Под небом цивилизации

****

Одним воскресным солнечным весенним утром мы пошли с Полом в парк. Люди, вместе с природой, пробуждались, скидывая с себя надоевшие тёплые вещи, оголяя свои тела, побуждая взаимный аппетит друг к другу. Группы тинейджеров заглушали пение птиц громкой современной музыкой из своих портативных колонок и шумными разговорами, сопровождающимися смехом. Игроки в фрисби беспощадно топтали молодую траву. Детский смех довольных детей, плач обиженных. Аромат кофе и сосисок на палочках, вперемежку с запахом молодой зелени и земли. В мини-юбках и коротких шортах девушки, которым хотелось навалять за то, что твой мужчина может заработать косоглазие… В общем, жизнь наполнялась привычными, но в то же время новыми красками.

Мы оказались в тихом месте, в гуще парка, и увидели молодую пару, расположившуюся под огромным старым дубом. Мы шли и в шутку обсуждали план по выкуриванию их с этого чудесного места. И как будто вселенная нас услышала. У молодого человека зазвонил телефон, и он что-то бурно стал обсуждать. После чего, второпях, они стали собираться. Мы замедлили шаг и стали подкрадываться, как две дикие кошки, заприметившие добычу. Увидев, что навстречу нам шла ещё одна пара, мы, переглянувшись, без лишних слов вновь ускорились. Потом мы сидели и смеялись, чувствуя себя дикарями, но нам было плевать: за такое роскошное место можно побыть и ненормальным. Мы достали сэндвичи, кофе и приступили к их уничтожению. Жуя, мы разговаривали и смеялись, плюясь крошками, и от этого смеялись ещё сильнее. Наевшись от пуза, мы улеглись на разложенном пледе и молча смотрели сквозь дрожащую от ветра крону дерева на яркую лазурь неба.

Я прервала молчание:

– Пол.

– Что? – ответил он сонным голосом, проводя ладонями по своему лицу.

– Прости, я не думала, что ты спишь…

– Ничего страшного, – сказал он успокаивающим голосом, – что ты хотела спросить?

– Я хотела спросить, почему ты выбрал именно эту профессию?

Пол молчал секунд десять, после чего начал:

– На самом деле, я хотел быть медиком. Я даже несколько лет отучился. Пока не началась практика…

Я привстала, оперившись на локоть, и вопросительно посмотрела на него. Он улыбнулся с тоской и продолжил:

– Да, в молодости меня тянуло спасать людей. Наверно, это от родителей передалось. Мой родители были хирургами, на одном из симпозиумов они как раз и познакомились. Понятно, что множество историй было мной услышано: разных, печальных, весёлых, и, конечно, воодушевляющих. Спасать жизни людей! Я смотрел на них, как на супергероев, и мне казалось: этой суперпаре не хватает суперсына, тогда бы суперсемья гармонично состоялась. Мне было очень интересно учиться. Но во время практики, в клинику привезли молодого парня, лет 14. Его тело извивалось и тряслось, как будто оно было лишь оболочкой, внутри которой, копошатся черви, пытаясь выбраться наружу. На одежде были следы рвоты, изо рта шла пена, а глаза закатились, глядя склерами на своих потенциальных спасителей. И вдруг его тело резко замерло, голова, смотревшая в потолок, плавно повернулась, появились зрачки и на протяжении нескольких секунд, он смотрел мне в глаза, после чего его веки плавно сомкнулись. Конечно, это может быть надумано, но в тот момент мне показалось, что в его взгляде был укор, что никто не уберёг его от наркоты, и вопросы, много вопросов. Почему он не успел попробовать в этом мире что угодно, но только не эту дрянь? Почему он не найдёт любовь, в будущем создав счастливую пару с парой-тройкой детишек? Почему он не заведёт ретривера, о котором мечтал всё детство? Почему он не будет наслаждаться воскресным завтраком, сидя на террасе? Почему больше не сможет по-детски плюхнуться в пушистый снег? Почему не сможет испытать бессонные ночи накануне экзаменов? Почему не сможет наслаждаться вкусной едой, которую не попробовал? Миллионы почему отразились в этом коротком взгляде. И тогда я понял, что могу быть хоть на один шаг впереди в борьбе с одним из многочисленных зол в этом мире. В тот же день я подал документы на отчисление. И уже осенью поступил в полицейскую академию.

Мы снова замолчали, переваривая каждый своё. Я – новый и неожиданный поворот в его судьбе, он, наверно, горькие воспоминания, которые я пробудила.

****

Парк, пожалуй, был нашим излюбленным местом. Но мы находили множество интересных, а порой и безбашенных развлечений не только здесь. Мы читали друг другу стихи за бокалом вина на веранде дачного домика. Ходили на каток, надевая поверх одежды пижамы в виде медведей. Толкали друг друга в сугробы. Ходили в походы и в тёплые ночи спали голышом под чистым звёздным небом. Разыгрывали прохожих. Пили пиво с чипсами и устраивали соревнования по отрыжке. Проводили тесты на знание друг друга. Стрелялись резинками для банкнот. Да всего и не перечислишь.

****

Прошло шесть месяцев со дня нашего знакомства. Мы пошли на баскетбольный матч. Мы постоянно ходили на стадион, я стала фанатом поневоле. Когда только начинаются отношения, тебе легче обуздать свою неприязнь к каким-то вредным привычкам партнера, к его тараканам, предпочтениям. Страсть и чувства рушат эти стены непонимания. Наверно, это момент истины. Тот момент, когда ты думаешь: да почему бы и нет, не настолько уж и бессмысленной фигней он страдает. А потом, если ты на это начинаешь смотреть не то, что сквозь пальцы, а с интересом, просыпается азарт, начинаешь испытывать от этого удовольствие, искреннее, неподдельное, то тут становится безоговорочно понятно, это твой человек, ты хочешь принимать его таким, да ещё и участвовать в этом. В общем, это стала одной из наших совместных традиций.

Поход на стадион всегда сопровождался ритуалом: мы надевали брендированные кепки, купленные в фанмагазине, со встроенными банками, заправляли их пивом, брали по хот-догу с горчичным соусом и сидели довольные, по уши в этом соусе. Потом мы по очереди сотрясались от отрыжки, выходящей через нос, глядя друг на друга с улыбкой снисхождения и пониманием того, что полегчало.

Невозможно не влюбиться в стадион. Ты сидишь в этой громадной чаше, в которую стекаются люди, бросившие все свои дела, кто-то даже близких людей, кто-то слинял пораньше с работы. Нескончаемый гул заглушает весь негатив, все протесты, просьбы и мольбы извне. Болельщики идут с непоколебимым ощущением, что сегодня ребята с номерами на спине их не разочаруют. Вы не увидите на стадионе ни одного грустного лица, по крайней мере до финального свистка. Люди на стадионе полны веры, они блаженны. И ты становишься таким. А когда рядом человек, любимый, и такой же увлечённый, то во вселенной не остаётся ни одной планеты, кроме планеты Стадион.

После матча, уже поздним вечером, мы прогуливались по любимому парку. Было отличное настроение, наша команда победила в упорной борьбе, с разницей всего в два очка. Кое-где попадались подвыпившие болельщики, распевающие песни и выкрикивающие речовки, расплёскивая алкоголь, завёрнутый в бумажные пакеты. В какой-то момент мы остались совершенно одни. И тут Пол, всю дорогу чеканивший об асфальт сувенирный баскетбольный мячик, говорит мне:

– Давай воспроизведём победный бросок?! Снимай кепку!

Он отбежал на метров десять и продолжил чеканить мячик, только уже сопровождая свои действия голосом комментатора. И вот он делает последний удар и бросает мяч. Попадание было чистейшее, но я поняла, что мяч остался у него в руке. После попадания в импровизированную корзину, он, как ненормальный, стал бегать по кругу, давая «пять» невидимым болельщикам, и кричать: «Бросок судьбы, бросок судьбы!». Я заглянула в кепку и увидела в ней связку ключей, на брелоке которых было написано моё имя. Набегавшись, Пол подошёл ко мне, достал из своего кармана свои ключи с таким же брелоком, но со своим именем, и сказал с улыбкой:

– Это чтобы, спросонья, ты мои ключи не уволокла.

Да, это было предложение жить вместе. Сколько я раздумывала? Не существует такой ничтожной цифры. Мы стояли и целовались, сжимая в руках куски холодной стали, дающие нам шанс узнать и полюбить друг друга ещё больше.

****

Прошла пара недель с того момента, как мои вещи дополнили комнаты квартиры Пола. Мы сразу договорились оповещать друг друга, если то или иное действие выходит из рамок допустимого противоположной стороны. И пока что всё шло гладко.

Я была счастлива, я торопилась наслаждаться своим счастьем, я села за телефон и начала обзванивать друзей, знакомых и родных, чтобы сообщить свои новые координаты. Правда, из родных у меня осталась только тётка, и та в Колорадо. И это было очень своевременно. Буквально через три дня раздался звонок и мне сообщили, что тётя Хильда в тяжёлом состоянии в больнице. Видимо, услышав мой счастливый голос, она не хотела меня расстраивать, а может и вообще не хотела говорить о своём состоянии. Я взяла отгул и полетела к ней.

Колорадо встретил меня холодной погодой и проливными дождями. Забросив багаж к тёте на квартиру, и переодевшись в сухие вещи, я сразу же поехала к ней в больницу. Там я узнала, что у неё последняя стадия рака головного мозга, и что ей остались считанные дни. Я старалась проводить с ней как можно больше времени. Наверное, хотела компенсировать дефицит внимания, который у неё был в избытке после того, как я переехала учиться и работать в Нью-Йорк. Я была ей очень благодарна за то, что она вырастила и поставила меня на ноги. Родители не могли потянуть моё обучение. Тогда тётя Хильда пришла на помощь, решив проблему оплаты института. Хоть она никогда и не жила в роскоши, но все свои накопления пожертвовала мне.

Её болезненные приступы становились с каждым днём всё сильнее и чаще. Смотреть на это было невыносимо.

Днём, в разговорах и хлопотах, я ещё как-то немного отвлекалась. Но вечером, когда я приходила в квартиру, накатывало и меня начинало ломать. Я абсолютно забывала про больницу и мне становилось стыдно от этого осознания. Я не находила себе места. Я не могла нормально есть и спать. Тело буквально скручивало. Я поджимала ноги к животу и обнимала себя руками. Алкоголь не глушил, а лишь усиливал желание. Когда мы созванивались с Полом, он призывал меня потерпеть и сокрушался от того, что не может приехать ко мне.

Две недели агонии тёти Хильды. Две недели моей ломки. Уладив все дела, я рванула первым же рейсом обратно в Нью-Йорк. Во время всего пути, я мысленно подгоняла всё, на чём передвигалась, и проклинала всех людей, которые мне преграждали путь или плелись, как черепахи. Добравшись до дома, я взлетела по подъездной лестнице и, открывая дверь, чертыхалась. От того, что я торопилась и неслась по лестнице, тряслись руки и ключ предательски не попадал в замочную скважину. Наконец я услышала щелчки замка с обратной стороны. Буквально полчаса, и два обмякших тела лежат на кровати, доза получена. Наутро я поняла, что зависимость усилилась и уже не могла представить другой жизни.

****

Когда начинаешь жить с человеком, многие вещи начинаешь воспринимать по-другому, смотреть на них через призму жилища. Тебе открываются новые привычки, казалось бы, изученного человека. Но эти моменты ничто по сравнению с тем, что человека, выбравшего профессию полицейского, ждёшь с работы по-особенному. Это ожидание начинается с того момента, как ты закрыла за ним дверь. Корни страха разрастаются по всему телу, порой не давая тебе делать элементарные вещи. Часы как будто увязают в смоле, а любой резкий звук пронзает твоё тело от головы до кончиков пальцев ног. Когда я увидела его впервые и узнала о его ранениях, то смотрела на него как на отважного рыцаря из сказки, которому не страшны ни противник, ни монстры, ни магия. И ты погружаешься в эту утопию. Но, потихоньку, узнавая особенности его работы, и вечером, сидя на кухне и слушая полицейские истории, начинаешь видеть, что сказка вокруг тебя начинает растворятся в серости будней с багровым оттенком.

Практически, как только мы съехались, я с осторожностью дикого зверя подходила к вопросу о смене его профессии. Я не хотела закатывать ему истерики, зная, что он любит и гордится своим мундиром настолько, что в нём даже вкус пончиков с кофе становится особенным.

Примерно через полгода, как я переехала, Пол пришёл домой с пластырем на шее. Мы были честны друг с другом, и я знала, что он не будет придумывать небылицы. По выражению моего лица Пол понял, что я настроена на серьёзный разговор. Заклеенную царапину он получил в перестрелке. Считаный миллиметр был между пулей и сонной артерией, считанный миллиметр от моего одиночества. После нашего разговора он пару дней ходил задумчивый. Но если человек любит своё дело, он найдёт кучу доводов, чтобы продолжить его. И я поняла, что он успокоил себя. Но только не меня.

Спустя неделю после этого происшествия я вытащила Пола на прогулку. Он был крайне удивлён столь поздней вылазке. Мы прошли пару кварталов и остановились у заброшенной стройки.

– Похулиганим? – сказала я.

– Что ты задумала, Марта? – недоумевая, Пол смотрел на меня, пролезающую в дыру забора.

Он пролез за мной. Мы встали посреди площадки.

– Что ты творишь??? – не унимался Пол. По выражению его лица я понимала, что он не злится на меня, зная, какая безумная я порой бываю.

– Все вопросы потом, – сказала я, прислонив указательный палец к его губам. Он поцеловал его и растерянно улыбнулся. – Просто потерпи пару минут, подожди меня здесь.

Я побежала в здание. Оно было не достроено, стены были лишь частично, в основном это был просто железобетонный каркас с лестничными маршами. Видимо, по задумке архитектора, два корпуса здания соединялись проходами, чередовавшимися через каждые два этажа. К каркасу одного из таких переходов, на уровне шестого этажа, я и подошла.

– Господи, что ты творишь!? – закричал Пол, когда я шагнула на бетонную балку.

Я посмотрела на его мечущийся силуэт и потихоньку пошла на противоположную сторону. Я была максимально сконцентрирована, пытаясь рассмотреть в темноте помехи на моём пути и ловя порывы ветра. Боковым зрением я увидела, что Пол рванул в корпус, по направлению которого я двигалась. Мне казалось, я шла вечность, а сердце билось так, что казалось: содрогания от его биения сбросят меня вниз. Пол стоял, уцепившись за колонну с протянутой мне навстречу рукой. Как только я подала свою руку, я ощутила невероятную боль от его мёртвой хватки. Оказавшись рядом с ним, мы обнялись и так стояли, молча, чувствуя биение сердец друг друга. Потом он отодвинул меня и спросил:

– Что это за выходки???

– Пол, ты сейчас почувствовал то, что я чувствую каждый день, ожидая тебя с работы.

Он поцеловал меня и снова обнял, не говоря ни слова. Также молча мы дошли до дома, держась за руки. Да, он любил свою работу, но я просто не могла представить, что будет со мной, если я его потеряю.

****

Да, я поступила как эгоистка. Но он был мне нужен, как кислород. И я поняла, насколько он меня любит, когда он пошёл против своих идей, против своей любимой работы и принял решение уйти из полиции. Я думала, что вселенная нас просто обожает, потому что буквально через пару дней после того, как Пол объявил о своём решении, мы столкнулись на улице с его одногруппником из медицинской академии и, разговорившись о жизни, выяснилось, что у него свой бизнес и ему нужен менеджер по продажам лодочного оборудования.

Был его предпоследний день на службе. У меня началась ломка, я хотела его, я попросила, чтобы он приехал поскорей. Пол сказал, что заедет, как обычно, на обед и напоследок воспользуется своим служебным положением. Он сказал, что если я услышу полицейскую сирену, это значит, он рядом.

И вот я слышу сирену, совсем близко, смотрю в окно, ожидая вот-вот его увидеть. По спине пробежал непонятный холодок и через несколько секунд раздаётся сильный хлопок… Я сразу почувствовала неладное и выбежала на улицу по направлению к пути его следования. Из кольца толпы зевак шёл чёрный дым и мелькали проблесковые маячки. Шум города заглушили встревоженные голоса горожан. Я стала протискиваться к центру через людей. Кто-то раздавал советы, кто-то истерично кричал, кто-то причитал, взывая к Господу, кто-то закрывал лицо детям, кто-то снимал всё на камеру своего телефона.

Пробравшись, я увидела месиво из метала и человеческой плоти. У полицейской машины не было шансов против многотонной пожарной махины. Я отгоняла эту неотвратимую липкую мысль, уверяя, что это не он. Я старалась разглядеть каждый сантиметр окровавленного тела, с торчащими через плоть костями. Но все мои надежды рухнули, когда я увидела в замке зажигания ключи с брелоком, на котором была гравировка «Пол». Вселенная не то, что нас невзлюбила, она ещё и издевательски усмехнулась, каким-то чудом оставив невредимой магнитолу, не переставшей играть его любимую композицию, «You never walk alone».

Из отчётов о ДТП выяснилось, что Пол ехал на большой скорости с включенной сиреной и, проезжая на красный свет, его машина столкнулась с пожарной, ехавшей на вызов. Удар бампера пожарного авто пришёлся точно в водительское кресло, шансов выжить был один на миллион.

Марта замолчала. Прошло несколько минут. И тут Элис отважилась спросить:

– И как после такого вам удалось завязать? Обычно, чем-то глушат боль…

– Очень долго ломало, очень! Конечно, спустя лет пять, я пробовала новое и новое… Но нет, действительно любимый человек, с которым душа и секс сплетаются в единое – это наркотик, меняющий твою жизнь на до и после.

В следующем номере журнала появилась история под заголовком «Зависимость».

Под небом цивилизации

– Станция «Нижний Новгород», – оповестил приятный женский голос.

Пассажиры в нетерпении толпились около дверей, плавно подъезжающего скоростного поезда. За окном суетились люди, отсчитывая номера вагонов и ища взглядом долгожданные лица.

Алексея на перроне никто не ждал. Он приехал в город, в котором был только один раз, на собеседовании. Нижний встретил его знойной погодой. К счастью, квартира, которую он взял в аренду, была с кондиционером, а пока от жары его спасало здание вокзала, с высочайшим потолком и тяжело свисающей огромной люстрой в середине. У прилавков сувенирных магазинов толпились туристы. Полусонную охрану периодически будил звон металлоискателя. Чемоданы гремели колёсами по гранитному полу. Внимательно оглядев интерьер, он достал телефон и вызвал такси.

Всю дорогу он крутил головой, разглядывая людей, архитектуру и ландшафты города. Он доехал до дома, поднялся, открыл дверь. Его обдало спёртым воздухом квартиры, истосковавшейся по человеческой заботе. Он распахнул все окна и пошёл искать магазин, чтобы купить что-нибудь на ужин. Магазин оказался под боком. Покупать полуфабрикаты не было в привычке у молодого су-шефа. Для него приготовление еды даже самому себе не было в тягость, он получал несказанное удовольствие от этого процесса, поэтому и достиг многого своём деле к двадцати пяти годам. Оказавшись у прилавков, он внимательно рассматривал продукты, их состав и срок годности, одобрительно кивая или морщась в негодовании. В корзине оказались: десяток яиц, молоко, зелёный лук, сливочное масло, свежий розмарин, оливковое масло, ржаной хлеб, овощи, стейк и куча разнообразных специй.

Алексей пришёл домой, закрыл окна, включил кондиционер и достал из чемодана лишь чехол из натуральной кожи, положил его на стол и с особым трепетом открыл, обнажив блестящую сталь ножей. Поставил разогревать сковородку, параллельно намывая овощи и зелень. Быстрые и лёгкие движения ножа превратили овощи в салат буквально за одну минуту. Следом на сковородке зашипел стейк, украшенный веточкой розмарина. Несмотря на усердную работу вытяжки кухня стала наполняться ароматным дымом. Медиум рэй – любимая прожарка! Он положил стейк «отдохнуть» на разделочную доску, с хрустом посыпав его солью и чёрным перцем из мельницы. Он ел не торопясь, наслаждаясь каждым кусочком, его вкусом, запахом, текстурой и, глядя в окно, изучал местные дворы. Закончив ужин, он откинулся на спинку стула и с наслаждением выдохнул. Посидев немного и проштудировав интернет с достопримечательностями, он решил не залипать у телевизора, а отправиться на изучение города, а заодно заняться своим вторым любимым делом – фотосъёмкой. С не меньшим трепетом он расчехлил фотоаппарат, проверил заряд батареи, мягкой салфеткой протёр линзы объективов. Затем решил и себя немного привести в порядок, приняв холодный душ. И начал собираться в пеший путь. Он уже обувался, когда раздался звонок телефона.

– Привет, мам! Прости, забыл позвонить… Всё нормально. – поторопился оправдаться он, держа телефон между ухом и плечом и одновременно обуваясь.

– Ты уже дома? – раздался заботливый голос из динамика.

– Да и даже уже поел, – улыбнувшись в зеркало, ответил Алексей. – У тебя всё хорошо?

– Да. Вот решили с тётей Людой завтра на дачу поехать, покопаемся в огороде, а потом её день рождения отметим.

– Отлично. Я сегодня перед дорогой ей уже звонил, поздравил.

– Молодец. Ну ладно, не пропадай, позванивай хоть иногда своей старушке, – с иронией сказала мама.

– Хорошо, – с улыбкой ответил он, – Люблю тебя. Пока.

– Пока, любимый!

На выходе из подъезда Алексея встретили три пары изучающих глаз местных пенсионерок.

– Добрый вечер! – с простодушной улыбкой сказал Алексей.

– Добрый вечер! – отозвались недоверчиво дозорные и проводили взглядом, перешёптываясь и теряясь в догадках.

Духота не отступала. Но Алексею не терпелось посмотреть город и сделать множество кадров. Он включил навигатор и, не торопясь, пошёл через маленькие уютные дворики, утопающие в зелени. Вскоре он совсем забыл про навигатор и шёл, куда глаза глядят. Спускаясь по Зеленскому съезду, он увидел блеск реки, переливающейся от солнечных бликов. Так он оказался на Нижне-Волжской набережной.

Несмотря на то, что был четверг, народу было не мало и создавалось впечатление вечера выходного дня. Влюблённые парочки, группы подростков, снующие туда-сюда самокаты и велосипеды – люди наслаждались летом под аккомпанементы уличных музыкантов и шум проезжающих автомобилей. Справа виднелась канатная дорога, слева, на противоположном берегу, возвышался собор и вальяжно распластавшийся футбольный стадион.

Алексей замер, думая, в какую сторону двинуться. Выбор пал на левую часть набережной. Пройдя несколько десятков метров, он заметил на лавочке девушку, уткнувшуюся в экран своего телефона и периодически поднимающую голову, чтобы осмотреться по сторонам. Стройная брюнетка гордо держала осанку. Белый облегающий топ с тонкими бретельками подчёркивал её фигуру. Короткие джинсовые шорты позволяли оценить прелесть её ног. Алексей, несколько замешкавшись, решился подойти.

– Добрый вечер! – с доброжелательной улыбкой сказал он.

– Здравствуйте, – с лёгким изумлением отозвалась девушка.

– Не подскажите, куда ведёт канатная дорога? – показав рукой, продолжил Алексей.

– Ааа, это канатка на Бор, город на том берегу, – пояснила она. – Турист? – сделав из ладони козырёк от яркого солнца и разглядев симпатичного парня, спросила она.

– Не, я только сегодня переехал сюда, работу предложили. Вот решил прогуляться. Даже специально пораньше приехал, чтобы немного освоиться и познакомиться с городом… А может и не только с городом? – улыбнулся Алексей, – Извините, а вы кого-то ждёте? – сменил он улыбку на учтивость.

– Класс! Да, подружек жду. А откуда приехали?

– Из Владимира.

– И что за специалист из Владимира к нам пожаловал? – с улыбкой спросила девушка.

– Су-шеф, – гордо и с улыбкой ответил Алексей.

– Обалдеть! Где можно будет отведать ваше творчество?

– Скажу только при следующей встрече, – не прекращая улыбаться, ответил он.

– Окей. Тогда будем знакомы, Лиза.

– Алексей.

– Так мы ж сегодня без парней гуляем! – раздался шутливый голос за спиной Алексея.

Он обернулся и увидел трёх девушек, сверлящих в нём отверстия своими взглядами.

– Это Алексей, су-шеф, – представила Лиза Алексея своим подругам.

– Очень приятно, – заговорили девчонки вразнобой. – Но сегодня, наш вечер, – хохоча запротестовали они.

– Не смею больше задерживать, но только после того, как узнаю номер телефона вашей подруги.

Лиза и Алексей обменялись номерами и разошлись в разные стороны набережной, периодически оглядываясь и провожая друг друга взглядом. Когда девушки скрылись в толпе, Алексей включил камеру и продолжил фотографировать. Дойдя до конца набережной, он увидел ещё два моста. Слева был склон с множеством тротуаров, освещённый уличными фонарями. Правее по склону тянулась длинная лестница у подножья которой красовались слова «Нижний Новгород», а у верхушки возвышался памятник воздушному шару. Около него толпились люди и периодически мелькали вспышки телефонов и фотокамер. «Оттуда прекрасный обзор», – подумал Алексей, но придётся попотеть. Он не ошибся, вид был завораживающий и достойный внимания профессиональной фотокамеры.