Любовница вам одобрена, ждите!

Поскольку Карине нужно было быстро вернуться на работу, с двухмесячного возраста за внучкой присматривала мать. Простая деревенская женщина даже представить не могла, что ее чадо сделает блестящую карьеру, успешно совместив ее с созданием семьи, и будет жить в достатке. Но оказалось, что это только начало.

Карину пригласили в Московский банк, расположенный в столице, на первых порах простым клерком. Через год она стала начальником кредитного отдела. И это были уже совсем другие деньги. По меркам женщины, сумасшедшие. Пять лет понадобилось Карине, чтобы накопить на двушку в центре столицы. И все эти годы семейство не сидело на хлебе и воде. На работу Карина и его супруг, подвизавшийся в строительстве и тоже неплохо зарабатывающий, ездили на иномарках. По два раза в год мотались за рубеж на экскурсии. Регина ходила в престижный детский сад, а в 7 лет ее отдали в платную частную школу. Она занималась в танцевальной секции, где за уроки брали умопомрачительные деньги.

И вдруг Карина записалась в школу какого-то доктора, обещавшего сделать ее счастливой. Начали с мужем ездить на курсы, на тренинги по 3-4 раза в год. И подсели. Деньги стали уходить на оплату занятий, на проживание. Зарубежные поездки прекратились. Но если бы только это… Руководство банком не захотело терпеть сотрудницу, которой по 3-4 месяца в год нет на рабочем месте. Карина потеряла работу. К счастью, супруг спохватился, стал посещать тренинги реже и удержался на предприятии.

Семье пришлось жить на его зарплату, но ее хватало только на самое необходимое. И еще нужно было платить за курсы. Сначала тренинги «сожрали» иномарки. Потом семья сняла дом в Подмосковье, свою квартиру стала сдавать, а разницей оплачивать занятия школы для «счастливых». Что интересно – «Не в деньгах счастье» вынуждена была это признать – Карина приезжала с курсов реально счастливая, с сияющими глазами.

Регина ушла из частной школы и танцевального коллектива, такие расходы семейный бюджет не тянул. От былого благоденствия не осталось и следа. И при этом Карине было хорошо и комфортно.

– Вот и получается, други мои, что престижная высокооплачиваемая работа, квартира в столице, любящий муж, талантливая дочь, заграничные поездки – это все оказалось фигней, – рассказывала «Не в деньгах счастье» во время первой встречи, – Ощущения счастья не давало. А какая-то странная школа, похожая на секту, сделала Карину счастливой. И даже прогрессирующая бедность ее не пугает… Ну, скажите вы, что с нами не так?

И никто ей до сих пор не дал ответа на этот вопрос…

…– Внимание, друзья! – сказал Серый. – У нас в клубе пополнение. И что приятно, это женщина. К сожалению, слабый пол в армии опекунов традиционно составляет не более 30 процентов. Назовите себя, пожалуйста!

– Но, – растерялась женщина. – Мне не хотелось бы, чтобы здесь знали моё имя и фамилию. Мне сказали, что это анонимная организация!

– Совершенно точно, – кивнул Серый. – Но нам же надо как-то себя называть. Не кричать же друг другу: «Эй, парень!» или «Эй, девушка!» К примеру, это, – Ангел кивнул на Евгения, – «Героическая личность». Есть «Маменькин сынок», «Не в деньгах счастье», «Житель каблука». А вот этого красавца мы зовем – «Ребенок поломался». Придумайте себе кличку и вы.

– Хорошо, – кивнула дама. – Я буду «Жена алкоголика».

– Простенько и без изысков, – пожал плечами Серый. – Будем вас так звать-величать. Расскажите о себе. Все уже поняли, что ваш муж пьет. А дальше…

– А дальше – он очень хороший человек, – вспыхнула женщина. – Хорошо зарабатывает, руки золотые, дети его любят. С интимом у нас полный порядок, хотя мы больше 20 лет вместе. Но как выпьет, превращается в зверя. Даже не в зверя, а в непонятное существо. Неприятное, агрессивное и опасное.

– Человек хороший – водка плохая, – вынес вердикт Житель каблука.

– Причем со зверем можно договориться, а с этим существом нет, – продолжила Жена алкоголика. – Уже лет 15 я живу, как на пороховой бочке, на вулкане. Никогда не знаю, какой сюрприз принесёт мне новый день. Вот, в общем-то, и всё. Спасибо, что выслушали.

– А мой сын Тёма пришел вчера на обед, – «Ребенок поломался» продолжил беседу без приглашения, на правах завсегдатая. – Покушал и сообщил, что нечего его было рожать. А если родили, то надо было накопить миллион долларов и вручить ему сразу после совершеннолетия. Чтобы Тёма мог не работать, жить на эти деньги припеваючи.

– И что вы ему ответили? – поинтересовался Ангел.

– Я ему ответил, мол, за чем же дело стало? – невесело улыбнулся отец. – Роди себе сына, заработай для него лимон баксов и передай эту сумму сразу после совершеннолетия. Тёма поглядел на нас с женой так, будто мы насекомые какие-то, молча оделся и ушел. А что может сказать в ответ человек, которому 34 года и у которого не то, что детей, даже девушки нет?

– Он пьет? – Жена алкоголика была не в курсе жизненных перипетий «Ребенок поломался».

– Ни капли. Он спортсмен, трудится на хорошей работе, начальство им довольно. Но у Тёмы затяжная депрессия, многолетняя. У него проблемы с личной жизнью. Понимаете, женщины изуродовали его нежную душу. Он добрый мальчик, бабы принимают доброту за слабость и пользуются Тёмой. Вот результат.

– Это да, – согласилась Жена алкоголика. – Мы, женщины, такие. Мы это можем. Особенно хочется изуродовать душу, если она нежная.

Возникла тягостная пауза, все сидели задумчивые, на лбах фиксировался мучительный мыслительный процесс.

– Понимаете, у нее на каждый вид посуды – своя тряпочка, – наконец, вставил свое слово Маменькин сынок. – Для вилок – тряпочка, для тарелок – тряпочка, для ложек – тряпочка, для кастрюлек – тряпочка, для чашек тоже. И если их перепутаешь, она начинает скандалить! Я говорю ей: «Мама, прекратите! Какая разница, ну, не ту я тряпочку использовал, что случилось?» А она тогда падает на пол и бьется головой о линолеум…

Историю про тряпочки опекуны слушали без интереса, слегка позевывая в кулаки. Маменькин сынок рассказывал ее 150 раз, если не больше, и она всем уже надоела. Но человеку позволяли выплеснуть из себя негатив. Чувствовалось, что он весь на нервах.

– Я знаю, почему его так крутит и колбасит, – прошептал Евгений на ухо ангелу. – У него давно бабы не было. По-народному называется спермотоксикоз.

– Откуда информация?

– Просто у меня то же самое бывает. Ну, иногда.

– А у тебя с чего? Он одинокий, а у тебя же Аделина.

– Она не спит со мной больше года. Сказала, что старая стала, и секс ей больше не нужен.

Евгений и Серый уже выходили из гостиницы. Блондинка, увидев их вместе, состроила рожу. Ангел как-то нежно держал Женю под руку, и она, скорее всего, приняла двух мужчин за любовную пару. Впрочем, Евгению было на это наплевать. Каждый думает в меру своей распущенности.

– А чего ты молчал? – поинтересовался Серый.

– В смысле? – удивился Женя. – Я что должен был пожаловаться тебе, что моя жена не хочет со мной трахаться? И как бы это выглядело?

– Выглядело бы не очень, – согласился ангел, – если бы мы были просто приятели-собутыльники. Но у нас же договор, если у тебя проблемы, ты их от меня не скрываешь! Пункт второй, забыл, что ли?

– Ну, какая это проблема? Так, мелкая неприятность. Проблема – это болезнь, безденежье, усталость от жизни, смерть, наконец! А это… Ну, я сначала ждал, что она одумается. До тех пор, пока Аделина не перешла спать в другую комнату, на диван. Потом стал сам себя удовлетворять, как в юности, что мне скоро обрыдло. Потом пришла мысль, а не познакомиться ли мне с женщиной? Это был выход, однако как-то всё не срасталось. А теперь вроде бы секс и не очень нужен…

– Значит, все же проблема есть? – уточнил Ангел.

– Ну, как? Я ведь здоровый мужчина, и не хотелось бы раньше времени превращаться в ветерана сексуального фронта. А этот процесс запущен. Я в целом – человек счастливый. Но для полноты счастья, конечно, личной жизни не хватает. Мне бы совсем немного…

– То есть, мы имеем нехватку счастья? – нахмурился Ангел. – Это плохо. Давно надо было сказать.

– Серега, да я собирался. Но ведь есть пункт третий. А я уже попросил…

Полтора года назад Женин зять потерял работу. С тремя детьми и ипотекой на одну зарплату существовать некомфортно. Аделина с Евгением помогали, чем могли, сваты денег подбрасывали, но то была капля в море. Пришлось обращаться к Серому. Через неделю зятю обломилась такая должность, о которой никто в семействе даже мечтать не смел. Зарплата в четыре раза больше прежней, а ответственности практически никакой. Не работа, а синекура. Они за год ипотеку погасили, хотя думали, что еще лет пять не выкарабкаются из банковской кабалы.

– Так это сто лет назад было, – пожал плечами ангел. – Мне кажется, срок уже вышел. Давай попробуем сделать заказ. Если тебе не положено, всё равно не одобрят. Как сформулируем? Примерно так: личная жизнь в небольшом количестве, для полного счастья. А какие предпочтения?

– В смысле? – не понял Евгений.

– Ну, блондинка, брюнетка, рост, вес, материальное положение, внешность, возраст…

– Да это всё не важно. На их усмотрение, – Женя ткнул пальцем в небо. – Хотя… внешность. Ну, чтобы симпатичная была, не крокодил какой-нибудь.

– Понятно, симпатичная, остальное – на усмотрение исполняющей инстанции, – Ангел быстро набрал текст в ватсапе. – Ушло. Ждем решения. Когда будет, неизвестно. По пивку?

– Пиво – это то, что сейчас нужно, – согласился Евгений. – В «Мокрый ус»?

Глава 5

На планерке, как всегда, было шумно, народ старался друг друга переорать, адреналин зашкаливал. Тренер по баскетболу не мог поделить зал с тренером по бадминтону. Тренер по восточным единоборствам опять возил пацанов на соревнования под «черным флагом», не сообщил о поездке руководству. Тренер по легкой атлетике была недовольна зарплатой, и, жестикулируя по этому поводу, что не сбила кубки победителей и призеров соревнований со стеклянной полки. У тренера по футболу на тренировку пришло всего пять юных футболистов. Кто-то стуканул, об этом стало известно начальству. Боксеры стали на традиционном турнире шестыми, тогда как в прошлом году взяли «серебро». В общем, все как всегда, ничего свежего. Деньги, интриги, плохие результаты, непослушание первому лицу…

Но все-таки кое-что новое произошло. Директор Иван Иванович жестом заставил подчиненных умолкнуть.

– Я хочу вам сообщить, коллеги, – сказал он. – От нашей спортшколы было необходимо выдвинуть человека в районную Общественную палату. Мы предложили кандидатуру тренера по греко-римской борьбе Евгения Павловича Чернухина.

Установилась мертвая тишина. Все одновременно повернули головы в сторону Жени.

«Хрен знает, что, – подумал он. – Я же не этого просил. Или это… по другой линии?»

На лицах пожилых тренеров читалась мысль: «Почему не я? С какой стати выдвинули этого выскочку? Чем я хуже?» У молодых вытянулись физиономии: «И кому это надо? Придется заседать в скучной палате. Вот делать людям нечего!»

– У Евгения Павловича отличные результаты, – продолжал директор. – Его ребята побеждают на Первенстве области и на ЮФУ. У него больше всего перворазрядников, кандидатов в мастера спорта и мастеров. Он пользуется уважением и авторитетов среди юных борцов и их родителей.

Коллеги сообразили, что пора аплодировать и дружно захлопали в ладоши. Женя понял, что нужно что-то сказать. Он поднялся, смущено огляделся, откашлялся.

– Иван Иванович, дорогие коллеги, спасибо, конечно, за оказанное доверие… Но мне кажется, есть люди более достойные. Может быть, стоит подумать о другой кандидатуре?

– Мы вчера с администрацией спортшколы три часа потратили на поиск претендента, – ответил директор веско. – И остановились на вас, Евгений Павлович. Так что другой кандидатуры не будет! Мы ценим вашу скромность, но в данном случае она неуместна.

– Вы сильно не огорчайтесь, коллега, – едко пошутил тренер по баскетболу, видимо, он был в курсе. – Может быть, вас еще и не выберут! Там наши конкуренты из спортивной школы № 2 выдвинули тренера по боксу Николая Герасимова. А ДЮСШ-3 проталкивают в Палату гимнастку. Достойные кандидатуры.

Народ тихо поржал, а Евгений послал сообщение в ватсап Ангелу. «Привет, Серега! Меня выдвинули в Общественную палату». В масштабе района, правда, а не России. ) Что за сюрпризец?»

Скоро пришел ответ: «Я к этому отношения не имею. Это – не от нашего ведомства. Но я сам собирался тебе писать по другому поводу. Пришел ответ на запрос: «Любовница вам одобрена, ждите». Поздравляю! Ах, да, доброе утро!)»

«А когда ждать?»

«Ну, от недели до месяца. Обычно они сроки не нарушают».

Выйдя из директорского кабинета после планерки, Евгений подумал кисло: «Ну, и лексика у них. «Любовница одобрена», «сроки не нарушают». Процесс интимный, а язык – казенный. Не зря их неофициально кличут «небесной канцелярией». Кто-то, видимо, сталкивался, вот и назвал».

Глава 6

Громко рыдала женщина. Ее плач-вой выплывал из подъезда, растекался по стене дома, уходил под подоконники, уползал под балконы, заполнял трещины стен, растворялся в воздухе, оседал на столы и лавочки невидимой виртуальной пылью, струился в солнечном свете. Его было много, этого плача, ему не хватало пространства. Истоком жутких рыданий могла быть только большая беда, возможно, даже смерть.

И только войдя в подъезд, Евгений понял, что кто-то рыдает в его квартире. Он птицей взлетел на третий этаж, толкнул дверь. Слезами заливалась младшая сестра Аделины Ольга.

– Оля, что произошло? – от волнения Жене не хватало воздуха. – Кто-то тяжело заболел? Умер?

– Лё-о-о-о-о-шка, – простонала женщина. – Лёшка меня бросил. Нашел в Сочи любовницу и ушел к не-е-е-е-й!

Лешка был мужем Ольги. Он был по уши влюблен в жену много лет, но без взаимности. У Ольги была самая большая любовь жизни – деньги. Именно добывать их и отправила она Лешку сначала в Москву, потом в Сочи.

То ли Лешке так не везло, то ли это было обычное явление в среде, где крутились неконтролируемые миллионы и подъедалась полукриминальная шушера, всякого рода жулье, но Ольгиного супруга постоянно кидали. То не доплачивали, а то вообще он приезжал в вахты пустой. Ольга его пилила, выносила мозги, ставя в пример других мужчин, которые обеспечивали своих жен. Много ли в этом было правды, никто не ведал, но Лешка старался соответствовать, думал, как же сделать так, чтобы деньги не проплывали мимо семьи.

И однажды ему повезло. Он познакомился в Сочи с неким Валерой, который формировал бригады строителей для работы на городских объектах. Валера пожаловался, что попадается ему одна шваль, то алкаши, то бездельники, то криворукие. И ведь по внешнему виду не определишь. Нанимаешь людей – получаешь головняк, задержки сроков, потерю денег. А главное, авторитет трещит по швам. Заказчики перестают доверять.

А Лешка в своей провинции знал, на кого можно положиться, а с кем лучше не связываться. И он предложил Валере сделку. Мол, он набирает бригады отличных специалистов. Валера пристраивает их на объекты. А за посредничество Лешка получает вознаграждение.

В Нилусе у Ольгиного супруга была крепкая репутация своего парня, с которым можно идти хоть в разведку. Разумеется, он смог собрать бригады из профессионалов, умеющих выполнять самые трудные задачи. К Валере толпой повалили заказчики, на него пролился золотой дождь. И немалая часть этой золотой влаги досталась Лешке.

Но у Валеры была одинокая симпатичная сестра, затащившая его партнера в койку. И Лешка стал жить в Сочи. Правда, супругу и детей не обижал, бабла семейству перепадало немало. Но Ольга все равно была недовольна. Ей не нужны были большие деньги. Ей нужно было… всё! В то числе и Лешка!

Будь Евгений посторонним человеком, то обязательно пожалел бы бедную несчастную женщину, брошенную мерзавцем-мужем. Но он знал, какая это гнилая ненасытная семейка. А еще Женя много лет дружил с Ангелом-психологом. Серый рассказывал ему о проблемах своих клиентов.

– Приходит на прием девчуля. Лет 30 с хвостиком. Робкая, застенчивая, воздушная, неземная, с пухленькими губками, с трогательными кудряшками, беззащитная на вид. Спрашиваю: «Что случилось?» Оказывается, муж пьет, изменяет, на нее руку поднимает. Ну, у меня какая первая ассоциация: супруг из убогих, а девушка из опекунов. Просто ее курирует другой ангел. Поэтому я ее не знаю. И сразу в душе рождается праведный гнев, как можно обижать такое ангельское создание? Но мое дело спрашивать дальше. «Сколько лет вы вместе?» – Отвечает: «Десять лет». – «И когда муж начал пить и хулиганить?» – «Последний год. До этого он 9 лет искусно притворялся порядочным человеком».

– Прям, как в «Бриллиантовой руке?» – прыснул Евгений.

– Во-во. Я ей втолковываю, что человек может притворяться год. Ну, максимум, два. Спрашиваю, мол, что вы дама с мужиком делали 10 лет, что он превратился в монстра? Она в слезы: «Вы на меня наговариваете, вы должны мне помочь, а вместо этого обвиняете, Бог знает в чем». И тут я включаю способность читать мысли. И вижу, что дамочка эта снаружи ангелочек, а внутри – чистый демон. Наблюдаю за процессом «перевоспитания» супруга. Как она его затачивала под себя, под свои запросы, давила, гнула, скручивала, плющила, пока не сломала. А теперь у психолога льет крокодиловы слезы, тварь такая…

– Сейчас слово новое придумали, абьюзер, – вспомнил Евгений.

– Ну, да, есть такое. И вот сидит передо мной абьюзер чистой воды и невинно хлопает ресничками.

– С бабами понятно, – кивнул Женя. – А с мужиками что не так?

– А мужики воображают себя спасителями мира. Им скучно на заводе стоят за станком 8 часов подряд. Им неинтересно жить с одной женщиной, их дети из себя выводят. Мужики насмотрелись голливудской мути и теперь жаждут подвигов. Хотят жить весело, ярко, интересно, а не уныло и скучно. Джеймсы Бонды, блин! Стивены Сигалы! Я им объясняю, что 8 часов за станком простоять это иногда тоже подвиг. А скучно, так не стой просто так. Выточи деталь такую, чтобы все ахнули. Облагородь тот пятачок земли, где ты живешь. Посади на нем цветы добра и любви. Сделай жену счастливым! Заставь детей своих смеяться! Порадуй чем-нибудь соседей. И в ответ обида: «Вы обязаны мне помогать, а вы мне мозги парите!» И тогда, Женя, я тебя вспоминаю. Вот ты совершаешь простой человеческий подвиг на выделенном тебе Господом участке! Слушай, а ничего, что я тебе об этом говорю? Может нельзя? Не хотелось бы посеять в твоей душе семена гордости и тщеславия.

– Нет, меня шеф от этого лечит, – ржал Евгений. – Приезжаем с турнира с наградами, ах, какой молодец, Евгений Павлович, наша гордость! А если занимаем скромное место: очень плохо, Палыч, мы от тебя большего ожидали, совсем ты сдулся…

…– Не плачь, Олечка, – успокаивала сестру Аделина. – Мы это так не оставим! Надо ехать в Сочи, найти эту лахудру, проредить ей патлы, поцарапать морду! Пусть знает, что нельзя чужих мужиков безнаказанно уводить! А Лешку заберем домой. Пусть здесь ищет работу!

«Как бы было хорошо, – подумал Евгений. – Если бы эта парочка действительно умотала в Сочи на несколько дней. Я бы от них отдохнул».

– Пожрать что-нибудь есть? – спросил он Аделину.

– Кто хочет жрать, сам себе приготовит, – огрызнулась та. – В холодильник загляни, найдешь еду!

– Может, пельмени сваришь?

– Конечно! Больше мне делать нечего! Вот сейчас все брошу и кинусь варить тебе пельмени! Мне надо уборкой заняться, белье замочить для стирки, пыль протереть, вон уже слой на тумбочке и шкафу. А ему – пельмени! Съешь гамнени! Куда полез в морозилку? Ты мне сейчас холодильник испортишь! И не сваришь ведь, как надо! Ты знаешь, какую кастрюлю брать? Всё, вали с кухни! Я сама сделаю! Достал!

Евгений грустно вздохнул, поплелся в зал и включил телевизор. Ждать пельменей лучше всего было у телека.

Глава 7

На тренировку Евгений приезжал минут за 40 до начала. Парковка перед зданием спортшколы была еще не забита автомобилями родителей юных борцов, и тренер выбирал самое удобное место для своей «ласточки». Аккуратно загонял «Хендай Солярис» на небольшой «пятачок». Затем проходил в помещение.

Здесь царила настороженная тишина. Вот-вот ее должны были расколоть, взорвать голоса мелкой спортивной поросли, но пока что безмолвие нарушали только отдаленный, призрачный шум двигателей машин, да ленивое жужжание пары-тройки сомлевших от жары мух. Евгений очень любил эти минуты перед тренировкой. Он вдыхал сложный запах хорошо выделанной кожи, теплой пыли и детского пота. Отмыкал двери своего кабинета, больше напоминающего, правда, проходной двор, так как здесь толклись все, кому не лень, садился на колченогий стул, окидывал взглядом слегка пожелтевшие плакаты с изображениями легендарных чемпионов прошлых и недавних лет, дипломы, кубки, медали, бесполезные сувениры, электроплитку. Некоторое время проводил так в задумчивости, а потом отправлялся в зал.

Атмосфера пустого пространства расслабляла Евгения, заставляла его настаиваться на позитивный лад, вымывала из головы пустые мысли, вынесенные на поверхность жизненными проблемами. Так сердитые волны выбрасывают из соленого нутра моря влажные водоросли на теплый вязкий песок. Евгений никогда не пробовал медитировать, даже не знал, что такое – медитация, но почему-то был уверен: перед приходом своих спортсменов он занимается чем-то подобным. Через стекла, расположенные вверху, проникали солнечные лучи, и в их потоке медленно и важно проплывали золотистые пылинки. Женя садился на длинную лавку и откидывался на прохладную, несмотря на жару, стену. В голову прокрадывалась одна и та же мысль, что именно здесь он чувствует себя, как дома, а не в городской квартире, где проживало непонятное существо женского пола с именем, начинающимся на «ад».

Время для Евгения словно замирало и прекращало свое течение. Однако минуты продолжали ровно и плавно падать в бездну, как умирающие осенние листья, независимо от желания тренера. Поэтому рано или поздно раздавались шаги, и глухо бухала дверь в раздевалку. Это появлялись его бойцы, в основном, самые младшие, новички. Они еще не заматерели, ребятишкам все было интересно, поэтому они торопились на тренировку и приходили раньше других. Со скрипом распахивались старенькие шкафчики, бамкали брошенные на пол кроссовки, дети начинали переговариваться между собой, и немедленно выползало из углов спрятавшееся после последнего посещения борцов эхо. Оно тут же лепилось к новым звукам и растекалось по помещению.

Потом появлялись борцы постарше. У этих за плечами уже были поражения и победы, их мяли, ломали и плющили на коврах, но они и сами могли показать слишком неопытным или самоуверенным соперникам, где раки зимуют. Эти считали себя опытными бойцами, знающими почем фунт лиха, но опаздывать пока не решались из уважения к спорту, которым занимались, и к тренеру.

Последними приходили перворазрядники и кандидаты в мастера, не раз всходившие на высшую ступень спортивного пьедестала. Пальцы веером они не держали, здесь такое не приветствовалось, но цену себе знали, поэтому не мельтешили, лишнего не болтали, хранили глубокомысленное молчание. На перспективную греко-римскую мелочь поглядывали снисходительно, готовы были в любую минуту продемонстрировать класс на ковре. Справедливости ради стоит добавить, что этим парням было что демонстрировать.

Раздавался рев автомобильных движков, это привозили борцов те папы или мамы, у кого в семье был свой автотранспорт, и кто не был загружен работой по самые ноздри, не мотался по вахтам. Парковка стремительно заполнялась автомобилями. Родители оставляли детей в раздевалке и проходили в спортзал, где здоровались с Евгением, обменивались парой-тройкой фраз. Шесть-семь взрослых оставались, чтобы следующую пару часов провести в ожидании, когда же освободится отпрыск, записавшийся в секцию греко-римской борьбы и терпеливо идущий по трудной дороге к мастерству. Остальные папы или мамы уезжали, чтобы вернуться в конце тренировки.

Среди тех, кто коротал время в ожидании, была Настя Воронина. Она приезжала самой последней вместе с Кириллом, одним из самых способных учеников Евгения. Настя сидела на лавочке, наблюдая за тренировочным процессом, или наслаждалась кофием в кабинете у тренера. Специально для нее, на одной из полок, рядом с кубками стояла турка. Растворимый кофе Настя не признавала.

Лет 30 назад Евгений первый раз отвел свою дочь Катю в школу. В том же классе оказалась и Настя. Тогда у нее были неправильные мелкие черты лица, ноги тонюсенькие, как спички. Женя в толпе родителей оказался рядом с Настиной мамой, и женщина посетовала, что вот, мол, у него дочка, как картинка, а у нее – страшненькая, шклявенькая. Вырастет – замуж не возьмут. На дурнушек спроса нет. Евгений был неприятно задет этими высказываниями. Кроме того, он знал, что внешность ребенка может кардинально поменяться за совсем небольшое время.