Байки негевского бабайки. Том 2

**Эль-Масджид эль-Акса – мечеть, расположенная на Храмовой горе Иерусалима. Является третьей святыней ислама

*** Сады и Храм бахаи в Хайфе. БахаИ (бахаизм, бехаизм) – монотеистическая религия. Всемирный центр находится в Хайфе.

1.42 Надежда гимн государства Израиль

Так звучит текст гимна на иврите: (с подстрочным переводом)

Коль од ба Левав пнима

Пока ещё внутри сердца

Нефеш иеhуди хомия

Душа еврея бьётся,

У ле фаатей мизрах кадима

И в сторону Востока, вперёд,

Айн ле Цион цофия

Взгляд на Сион устремлён,

Од ло авда тикватейну

Ещё не утрачена наша надежда,

аТиква бат шнот альпаим

Надежда, которой две тысячи лет:

Лиhйот ам хофши бАрцейну

Быть народом свободным в нашей земле,

Эрец Цион вЕрушалаим

Стране Сиона и Иерусалима.

И вот мой вариант перевода:

Бьется вместе с сердцем в нашей груди

Это стремление с давних времен.

Светит путеводной звездой впереди

нам в любой дороге с Востока Сион.

В нас надежда

пока мы живы

Сквозь века неодолима:

Жить в стране свободной и счастливой

На земле Сиона, Ерусалима.

1.43 Израиль День независимости Йом а ацмаут

Жили были дед да баба

в стародавние года.

Не евреи, не арабы.

Их и не было тогда.

Без налогов, без обмана

люди жили легче птиц

На просторах Ханаана,

ибо не было границ.

Без болезни нет лекарства.

Появились государства,

и интриги, и коварство,

и налоги и цари.

И потомки Авраама

дрались, с братом брат, упрямо,

и росли обиды-шрамы,

черт их гордость подери!

Тыща лет до новой эры:

Ханаан расцвел без меры.

Дети иудейской веры

подняли свою страну.

И, еврейскими трудами,

весь Израиль цвел садами,

был богат людьми, стадами.

Вот как было в старину.

Меж Египтом и Востоком

по долинам нешироким

зацепив Израиль боком

шли торговые пути.

Место стрёмное такое.

Жить здесь в мире и в покое

и неможется почти.

То халдеи, то мидяне,

ассирийцы-северяне

(смерть летучая в колчане),

разоряли, били, жгли.

Греки, римляне, ромеи,

Крестоносцы-лиходеи,

Мамелюков злобных беи

пили кровь Святой Земли.

Палестина опустела,

словно хата обгорела.

Не найти в ее пределах

процветания следов.

Всюду пусто и пустынно,

лишь кочевья бедуинов

да болот густая тина

и десяток городов.

Пять веков еще Османы

не добры, хотя гуманны,

здесь алкали каши манной,

соблюдая свой адат.

И Британия в финале

лихо туркам наваляла.

Палестиной управляла,

получив на то мандат.

В подмандатной Палестине,

как на старенькой холстине,

дни, погрязшие в рутине,

тридцать с хвостиком годов

были горы и пустыни,

и болота и пустыни,

англичане, бедуины,

и евреи и… пустыни.

И немножко городов.

О правах людей радея,

и, устав гонять злодеев,

выдали в ООН идею,

что возникнуть здесь должны

для арабов и евреев,

мусульман и иудеев,

суверенных две страны.

Для евреев, если честно,

эта мысль была чудесна:

статус был необходим.

Но арабы стран окрестных

в соблюденье нравов местных

закричали: "Не дадим!

Это вредная затея.

Сила есть,– права имеем.

Всех убьем, не сожалея.

Пусть умрут дитя и мать.

Всё порушим, всё развеем!

Пусть потом хоть пожалеем,

Не позволим здесь евреям

государство возрождать!"

И навис над Палестиной

беспощадной гильотиной,

мерзкой, липкой паутиной

в дни прекрасные весны,

лютый, варварский, холодный

подколодный и бесплодный

призрак будущей войны.

Было: Пятого иЯра

возгласил Бен-Гурион

воплощенье веры старой

в правду будущих времен.

И надежда всех евреев

бедных, средних, богатеев,

словно знамя в небо взреев,-

"Жить на лучшей из земель"

Вознесла нас вверх, как крылья

Стала явью, стала былью,

"Государством ИсраЭль".

Споро строились заводы

и сады и огороды.

Потекли по трубам воды.

Вновь цвела страна моя.

Как вода сквозь створы шлюза,

из Европы, из Союза

кто-то с грузом, кто без груза

прибывала алиЯ*

Семь десятков лет промчало.

Мутных вод своих немало

вынес в море Иордан.

Вольнолюбцы, демократы,

генералы и солдаты

мы Святой Земли фанаты.

Исраэль нам Богом дан.

Были войны, боль без меры,

и интриги и аферы,

И любовь была, и вера.

Труд с утра и до утра.

Глупость, мудрость, свет идеи,

и герои, и злодеи.

Расцветали орхидеи

и Земля была щедра.

Были бодрость и усталость.

Жизнь стремительно менялась.

Только главное осталось:

Вера в нас, и в мир и в труд.

Свежих ветров дуновенье

пусть приносит обновленье!

Божье ждем благословенье

в славный Йом а ацмаУт!

*алиЯ (ивр.– буквально «подъём», «восхождение», )

– репатриация евреев в Государство Израиль.

1.44 Негев. Март

Расцвела земля сухая

от дождей последних дней.

Я в пустыне отдыхаю.

Я душой мягчею в ней.

Мы завариваем мяту -

Я и бедуин Ахмед,

И ругаем мэра матом.

Потому – порядка нет.

Мята с джелем цвета желчи,

язычки огня в дровах…

Бог на это смотрит молча,

Ибо нет нужды в словах.

1.45 Чудесный остров

Однажды, дело было в Гавре,

забрел я в порт, не помню как,

и там про остров цветозавров

мне рассказал один моряк.

А там на грядках и полянах

Растут… нет, водяться скорей

Десятки видов очень странных

Полуцветов-полузверей.

Раскрыв прозрачный сарафанчик,

Когда поднимется Норд-Ост,

Взлетает птеро-одуванчик,

И ловит в воздухе стрекоз.

А чуть развеются туманы

И разойдутся облака

Гиганты бронто-баклажаны

Пекут на солнышке бока.

Видны пластинки стего-лавра

И вызывает интерес

Опаснейший из цветозавров

Ужасный, дикий фикус-рекс.

И просто сердце замирает,

Когда из глубины реки

Плезио-лилия всплывает

И раскрывает лепестки.

На чудный остров цветозавров

уходит скоро наш баркас.

Готовы трубы и литавры

Чтоб проводить в дорогу нас.

Стоят печати трёх таможен,

Сверкают цепи якорей

И путь нам штурманом проложен

по водам девяти морей.

Сперва найдем Борнео остров,

А доплывем до этих мест, -

Двенадцать румбов к Норд-Норд Осту,

А дальше точно на Зюйд-Вест.

На мачте новый парус пёстрый.

И юнга ждет, нетерпелив

Хотите плыть на этот остров?

Спешите! Мы уйдем в прилив!

1.46 На стих "Париж и белое солнце пустыни"

УВИДЕТЬ ПАРИЖ И УМЕРЕТЬ

От дома и родни вдали,

разочарованный в сарматах,

в Костанце, на краю земли

Овидий плакал об утратах.

"О, только бы увидеть Рим,

а там и умереть не жалко…"

Мы часто глупость говорим,

когда по голове – и палкой.

Поэт – он бог почти на треть,

Его слова пронзают дали…

"Увидеть Рим и умереть!"

по всей Империи рыдали.

А позже, в средние века

уже звучало в стройном хоре

от простака и дурака

"Videre Napoli et Mori"

Потом, покинув Петербург,

надеясь стать известным сразу

в Париж приехал Эренбург

и тут же выдал супер фразу:

(заметив шанкр поутру

и без штанов летя в аптеку)

"Париж увидев, я умру"

Что было очень в стиле века.

За ним , заботами гоним,

про смерть в Париже в новом стиле

Хэмингуэй и иже с ним

девиз Ильюши подхватили.

И кто бы это не сказал

слова, поверь мне, очень глупы.

Представь себе: Париж. Вокзал.

И рядом- трупы, трупы, трупы…

1.48 Ненька Украiна. 2001

Україна, моя ненька,

Мати богом дана

Хто не грабував бiдненьку

Iз часiв Богдана?

Й татарви було немало,

Ляхи й навiть шведи,

Наче тут мастили салом,

Або й краще, медом.

Та велика Катерина

Всiй Росii мати

Так любила Україну

Панам роздавати.

А коли з царської скринi

турнули Миколу

Стало тяжко Українi

як не було нiколи.

Нiмцi неньку воювали

разом з козаками

Комунiсти продавали

жирними шматками

Одне одного рубали,

(бо славно ж рубалось!)

Анархiсти грабували

все, що не сховалось.

Потiм, тiльки землi в Ненi

щось таки давали,

комiсари навiженi

у розпил пускали.

Комуняки з України

зробили комору

I прийшла таки година

для голодомору.

Тiльки стала Ненька сили

збирати в комуни,

знову нiмцi наскочили

а з ними й румуни.

Знов вмирали старi й дiти,

хворi i здоровi,

текли,– нiде правди дiти, -

знову рiки кровi.

А поспiль вiйни тяжкої

Крим подарували,

а зате i рiдну мову

ледь не вiдiбрали.

Замiсть жита засiвала

кукурудзу Мати,

а в садибi дозволяли

лише пiвня мати.

От коли зняли Микиту,

трохи легше стало,

бо ж тодi родилось жито,

i з’явилось сало.

Стала Ненька самостiйна

мрiя iзбулася,

Тiльки все одно що вiнйи

доля ця далася:

Православнi, унiати,

та автокефльнi

дiлять церкви брат iз братом

мов стiльцi в вiтальнi.

А за ними демократи,

i сини, i дочки

тягнуть з лав своєї мати

й собi по шматочку.

Хто устиг iз рiдной мами

шмат вiдрiзать лезом,

золотими ланцюгами

шию оперезав.

В кабiнетах псами злими,

(он якi активнi)

I бандюги промiж ними

ходять мов тi пiвнi.

Тiльки вiрю -ця порода, -

як кульбаба в полi.

Буде сила у народа,

буде й справжня воля.

Буде колись моя Неня

славна та багата

Люди -добрi та ученi,

м"ясо в кожнiй хатi.

I вiд Чiлi до Китаю,

з Риму до Пекiна,

скажуть люди, що немає

кращої каїни.

1.49 Украинский этюд 2016

Что за милая картина: Бог сугуб и нарочит.

Вышла тяжкая година, "Гомонила Укаїна",

Только Он пока молчит.

И, пожалуй, не до смеха. Не понять, чего и ждать:

по оврагам да прорехам, меж щелей по старым стрехам

утекает благодать.

Было, было: "люди-братья" (скажем, бомж и бизнесмен).

Разорвалось в клочья платье, воплощается проклятье

"жить в эпоху перемен"

Вновь распятые Миссии, озверел народ окрест.

Жир в мозгах-апоплексия. Что Европа, что Россия -

брат-братухе "люпус эст"

И отчаянно скучая кто-то сверху, над горой,

Нам карманы облегчает. Нас гребёт – а мы крепчаем.

Только морщимся порой.

Переносим разоренье, хлад, скандал, войну, сором…

Но кончается терпенье и проходит отупенье.

Там, из далей, слышен гром!

1.50 Украина 24.02.2022

По Земле потоптался немало я лет,

Много видел причин для печали.

Мне не раз довелось слышать взрывы ракет

Что враги на мой дом направляли.

И грозили не раз и вода, и огонь,

Но почти ни о чем не жалею.

Разминулся со смертью разок на ладонь.

Пронесло. Повезло дуралею.

Но когда за плечами немало дорог

И пожить остаётся лишь малость,

Вижу вдруг, изнывая от зла и тревог:

Что-то в мире серьёзно сломалось.

Раньше не было страха такого во мне.

Небо тучи багровые застят.

Украина горит. Сердце словно в огне

И бессилье рвёт душу на части.

1.51 Харьков – боль моя

От младенческих лет лопоухих

До последней, могильной, скамьи

Харьковчанин умом я и духом

Здесь рожденье и юность мои.

Это было, и улицы помнят,

В сорок первом, в конце октября,

Рвались в Харьков фашистов колонны.

Кровь бойцы проливали не зря.

Ты стал серым и едким, как порох,

Пахли порохом стены твои.

В мае сорок второго, мой город

Снова здесь грохотали бои.

Вновь немецкие танки, фельдграу

От окраин глухих городских,

Словно крыс озверевшие стаи

Расползались вдоль улиц твоих.

Грай вороний как гимны германцам,

Снега шапки на трупах людей.

И, залитые крови багрянцем,

стыли камни твоих площадей

Март принёс нам отвратные вести:

Вновь врагов надвигается тьма.

Танки снова стоят у предместий

Взрывы изнова рушат дома.

Нет, не НАТО и американцы

Навалились, "желая добра".

И не Гитлера это посланцы.

Те, кто братьями звался вчера

Эта вражья жестокая стая,

Без стыда и без совести рать,

Ложью сами себя усыпляя

Рвутся город мой завоевать.

То молю о защите у Бога

То хулю Его матом, греша.

Харьков – радость моя и тревога.

Харьков – сердце моё и душа.

Харьков, счастье моё и потеря,

Бог храни твоих верных солдат!

Ты же выстоишь, город мой! Верю!

А враги пусть провалятся в ад!

2 ФИЛОСОФИЯ

2.1 Обида

Она скользит, подобно бусам,

Переливаясь и блестя.

Она – змея. К ее укусам

Не относись шутя, дитя!

Но будь хоть трижды взрослым с виду,

Ты все же берегись стократ:

Страшнее чем змея – обида,

Что прямо в сердце впрыснет яд.

Пусть глупой шуткой иль куплетом

Вовсю язвит тебя нахал, –

Почувствуй лишь себя задетым –

И в лапы к дьяволу попал.

Ты графоман, или, на грани –

Поэт, себе же на беду.

Но ты торчишь, как голый в бане,

У всей ватаги на виду.

Ты – и мишень для шалопая,

И славный повод для острот…

И, коль обида закипает

Заткни ей горло, уши, рот.

Проверь: не сам ли ты для супа

Сварил лапшу на этот раз:

На правду обижаться глупо,

Хоть эта правда колет глаз.

А если правды нет нимало,

Лишь оскорбленье для души,

Уж ты под дудочку нахала

Ручным медведем не пляши.

Ему, морали инвалиду

(такие есть под небеси),

ты не дари свою обиду.

Но в черный список занеси.

А если хочешь мести сладкой,

как ночь с любимой под луной,

зови его отцом, и браткой,

а так же мамочкой родной.

Страшней проклятья, крепче порчи

Для хама в мире нет беды.

Его от слов подобных корчит

Как черта от святой воды.

И, в день сраженья под Мегиддо*,

(в делах серьезных я не вру)

победа над твоей обидой

даст силы победить Добру.

2.2 Гордость

– Я горжусь умом и славой предков

И страной (с религией и без)…

– Как червяк гордиться вправе веткой,

Где впервые в яблоко залез.

– Нацией горжусь своей здоровой,

чьи победы славны на века…

– Словно глист в желудке у коровы

жирностью парного молока.

2.3 Самообман

Наш мир увяз в самообмане,

в него уткнулись все пути.

Ты ищешь истину в тумане

страшась в душе её найти.

И в Интернете наше племя

легко и благостно подчас

с азартом убивает время.

А Время убивает нас.

Но вот кончается аллея,

и ждёт могилка в тихих мхах.

И ты ужасно сожалеешь

об упущениях – грехах,

о том что прожил жизнь в дурмане

и ложь глотал за кадью кадь,

и суку-истину в тумане

не смел решиться отыскать.

Прощай! Твоя полоска сжата.

Садись в последний дилижанс!

Быть может кто-то и когда-то

тебе еще подарит шанс.

2.4 Философия атеизма

Люди – очень мелкие созданья

как микробы, только повредней

И судьба их – вечные страданья

от рожденья до последних дней.

Каждый хочет жать, хотя не сеял,

ждет от жизни "Хлеба и забав"

Тот, котрый это все затеял

был уже поэтому неправ.

Он считался нашей общей "крышей",

но ни в чем, (увы!) не преуспел

самоустранился наш Всевышний

от затеянных когда-то дел.

И теперь нам ни суда ни срока,

нету даже образа врага.

мы свободны от Его опеки.

Только непонятно – на фига?

2.5 Зазеркалье

Взглянул на зеркало, и вот

Который день придавлен стрессом:

Ведь кто-то там, внутри, живет.

Своим, заметьте, интересом!

Заглядывая в каждый дом,

и в каждой растворясь квартире,

"они", те люди за стеклом,

живут в своем, особом мире.

И пялятся на нас в упор

Из серых сумерек стеклянных:

Как мы храпим, выносим сор.

В носках дырявых! Голых в ванной!

И кто себя свободным мнит,

взгляни на них, шагая мимо!

И как их только не стошнит

от нас, без масок и без грима?

И мысль одна, чернее тьмы,

сознанье острым жалом жалит:

Что если не они, а мы?

Мы пребываем в зазеркалье?

Все чудеса свои стеклом

они от нас огородили

чтоб наша жадность, боль и злость

в их мир дорогу не пробили.

И вот глядят во все глаза

из-за завес своих стеклянных,

как нам срывает тормоза,

как нас здесь корчит, окаянных.

А вдруг они глядят на нас,

но ощущают всё иначе?

И слезы пьют из наших глаз,

а притворяются, что плачут,

подмигивают, кривят рот

и, насмехаясь, корча рожи,

они, те "мы наоборот",

как звери наши чувства гложут?

Ах, как бы, хоть одним глазком,

Увидеть, что за амальгамой?

Где все не так, и кувырком,

И где «Обратно!» значит: «Прямо!»

Прижавшись к зеркалу губой,

Шепчу, прочувственные речи:

Пустите, братцы, я же свой!

НУ, ГАДЫ, Я ЕЩЕ ВАС ВСТРЕЧУ!

2.6 О кисках и тиграх

Кто такие киски? Это тигры!

Те, что в детстве мало каши ели

Были непослушны и играли ночью в игры,

потому так сильно похудели.

Кто такие тигры? Это киски.

Те, что в детстве ели каши много.

Не хватало им того, что было в миске.

Озверели. Лучше их не трогать.

P/S/ (Не для детей)

Был верблюд двугорбый раньше лошадь.

Одногорбый- тоже,изначально.

Сильно били их по спинам, выводя на площадь.

Оттого глаза их так печальны

А слоны летали б в небе смело,

как летать хотели б, может, все мы.

Только если б слон с небес чего-нибудь наделал -

у кого-то были бы проблемы.

Люди раньше были – обезьяны,

и могли подолгу строить рожи.

Те кто курит, пьет, часами пялится в экраны

на мартышек вовсе не похожи.

P/P/S/ (Можно и для детей)

А поэты раньше были люди.

Только непослушные не в меру.

Как теперь им плохо,– даже говорить не буду.

Дети, не берите с них примера!

2.7 Белый шум

Нет сигналов. Я к динамику ухом приник.

Но эфир замолчал. Только гул проводов перегретых.

Белый шум. Это душ неприкаянных крик.

Душ потерянных и никогда не отпетых.

В повседневных делах, забывая про завтрак и душ,

суетимся, толкаясь локтями без толка и прока.

Белый шум. Это крик неприкаянных душ.

Наших собственных душ, улетевших до срока.

Что нас ждёт? Смерть, конечно! Ты что же, не знал?

Не подарки судьбы и совсем не небесная манна.

Белый шум – это душам заблудшим сигнал:

Делай то, что важней! Смерть всегда убивает нежданно.

2.8 Смысл бытия

Словами пользуются для выражения смысла. Постигнув смысл, забывают о словах.

Где бы найти мне забывшего про слова человека, чтобы с ним поговорить!

(Фэн Юлань (1895 – 1990 г.) Фэнь Юлань – один из выдающихся китайских философов и историков философии XX в.

Когда полвека в багаже

(плюс годы школы и детсада),

все больше горечи в душе,

На языке все больше яда,

А с Правдой вовсе дело швах,

и жажда к переменам скисла,

и вдруг ты видишь, что в словах

все больше звука, меньше смысла.

Век информации жесток,

Сердечность спит. Все хрупче связи.

И мутный новостей поток

несет, увы, все больше грязи.

Но это все фальсификат.

Кунштюк убогого паяца.

Все так же красочен закат

и дети все еще родятся.

Так пыхни фитильком свечи,

Рассыпься эхом слов в колодце.

И, если можешь, помолчи.

Молчанье золотом зовется.

И ты в конце-концов поймешь

что, как бы не сказал ты много,

мысль изреченная – есть ложь.

А жизнь – всего лишь шутка Бога.

2.9 Дети Луны. Песенка

Автор призывает читателей не поддаваться на рекламу курения табака, наркотиков или фимиама.

"О небо! Дай мне быть прекрасным,

К земле сходящим с высоты,

И лучезарным, и бесстрастным,

И всеобъемлющим, как ты."

Дмитрий Мережковский

Войны, голод и мор

и завистников хор

Круг замкнулся в юдоли земной.

Глупость, спесь и враньё,

как в болотах гнильё,

стали верой и жизни ценой.

Во дворцах, в конурАх,

сквозь измены и страх

вам влачить жалкий жребий во зле.

А на лунных горах

на пушистых коврах

мы воскурим свои наргиле.

Мы не ангелы, мы вне божественной власти,

пусть как все мы в болоте земном рождены.

Чужды низости, чаяньям мелким и страсти

Мы почти и не люди. Мы дети Луны.

Здесь, под сенью ночной,

где ни холод, ни зной,

лишь объятья блаженного сна,

пусть мы тьме преданЫ,

но лишь дети Луны

в вечном кайфе без края и дна.

Жажда-голод не тут,

боль и страх не гнетут,

Демон гибели замкнут в кольцо.

Шрамов нет и морщин,

для стыда нет причин

если небо скрывает лицо.

Мы не ангелы, нами утеряны крылья.

Но над миром в морщинах и вечно седым

мы лишь дети Луны , чьи мечты стали былью

воплотившись во всеисцеляющий дым.

Сущий недоглядел,

но достигнут предел

в человечьей измене добру

Будет пламя и лёд

и на Землю падёт

Небо, тем завершая игру.

Царь и раб, стар и мал,

нам никто не внимал,

В сердце зло, на глазах пелена.

Потому мы ушли

из пределов Земли.

Нам приют даровала Луна.

Мы не ангелы, только свободны как птицы.

И в виденьях своих же мы растворены.

В небесах бесконечных дано воплотиться

нам, бессмертие принявшим детям Луны.

2.10 Блогер-век

Вот такая паршивая истина:

волчьей стаей в полночный час

беспардонно, внезапно, неистово

Блогер-век навалился на нас.

Подставляясь мату и критике

душу миру раскрыв второпях

литераторы и политики

пауками сидят в сетях.

Кажут людям своё сердоболие

пусть их хоть посылают нах.

И мечтают о лайках более

чем сержанты об орденах.

Блоги полнятся лжой и сплетнею,

смысл затерян давно, пресловут.

Недоучки пятнадцатилетние

аналитиками слывут.

Стали тыкать как раньше выкали.

Но, уж если дошло до драк,

блогер-блоггеру глаз не выколет,

даже если второй – дурак.

А блогини, все в розовом с золотом

мятно-жвачный липучий комок,

обливаются сладким солодом.

–Усипусеньки! – Чмок-чмок-чмок!

Хоть причины и не обнаружены,-

будто их покусал вампир,

все блогжата с детства погружены

в некий призрачный игро-мир.

И плодится путями смартфонными

род без душ и ума калек.

Люди стали (увы!) пустозвонными.

Грустно, братцы, жить в Блогер-век!

2.11 Бог, наверное, засыпает

Бог, наверное, засыпает.