Дети забытых богов. Часть первая

Когда Ленчик рассказывал эту историю, никто не верил.

– Потом положение изменилось, его напарник вдруг стал расти на глазах, буквально превратился в груду камней. И вообще произошло что-то необъяснимое. Оружие заклинило, рассыпалось в руках. Вот тут я запаниковал, руки стали трястись, это был конец, но сверху что-то стало происходить. Оказалось, что-то существо стало бороться с кем-то более достойным её.

– Да, Северный тогда проговорился, что это, наверное, будет баба! Все зло от них!

Потом все стихло, кажется, ногу придавило, кто-то тянул меня к выходу.

Что такое? Сил нет, просто хочется пить! Вдали выла громко сирена, это соседи сума сошли от шума, тут такое творится! Мимо прошел Николаев в расстегнутых брюках, весь измазанный в крови, в копоти. Он еще нес что-то в руках, сверток. Лидия несла его оружие и пиджак. В машине я окончательно пришел в себя, ну, думаю, пора сваливать. Отлежался у знакомого. Северный приехал сразу после дознания. Непонятно, поверил ли он хоть одному сказанному слову? Музей выглядел как после обстрела. Потом говорили, что криминалист не нашел ни одной пули, ни патрона, словно металлические термиты все это съели.

Больше Ленчик в музей не заглядывал. Знакомый посоветовал сходить к гадалке. Та появилась в городе чуть позже всех событий. Сам того не понимая, Ленчик проговорился. Слепуша только плечами пожала. Сказала, чтобы поостерегся, мол, не все впереди так чисто.

В городе появилось общество «молодых генералов», казалось, что им всем крыши от денег посносило. Они стремительно скупали рудники, заводы, ни с кем никогда не считались, поэтому и не делились. Благо, что Профессор приехал. Но тот с Северным ссориться не хотел. Сказал, что нужно тему одну пробить, помощника взял себе. Забили «стрелку», но некто Сазонов, новый глава охраны Холдинга «Янг Дженералс», просто их всех обставил. Для наглядности покрошил огромный автомобиль из зенитной установки. Потом решили сделать в арке засаду. Старое здание имело со двора всего один выход, через эту самую арку. Профессор решил, что если разделить генералов, то они посговорчивее будут. Но ничего не вышло, засада сработала наполовину, пассажир остался жить, его серьезно ранило, но потом он выкарабкался. Они вообще оказались какими-то бессмертными. Казалось, что их ни огонь, ни вода не берут. Девку подсунули, тоже не сработало. Потом стали просто следить, оказалось, что есть еще немцы, у которых было много претензий к ним. Профессор решил их лбами столкнуть, приказал найти постороннего человека, но чтобы был связан с Холдингом. Так нашли в Москве Кирилла, тот после ранения на таблетках жил, но выполнить работу согласился. Послали на контакт «мента», чтобы тот его нанял. Все бы получилось. Но Кирилл был подозрительный, тут сыграло его обострение, он смог уйти из отеля. Опрокинул на лестнице ментов, а сам по балконам вниз, и машину угнал.

Ленчику нужна была поддержка, и казалось, что он мог положиться на детектива. Их многое связывало. Его так и подмывало рассказать правду о Лидии, о Вячеславе. Но он все это держал до поры до времени. Тем более он сам обнаружил, что Сазонов имеет не так много людей, все остальные просто охранники. Основной «костяк» был еще из спецвойск, где все они раньше проходили службу. Ленчик нашел старую фотографию в больнице, где лежал раньше Сазонов. Тот, оказывается, был безнадежно болен, но потом чудом выкарабкался. В самый последний момент шестое чувство подсказало ему, что он проиграл. Никто ему не поможет. Северного он предал, Профессор пропал средь белого дня. Ленчик взял кое-какие деньги и бумаги у Марселя и уехал, хотел переждать у Валая. Тому бы очень понравилось взять Местищево «под себя». Они зря ссорились тогда с Чемпионом. В городе идет грандиозное строительство, там такие деньги крутятся, что все стали внимательно следить за ним. С завистью следить! Но как назло встретил этого Кирилла! А того должны были давно пристрелить при попытке к бегству. Такое соседство на заброшенном хуторе с больным человеком для Ленчика оказалось некстати. Он решил сыграть «под дурачка». Кирилл должен был скомпрометировать своего знакомого Сазонова перед немцами. В то время как Северный пытался договориться со всеми, Ленчик и Профессор, наоборот, вбивали клин между партнерами. Теперь Ленчик вытащил нож и спокойно заговорил с беглецом, он не видел, что того сильно ломает, так бы не лез на рожон. Следующее, что он почувствовал, так это то, как куски плоти стали распадаться на нем. Кирилл был спец в этом деле, его обострение болезни сыграло ему на руку.

Лидию он недолюбливал, откровенно говоря, не за что ее было любить. Это относилось к тому периоду, когда рекламное агентство потеряло своего руководителя и стало представлять, на первый взгляд, легкую добычу. Первый наезд был словно пробный шар. Ленчик откровенно тогда намекнул, что мог бы уладить многие проблемы, следовало только заплатить, а еще лучше, попытаться дружить с ним. Но Лидия словно не услышала, пропустила мимо ушей его слова, впрочем, даже не так. Она его отшила, вот и все. После ее выходки он еще почувствовал свою неполноценность. Странно, с прямыми угрозами домогаться не стал, потому что в офисе появился следователь Николаев, который ничего не должен был знать. Ленька слинял, и посетитель его даже не заметил. Минутная слабость позволила девушке одержать моральную победу. Она его точно не боялась, и не оттого что зашел посторонний человек, а потому что Ленька испугался. Слабость переросла в ненависть, когда он узнал, что рекламное агентство имеет долг перед банком.

– Такие деньги смогли взять, и никто ничего об этом не знал?

Впрочем, знали. Работу оплачивали, делали заказы. То есть на своем уровне все всё знали, просто это был не тот круг, где вращались такие люди, как Ленчик. Он уже был готов действовать жестче, но тут его наставник приказал не трогать девчонку. Она сама побывала у шефа в офисе, и о чем-то они там договорись. Они встретились, когда она оттуда выходила, и Ленчик пожалел, что сплоховал, и отношения сразу не сложились. Оказывается, что шеф знал ее отца, это во многом решало некоторые проблемы. Дружба не дружба, но это была своего рода услуга, одного человека другому. Ленчик изобразил умиление и был рад, что все обошлось, и свидетелей его слабости не было. Пока она ему была не по зубам, а зубы сломать в его профессии было не трудно, поэтому он не торопился, решил подождать. Братва еще много потом судачила по этому поводу, но после того, как рекламное агентство стало бесплатно создавать для них любые плакаты или натяжные полотна под заказ, разговоры прекратились. Красочный баннер у дороги с изображением именинника, с сердечными пожеланиями от братвы– это выглядело круто. Нужно было только обратиться с заказом в агентство и принести фотографии.

Мгновенно ее стали называть Лидия Григорьевна, и не иначе.

Медея

– Никому доверять нельзя.

Жить с таким кредо очень трудно, тем более, что тот период существования и жизнью не назовешь. Клубы темного дыма вырвались из ниоткуда, потом появилось небольшое пространство, откуда с трудом выскользнула одетая в утепленный плащ женщина. Плащ и другую одежду она присмотрела совсем недавно в витрине одного дорогого магазина, снять все незаметно для нее не составляло особого труда. Потом в магазине все были уверены, что плащ и другие вещи просто продали, витрину обновили новым шикарным пальто из последней осенней коллекции. Женщина вернула необходимую сумму денег, как только смогла разобраться с системой платежей, существующей для этого периода времени. Это было ее основное кредо: жить по средствам. Трудно перевести свой золотой запас в местную денежную единицу, если не знаешь, к кому именно следует обратиться. В этом городе такими делами занимался только один человек— поляк Вацлав. Он держал обменный пункт, где имелась скупка золотых украшений, при этом, согласно имеющейся у него лицензии, он, как ювелир, мог сам оценивать любые изделия. Основной дар Вацлава был в том, что он никогда не обманывал своих клиентов, честно говорил о стоимости и также добросовестно признавался, что такую цену сам дать не может, возьмет, скажем, на длительную комиссию или даст меньше денег.

– Пане. Можно было бы попытаться сходить на рынок и там сбыть изделие, но, поверьте, стоимость будет сильно отличаться. Почему? На рынке – свои законы, свои цены и совершенно другой оценщик.

Когда в помещении появилась эта удивительная женщина, Вацлав не мог понять, каким именно образом все случилось. Он только поднял глаза и увидел немолодое лицо интересной дамы. Посетительница что-то говорила, поправляла головной убор, потом протянула руку в перчатках, и на столе, на отдельной бархатной подушечке оказалось необычной красоты золотое ожерелье. Вацлав прекрасно разбирался в таких вещах, это была ручная работа какого-то очень интересного мастера. Клеймо на изделии было таким невероятным, что, кажется, только оно могла быть отдельным украшением этого драгоценного предмета. Драгоценных камней на подвеске не было. Но само ожерелье составляли несколько перетекающих формой предметов, странным образом соединенных между собой. Переливы этой композиции создавали необычный эффект блеска и формы общей игры. Вес изделия был чисто номинальным. Такие вещи существуют в мире в единичном варианте, а женщина носила точно такую же вещь на себе, и кажется, что это ожерелье она тоже сняла со своей шеи.

– Прошу, пани, это редкая вещь. Боюсь, я не смогу даже назвать вам ее настоящую стоимость. Такие вещи даже подержать в руках почту за честь.

– Ничего особенного, молодой человек, я знаю, сколько это может стоить, но боюсь, что те цены безнадежно устарели.

Он еще раз взглянул на предмет, лупа показала идеальность стариной сборки, правда, изделие давно подлежало чистке, но это была отдельная тема.

– Кажется, что пани давно не чистила его. Пан может дать ровно столько.

Он набрал на калькуляторе сумму. Посетительница с интересом посмотрела, но видимо даже не впечатлилась.

– Сколько это приблизительно в долларах?

Ответ очень удивил оценщика. Матка борза. Она, что, слепая?

– Прошу, пан. Дело в том, что я забыла на столе свои очки.

Тогда он назвал приблизительную сумму в долларах, она нелегко вздохнула, кокетливо улыбнулась и махнула рукой. Деньги ее интересовали мало, Вацлав был видный мужчина. Общение с таким человеком привело ее в волнение. Она хотела чувствовать себя желанной женщиной. Манерный ювелир был безобиден как кавалер, но следовало привыкнуть к этому городу, к этому миру. Она убедилась, что прекрасно помнит язык, различает чужие наречия.

Он хотел, было, сыграть на понижении стоимости, как бы это сделал с любым другим клиентом, но что-то его остановило, упускать такой предмет было бы непростительной ошибкой.

– Благо, пани, у меня есть такие деньги. Но если у пани возникнут трудности с деньгами, и она решится продать другой набор, буду рад помочь.

Он открыл сейф, скинул нужное количество в счетную машинку, она победно затрещала. Потом, когда он выложил стопку купюр на стол, то с удивлением увидел, как клиентка небрежно взяла деньги, даже не считала. Она махнула рукой, повернулась и скрылась за дверью. Вацлав словно испытал наваждение, женщина была похожа на одну немецкую актрису, которую ему удалось видеть в жизни, когда та уже давно не снималась в кино. Впрочем, это могло лишь показаться. Он с интересом стал разглядывать изделие, пытаясь понять, каким именно образом загадочный ювелир соединил его части в одно целое. Переворачивая с боку на бок, он так и не принял нужного решения, еще раз взглянул на клеймо. Сделал пару снимков, чтобы увеличить изображение на своем стареньком мониторе. Потом позвонил в межгород. Московский номер ответил сразу, было еще не так поздно, рабочий день.

– Прошу, пани, дайте трубочку моему брату.

– Вацлав, сколько лет, сколько зим, ты даже не поздоровался со мной, скотина.

– Зинкуе, пани. Рослика.

Разговор длился очень долго. Московский абонент пытался представить себе драгоценное украшение, описанное его братом, но никак не мог сосредоточиться.

– Возможно, этот способ соединения называется змеиная кожа. Нужно проверить в справочнике. Это редкая вещь.

– И сколько это может сегодня стоить?

– Знаешь, такие вещи можно пустить на аукцион. Но, говоришь, что есть еще одна. Найди ее, предложи двойную цену и привози мне все вместе. Сам знаешь, на Новый год тоже будут торги. Я забронирую для твоего лота одно место.

Итак, стояла прекрасная осень. Листья покрыли мостовую старого сквера, скамейки были мокрые от короткого стремительного дождя. Деревья качали свои ветки, не понимая, куда подевались их листья, и почему они так быстро оголяются в эту холодную пору. Видимо, память у природы не такая твердая, чтобы усвоить периодичность циклов.

На несколько мгновений небо потемнело, заволокло тучами солнце. Этого было достаточно, чтобы в городе появилась красивая женщина. Темно-бардовый кожаный плащ, накидка на голове, высокие яркие сапожки. Она словно вышла из-за поворота. Но если бы кто-то обратил на это внимание местных жителей, то задался бы вопросом— откуда именно она там взялась? Этот переулок вел в тупик, и никакого общественного значения практически не имел. Два-три жилых дома даже не имели там парадных подъездов. Дворик в форме глубокого колодца, уходящего в небо.

Она оглянулась и прошла к следующему повороту, по пешеходной стороне улицы. Навстречу ей никто так и не попался. Еще поворот, другая улица, так же выходящая на сквер. Именно здесь находилось здание местного музея. В давние времена дом принадлежал одному купцу, потом, в эпоху нэпа, говорят, там был ресторан. Она оглянулась и вошла в музей. Тучи мгновенно порвало на части. Солнце растерянно осветило эту часть города и вновь спряталось, но уже за облаками, которые казались редкими и не такими плотными, как тучи. В здании она не пошла к кассе, а направилась к кабинету директора. Музей был пуст, точнее, посетителей в нем не оказалось. Два огромных зала были разделены на сектора, краеведческий и исторический. Если начинать движение с гидами, то на общую экскурсию посетитель затратит два-три часа времени. Почему так долго? Программа была рассчитана на школьников, в нее включили все, что смогли собрать о родном крае. История поселенцев в царское время, фотографии охотников, потом шли предметы крестьянского быта. Кстати, на фотографиях была снята семья охотника Серьги, который держал за крыло убитого им птеродактиля. Затем часть зала с мебелью из здания одного помещика. Тут же нумизматический стенд с царскими монетами и бумажными купюрами. Потом шла часть краеведческого отдела с множеством чучел животных и редкостных птиц. Чучело этого самого крылатого чудовища, там же набитая сеном огромная клыкастая кошка с надписью о том, что это пещерный лев. Надпись сделали позже, когда не смогли объяснить появление этого существа.

Женщина почему-то недолюбливала стенды с этими фотографиями.

Затем шла революционная тематика. Снимок наркома Троцкого в сопровождении двух ближайших сотрудников долгое время не решались выставить, был период, когда лица людей покрывали ретушью, чтобы исказить факты истории. Потом местные краеведы нашли старый альбом, где было много интересных снимков, часть которых стала украшением краевого музея.

Стенд, посвященный первым коллективным хозяйствам. Председатель первого колхоза в крае – товарищ Любка. Правда, снимок был немного обрезанный, рядом с ней стоял седой старик, женщина опиралась на колено сидящего рядом огромного человека, которого как раз и вырезали из снимка. Если присмотреться к лицу старика, то можно было узнать в нем Арсения Серьгу, героя Первой мировой войны, трижды кавалера георгиевского креста, однополчанина одного маршала.

Стенд с фотографиями участников Гражданской войны, часть с фотоснимками участников Первой мировой войны. Все стенды были раздвижные, поэтому фотографий было выставлено много. Тут же освещались довоенные события. Например, фотография кружка СОВАВИАХИМа, где среди остальных людей находился молодой человек с галстуком, в пилотке. Он элегантно держал за руку девушку. Девушка была местной городской красавицей, а мужчина числился немецким специалистом, который работал в Советской России по контракту. Если бы кто-то мог узнать в нем аса Локки, то это стало бы мировой сенсацией. Именно этот человек стал источником банкротства одной влиятельной фирмы. Мистификация с очень крупной суммой денег, это все было потом, в Местищево Локки участвовал в общественной деятельности, помогал местным авиаторам в качестве временного эксперта. Если бы Лидия, уроженка этого города, смогла внимательно рассмотреть эту фотографию, то с удивлением бы узнала в красивой девушке свою бабушку, о которой в семье было много разных легенд.

Тут выставлена тематика Второй мировой войны и период мирного советского времени. Опять нумизматический стенд с монетами и бумажными бонами. Остальные стенды были с памятными фотографиями жителей края, и наконец-то тематический выставочный зал, который, очевидно, и интересовал нашу посетительницу.

Разговор с директором был короткий. Посетительница просто сообщила о том, что ей нужно, просила оформить договор аренды. Внесла, точнее, обещала внести часть оплаты. И самое главное, она попросила предоставить ей запасные ключи от черного выхода на случай, если привезут ее экспозицию поздно вечером. Она оставила визитную карточку со всеми своими реквизитами. Можно было бы отметить, что это был единственный раз, когда директор видела клиентку. Во всех остальных случаях встреч просто не было. Через посредников были подписаны документы на аренду. Что касается самих экспонатов, то их привезли и поставили наемные работники. Медея вела себя расслабленно, ей нравилось ощущать себя обыкновенной женщиной. Внушать директору пришлось только один раз, когда она попросила взглянуть на ее паспорт. Тут было достаточно протянуть ей пустой бумажный лист и продиктовать вслух то, что там якобы напечатано. Остальное прошло на уровне простого посещения будущего арендатора. Ключ от входа получить удалось совсем не сложно: Медея понравилась этой женщине своим уверенным видом и незабываемым шармом. Следовало произвести впечатление, чтобы в памяти директора остались какие-то воспоминания на тот случай, чтобы она смогла безошибочно ответить на чужие вопросы.

Сима

Это был период, когда ему пришлось буквально разрываться на части и заниматься в городе всеми делами подряд. Музыкальная программа в ресторане, работа в местном театре, агентство по найму, профсоюзная деятельность. Тот день он помнил смутно, но память вернула его спустя некоторое время.

Клиентка вошла без стука. Стучать в полуоткрытую дверь не было смысла. Но, кажется, что дверь сама распахнулась перед ней. Впрочем, с перепугу разное могло померещиться. Сима всегда отличался своей творческой впечатлительной натурой. Он обладал даром создавать самые невероятные и незабываемые проекты, возводить их к жизни, чем радовать местных жителей и случайных приезжих зрителей. Сима был нездешний, но это не делало его чужаком. Он уже стал лицом города. Каким образом? Как это может выглядеть? Если выбрать тридцать человек, хорошо известных в городе, то он всегда попадал в десятку первых из них.

Медее понравиться мужчине было не трудно, но с Симой у нее произошел сбой. Она не просчитала свое появление. Потому что оно началось не с улицы, а в самом здании, где находилось агентство. Кажется, что на это не нужно было тратить много энергии, прятаться от лучей солнца. Но именно в этом была ее ошибка. Мужчины видели ее такой, какой могли представить себе самую красивую женщину на свете. Она еще не успела войти, и ей пришлось изменить свою внешность. Сима почти кожей почувствовал такое изменение, его испуг был бы не такой очевидный, если бы он ее уже не ждал. Словно ночной кошмар, ужас обрел женское лицо, применив черты, которые он сам себе представит, нарисовав где-то в своем воображении. Медея не ожидала, что ей придется трансформироваться на ходу. Если в коридоре она была обычной, интересной женщиной, какой бы сама хотела быть, то уже на пороге в кабинет она вдруг изменилась. Данную установку ей дал этот полный невысокий мужчина с еврейской внешностью. Сима поднял голову и замер. Медее пришлось подойти к нему ближе и помахать перед его носом своей холеной кистью руки. Потом она нервно рассмеялась. Сима, как кролик, перебирал руками бумажки, рвал их на части. Потом этот испуг прошел, он ответил ей своим нервным смешком. Они рассмеялись вместе. Клиентка сообщила о своем желании выступить в новогодней программе на концерте в городском собрании. Вечер был посвящен ежегодному празднованию Нового года.

– Номер короткий, эффектный. Гимнастика, танцы. Вот кассета с музыкальным сопровождением.

Она взяла квитанцию, пообещала оплатить услуги, следовало указать свои реквизиты.

– Да, там будет ящик, его нужно перед концертом заранее привезти, вскрыть упаковку, но не открывать и ничего в нем не трогать. Пока.

Чуть позже Сима обнаружит на своем столе оплаченную квитанцию. Женщина, которая работала в страховом обществе и занимала соседний кабинет, сообщила, что почту принес посыльный. Рядом лежал плотный конверт.

– Любопытно, что там? Договор об аренде помещения в здании музея и еще одна квитанция. Странно, что бы это значило? Записка.

Почту на этот адрес Сима никогда не получал, но пакет с договором принесли в тот же день, что и оплаченную квитанцию. Симе следовало проверить подготовку зала под выставку к определенному числу. Связать эти два послания ему пока в голову не пришло, но посетительницу он прекрасно запомнил. Ведь ее лицо он знал с детства. Это было изображение его матери на домашнем портрете. В какой-то момент он ее просто представил себе, и когда вошла клиентка, никак не мог понять, почему она напоминает портрет его покойной матери.

Потом Сима появился в музее. Вручил представителю администрации ее часть договора, оплаченную квитанцию. Когда он ее передавал, то еще удивился, что не обратил сразу внимания: квитанция была точно такой же, как с оплатой его услуг. Точнее, похожа на нее, суммы вписаны были разные. Сима, как балагур, еще пошутил по этому поводу. После посещения музея по пути он зашел в театр, где давал несколько часов уроков драматического мастерства юным дарованиям. Театральная студия для него была не просто общественной нагрузкой, это была еще одна его отдушина, где он черпал силы среди молодого поколения. Итак, два часа там, потом прослушивание двух вокалистов в концертном зале, и опять в ресторан, где у него была основная работа. Он создавал мюзикл, с которым хотел дебютировать на эстрадных площадках юга страны. Там его новую программу будут ждать.

– Почему мюзикл?

– Потому что это интересно создавать и очень выгодно показывать.

Так же проходила подготовка к Новому году. Сима должен был побывать у мэра города, чтобы тот решил вопрос с оборудованием на Новый год теплого помещения под конюшню. Требовалось одолжить несколько лошадей, способных бегать в упряжке. Нужны были люди, которые прекрасно в этом разбирались.

– Тройка лошадей в санях, четыре с каретой. Нужно все заранее обговорить.

Переговоры помогала вести некто Марго. Это была единственная женщина, которая могла повлиять на Симу. Люди поговаривают о его нетрадиционной ориентации, злые языки, не более. Крутиться в артистических кругах, слыть богемным— это тяжелая ноша.

Кстати, мюзикл был пропитан крайними ситуациями на грани. Это когда затрагивают очень щепетильные вопросы. Он еще искал артистов на главные роли. Впрочем, он всегда был в поиске. Его работа – это вообще решение поисковых задач.

– Если никого не найду на месте, то всегда можно пригласить пару ребят из Москвы, соблазнив их летними прогонами на юге. На пляжах они все равно не будут пропадать. Как режиссер, я – трудоголик. Нужны известные имена, впрочем, нужны и новые имена тоже.

Однажды Оракул поведал одному доверенному лицу историю появления некоторых существ, тем самым он осветил многие спорные стороны современного способа управления миром. Звали этого человека Хельц. Он был сторонником германских богов, поэтому мог не предвзято рассуждать о других богах. Со стороны этот рассказ можно было сравнить с развернутым обобщением неких исторических анекдотов.

– Греческий пантеон богов! Он же является и римским божественным обиталищем! Как бы это ни звучало кощунственно с моей стороны, но все их беды от права перворожденного! Я допускаю, что этот пантеон очень древний и был очень влиятельным много веков подряд, почти как наш, германский!

Эти люди вели беседу после продолжительного ужина в советском ресторане столицы. Услышать такие слова от любого советского человека было практически невозможно. Идеология так глубоко проникла в поведение и мысли людей, что любое отклонение считалось невозможным. Но это были не диссиденты, это были люди, которые стояли за спиной настоящих вершителей современной истории.