Ненастоящая семья

Мария Манич

Ненастоящая семья

1 Глава

– Ну что? – нетерпеливо спрашивает Алка, впиваясь в моё лицо жадным любопытным взглядом, как только подхожу ближе.

– Потом, – устало отмахиваюсь от неё, бросая сумку с ноутбуком на стол, и усаживаюсь рядом.

Консультация по защите диплома вот-вот начнётся, но, судя по полупустой аудитории, никто не спешит оставлять учебу в прошлом.

– Как это потом? Как всё прошло, рассказывай давай! – не унимается подруга, двигаясь по скамье ближе.

Сегодня утром у меня было третье и финальное собеседование по зуму с будущими работодателями. Я его прошла, как и два предыдущих. Следующий этап должен состояться в Дубае уже непосредственно на рабочем месте. Меня представят команде, в которой я буду работать, покажут офис, познакомят с руководителями, и я шагну навстречу своей давней мечте, если только выполню одно маленькое условие. Маленькое и невыполнимое!

– Они хотят, чтобы я вышла замуж.

– За кого? – округляет глаза Алла и заглядывает мне за спину, словно там притаился мой потенциальный муж!

– За кого-нибудь! Да побыстрее! Иначе они аннулируют своё предложение.

– Арабов всё-таки смущает одинокая молодая сексуальная девушка? А как же: «они шагают в ногу со всем миром, у них давно нет таких старомодных взглядов»? – искусно передразнивает мои интонации подруга и начинает хихикать.

У меня жизнь рушится, а ей смешно!

– Видимо, я ошиблась. Сегодня они дали понять, что на многое могут закрыть глаза, но то, что у меня есть ребёнок в столь юном возрасте и при этом я ни разу не была замужем в этом же возрасте, может создать некоторые проблемы внутри коллектива. Это цитата, если что. Что мне делать? – бормочу обречённо.

– Ты правда так хочешь там работать? Может, что поближе рассмотреть? Москву? Питер? Казань? Владивосток?

Я давлю невесёлый смешок. С географией у Аллы явно проблемы, если она предлагает в качестве варианта «поближе» Владивосток.

– Хочу именно туда. Понимаешь, это мой шанс вырваться отсюда и открыть для Зои двери к успешному будущему. Это наш с ней шанс, пока она маленькая и не привязана к школе. И пока мои родители могут за ней присматривать. Они тоже не молодеют, и скоро им так же понадобится финансовая поддержка. Я хочу быть опорой для своей семьи.

Мимо нашего ряда шаркающей походкой идёт Виталик Костенко. Худой, высокий и очень нескладный. Длинные светлые волосы забраны в хвост, на руках какие-то фенечки, штанины джинсов такие широкие, что из них впору делать парашют. Алка, как видит его, всегда морщит нос и бурчит: «Фрик». Я ничего против Виталика не имею. Приветственно кивнув, парень, не раз выручавший меня во время учебы, устраивается позади нас. Теперь придётся говорить тише.

– Из любой школы всегда можно перевестись. Я сама сменила три!  А опорой должен быть мужик, – деловито говорит Алла, и не думая понижать голос. Ну да, родившимся с золотой ложкой во рту легко рассуждать. Взглянув в моё страдающее лицо, приосанивается и начинает вертеть головой по сторонам. – Ладно, муж так муж. Можно фиктивно выйти замуж, а потом развестись. Я такое в сериале видела, правда, они там делали это из-за проблем с усыновлением, а потом влюбились и поженились, нарожав кучу своих детей, представляешь?

– Волкова, хватит мечтать… – возвожу глаза к потолку, на котором болтается массивная люстра, гордость нашего декана. – В сказке, вообще, спящую красавицу целовал принц, когда она фактически была мертва! Давай ближе к нашей реальности…

– Один – ноль, – хмыкает позади Костенко.

Так и знала, что он всё слышит!

– Ой, да замолчите вы. Ближе к делу, значит. У тебя есть кто на примете? Может, тот парень из кафе, где мы были позавчера? Он был классный!

– И не обременённый интеллектом, – произношу задумчиво. – Никого нету. И я хочу, чтобы это был кто-то хотя бы отдаленно знакомый. За парня с улицы выходить замуж как-то не хочется.

– Вы посмотрите на неё, она ещё выбирает!

Алла задумчиво жуёт губу, блуждая взглядом по гудящей голосами аудитории. Сокурсники устраиваются за столами, болтают, собираясь по знакомым группам. Спустя пять лет предпочтения в общении у всех давно сложились.

– Миронов?

Мои губы кривятся при мысли о самом популярном парне нашего потока. Алла сохнет по нему с первого курса, неудивительно, что именно он пришёл ей на ум первым.

– Борисов?

– Препод наш? Ты чего?

– Нет так нет…Вит?

– Кто? – не сразу понимаю, о ком речь.

– Это я, – раздаётся за моей спиной знакомый насмешливый голос Костенко, о котором я уже успела позабыть. – И я сразу говорю: нет. Ты, конечно, ничего так, Ленка, но я в ближайшие лет десять жениться не собираюсь. Отдамся науке.

– Подумаешь, какая потеря, – отмахиваюсь от него, словно от мухи.

– Подслушивать нехорошо, Виталик, – стремительно обернувшись, Алла грозит ему пальцем. – Может, Дроздов? И Зойка твоя на него похожа. Оба блондины. Пару раз сфоткаетесь вместе, счастливо улыбаясь, выставишь в интернет, можешь даже по почте своим арабам скинуть, пусть любуются. Настоящая семья! Папа, мама, я!

– Ненастоящая, – поправляю на автомате, но всё же смотрю на Рому Дроздова.

Почему-то мысль о том, чтобы выйти за него замуж, не пугает. Он надежный какой-то, что ли. Учился неплохо. Чтобы девчонок менял как трусы-неделька тоже не видела. Ни в каких сплетнях замечен не был. Работает на себя, фотографирует свадьбы и довольно неплохо. Моя одноклассница Юлька в том году отхватила его на свадьбу и хвасталась этим на встрече выпускников с таким видом, словно на её торжестве будет выступать обвешанный перьями и стразами Киркоров.

Рома сидит выше нас на три ряда и прикладывает к своему лбу бутылку с водой. Он тоже высокий, но не такой худой, как Виталик, в отличие от него, нарастил мышечную массу. А я его помню ещё тощим и нескладным, в странном пиджаке, в котором он пришел на линейку первого сентября пять лет. Сейчас, выглядит совсем иначе. Можно даже сказать, что он красавчик. Но раньше я к нему как-то не приглядывалась. Рома всегда был где-то рядом с моей вселенной, но никогда не был в её центре.

Наши глаза – его светло-карие и мои зелёные – на секунду встречаются, и Дроздов, не скрываясь, в отвращении кривит губы, отворачиваясь.

Хмыкаю. Ничего не изменилось. На первом курсе мы сходили на весьма неловкое свидание и с тех пор, кажется, не перекинулись даже парой слов.

– Он ни за что не согласится.

Эта идея о фиктивном браке заведомо обречена на провал. Мы не в сериале, ничего хорошего из этого не выйдет. Но какие у меня ещё варианты? Надо подумать.

– Нужно спросить!

– Я тоже за Дроздова! – заговорщически шепчет Вит. – У него, кстати, финансовые трудности, предложи ему денег! Думаю, он легко согласится.

– Костенко! – вскрикиваем одновременно с Аллой, оборачиваясь к нему.

Декан, стоящий за кафедрой, деликатно откашливается, бросая на нас неодобрительные взгляды. Мы втроём совсем не слушаем его напутственную речь. Я вообще упустила тот момент, когда он появился в аудитории.

Диплом у меня давно написан. Осталось внести последние правки и накидать презентацию на защиту. Но это всё я знаю и без декана.

– Ты предлагаешь Ленке купить мужа? – охает Алла, но ей, кажется, нравится эта идея.

– Да, чего такого? Я помочь хотел! Лена, смотри на это как на капиталовложение! Инвестиции в будущее!

– Ага, финансовая пирамида, ещё скажи.

Подруга оборачивается к нему и что-то грозно начинает шептать, а мой взгляд против воли находит Рому на другом конце аудитории.

Я раньше как-то не замечала, но и правда, по какой-то насмешке судьбы, они с моей Зоей очень похожи. Склоняю голову набок, обдумывая этот вариант развития событий, и, чем больше я размышляю о Дроздове, тем более бредовой мне кажется эта затея.

Тем не менее, когда Дроздов встаёт на ноги и начинает пробираться к выходу, прикладывая к уху свой мобильный, я вскакиваю и устремляюсь за ним.

– Ты куда? – удивляется Алла.

– Я сейчас вернусь.

Чего такого? Я просто спрошу, предложу. А вдруг выгорит? И мне не придется создавать страничку на сайте знакомств с аватаркой: «Ищу мужа. Интим не предлагать.»

– Рома!

Не оборачивается, гад! Точно знаю, что слышал. Видела, как его голова дёрнулась в мою сторону, а плечи напряглись, и он, кажется, только что ускорился.

Парень не обращает на мой зов никакого внимания, скрывается за дверьми аудитории.

– Елена, я вам не мешаю? – летит мне в спину ехидный вопрос декана. – Может быть, продолжите вместо меня?

– Никак нет. Я вам доверяю, Евгений Викторович, – бросаю на ходу, не оборачиваясь.

– Елена, на защиту пойдёте первая! Лично проверю вашу презентацию!

Лишь отмахиваюсь, вылетая в коридор. Всё это пустые угрозы, потому что Евгений Викторович и есть мой дипломный руководитель. Деканом он стал совсем недавно: заменяет сломавшего на горных лыжах ногу коллегу.

Туфли на каблуках скользят по намытому полу, и я пытаюсь тормозить, оглядываясь по сторонам. Куда мог исчезнуть Дроздов? Никогда ранее не бегала за парнями, но трудные временя требуют отчаянных действий. Наконец я вижу его, заворачивающего к лестницам.

– Дроздов, да подожди ты! Не уходи!

Рома, убрав телефон в задний карман джинсов, наконец смотрит в мою сторону. Безразлично скользит взглядом и со скучающим видом ждёт, когда доберусь до него. Он даже полностью не развернулся! Так и стоит боком, в любой момент готовый дать от меня дёру.

Я приглаживаю волосы, одёргиваю полы кремового пиджака и, нацепив на губы самую очаровательную улыбку, собираюсь без промедлений озвучить свою безумную просьбу.

– И тебе привет, Канарейкина. Какими судьбами?

– Витиеватыми тропами, – бормочу, останавливаясь рядом, и перевожу дух.

Мне приходится запрокинуть голову, чтобы взглянуть в его красивое лицо. Когда он успел вымахать в двухметрового, широкоплечего мужика? На первом курсе Рома был щупленьким, низеньким, с непропорционально длинными руками и светлым пушком под носом парнишкой. Я на спор сходила с ним на свидание, и мы поцеловались. Это было… буэ…

– Ну? – поторапливает Рома, отводя взгляд.

Он что, стесняется?

– Мне нужно выйти замуж, – выпаливаю, скрестив за спиной пальцы на удачу.

– Поздравляю. Говорят, там прикольно. – После моих слов Рома заметно расслабляется и даже улыбается в ответ, на секунду заглянув мне в глаза. – В этом сезоне у меня всё занято, но могу посоветовать кого-нибудь из коллег. Скинь мне свой бюджет, подумаю, кому позвонить.

Он, видимо, решил, что я хочу взять его фотографом на своё фиктивное торжество? Если честно, работы у него и правда классные. Особенно мне нравятся его репортажные снимки. Живые, динамичные, в них есть душа.

Я сглатываю. Почёсываю бровь. Переступаю с ноги на ногу. И решаюсь.

Подаюсь вперед и кладу ладонь на предплечье Дроздову. Вау, какие каменные мышцы! Он заметно напрягается. Недоуменно следит за моим движением и заторможенно моргает.  Рома медленно переводит взгляд на меня и подозрительно прищуривается.

– Кхм. Я хочу выйти замуж за тебя. Так какие говоришь у тебя планы на лето?

2 Глава

С самооценкой у меня всегда было всё в порядке, за исключением момента, когда бывший не придумал ничего лучше, чем бросить меня за два месяца до родов. Как раз в тот момент я уже была похожа на кита, весила центнер, жутко отекала и постоянно плакала. Тоже хотелось от себя убежать. Что Женя и сделал, улетев в Египет и телепортировав мне оттуда прощальные смс. Уехал он не один, а прихватив с собой Ларку, его мерзкую лучшую подругу детства. Она мне никогда не нравилась, впрочем, как и я ей.

Не знаю, как в тот сложный период не чокнулась и не сошла с ума.

Я не писаная красавица, скорее даже обычная, но родители с детства учили меня знать себе цену и ценить то, чем наградила природа, а ещё уметь этим даром выгодно пользоваться.

Моим главным козырем всегда была улыбка. Открытая и приветливая. Я на всех фотографиях и селфи стараюсь как можно больше улыбаться во все тридцать два. Сложенные уточкой губы, как любит фотографироваться Алка, делают моё лицо похожим на куриную жопку, а вот улыбка – это другое.

Сейчас я пытаюсь обезоружить Рому как раз этим самым приёмом. До такой степени, что начинает сводить щёки.

– Не совсем понимаю тебя, Лена, – осторожно произносит Дроздов, пытаясь отодрать мою руку от себя.

– Да чего тут непонятного? – искренне удивляюсь. – У тебя девушка есть? Или ты весь в работе?

Склоняюсь ко второму варианту. До сегодняшнего утра я вообще не думала о его жизни и напрочь забыла о его существовании. Нам обоим было не по себе после того свидания на первом курсе. Мне мерзко, что я поддалась на провокации Аллы и позвала на встречу вечно краснеющего при моем появлении парня, да ещё и полезла целоваться в конце. Боже. Где были мои мозги?

Дроздов пытается обогнуть меня по дуге, но я намертво вцепилась в его руку и продолжаю напирать и теснить оторопевшего Рому к стене.

– Нет. И я никого не ищу, – он отчаянно сопротивляется моему напору. – Какого хрена ты творишь, Лена?

Мое имя он произносит с особой интонацией. Словно оно ядовитое и доставляет ему физическую боль, от которой кривится рот. Зависаю на его пухлых губах, волевом подбородке с небольшой ямочкой по центру и светлой щетиной.

– Отлично. А я вот ищу. Мужа, – говорю, улыбаясь.

– Причем тут я, Канарейкина? – понизив голос до шёпота вкрадчиво интересуется парень. – Совсем с ума сошла?

– Ты идеальный кандидат, – гну своё. – Мы давно знакомы. Ты положительный. Работящий. Сплошные плюсы.

– Совсем не спала, пока диплом свой писала? Кофе перепила? Энергетиков? Или под чем ты там, Лена?

На его лице написан полный скепсис. Брови, всё это время медленно ползущие вверх, кажется вот-вот достигнут корней волос. При этом смотрит он на меня и правда как на сумасшедшую. Наверное, я веду себя не очень адекватно, повиснув на его предплечье и стараясь удержать на месте эту скалу из тестостерона. Внезапно осознаю, что на ощупь Рома очень даже ничего. Трогать его приятно. От него вкусно пахнет древесным ароматом, от которого во рту собирается слюна и мне вдруг хочется лизнуть золотистого цвета кожу на мужской шее.

Сглатываю. После фиаско с Женей парней у меня не было. Я зареклась и поставила крест на чувствах и отношениях. Не до этого было. Учёба. Маленький ребёнок. Кое-какое время на себя. А теперь внезапно меня волнует близость Дроздова? Дожила.

Каблуки неприятно чиркают по кафелю, возвращая назад в реальность, где Дроздов-шкаф таращится на меня с отчаянным непониманием.

– Ты совершенно не воспринимаешь меня всерьёз, Рома!

– А должен, Канарейкина? Если честно, ты меня до чёртиков пугаешь, – усмехается Роман.

– Если прекратишь пытаться от меня сбежать, я смогу всё объяснить. По-человечески.

– Валяй, – благосклонно отвечает Рома и опершись плечом о стену, принимает напряжённо-выжидающую позу.

– Хорошо. Спасибо. Мне предложили работу. Хорошую работу: денежную и не в нашей стране. У них свои порядки, понимаешь? Я очень хочу попасть в эту фирму. Но сегодня мне поставили условие. Либо у меня в паспорте должен быть штамп о замужестве, как и в анкете стоять галочка напротив графы семейное положение, либо они найдут более подходящего сотрудника, несмотря на то что моё портфолио их впечатляет. То, что у меня есть Зоя, только всё усложняет. Мне нужен этот долбаный штамп в паспорте, и меня устроит, если брак будет ненастоящий.

– Кто у тебя есть?

– Дочь. У меня есть дочь. Ей три года, я оставлю её здесь, со своими родителями, пока не устроюсь в Дубае, – объясняю бодро, обрадовавшись, что он перестал от меня пятиться и, кажется, впрямь заинтересовался и проникся всей ситуацией. – Вы с ней чем-то похожи.

Оглядываю Рому с головы до ног. Цветом волос, конечно, не более. Моя Зойка рядом с ним будет казаться совсем крошкой и, скорее всего, назовет его «дядя Великан».

– Так предложи своему бывшему помочь тебе, – озвучивает очевидное Рома.

– Он уже женат. А вот ты – нет, – парирую в ответ.

– Ага, не женат и не собираюсь, Канарейкина. Удачи тебе в поисках мужа, но я пас, – поднимает вверх ладони, намекая на то, что разговор закончен.

Я буду не Лена Канарейкина, если так просто отпущу его сейчас. Ведь уже почти нащупала слабину в его обороне. Он же меня даже выслушал! А это уже кое-что.

– Всего на год, Ромочка! Распишемся в загсе, даже кольцами обмениваться необязательно. Никакого торжества. Да никто не узнает даже, если болтать не будем. Всё будет фиктивно! Несколько семейных фотографий и один раз нужно будет приехать в Дубай для поддержания легенды. А потом мы расстанемся, тихо и мирно, без делёжки имущества и прочих судов. Расстояние убьёт нашу любовь. Я буду несколько месяцев очень страдать, но потом возьму себя в руки и начну жить дальше.

Приблизившись, я опять дотрагиваюсь до Ромы, положив на этот раз ладонь ему грудь, и доверительно заглядываю в глаза. Отчаянно пародирую кота из мультика про зелёного тролля.

Дроздов больше не дёргается от меня как от прокажённой и даже улыбается. А потом и вовсе запрокидывает голову и начинает смеяться. Громко и искренне, содрогаясь всем телом. Я тоже не могу сдержать улыбку. И легонько поглаживаю большим пальцем натянутую на его грудных мышцах белую ткань футболки.

Рома накрывает мою руку своей, моя ладошка тонет в его. Он останавливает поглаживания и легко сжимает мои пальцы. Опустив ресницы, смотрит сверху вниз.

Теперь уже он пялится на мои губы, которые тут же начинает покалывать.

– Канарейкина, да ты чума, – выдыхает заворожённо, – Давно я так не смеялся. Смотрю, основательно подготовилась. Продумала всё, да?

Скорее придумала на ходу, но зачем ему об этом знать? Поэтому я с готовностью киваю.

– Отличный план?

– Неплохой. Но мой ответ по-прежнему – нет. Бредовей затеи не слышал и участвовать в этом не собираюсь. Извини, у меня есть куча других, более важных дел, чем играть с тобой в игру «Папа, мама, я – ненастоящая семья».

Звучит обидно. Встаю на носочки, чтобы быть к этому болвану чуточку ближе и, добравшись до его уха, грозно шепчу:

– Говорят, у тебя серьёзные проблемы. Вляпался в неприятности? – решаю зайти с этой стороны и разыграть инсайдерскую информацию, полученную от Виталика. – Могу помочь.

Дроздов замирает, и теперь уже он оглядывает моё невысокое и тщедушное тельце с головы до ног, словно видит впервые. Ноздри его раздуваются, желваки на шее напрягаются, а взгляд, в котором последние минуты прыгали искры неподдельного веселья, становится холодным, почти злым.

– Ты предлагаешь мне деньги, Ленка? – с вибрирующими нотками в голосе спрашивает Рома.

– Я предлагаю тебе помощь, если она тебе нужна. Люди так делают. Приходят на взаимовыручку. Могу и деньги предложить, если надо. Возьму кредит. Дам расписку.  Надо?

– Не надо. Ещё раз – нет, Канарейкина. Могу в письменном виде дать отказ и отправить по почте, если так будет понятнее. Твоё предложение меня не интересует, но я искренне надеюсь, что ты сможешь найти выход и решить свои проблемы. При этом не засунув свой хорошенький нос в мои.

После этих слов Рома обхватывает мои плечи и, чуть сжав их пальцами, двигает меня в сторону, освобождая себе дорогу. Смотрит в моё лицо несколько секунд, словно собирается ещё что-то сказать, а затем качает головой и, усмехнувшись, идёт мимо.

Безмолвно смотрю вслед его удаляющейся двухметровой фигуре, понимая, что мужа в лице Дроздова мне не видать как собственных ушей.

– И это твоя благодарность за то, что четыре года назад я научила тебя сносно целоваться? – кричу в широкую спину.

Рома запинается на ровном месте и останавливается. Оборачивается через плечо, прищурив глаза, и хриплым, словно не своим голосом произносит:

– Что ты сейчас сказала, Канарейкина?

Кажется, последнее замечание всё же было лишним. Кажется, стоило смириться с поражением и вернуться в аудиторию перебирать кандидатов в фиктивные мужья дальше. Только вот я уже так загорелась идеей, что в загс меня поведёт Дроздов, что просто не смогла смолчать!

– Мне повторить? – вздёргиваю подбородок повыше и складываю руки на груди.

– Рискни.

Дословно повторять что-то не хочется. А вспоминать о тех поцелуях было ошибкой. И то, что они вообще были… это было фатальной ошибкой моей бурной юности. О таком даже подружкам не рассказывают. Просто тихо хоронят в уголках своей памяти и надеются, что данный позор никогда не найдет выход наружу.

– Мог бы быть и посговорчивее. Я в своё время помогла тебе, теперь твоя очередь возвращать долги. Ничего личного!

– Как же ты меня достала, Канарейкина, – мотнув головой, произносит Рома.

– Я ещё даже ничего не успела сделать, Ромочка! – вставляю ехидно.

Он несколько секунд о чём-то думает, словно взвешивает все за и против, и вдруг начинает идти обратно ко мне. Широким уверенным шагом. Мне бы хотелось узнать, что он там только что решил в своей голове. Где будет прятать мой расчленённый труп? И я собираюсь об этом спросить, но вмиг тушуюсь, стоит повнимательнее взглянуть в лицо Роме.

От Дроздова исходит мощная аура ярости и чего-то ещё. Смотрит давяще, принуждая мою тонкую фигурку никуда не двигаться. У меня даже ладони вспотели и язык к нёбу прилип. Лучше б вообще отсох! Все беды в моей жизни – от болтливости.

Рома широкими шагами пересекает коридор. В котором, на минуточку, ни души! Все, как прилежные ученики-первоклашки, слушают бубнёж декана, доносящийся из приоткрытой двери аудитории.

Не стоило его бесить.

– Эм. Ты, кажется, собирался уходить, – решаю напомнить, потому что уже я пячусь назад к стене, до тех пор пока спины не касается прохлада бетона.

– Да ну? – обманчиво мягко интересуется Рома, ставя ладони около моей головы.

Видимо, первый шок от моего внезапного напора прошёл, и сейчас Дроздов выглядит совсем иначе.

Злой, уверенный в себе и очень нахальный. Такого Рому Дроздова я не знаю. Никогда не видела, не имела возможности познакомиться. Он всегда был где-то на периферии моей студенческой жизни. Мы редко пересекались и до сегодняшнего утра перекинулись разве что парой фраз.

А сейчас он смотрит на меня так, как давно никто не смотрел. Жадно. Раздевает глазами, бесцеремонно скользя взглядом ниже моих ключиц. Мажет по моей груди и опять возвращается к лицу.

Глаза в глаза.

Капкан захлопнулся. Хищник обернулся добычей.

Кожа покрывается мурашками. Весь мой боевой запал и энтузиазм, распалявший моё нутро ещё секунду назад, сдулся как по мановению волшебной палочки.

– Да? – пищу неуверенно. – Ром, ты чего?

– Я теперь тоже кое-что умею, Канарейкина. Показать?

– Можно я откажусь?

– А это был риторический вопрос, Лена.

Рома бесцеремонно вторгается в мое личное пространство, стремительно сокращая расстояние между нашими лицами. Задевает своим носом мой, делает глубокий вдох. Мгновение, и его дыхание обжигает мои губы. А потом уже его наглые губы осторожно накрывают мои.

Широко распахнув глаза, я оторопело наблюдаю за подрагивающими ресницами Дроздова. Ловлю его движение ртом и теряюсь от внезапного напора мягких мужских губ. Он демонстрирует мне все свои умения, покусывая и щекоча мои губы языком. Его поцелуй выбивает из равновесия до такой степени, что слабеют колени.

Качнувшись вперед, упираюсь руками в плечи Ромы. Пытаюсь сдвинуть эту скалу с места, чтобы глотнуть воздуха. У меня кислородное голодание и тепловой удар. Это безумие нужно прекратить! Сейчас же! Я не хочу с ним целоваться. Не хочу?

Наконец мне удается увернуться. Почему я не сделала этого раньше, даже думать не хочу!

Чужие губы задевают мою щеку и мочку уха в ужасно чувственном касании. Волна тепла прокатывается по телу и концентрируется внизу живота, мне приходится зажмуриться, чтобы не спалить перед Дроздовом все свои оголённые эмоции.

– Так ты… – прочищаю горло, голос внезапно стал очень хриплым, – женишься на мне?

– Не в этот раз, Канарейкина, – так же сипло отвечает Рома.

Он продолжает нависать надо мной, опираясь на собственные руки. Дышит так, словно пробежал на время стометровку. Рвано и часто.

Один глубокий и шумный вдох-выдох, щекочущий мои волосы, и Дроздов лишает меня своей близости. Молча отстраняется и уходит.

Открываю глаза, только когда его быстрые шаги стихают парой этажей ниже.

Возвращаюсь в аудиторию и мешком опускаюсь на место рядом с Алкой.

– Ну что? Согласился? – шепчет подруга, смотря на меня с нескрываемым любопытством.

Костенко перевесился через свой стол, чтобы быть к нам поближе.

– Ну как? Денег дала?

– Никак. Слушать не стал, – бросаю в ответ.