Не думай о секундах свысока

Роберт Иванович Рождественский

Не думай о секундах свысока

© Р.И. Рождественский (наследники), 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2022

Начало

«Я родился…»

Я родился —          нескладным и длинным —в одну из влажных ночей.Грибные июньские ливни          звенели,как связки ключей.Приоткрыли огромный мир они,зайчиками прошлись по стене.«Ребенок          удивительно смирный…» —врач сказал обо мне.…А соседка достала карты,и они сообщили, чтобуду я не слишком богатым,но очень спокойным зато.Не пойду ни в какие бури,неудачи          смогу обойтии что дальних дорог          не будетна моем пути.Что судьбою,          мне богом данной(на ладони вся жизнь моя!),познакомлюсь          с бубновой дамой,такой же смирной,          как я…Было дождливо и рано.Жить сто лет          кукушка звала.Но глупые карты                    врали!                    А за ними соседка                              врала!Наврала она про дорогу.Наврала она про покой…Карты врали!..И слава богу,слава людям,          что я не такой!Что по жилам бунтует сила,недовольство собой храня.Слава жизни!Большое спасибоейза то, что мяла меня!Наделила мечтой богатой,опалила ветром сквозным,не поверилабабьим картам,а поверилаливням грибным.

Сын Веры

Я —          сын Веры…Я давно не писал тебе писем,          Вера Павловна.Унесли меня ветры,напевали мне ветры          то нахально,                    то грозно,                              то жалобно.Я – сын Веры.О, как помогла ты мне, мама!Мама Вера…Ты меня на вокзалах пустых обнимала,мама Вера.Я —          сын Веры.Непутевого сына          ждала обратномама Вера…И просила в письмах          писать только правдумама Вера…Я —сын Веры!Веры не в бога,          не в ангелов, не в загробные штуки!Я —          сын веры в солнце,которое хлещет          сквозь рваные тучи!Я —          сын веры в труд человека.В цветы на земле обгорелой.Я —          сын веры!Веры в молчанье          под пыткой!И в песню перед расстрелом!Я —          сын веры в земную любовь,ослепительную, как чудо.Я —          сын веры в Завтра —такое, какое хочу я!И в людей,как дорога, широких!Откровенных.          Стоящих…Я —          сын Веры,презираю хлюпиков!Ненавижу плаксивых и стонущих!..Я пишу тебе правду,          мама Вера.Пишу только правду…Дел – по горло!Прости,я не скоро          вернусь обратно.

Утро

Владимиру Соколову

Есть граница между ночью и утром,между тьмою          и зыбким рассветом,между призрачной тишьюи мудрымветром…Вот осиновый лист трясется,до прожилок за ночь промокнув.Ждет,          когда появится солнце…В доме стали заметней окна.Спит,          раскинув улицы,                    город,все в нем —          от проводов антенныхдо замков,          до афиш на стенах, —все полно ожиданием:скоро,скоро!          скоро!! —вы слышите? —          скороптицы грянут звонким обвалом,растворятся,сгинут туманы…Темнота заползает          в подвалы,в подворотни,          в пустые карманы,наклоняется над часами,смотрит выцветшими глазами(ей уже не поможет это), —и она говорит голосамитех,          кто не переносит                    света.Говорит спокойно вначале,а потом клокоча от гнева:– Люди!Что ж этоВедь при мне вытоже кое-что          различали.Шли,          с моею правдой не ссорясь,хоть и медленно,          да осторожно…Я темней становилась нарочно,чтобы вас не мучила совесть,чтобы вы не видели грязи,чтобы вы себя          не корили…Разве было плохо вам?Развевы об этом тогда          говорили?Разве вы тогда понималив беспокойных красках рассвета?Вы за солнце          луну принимали.Разве я          виновата в этом?Ночь, молчи!Все равно не перекричатьразрастающейся в полнеба зари.Замолчи!Будет утро тебе отвечать.Будет утро с тобой говорить.Ты себя оставь          для своих льстецов,а с такими советами к нам          не лезь —человек погибает в конце концов,если он скрывает          свою болезнь.…Мы хотим оглядеться          и вспомнить теперьтех,          кто песен своих не допел до утра…Говоришь,          что грязь не видна при тебе?Мы хотим ее видеть!Ты слышишь?Поразнать,          в каких притаилась она углах,в искаженные лица врагов взглянуть,чтобы руки скрутить им!Чтоб шеи свернуть!…Зазвенели будильники на столах.А за ними          нехотя, как всегда,коридор наполняется скрипом дверей,в трубах          с клекотом гулким проснулась вода.С добрым утром!Ты спишь еще?Встань скорей!Ты сегодня веселое платье надень.Встань!Я птицам петь для тебя велю,Начинается день.Начинается          день!Я люблю это время.Яжизнь люблю!

Да, мальчики!

Мы – виноваты.Виноваты очень:Не мы          с десантом                    падали во мглу.И в ту —          войной затоптанную —                    осеньмы были не на фронте,          а в тылу.На стук ночной          не вздрагивали боязно.Не видели          ни плена,                    ни тюрьмы!Мы виноваты,что родились поздно.Прощенья просим:виноваты мы.Но вот уже          и наши судьбы                    начаты.Шаг первый сделан —          сказаны слова.Мы начаты —          то накрепко,                    то начерно.Как песни,          как апрельская трава…Мы входим в жизнь.Мы презираем блеянье.И вдруг я слышу разговор о том,что вот, мол, подрастает поколение.Некстати… непонятное…          Не то…И некто —          суетливо и запальчиво, —непостижимо злобойувлечен,уже кричит,          в лицо нам                    тыча пальцем:«Нет, мальчики!»Позвольте,          он – о чем?О чем?Нам снисхождения не надо!О чем?И я оглядываю их:строителей,поэтов,космонавтов —великолепных мальчиков моих.Не нам брюзжать,Не нам копить обиды:И все ж таки          во имя                    всей земли:«Да, мальчики!»Которые с орбиты          космическойв герои          снизошли!Да, мальчики,веселые искатели,отбившиесяот холодных рук:Я говорю об этом          не напраснои повторять готов          на все лады:Да, мальчики в сухих морозах Братска!Да, мальчики, в совхозах Кулунды!Да,          дерзновенно                    умные                              очкарики —грядущее          неслыханных наук!Да, мальчики,в учениях тяжелых,          окованные                    строгостью                              брони.Пижоны?Ладно.Делоне в пижонах.И наше поколенье —          не они.Пусть голосят          о непослушных детяхв клубящемся          искусственном дымулихие спекулянты          на идеях,                    не научившиеся                              ничему.А нам смешныпророкинеуклюжие.Ведь им ответить сможем мы сполна.В любом из нас клокочет революцияЕдинственная.Верная.Одна.Да, мальчики!Со мною рядом встаньте          над немощью                    придуманной                              возни.Да, мальчики!Работайте, мечтайте.И ошибайтесь, —Дьявол вас возьми!Да, мальчики,          выходим в путь негладкий!Боритесь          с ложью!Стойте на своем!Ведь вы не ошибетесь          в самом главном.В том флаге, под которым мы живем!

Друг

Мы цапаемся жестко,Мы яростно молчим.Порою —          из пижонства,порою —          без причин.На клятвы в дружбе крупныеглядим, как на чуму.Завидуем друг другу мы,не знаю почему…Взираем незнакомос придуманных высот,считая,          что другомуотчаянно везет.Ошибок не прощаем,себя во всем виним.Звонить не обещаем.И все ж таки звоним!Бывает:в полдень хрупкиймне злость моя нужна.Я поднимаю трубку:«Ты дома,          старина?..»Он отвечает:«Дома…Спасибо – рад бы…Но…»И продолжает томно,и вяло,и темно:«Дела…          Прости…                    Жму руку…»А я молчу, взбешен.Потом швыряю трубкуи говорю:«Пижон!!»Но будоражит в полночьзвонок из темноты…А я обиду помню.Я спрашиваю:«Ты?»И отвечаю вяло.Уныло.Свысока.И тут же оловяннобубню ему:«Пока…»Так мы живем и можем,ругаемся зазря.И лоб в раздумьях морщим,тоскуя и остря.Пусть это все мальчишеством          иные назовут.Листы бумаги          чистымичетвертый день живут, —боюсь я слов истертых,как в булочной ножи…Я знаю:он прочтет ихи не простит мне          лжи!

«Родных разыскиваю…»

Родных разыскиваю,          родных…Веселый хрустсухарей ржаных.Два слова,          сказанных невзначай.В горячих кружкахбесцветный чай.Родных разыскиваю,          родных…Детдом вспоил меня,как родник.Ребята          с временем обнялись.(Имен не помню.Не помню лиц…)Родных разыскиваю,          родных…Курящихв тамбурах ледяных.Солдат          небритых, как будто лес.«Не дрейфь, малец!Победим,          малец!..»Родных разыскиваю,          родных…Не смог бы я ничего без них.Зову:откликнись,          моя родня…О, если б кто-тоискал меня!

«Мы…»

Мы          в ревущих колоннах,как в газетных          колонках.Однозначные          буквыот Амурадо Буга.По-крестьянски          корявы,по-боярски          нарядны —станем рядом,и сразуобразуется          фраза!Та, что с громом          на равных.Та, что мир          осветила.Это – мы!От заглавныхдо слепого          петита.Продолженье сказанийна ветру          ошалелом…Кто нас пишет?Мы сами!Чем нас пишут?Железом!Сквозь разводы подпалинмы, как пот,          проступаем.И Гераклы.И Будды.И бессмертье.И злоба…Мы в Истории —          буквы.Лишь немногие —          слово.

Ксении

Вырастешь, Ксения,          строки эти прочти…Водосточные трубыуже устали трубить!Целый час ты живешь на земле.Прими ее.          И прости,что земля еще не такая,какою ей надо          быть…На земле умирают и плачут.По земле ручьи бегут нараспев.Задыхаются пальмы.Чавкает тундровый мох…Я хотел ее сделать          самой праздничной!И не успел.Я хотел ее сделать          самой улыбчивой!И не смог.Я над нею трясся.          Я ее так просил!Я земле открывался.Понял ее язык…Ты прости отца.У него не хватило силнакормить голодных,          оживить убитых,                    обуть босых,Мы —всегда продолженье.И я          не начал с нуля.Мы —всегда продолженье!Распахнута настежь дверь,Будет самой счастливой          твоя и моя земля.В это верит отец!И ты —          непременно —                    верь!Ты пока что не знаешь,          как пронзителен шар земной.Что такое «светло» —          не знаешь.Что такое «темно».Что такое «весна».(Хотя родилась ты —          весной.)Что такое «снег».(Хотя снегаполным-полно.)Целый час          ты живешь на планете…Привыкай дышать.Продолжай сопеть.Начинай басить          с номерком на руке…Даже имя своееще не можешь ты удержатьв малюсеньком,почти невзаправдашнем          кулачке.

Крик родившихся завтра

Все казалось обычным.Простым…          Но внезапно,зовя и звеня,крик          родившихся завтра,родившихся завтра,ворвался в меня!Слышу я:          по Земле,                    качаясь, как в зыбке,не боясь ни черта,краснощеко и весело          горланят язычники —нам          не чета!Я их вижу —          мне время тех дней не застит,не прячет во мгле.Я их вижу:          широких,                    красивых,                              глазастыхна мудрой Земле!..Я их вижу,          порою таких же усталых,как в мои времена.Но они          даже звездам поклоняться не станут(а не то что чинам!)…Крик          родившихся завтра,                    как сигнал на поверку,          сердцем ловлю…Кройте!Кройте,          родные мои Человеки.Я вас очень люблю.Матерям не давайте покоя!          Кричите!                    Кричите!Все простится потом…Я вас так люблю,          как любят мальчишки          босиком          бродить под дождем!Я вас так люблю,          как влюбленные любят          сумрак лесов…Я вас так понимаю,          как усталые люди          понимают сон…Я мечтаю о вас.Ожидаю вас жадноночи          и дни.Крик          родившихся завтра,родившихся завтра,          поскорей зазвени!

День

И опять он рождается          в зябком окне.Барабанит в стекло,будто просит помочь.В нем —          коротком,                    еще не потерянном дне —непрерывная боль,          сумасшедшая мощь!..«Суета!» – говоришь?          «Принесет – унесет?»Говоришь, что поэту          гораздо важнейо бессмертии думатьи с этих высотобращаться к векам          через головы дней?..Я не ведаю,чем тебя встретят          века…Для спешащего дня          я кричу и шепчу.И останется после          хотя бы строка —          я не знаю.Я знаю.Я знать не хочу.

Баллада о молчании

Был ноябрь          по-январски угрюм и зловещ.Над горами метель завывала.Егерей          из дивизии «Эдельвейс»наши          сдвинули с перевала…Командир          поредевшую роту собрали сказал тяжело и спокойно:«Час назад          меня вызвал к себе генерал.Вот, товарищи,          дело какое:Там – фашисты.Позиция немцев ясна.Укрепились надежно и мощно.С трех сторон – пулеметы,          с четвертой – стена.Влезть на стенупочти невозможно…Остается надежда          на это «почти».Мы должны —понимаете, братцы? —нынче ночью          на чертову гору                    вползти.На зубах —но до верха добраться!..»А солдаты глядели на дальний карниз,и один —          словно так, между прочим, —вдруг спросил:Командир,может, вы – альпинист?.. —Тот плечами пожал:Да не очень…Я родился и вырос в Рязани,          а тамгоры встанут,наверно, не скоро…В детстве          лазал я лишь по соседским садам.Вот и вся «альпинистская школа»…А еще          (он сказал, как поставил печать!)там у них —          патрули!Это значит:если кто-то сорвется,          он должен молчать.До конца.И никак не иначе……Как восходящие капли дождя,как молчаливый вызов,лезли,          наитием находя          трещинку,          выемку,          выступ.Лезли,          почти сроднясь со стеной, —камень          светлел под пальцами.Пар          поднимался над каждой спинойи становилсяпанцирем.Молча          тянули наверх своикаски,гранаты,судьбы.Только дыхание слышалосьистон          сквозь сжатые зубы…Дышат друзья.          Терпят друзья.В горуползет молчание.Охнуть – нельзя.          Крикнуть – нельзя.Даже —          слова прощания.Даже —          когда в озноб темноты,в черную прорву          ночи,все понимая,рушишься ты,напрочь          срывая                    ногти!Душу твою ослепит на мигжалость,          что прожил мало…Крик твой истошный,          неслышный крикмама услышит.Мама……Лезли          те,                    кому повезло.Мышцы в комок сводило, —          лезли!(Такого          быть не могло!!Быть не могло.Но – было…)Лезли,          забыв навсегда слова,глаза напрягая          до рези…Сколько прошло?Час или два?Жизнь или две?Лезли!!Будто на самую          крышу войны…И вот,почти как виденье,из пропасти          на краю стенымолча          выросли                    тени.И так же молча —сквозь круговертьи колыханье мрака —          шагнули!Была          безмолвной, как смерть,страшная их атака!..Через минуту          растаял чади грохот          короткого боя…Давайте и мы          иногда                    молчать,об их молчании          помня.

Баллада о красках

Был он рыжим,          как из рыжиков рагу.Рыжим, словно апельсины на снегу.Мать шутила,          мать веселою была:«Я от солнышка          сыночка родила…»А другой был черным-черным у нее.Черным, будто обгоревшее смолье.Хохотала над расспросами она,          говорила:«Слишком ночь была черна!..»В сорок первом,в сорок памятном годупрокричали репродукторы беду.Оба сына,оба-двое,соль Земли —поклонились маме в пояс          и ушли…Довелось в бою почуять молодымрыжий бешеный огонь          и черный дым,злую зелень застоявшихся полей,Серый цвет прифронтовых госпиталей.Оба сына,оба-двое,два крылавоевали до Победы.Мать ждала.Не гневила,не кляла она судьбу.Похоронка обошла ее избу.Повезло ей,привалило счастье вдруг.Повезло одной на три села вокруг.Повезло ей,повезло ей,повезло! —Оба сына воротилися в село.Оба сына,оба двое,плоть и стать.Золотистых орденов не сосчитать.Сыновья сидят рядком – к плечу плечо.Ноги целы, руки целы – что еще?Пьют зеленое вино, как повелось…У обоих изменился цвет волос.Стали волосы —          смертельной белизны!..…Видно, много          белой краски у войны.

«Вернуться б к той черте…»

Вернуться б к той черте,          где я был мной.Где прилипает к пальцам          хлеб ржаной.И снег идет.И улица темна.И слово «мама» —          реже, чем «война»Желания мои скупы.Строги.Вся биография —          на две строки.И в каждой строчке          холод ледяной…Вернуться б к той черте,          где я был мной.Вернуться бы,вернуться б к той черте,где плачу я в полночной духоте,где очень близко          губы и глаза,где обмануть нельзя,          смолчать нельзя.Измены —          даже мысленно —                    страшны.А звездам в небе          тесно от луны.Все небо переполнено луной…Вернуться б к той черте,          где я был мной.Не возвращаться б          к той черте,                    когда          становится всесильной немота.Ты бьешься об нее.Кричишь,          хрипя.Но остается крик внутри тебя.А ты в поту.Ты память          ворошишь.Как безъязыкий колокол, дрожишь.Никто не слышит крика твоего…Я знаю страх.Не будем          про него.Вернуться б к той черте,          где я был мной.Где все впервые:светлый дождь грибной,          который по кустарнику бежит.И жить легко.И очень надо          жить!Впервые «помни»,          «вдумайся»,                    «забудь».И нет «когда».А сплошь —          «когда-нибудь».И все дается малою ценой.Вернуться б к той черте,          где я был мной.Вернуться б к той черте…А где она?Какими вьюгами заметена?

Сердце в руках

Я видел, как по Праге,с прохожими          встречаясь,нейлоновое платье          на плечиках качалось.Качалось —          незатейливое,          цвета румянца.Качалосьотдельно,          чтобы не помяться.Несла его          девушка, —          как счастье, несла.Девушка зардевшаяся          на танцы шла…Но почему я вздрогнули холодок —          по коже,—весенняя дорога          похожа!Похожа!С цветов,          зарей вымытых,сбивая росу,я на руках вытянутых          сердце несу…Идти неудобно —улицы          круты…Несу я сердце          к дому,в котором —          ты.Какое это сердце —тебе          разглядеть.Какое это сердце —тебе          владеть!..Веришь или не веришь,—возьми его,          прошу…Я позвоню у двери          и сердце положу…А ты опять рассердишься, —          есть из-за чего.А ты не примешь          сердца,          сердца моего…Я это знаю, знаю —          и все же иду…Улица          сквозная          пророчит беду.А людям удивительно:человек идети на руках          вытянутыхсердце          несет…

Разница во времени

Звезды высыпали вдруг          необузданной толпой.Между летом и зимойзапылала осень трепетно.Между стуком двух сердец,          между мною и тобойесть —помимо расстояний —          просто разница во времени.Я обыкновенно жил.Я с любовью не играл.Я писал тебе стихи,          ничего взамен не требуя.И сейчас пошлю домой          восемнадцать телеграмм.Ты получишь их не сразу.Это —          разница во времени.Я на улицу бегу.Я вздыхаю тяжело.Но, и самого себя          переполнив завереньями,как мне закричать          «люблю»!Вдруг твое «люблю»          прошло?Потому, что существует          эта разница во времени.Солнце встало на пути.          Ветры встали на пути.Напугать меня хотят          высотою горы-вредины.Не смотри на телефон.          И немного подожди.Я приду,перешагнув          через разницу во времени.

Мы совпали с тобой

«Ах, как мы привыкли шагать от несчастья…»

Ах, как мы привыкли шагать от несчастья          к несчастью…Мои бесконечно родные,          прощайте!Родные мои, дорогие мои, золотые,останьтесь, прошу вас,          побудьте опять молодыми!Не каньте беззвучно в бездонной российской          общаге.Живите. Прощайте…Тот край, где я нехотя скроюсь, отсюда          не виден.Простите меня, если я хоть кого-то обидел!Целую глаза ваши.Тихо молю о пощаде.Мои дорогие. Мои золотые.Прощайте!..Постичь я пытался безумных          событий причинность.В душе угадал…Да не все на бумаге случилось.

«Мы совпали с тобой…»

Алене

Мы совпали с тобой,          совпалив день, запомнившийся навсегда.Как слова совпадают с губами.С пересохшим горлом —          вода.Мы совпали, как птицы с небом.Как земля          с долгожданным снегомсовпадает в начале зимы,так с тобою          совпали мы.Мы совпали,          еще не знаяничего          о зле и добре.И навечно          совпало с нами          это время в календаре.Жарким ветром в лесах просвищу?Хочешь,          синий цветок принесу из-за дальних          морей?Хочешь,завтра тебе          озорную зарю посвящу.Напишу на заре:«Это ей          посвящается.          Ей…»Сквозь кусты продираясь,                    колышется ливень в ночи.Хочешь,тотчас исчезнет          свинцовая эта беда?..Погоди!Почему ты молчишь?Почему ты молчишь?Ты не веришь мне?Верь!Все равно ты поверишь,                    когдаотгрохочут дожди.Мир застынет,          собой изумлен.Ты проснешься.Ты тихо в оконное глянешь стеклои увидишь сама:над землей,          над огромной землейсердце мое,сердце мое          взошло.

Ливень

– Погоди!.. —А потом тишина и опять:– Погоди…К потемневшей земле          неподатливый сумрак прижат.Бьют по вздувшимся почкам          прямые, как правда,                    дожди.И промокшие птицына скрюченных ветках дрожат…Ливень мечется?Пусть.Небо рушится в ярости?Пусть!Гром за черной горою          протяжно и грозно храпит…Погоди!Все обиды забудь.Все обиды забудь…Погоди!Все обиды забыл я.До новых          обид…Хочешь,          высушу птиц?Жарким ветром в лесах просвищу?Хочешь,          синий цветок принесу из-за дальних                    морей?Хочешь,завтра тебе          озорную зарю посвящу.Напишу на заре:«Это ей          посвящается.          Ей…»Сквозь кусты продираясь,                    колышется ливень в ночи.Хочешь,тотчас исчезнет          свинцовая эта беда?..Погоди!Почему ты молчишь?Почему ты молчишь?Ты не веришь мне?Верь!Все равно ты поверишь,                    когда          отгрохочут дожди.Мир застынет,          собой изумлен.Ты проснешься.Ты тихо в оконное глянешь стеклои увидишь сама:над землей,          над огромной землейсердце мое,сердце мое          взошло.

Письмо домой

Мама, что ты знаешь о ней?          Ничего.Только имя ее.Только и всего.Что ты знаешь,          заранее обвиня          ее в самых ужасных грехах земли?Только сплетни,которые в дом приползли,на два месяца опередив меня.Приползли.          Угол выбрали потемней.Нашептали и стали, злорадствуя, ждать:чем, мол, встретит сыночка                    родная мать?Как, мол, этот сыночек ответит ей?Тихо шепчут они:          – Дыму нет без огня.Причитают:          – С такою семья – не семья.Подхихикивают…Но послушай меня,          беспокойная мама моя.Разве можешь ты мне сказать:                              не пиши?Разве можешь ты мне сказать:                              не дыши?Разве можешь ты мне сказать:                              не живи?Так зачем говоришь:          «Людей не смеши»,говоришь:          «Придет еще время любви»?Мама, милая!Это все не пустяк!И ломлюсь не в открытые двери я,потому что знаю:          принято такговорить своим сыновьям, —говорить:          «Ты думай пока не о том», —говорить:          «Подожди еще несколько лет,          настоящее самое будет потом…»Что же, может, и так…          Ну, а если – нет?Ну, а если,          решив переждать года,сердцу я солгу и, себе на беду,мимо самого светлого счастья пройду, —          что тогда?..Я любовь такую искал,чтоб —          всего сильней!Я тебе никогда не лгал!Ты ведь верила мне.Я скрывать и теперь ничего не хочу.Мама, слезы утри,          печали развей —я за это жизнью своей заплачу.Но поверь, —          я очень прошу! —                    поверьв ту, которая в жизнь мою светом вошла,стала воздухом мне,          позвала к перу,в ту, что сердце так бережно в руки взяла,          как отцы новорожденных только берут.

«То, где мы жили…»

То, где мы жили,                    называлось югом…И каждый раз,как только мы вставали,казался мир вокруг                    настолько юным,что в нем —                    наверняка! —                              существовали          пока еще не названные вещи.Беспомощный,под безымянным небом          рождался мир.Он вовсе не был                    вечным.Усталым не был.И всесильным не был.Он появлялся.Он пьянил, как брага.Он был доверчивым                    и откровенным…О, это удивительное право:назвать землею – землю,ветер – ветром!Увидев          ослепительное нечто,на миг сомкнутьторжественные векии радостно провозгласить:«Ты —небо!Да будет так          отныне и вовеки!..Да будет мир          ежесекундно юным.Да будет он таким

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».