживаемое раздражение.

– Так садитесь, накрыто же, – произносит она, и я замечаю, как она почти незаметно, как-то инстинктивно оказывается ближе к сидящему за столом в углу Косте.

Вот это совсем зря – если Денис тоже заметил, Лере не поздоровится, Дэн терпеть не может, когда его женщина совершает какие-то телодвижения в сторону других мужчин. Он сам легко может в экшене поделиться ею – но она не имеет права даже посмотреть на кого-то. Костя, конечно, ни сном, ни духом – но это не послужит Лере оправданием, если у Дениса сгорит предохранитель.

– Олежка, можно, Мари со мной рядом сядет? – зычно спрашивает Кот.

– Если не будешь звать меня Олежкой, то она с тобой и покурить потом выйдет, – смеется Олег.

– Олег Николаевич, так вы не возражаете? – паясничает Костя.

– Не возражаю.

Я сажусь между Костей и Олегом, Лера оказывается между Олегом и Денисом – стол придвинут к окну, всегда так стоит, когда народа не больше шести человек.

Дэн с Котом достали бутылку водки, Лера отказалась, а мне Костя наливает бокал вина, предварительно вопросительно глянув на Олега.

– Что ты на меня-то смотришь? Она совершеннолетняя.

– Да у вас тут не разберешь, что можно, а что нельзя, – смеется Костя, занося бутылку над моим бокалом.

– Тормози, – произносит Олег с нажимом, и Костя согласно кивает:

– Понял, умолк.

Я вдруг вижу, что Лера наблюдает за нами с любопытством и еле сдерживается, чтобы не сказать колкость. Ну, мне-то не привыкать, а вот Костя будет неприятно удивлен.

И она терпит весь обед, срывается только когда начинаем убирать посуду. Олег прилег на диван, переписывается с кем-то из партнеров, Денис, отодвинувшись к двери, курит. Костя попросил чаю, и я беру чашку и коробку с заваркой.

– Ты только крепкий не делай, я не люблю вечером, – просит Костя.

– Ой, да у нас тут вообще, знаешь, любители чая один пакетик на двоих заваривают, да, Мари? – Лера мечет в меня злобный взгляд.

– Разумеется, – невозмутимо киваю я, наливая воду в чашку. – А есть еще любители, так те вообще из самовара предпочитают – на большую компанию.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.