Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #5

– Он. Забирайте, – далее прозвучал адрес с пояснениями.

Заметив ссадину на подбородке и кровавую пену вокруг рта задержанного, ничего не сказало, но одобрительно буркнуло что-то в бороду.

Знакомые шефа прибыли минут через двадцать (Антону пришлось дважды отключать подозреваемого Печатью, едва тот начинал шевелиться). Из припарковавшегося неподалёку, видавшего виды, грязного седана вышли трое мужчин: один постарше и двое помладше. Короткостриженые, с цепкими глазами и до боли протокольными выражениями на лицах.

Коллеги… Сергей приехавших не знал, но это дело такое… город большой, со всеми не задружишься.

– Жека, – представился главный, почти ровесник Егора Васильевича, предварительно поздоровавшись с Фролом Карповичем и Александросом, наряженным в длинное пальто, узкие туфли и серый костюм с широкополой шляпой – совсем как у гангстеров тридцатых годов прошлого века.

Протянул руку друзьям.

– Серёга… Антон…

Больше он ничего говорить не стал. Открыл водительскую дверь, подхватил выпадающего водителя и с натугой выволок тело в пуховике наружу.

– Тяжёлый…

Не дожидаясь приказов и просьб, двое других оперативников подбежали помочь. Передав им Мирнока, назвавшийся Жекой сноровисто защёлкнул наручники на запястьях убийцы, проверил фиксацию, остался доволен. Обыскал, тщательно прощупывая одежду. Обнаруженные в пуховике документы сунул в карман. Сунул нос в бардачок, под сиденье – ничего предосудительного не нашёл. Заглянул в багажник.

– В тачку волоките. На заднее. Сами – по бокам.

Покуривая в сторонке, друзья наблюдали за тем, как в очередной раз очухивающегося таксиста пакуют в седан. И даже делали ставки.

– Влезет. С первого раза, – Антон с удовольствием затянулся, довольный быстрым исходом дознания.

– Не-а… Он ещё не оклемался. Ноги застрянут. Они ж его мордой вперёд трамбуют, задница на улице, – аргументировал своё мнение Иванов, которому в течение его полицейской деятельности доводилось неоднократно усаживать в служебный транспорт всевозможных граждан, в том числе и вусмерть обдолбанных и оттого не контролирующих конечности.

– На что спорим?

– На пиццу.

Победил Серёга. Один из тех, что помоложе, смог усадить Мирнока в салон лишь с третьей попытки, когда тот начал приходить в себя и получил несколько пребольных ударов по голеням.

Удовлетворённый результатом, старший уже было сел за руль, но тут же выбрался из машины и, не решаясь отойти, произнёс что-то, потонувшее в шуме проехавшего мимо автобуса.

Ничего не расслышав, Фрол Карпович с македонцем подошёл к Жеке. Подошли и инспекторы, на всякий случай.

– Я говорю, спасибо! – зачем-то проорал мужчина, хотя в этом уже не имелось необходимости. Работники Департамента приблизились к нему почти вплотную.

Пожал на прощанье руки всем присутствующим и, забравшись обратно, в автомобильное нутро, он подмигнул Иванову:

– А я тебя помню! Мы встречались в управе, на заслушивании. Вас тогда за какой-то разбой как сидоровых коз драли, а мы за кражу у областного депутата отдувались. Вместе под кабинетом очереди ждали, о жизни трындели… У тебя ещё фамилия – Иванов! Серёга Иванов, – повторил Жека, довольный накатившим воспоминаниям и тем, что узнал сослуживца. – В контору перевёлся?

Инспектор, в упор не узнавая говорившего, нейтрально бросил:

– Ага.

Посмурневший шеф прервал словоохотливого полицейского:

– Ключи от машины забыли. От злодейской, – и к подчинённым. – Принесите!

Раздосадованный тем, что никак не может припомнить ни Жеку, ни упомянутое им заслушивание, Сергей пошёл к Нексии. Швец увязался следом, давая вполне адекватный совет:

– Видеорегистратор забери. Мы на нём наверняка увековечены. Скажут – отдадим. Не хватало ещё без крайней необходимости в материалах дела фигурировать. Весь мозг выкушают… Адвокат прицепится – кто да что, и привет! В общем, конфисковываем, а дальше по ситуации.

Согласно поддакивавший напарник не имел ничего против. В данном случае они – возмущённая общественность, активисты без предусмотренных законом полномочий.

Ключи обнаружились в замке зажигания. Заглушив двигатель и содрав видеорегистратор, висящий на присоске рядом с зеркалом заднего вида, инспектор сунул его в карман куртки.

Щёлкнул кнопкой брелока. Машина отозвалась недовольным писком, синхронно мигнула лампочками поворотников и хрустнула включившимся центральным замком.

Обратно вернулся один Антон. Иванову больше не хотелось общаться с Жекой. То, что его узнали – не слишком беспокоило. Официально он на гражданке, да и шеф не полный кретин. Мгновенно сориентировался в обстановке и смекалисто избавился от подчинённого, придумывая подходящую легенду.

Скорее всего, стажёром в какую-нибудь засекреченную службу представит. Дальше расспрашивать постесняются.

Старенький седан лихо сорвался с края обочины, умело вклинился в транспортный поток, и кому-то моргая аварийкой в знак благодарности, помчался вдаль.

Бросив машину таксиста на произвол судьбы, Сергей выбрался на пешеходную часть площади и пошёл к Фролу Карповичу, Александросу и Швецу, тоже переместившимся с асфальта на брусчатку.

– Я к ним в отдел попозже прибуду, – пробасил боярин, оглаживая бороду. – Помогу допрос чинить. Пущай пока довезут, бумаги нужные выправят, кабинет подготовят. Регистратор стащил?

– Угу.

– Отдай.

Приборчик перекочевал из кармана в карман.

– У меня побудет, – веско выдал начальник, довольно хмыкнув. – Хвалю. Злодея споро выявили. Изверги, они в человеческом облике часто страшнее нечисти да нежити. У них разум хворый, оттого и за ответ не ведают. За то, что спросится с них… Нам, по приказу, в дела живых лезть не велено, но… можно, коль беззаконие видим, – македонец при этой двусмысленности неопределённо покачал головой, не то порицая, не то одобряя. – Души уберегли. Мирнок бы и далее животы отбирал у невинных, не останови мы… – произнеся столь проникновенную речь, Фрол Карпович счёл похвалу достаточной и принялся давать указания. – Пойдите в кафе, какое вам по нраву. Ждите до закрытия. Могу вызвать. Не пьянствовать!

– Да мы… – Швец, принявший замечание на свой счёт, скривился.

– Только чай.

– И пиццу, – напомнил Иванов другу о проигрыше.

Погрозив напоследок пальцем, боярин растворился в толпе, оставив Антона в состоянии глубокой обиды:

– Вот чего он так? – пожаловался призрак напарнику. – При любом удобном случае бухлом тычет? Я что, вечно в неадеквате шляюсь?

Пришлось утешать.

– Это наш босс. Он без ложки дёгтя не может. Пошли, похомячим. Я угощаю. В пиццерию потом завалимся…

***

Трудолюбивое начальство вспомнило об инспекторах через полчаса, едва они покончили с солянкой и приступили к смородиновому пирогу, превосходно выпекаемому в одном из близлежащих заведений общепита:

– Мирнок удрал, – загудел в смартфоне привычный бас. – Посреди дороги наручники разорвал дурью звериной, двум конвойным да водителю рыла начистил, дверь вскрыл и сбёг… Автомобиль в пробке стоял.

– А центральный замок?

– Изнутри рычажок имелся. Тот, который на себя тянуть следует. Рядом с ручкой.

– Зашибись…

– Не зашибись, – проорал рассвирепевший Фрол Карпович, – а гузна в горсть да поспешайте к нему домой! Живо! Под наблюдение берите!

Смартфон разразился короткими гудками. Швец, полностью слышавший весь разговор, устало поинтересовался:

– Пирог доедаем? Только принесли…

***

Брошенную в запальчивости команду инспекторы честно выполнили. Просидели до глубокого вечера в доме беглеца, куда он, ожидаемо, не пришёл. Их сменила пара недовольных сверхурочными нагрузками оперов из отдела Жеки.

Как, что – осталось тайной. Хмурые мужики на разговоры не велись, отделываясь невнятными отговорками и фанатично обшаривали кухню в поисках хозяйских припасов. На обед они, похоже, сегодня не попали.

Пожелав полицейским не киснуть, Сергей с Антоном сочли рабочий день законченным, с удовольствием покинули чужой дом и расстались до завтра.

***

А утром весь подъезд гудел. На лестничных площадках слышались возбуждённые разговоры, по ступенькам бухали шаги и отстукивали нервный ритм женские каблуки, кто-то причитал.

– Маш! Что случилось? – поинтересовался Иванов у домовой.

Его вся эта какофония настигла по выходу из душа.

– Ты о чём?

– О… – договорить не получилось. Дверной звонок разразился трелью.

Инспектор, как был, в тапках, домашних штанах и голый по пояс пошёл открывать раннему визитёру.

На пороге дрожала бабка Васильевна, склочная личность, проживающая ниже.

– Сергей? – с расширенными от ужаса глазами прохрипела старуха, мелко икая.

– И вам доброе утро.

– Там… там… на улице…

Дальше гостья ничего выдавить из себя не смогла, начав истово креститься.

Предчувствуя нехорошее, инспектор сорвал с вешалки куртку, накинул её, на ходу попадая руками в рукава и поспешил вниз, осторожно обогнув замершую на площадке Васильевну и не забыв захлопнуть дверь.

Пока спускался – ловил на себе испуганные взгляды жильцов. Дом, в котором проживал парень, молодостью не отличался, потому две трети владельцев квартир знали друг друга хотя бы шапочно.

Выйдя на улицу, ему оставалось лишь ахнуть. Напротив входа в подъезд, стояли три прислонённых к деревьям ростовых венка с искусственными цветами, перевитые траурными ленточками. Кладбищенские.

На них, будто под копирку, красовалась сделанная от руки надпись:

«Сергею Иванову. Будущему покойнику. От нового друга».

Креативненько.

У венков останавливались прохожие, с удивлением читали текст и многозначительно хмыкали. Соседи, кучкой обсуждающие новость поодаль, с сожалением посматривали на подрастерявшегося парня.

Хлопнула подъездная дверь, выпуская очередного зеваку. Оказалось – Васильевна.

– Ой, Серёженька! – приторно-сладко заголосила она, напоказ хватаясь за сердце. – Да как же это? Живому – и венки! Ты же такой молодой… – вредная старуха запнулась, точно хотела добавить: «Был» – … и тридцати годочков ещё нету…

Кликушествовать ей явно нравилось. Люди её сторонились.

Не став вступать в дискуссию, Иванов мысленно пожелал бабке ближайший год не слезать с унитаза и начал действовать. Собрал венки, отнёс их к мусорнику, где с ожесточением согнул проволочные каркасы для большей компактности, а потом по одному запрессовывал в почти полный бак для отходов.

Народ, опаздывая на производства и в офисы, начал расходиться. Злющая старуха никуда не пошла. Бодро махала какой-то своей товарке, горя желанием поделиться утренним событием в красках.

К инспектору все потеряли интерес.

Никто не заметил, что скомканные кладбищенские послания парень не просто выбросил, а разложил на мусорных пакетах в ряд, и, засунув ладонь внутрь коммунальной помойки, усиленно сканировал их служебной меткой.

Никаких следов. Про отпечатки пальцев думать бесполезно. С чего их тут снимать, да и вряд ли они вообще есть. Одноразовые перчатки – товар распространённый, копеечный и довольно эффективный в криминальных забавах. Почти все ими пользуются.

Смачно, с презрением плюнув напоследок в бак, Сергей направился обратно, в квартиру.

По возвращении запер дверной замок, накинул цепочку, задёрнул все шторы. Позвал Машу и вкратце рассказал об утреннем сюрпризе, в конце категорично сообщив:

– Из дома никуда. Сидим до особых распоряжений.

Посчитав первоначальные меры безопасности выполненными, он связался с шефом, после с напарником, попросив того не церемониться с дверным звонком и заходить запросто, по призрачному, сквозь стены.

С вызовом полиции решил пока повременить.

Фрол Карпович появился через десять минут. Сердитый, взвинченный. Вскользь поздоровавшись с кицунэ, прошёл в комнату, уселся в кресло.

– Дружок твой где?

– Здесь, – отозвался Антон, материализовываясь в коридоре. – Серый, что случилось?

Не предлагая чаю, инспектор рассказал о венках. Слушали его молча. Начальник – сжав бороду в кулак, Швец – поигрывая желваками. Оба не перебивали.

Когда повествование завершилось, наступила пора уточняющих вопросов.

– На кого грешишь?

Ответ казался очевидным процентов на восемьдесят:

– На вчерашнего побегушника.

– Откуда у него твой адрес?

– Откуда угодно, если доступ к государственным базам данных имеется. Меня же вчера по имени с фамилией тот сотрудник… Жека, называл у автомобиля. Мирнок вполне мог слышать. Дальше – дело техники. Лицо моё он видел, возраст примерно понятен. При наличии денег за ночь можно узнать многое.

Признавая правоту подчинённого, боярин переключился с бороды на подлокотники кресла и стал отстукивать по ним ногтями простенький ритм, таким образом помогая себе думать:

– Поспешно. Вельми поспешно. Ему из города бежать след, а он за тобой охоту назначает. Да споро как! Иные мыслишки имеешь?

Удивить Иванова такими выводами не удалось. Ему тоже казалось излишне дерзким и безрассудным делать чересчур рисковые намёки человеку, которого видел один раз. Он бы, Серёга, подкараулил и прирезал выбесившего гражданина в удобной подворотне, или со спины дубинкой огрел, где потише. Разновидностей мести полно… Но объяснение, пусть и хлипкое, кое-как вырисовывалось:

– Псих. Логике не поддаётся. Его консилиум докторов не поймал, а вы от меня доступных раскладов требуете. Ну а если не он, то… – парень развёл руки в стороны.

Похоже, у Фрола Карповича, помимо профессиональных сомнений, аргументов не имелось. Как и версий.

Усердно работающий полушариями мозга Антон поправил очки и задумчиво, негромко пропел на мотив некогда популярной песни «Ландыши»:

Ты сегодня приволок

Не букетик, а венок

И цветочки все бумажные!

Среди букв да золотых

Очень яркие цветы

Но они такие страшные!

Ленточки, ленточки…

– Ты кретин? – в унисон заорали на певуна друг и начальник.

Швец смутился.

– Я не нарочно… само вырвалось… Из детства…

– Молчи! – боярский кулак шарахнул по подлокотнику. – Пасть зашить велю! Ниткой суровой! Глотку перцем забью!..

– Серый, прости…

– Запорю!!! – от басовитого рёва люстра на потолке дрогнула, в ушах зазвенело.

К счастью, на кухне пиликнул позабытый там смартфон.

– Я сейчас, – довольный поводом улизнуть от безусловно важных, но слишком абстрактных умозаключений шефа и напарника с разыгравшейся придурью, скороговоркой бросил Сергей, спеша к оставленному на столе аппарату.

Обычно он себе такого не позволял – перебивать начальство без большой необходимости, а уж тем более уходить во время важных встреч, но Тоха реально сморозил… Поджилки затряслись.

Требовалась пауза и чуть-чуть отдышаться.

Нажал на мигающий конвертик. Сообщение открылось, номер оказался незнакомый. Посреди дисплея чётко читалось:

«Три»

Чего три, кому три? Набрал отправителя – номер вне действия сети. Совсем ничего не понимая, инспектор вернулся в комнату, показал текст присутствующим.

Те озадачились.

– Телефон отключён. Я перезвонил.

Привалившемуся к дверному косяку, понурому от смущения за тупой стишок Антону комментарий друга не понравился.

– Графиня изменившимся лицом бежит пруду, – продекламировал он, никак не поясняя эту бредовую фразу.

– Ась? – голова начальника повернулась к призраку и нахмурилась.

– Классика. «Золотой телёнок» Ильфа и Петрова. Текст из телеграммы, посланной Остапом Бендером миллионеру Корейко. Цель – деморализация и эмоциональный срыв. Там и другие были.

Книжку, упомянутую напарником, Серёга читал. Давно, в детстве, и почти мгновенно припомнил и второе послание «Грузите апельсины бочками». Однако какое отношение он имеет ко всем этим литературным перлам?

– Деморализация, говоришь? – боярин проигнорировал художественную часть толкования. – В панику ввести? Умно… Дома сиди, Иванов, и на улицу носа не смей казать! Нет тебя! Номерок, с которого писано, мне перекинь. Знающим людям покажу… Звонилку рядом держи, даже в нужнике. Коль новое напишут аль припрётся кто – без промедления докладывай. И думай, кого ты прогневил. На Мирноке мир клином не сошёлся! Швец! При друге останешься! И чтобы…

– Да не пьём мы!!! – затравленный начальством напарник взорвался. – Не пьём! Хватит меня третировать! Сил уже никаких нет выслушивать!

Безучастно наблюдавший за брызжущим слюной подчинённым Фрол Карпович поднялся, повёл плечами, и негромко, с затаённым удовольствием, ответил:

– То-то. Смотри мне…

***

Голодная смерть вынужденным затворникам не грозила. Машкина запасливость вполне позволяла продержаться в полностью автономном состоянии как минимум треть, а то и половину месяца. Крупы в кладовке имелись в избытке, морозилка утрамбована мясом, консервации – вся кладовка забита.

Интернет работает. Смотри себе фильмы на здоровье, или на форумах ругайся для поднятия настроения.

Время до темна пролетело незаметно. Друзья, предаваясь безделью, рассуждали о разном, а потом решили перекинуться в подкидного дурака, подключив к игре домовую. Маша оказалась мастерицей, выигрывая четыре партии из пяти, да и то, как подозревал Иванов, нарочно поддавалась, чтобы интерес не угасал.

Раззадоренный проигрышами Антон в открытую следил за девичьими манипуляциями, перепроверял раздачи, пытался просчитывать ходы.

И снова оставался в дураках, жалуясь напарнику:

– Ну вот как она так? Как делает?

– Спроси, – советовал тот, подмигивая кицунэ. – Или попроси, пусть научит.

Учиться Швец не хотел, выискивая подвох и твёрдо уверовав в шулерские наклонности партнёрши по карточному столу.

Перешли на «очко», затем на «козла», и везде призрак проигрывал.

Серёга тоже в победителях не блистал, но относился к занятию ровно, как к обычной забаве по убиванию времени.

В течение дня несколько раз звонил Фрол Карпович, мимоходом выясняя обстановку и накачивая новыми инструкциями, сводящимся к: «Сидите? Вот и сидите! Неча!..», ничем новым, впрочем, не радуя. Телефонный номер отправителя подозрительной SMS-ки оказался одноразовым, купленным неподалёку от вокзала с регистрацией на вымышленное имя ещё в начале осени.

То, что побег состоялся вчера, а симка приобреталась загодя – никого не смутило. Сами такие, при необходимости могут в два счёта достать по десятку «левых» номеров. У того же Иванова в придиванной тумбочке имелось несколько нераспечатанных красно-белых конвертов с приличным запасом годности.

Наверняка или в тайничке приберегались, или кто из друзей поспособствовал. Мирнок ведь рванул куда-то, а не в белый свет как в копеечку?

Ну а если допустить, что он к венкам не имеет никакого отношения – то задачка решалась совсем просто: точно так же.

IMEI, по словам начальства, оказался выстрелом в небо. Скорее всего, использовалась самая дешёвая кнопочная звонилка, изначально одноразовая. Район применения – одна из центральных улиц.

… В начале одиннадцатого вновь напомнил о себе смартфон. Пискнул сообщением, мигнул экраном и погас. Успевшие за световой день поуспокоиться инспекторы замолчали, разом позабыв про игру.

– Не тяни, – сглатывая, попросил Антон, укладывая карты на стол, рубашками вверх.

– Не нагнетай, – отбрил Иванов, беря аппарат в руку.

Включил, посмотрел, нахмурился. Повернул смартфон к другу.

С нового, неизвестного номера сообщали:

«Три бутылки водки с метиловым спиртом на полках магазина. Успеешь найти – молодец»

Текст прервался, но почти сразу обновился, пикнув.

«Не успеешь – на твоей совести. Выходи. Поговорим.»

Дальше шёл адрес частного магазинчика с самообслуживанием в квартале от Серёгиного дома.

Дочитав, Швец выскочил из-за стола и бросился к висящей в коридоре куртке.

– Ты куда?

– Шефу доложить!

– Я доложу. Они в десять закрываются. Будем надеяться… – абонент отозвался, едва инспектор нажал кнопку вызова. – Фрол Карпович. Новая инфа. В продовольственном неподалёку водка отравленная… Антон ситуацией владеет… Понял… Тоха! Пулей к начальству!

Напарник исчез, не успев толком зашнуровать туфли.

Поникшая кицунэ подошла к так и оставшемуся сидеть Иванову, прикоснулась к мужскому предплечью. Всхлипнула, постаралась успокоить:

– Всё будет хорошо.

– Обязательно.

Более они ни о чём не говорили. Слонялись по квартире, заставляли себя заниматься рутинной, бытовой мелочёвкой, с содроганием сердца слушали региональные новости и постоянно проверяли информационные сайты. Оба ждали хоть каких-то новостей.

Сон не шёл.

Около двух пополуночи отзвонился призрак:

– Нашли. Три. Не наврал, сука…

***

Сослуживцы Сергея освободились ближе к утру.

Перво-наперво допросили охранника, трудившегося по суткам. Он припомнил, как перед самым закрытием в торговый зал заходил крепкий мужчина в пуховике. Покрутился у стеллажей с водкой, долго перебирал бутылки, чем и привлёк к себе внимание.

Выбирая, дотянул до того, что его окликнула продавщица, напоминая о времени. В 22.00 торговля прекращалась.

Еле успел. В 21.59 неизвестный, по описанию как две капли воды похожий на беглого Мирнока, стоял у кассового аппарата, выкладывая на транспортерную ленту три поллитровки сорокоградусной из среднего ценового сегмента.

Расплатился наличкой, сложил покупки в пакет, и ушёл в вечернюю темноту. Закуской не озадачивался.

Круг поиска сузился. Охранник указал нужный стеллаж, уточнил марку. За отделение плевел от зёрен отвечал Александрос, добровольно присоединившийся к оперативному мероприятию и раздобывший некий засушенный пруток, безошибочно определяющий яды.

Поначалу процесс пошёл вкривь и вкось. Глупая деревяшка уверенно относила к отраве весь алкоголь и больше половины продуктов в магазине, особенно остро реагируя, почему-то, на всевозможные чипсы с прочими снеками.

Ситуация казалась патовой.

Не растеряв присутствия духа, македонец экстренно сгонял к какому-то знакомому колдуну, где получил дополнительные инструкции по эксплуатации волшебной палочки с усечёнными возможностями.

По его возвращении ёмкости с метиловым спиртом выявили за несколько минут, не став изымать из оборота весь товар, как собирались ранее.

Окрылённое успехом трио из Департамента, отставив искомые бутылки в сторону, ради самоуспокоения перепроверило остальное спиртное, включая то, что хранилось на складе и в подсобках.

К счастью, больше ничего не нашли.

– Подменил, сто процентов! – убеждённо говорил Антон, заявившийся к другу вместе с Фролом Карповичем и прекрасноликим представителем Спецотдела почти под самое утро. – Это на вынос секьюрити зорко бдят, а на внос – кому оно надо? Купил в любом лабазе водяры, похимичил, а затем подменил. Марка распространённая, везде полно. Внутри ведь не убыло? А перекатать крышечку – плёвое дело, даже особые навыки не нужны. Про переклейку акциза вообще молчу…

С призраком согласились все присутствующие. Придумано простенько и со вкусом.

– Добро, – делая ударение на первый слог, добавил боярин, – что ведомо нам имя паскудника. В розыске он уже пребывает по полицейскому ведомству, так что не сбежит… Мы тоже с краю не останемся. Поищем.

Хозяин квартиры, лишённый возможности поучаствовать в охоте на Егора Васильевича, рассыпался в похвалах и вернулся к событиям в магазине:

– Как думаете, где он метиловый спирт взял? В киоске его не купишь… И я не понял – в органы о попытке отравления сообщили?

Помалкивавший до сих пор македонец устало отмахнулся:

– Где взял? Да где угодно! Он таксистом трудился. Многое знает… И в органы мы не обращались. На общем фоне от рассказанного Фролом – данная выходка всего лишь соломинка в стоге сена. Не до того нам было.

В голосе Александроса промелькнул неподдельный укор, а между строк отчётливо читался бессмертный афоризм Шота Руставели: «Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны».

Однако полностью отрицать необходимость официальных обращений добровольный помощник не стал, сообщив:

– Кому нужно – обязательно узнают. Заявление задним числом примут, вещественные доказательства мы передадим… Переоцените приоритеты, Сергей! Вы – эпицентр последних суток. На вас завязано. И нам всем, – боярин одобряюще кивнул в поддержку старого друга, насупив брови, – хотелось бы знать ваше мнение по этому поводу.

Три пары глаз уставились на Иванова, ожидая ответа. Смотрели все по-разному: Швец – с надеждой, с верой в некое секретное озарение; Александрос – невыразительно, словно скучая; непосредственный начальник – мрачно, не ожидая ничего нового и настраиваясь на длительное обсуждение с аналитическим поиском причин.

– Абсурд, – инспектор выдал наиболее подходящее описание действий Мирнока. – Ему бежать надо. Со всех ног. А он со мной игры устраивает. Или полный шизик, или я чего-то не понимаю. Это послание, водка тухлая… Не сходится. Поставил так, чтобы её никто не купил. Время дал. Зачем? Выманивал из квартиры? Слишком сложно. Достаточно было утра дождаться, без циркового представления. Я на работу выйду – и бодайся со мной на здоровье. Передавал послание? Способ кретинский, в литературе вдоль и поперёк изъезженный. Кино «Крепкий орешек», третью часть, видели?