Линора едва заметным кивком головы закрыла папку с входящими сообщениями, взмахом руки отключила изображение на микромоне и сфокусировала взгляд на сидящей напротив матери. Та мягко произнесла:

– Мы за неделю договаривались, и вчера ты подтвердила… Если у тебя важные дела или нет настроения, давай перенесем встречу.

– Нет-нет, мам, ничего особенного, ― поспешно ответила Линора. ― Ничего срочного и ничего… нового.

Она поерзала, устраиваясь в кресле поудобнее, и виновато улыбнулась.

– Всё ждешь брачное предписание? Ну сколько можно уже? Тебе всего двадцать семь, куда спешить? Значит, еще не пришел нужный момент, Системе виднее.

– Да, нет, мам, я не беспокоюсь, всё нормально. Мне просто… ужасно интересно! ― Линора встала и принялась расхаживать по комнате. ― Мари вот недавно получила, а ведь она на год младше. Ее дестин очень симпа! Но увлечения у него такие себе, мне с ним было бы скучно. Переживаю за Мари…

– Лин, но ведь это не твой дестин, а подруги. Ей-то с ним хорошо?

– Ну… наверное, ― Линора почувствовала, как внутри что-то потухло. Захотелось, чтобы время маминого визита закончилось, и больше не надо было улыбаться и поддерживать беседу. Она украдкой щелкнула пальцами, вновь незаметно включая микромон, и посмотрела на невидимые для мамы часы. Так, встреча длится уже полчаса, значит, надо продержаться еще примерно столько же ― мама писала, что у нее есть около часа. Линора сдержала вздох. Выполнение предписаний по поддержанию семейных связей напрягало больше всего. Почему нельзя дождаться, когда они просто соскучатся друг по другу? Хотя… А вдруг этот момент никогда не наступит? Вопрос матери снова выдернул Линору из размышлений.

– А как твоя работа?

– Всё хорошо. Рисую серию комиксов по старым сказкам. Правда, жаль, многое приходится выкидывать ― из-за «Ножниц».

– Что за «Ножницы»?

– Приложение такое для проверки книг и фильмов. Отмечает фрагменты, которые могут плохо повлиять на уровень счастья, и предлагает замену. Я-то люблю оригиналы, но для детишек обязательно надо всю досистемку через него прогонять.

– Очень полезная вещь! Думаю, и тебе не помешает читать только после «Ножниц». Только всё равно не понимаю, зачем тебе это старье? Сейчас пишут прекрасные книги, и совершенно безопасные, между прочим, а твой уровень и так никогда не отличался стабильностью, ― в голосе мамы звучала озабоченность, под которой Линора легко угадала знакомую тень упрека.

– Да, мам, учту, спасибо за совет. Давай теперь о тебе. Как сад, что удалось вывести новенького?

Продолжать беседу о том, что с ней не так, у Линоры не было никакого желания. Линора знала про себя, что она несовременная. Артур ― ее ментор ― всегда говорил, что надо развивать принятие. Без этого невозможно считать себя цивилизованным человеком. Нетерпение, праздное любопытство, беспокойство ― это попросту неприлично. Демонстрировать такие качества ― всё равно, что начать кричать посреди улицы. Зрелая личность осознает, что нет смысла торопить события, Система устроит всё наилучшим образом, так, как сам человек никогда не смог бы ни вообразить, ни спланировать. Какой смысл трепать нервы и тратить время, пытаясь представить грядущее, а уж тем более ― торопить его? Мама рассказывала, что в ее юности, когда по всему миру внедряли обязательное применение Системы обеспечения индивидуального счастья, власти использовали рекламный слоган «В нужное время ― в нужном месте». С тех пор прошло больше тридцати лет, и мир уже давно убедился, что так оно и есть ― всё происходит ровно тогда, когда надо, и именно так, чтобы всем стало лучше.

И всё же ей нравилось фантазировать. Накануне двадцатипятилетия Линора почти не спала, думая про профессиональное предписание. Да, ее художественные способности Система определила еще в раннем детстве, и Линора всю жизнь их развивала, так что сюрпризы ее вряд ли ожидали. Ей нравилось рисовать, на самом деле нравилось. Но она не могла перестать думать «а что, если…». А вдруг она будет счастливее, работая с животными в эко-заповеднике? Или устраивая детские праздники? Ведь бывает же такое, что профессиональное призвание человека отличается от того, чему его учили. Могут же люди меняться.

Впрочем, день совершеннолетия наступил и не принес никаких неожиданностей. «Художница комиксов для детей» ― гласило профессиональное предписание. И сейчас, спустя два года, Линора помнила, какой внезапный приступ волнения охватил ее за секунду до того, как она открыла системное сообщение. Во рту пересохло, мир слегка покачнулся и тут же встал на место. Всё правильно. Так и должно быть. Она ведь любит рисовать. Особенно комиксы. Особенно для детей.

Брачное же предписание до сих пор не пришло. И это тоже было нормально. Линора снова и снова проверяла входящие сообщения просто на всякий случай ― чтобы не пропустить. Как же все-таки хочется скорее посмотреть на своего дестина! А вдруг он будет не такой красавчик, как у Мари?.. Что если она почувствует не радость, а разочарование? Да, понятно, потом она привыкнет и поймет, что лучше человека для нее и быть не может, но вдруг сперва он ей не понравится?

Только Линора постаралась сосредоточиться на рассказе мамы про новые сорта роз, как все сенсорные датчики коротко завибрировали, а перед глазами повис полупрозрачный логотип Системы обеспечения индивидуального счастья ― оповещение о том, что поступило системное предписание. Линора подскочила и вскрикнула:

– Мама! Пришло! Это оно, наверняка оно!

Она кликнула по логотипу и едва не запрыгала, когда ее догадка подтвердилась.

– Ну вот видишь, и нечего было проверять всё время, его не пропустишь, ― засмеялась мама. ― Давай открывай скорее и мне скинь, я тоже хочу посмотреть.

На микромоне открылись данные о дестине, и Линора торопливо забормотала себе под нос:

– Тим Беккер, тридцать лет, контактные данные, сфера интересов, так… спорт, чтение, походы, общение с детьми, садоводство, бла-бла-бла… совпадение 82%, личные качества ― совместимость 92%, бытовые привычки ― совместимость 96%, время и место назначенной встречи, так, понятно… ― дойдя до изображения, Линора радостно ахнула и тут же в два взмаха руки отправила изображение маме.

– Смотри, какой красивый! Уи-и-и-и! И улыбка, и ямочка, и волосы вьются! Ой, ну почему встреча только через неделю, а? Почему нельзя завтра?

– Лина, ты опять, ― мама утомленно закатила глаза.

***

В жизни ее дестин оказался еще лучше, чем на фото. Они встретились в кафе, а потом долго гуляли в парке. Тим работал детским спортивным тренером. Общие темы находились сами собой, разговор тек непринужденно, и с каждой минутой Линора чувствовала всё большее притяжение и интерес.

– А читать ты любишь? ― спросила Линора.

– Да, обожаю. Ретро-стайл ― моя тема. Мне гораздо больше нравятся тексты, чем гиперфильмы или интерактивки.

– Здорово! И мне тоже. А что ты читаешь обычно?

– В основном классику, про приключения, космические сражения, всё такое. Первая четверть двадцать первого века ― золотая эра литературы. Потом больше никогда столько не писали.

– Я тоже люблю досистемные книги. У меня от них мурашки…

– Да уж, жизнь тогда была та еще! ― подхватил Тим. ― Сплошные проблемы: войны, экология, болезни, постоянные заботы о деньгах. Надо ходить на скучную работу, неважно, нравится или нет. А самый ужас, что все решения вслепую: мечешься, сомневаешься. Многие умирали, так и не узнав, в чём их предназначение… Я когда читаю такое, одновременно и жутко, и так хорошо. От мысли, что у нас-то всё по-другому.

– Это да, но всё же… ― Линора сомневалась, стоит ли при первой же встрече говорить так откровенно, но ведь это был Тим ― её дестин, тот, кто на долгие годы, если не навсегда, будет для нее самым близким на свете человеком. ― В некоторых старых книгах описано, как люди открывали что-то новое через боль и несчастья. Другие их не понимали и не принимали, они оставались бедными и одинокими всю свою жизнь, но благодаря им человечество двигалось вперед. Получается, если бы не их страдания, то не было бы прорывов. Вот, например, такой художник Ван Гог…

Линора заметила во взгляде Тима растерянность. Она испугалась, что сейчас всё испортит, и постаралась сменить тему.

Впрочем, зря волновалась. Ничто всерьез не нарушило гармонию. Линору и Тима смешили одинаковые шутки, им одновременно хотелось молчать. Конечно, она всегда знала, что Система подберет самого подходящего для нее партнера, но даже не представляла, что совпадение может быть настолько идеальным, а счастье ― таким полным.

Отношения Линоры и Тима развивались стремительно. Через несколько месяцев они поженились и переехали из центра Праги, где обитали в основном молодые одиночки, в уютный пригород. Они вместе ухаживали за садом, весело и азартно спорили о прочитанных книгах, ходили в походы, играли в теннис.

Спустя год, когда они с Тимом сидели на веранде своего дома и любовались садом, Линора решилась спросить:

– Как думаешь, может, нам записаться на прием и попросить сделать менталскан?

– Зачем? ― удивился Тим. ― Тебя что-то беспокоит?

– Нет, что ты, всё прекрасно. Просто… Я подумала, что хорошо бы оформить бэби-допуск.

– Куда спешить? Тебе только двадцать восемь. Через полгодика, когда будут снимать очередные карты, узнаем, готовы ли мы уже к детям. Давай действовать, как положено. Да и потом, разве нам плохо вдвоем?

– Но я чувствую уже сейчас… Как будто чего-то не хватает… Я не хотела говорить, но у меня даже немного упал уровень счастья. Не знаю толком, как объяснить. Когда я представляю себе малыша, нашего с тобой, у меня что-то щемит внутри. Думаю, это именно то, что мне сейчас надо. Не хочу ждать еще полгода, ― Линора нервничала, боясь, что не сможет донести до Тима свои ощущения, убедить его.

– Ну что ты, что ты! Зачем так переживать? Давай сделаем сканирование, мне же не жалко, ― Тим успокаивающе погладил Линору по плечу.

А та старательно раздавила в душе недовольство от его «зачем переживать». Она слышала это всю жизнь и прекрасно знала, что незачем. Вот только бы еще научиться этого не делать. И не испытывать желание нагрубить в ответ каждый раз, когда слышишь такие слова.

***

Уже на следующий день Линора взяла скутер и отправилась на прием. Через полчаса она сидела в кабинете Артура ― ментора, который вел ее с детства. К счастью, она еще ни разу не переезжала так далеко, чтобы пришлось его поменять. Мама всегда настаивала, что лучше, когда с тобой работает один и тот же специалист. «Особенно для тебя», ― добавляла она. С тридцать шестого этажа через прозрачные изнутри стены одной из башен Ментората открывался потрясающий вид на реку и бесконечное пространство крыш и садов Праги-36, а также на уютный ковер верхушек деревьев. Артур внимательно выслушал Линору, покопался в ее деле ― зрачки его при этом некоторое время методично двигались из стороны в сторону ― и с сомнением произнес:

– Ты не слишком торопишься? В этом возрасте мало кто уже готов к ребенку. Тут спешка неуместна, рождение детей ― вопрос стратегический, в этом деле мы на прямом контроле у Минсчастья. Показатели твоей ментальной карты полгода назад ничего не говорили о том, что приближается время родительства.

– Артур, но может же ситуация измениться за несколько месяцев. И потом, вы же можете сами подписать допуск, и без предписания. ― Линора напряглась. Она почувствовала сопротивление ментора и приготовилась вновь отстаивать свою правоту.

– Тихо, тихо, детка, переживать совершенно нет повода. Мы со всем разберемся, ― Артур приложил палец Линоры к фелицитомеру. Прибор измерил частоту сердечных сокращений, артериальное давление и еще ряд показателей.

– Да, уровень счастья, действительно, слегка понижен. Некритично, но всё же… Давай сделаем сканирование.

После изучения ментальных карт ее и Тима Артур сообщил:

– Ну что, Линора, родительское предписание Система еще не формирует, но судя по всему, рождение ребенка действительно вам не повредит. Так что я готов взять на себя ответственность… Всё в порядке, я же говорил, что переживать не о чем. Лови допуск. Если комитет по контролю численности подтвердит, что вы проходите по квотам, то бегите к репродуктологам и будьте счастливы.

Через пару дней, когда бэби-допуск активировался, Линора и Тим обратились в клинику. Им сняли блокировку зачатия, и вскоре они стали родителями очаровательной девочки. Появление маленькой Алисы разогнало ту мутную пелену, что начала затягивать мир Линоры, и сквозь которую всё казалось тусклым и бесцветным. Тим тоже радовался дочери. Теперь, когда Линора смотрела на дочь, сердце, казалось, сводит судорогой от нестерпимого счастья. «Как глупо было бы это откладывать до предписания», ― говорила себе Линора.

***

Накануне тридцатилетия Линоры на очередном приеме Артур задавал непривычно много вопросов. Его интересовали всякие мелочи, из которых состояла ее повседневная жизнь и самочувствие. Линора быстро устала и начала ерзать на стуле.

– Артур, с чем связано такое пристальное внимание? У нас всё в порядке, мы следуем предписаниям, уровни в пределах нормы.

– Линора, ты же знаешь: всё, что я делаю, ― это только ради твоего благополучия. В ментальной карте появились некоторые аспекты… Я пока не уверен, но возможно, нужны небольшие корректировки. Не замечала ли ты за собой признаков скуки, например, или усталости? Может, хотела бы что-то обновить?

При слове «скука» сердце Линоры забилось быстрее, а во рту пересохло. В последнее время она часто ловила себя на том, что во время работы как будто зависала, глядя в пространство, а мысли ее блуждали где-то далеко. Пожалуй, она стала работать медленнее, чем раньше, много отвлекаться. Впрочем, для нее не существовало проблемы жестких дедлайнов и сорванных контрактов. Главным было вдохновение и удовольствие от работы. Удовольствие… Да, пожалуй, что именно его стало меньше, она делала всё как будто по инерции. Работа и обычные занятия больше не увлекали, как бывало раньше.

Линора никому не говорила об этом, но порой принималась фантазировать, представляя, какое новое занятие могло бы ей подойти, но дальше была сплошная неопределенность. Что именно вернет ей удовольствие и интерес? Впрочем, Система не выдавала новое профессиональное предписание, а значит, не было ничего такого, что на самом деле подходило бы ей больше. А может, она вообще не приспособлена по-настоящему ни для чего? Эти мысли пугали, и она старалась прогнать их и не выдать себя. Пусть все думают, что она нормальная ― счастливый человек, занятый своим делом и наслаждающийся жизнью.

И если бы дело было только в работе… Невозможно было не замечать, как редко они бывают с Тимом близки в последнее время. Всё из-за нее. Она старалась быть честной с ним и откровенно признавалась, когда ее тело не откликалось на его прикосновения. Он принимал это с неизменным пониманием, и Линора избегала встречаться с ним взглядом, боясь увидеть разочарование или еще что похуже. Впрочем, это же Тим, самый уравновешенный и доброжелательный человек на свете. И он бы сказал, если бы что-то его напрягало. Обязательно бы сказал…

– Система рекомендует новое хобби, ― продолжал Артур. ― Я бы предложил что-то связанное с острыми ощущениями, например, виртуальные гонки или полеты. Ну и конечно, поддерживающие препараты.

Он отправил Линоре рецепт и предписание и добавил:

– Ты понимаешь, конечно, что хобби-предписание ― это лишь совет. Можешь ограничиться таблетками, но от себя лично я бы настоятельно посоветовал не запускать. Я и вправду немного обеспокоен. Впрочем, тебе переживать совершенно не о чем. Просто следуй рекомендациям.

Знакомая с детства улыбка согнала мелкие морщинки в углы глаз Артура, и Линора ощутила, как узел внутри распускается.

– Хорошо, Артур. Я попробую, ― пообещала она искренне.

Предписание сработало. Полеты на старинных летательных аппаратах ― мотопарапланах ― встряхнули Линору и дали заряд энергии. На какое-то время. На следующий год Артур, изучив результаты менталскана, посоветовал новое хобби ― попробовать что-то, связанное с актерской игрой, театром. Сначала было довольно увлекательно, но спустя полгода наскучило. Перед тридцать вторым днем рождения Линоры Артур выдал новую рекомендацию: взять длинный отпуск, оставить Алису в детском центре и отправиться вместе с Тимом в пеший поход.

В горах у Линоры возникло ощущение, как будто на мир навели резкость. Все ощущения стали четче и ярче. Следуя за инструктором и группой, она ужасно уставала и выбивалась из сил, но, когда перед ней расстилались величественные пейзажи, превосходящие по масштабу всё, что она видела до сих пор, в этом преодолении открывался смысл. Наслаждение красотой, следующее за испытаниями, обретало особое свойство ― становилось выстраданным и от этого еще более ценным. Тим тоже получал удовольствие от похода, его спортивная подготовка делала всё происходящее приятной прогулкой. Впрочем, казалось, он не был так потрясен и впечатлен как Линора.

Накануне возвращения она поняла, что за время похода почти не вспоминала Алису. И тут же ощутила нестерпимое желание скорее увидеть дочь и обнять ее, прижать к себе хрупкое тельце, целовать ямочки на щеках, трогать острые локотки и жалеть ободранные коленки…

– Тим, ты скучаешь по Алисе?

– Да, конечно, что за странный вопрос? ― Тим удивился, и Линора почувствовала, как внутри растет знакомое чувство, которое она старалась никогда не называть вслух. Раздражение. Почему он то и дело смотрит на нее, будто с ней что-то не так? И тревога: неужели то, что чувствует она, ненормально? Почти забыть про дочь и тут же едва не сойти с ума от желания ее увидеть. Тим спокоен и уверен. Почему она не может быть такой же?

– Если честно, я думаю, ей там лучше, чем дома. Она, верно, и не вспоминала о нас, ― засмеялся Тим.

При виде этой улыбки Линора почувствовала желание ударить мужа и тут же пришла в ужас. Пожалуй, в ней и правда есть какой-то ужасный изъян. Артур, мама, а теперь и Тим догадываются об этом, но пока ей удается скрывать это от Системы, они не смогут ничего доказать. Надо вести себя нормально, как все люди, и тогда всё будет хорошо. Главное ― держать себя в руках.

После возвращения из похода фелицитомер некоторое время показывал высокие значения. На приеме у Артура Линора поделилась своими впечатлениями от путешествия, а затем спросила:

– Может быть, вот такая походная жизнь ― мое призвание? Я могла бы рисовать и фотографировать горные пейзажи или выучиться на инструктора по туризму.

– Нет, Линора, я не вижу этого в твоей карте. Одно дело ― развлечение, встряска, и совсем другое ― образ жизни. Но я рад, что ты взбодрилась. И уровень счастья у тебя теперь просто на зависть, я очень доволен. Надеюсь, у нас не будет больше причин встречаться до твоего следующего дня рождения. И не забывай про препараты, ― прибавил он на прощанье.

***

Прошел еще почти год. Алисе исполнилось четыре. Линора сама не заметила, когда именно всё снова неуловимо изменилось. Вокруг нее будто постепенно меркло освещение, как если бы кто-то медленно поворачивал регулятор яркости. И вот уже мир опять подернулся сумрачной пеленой, которую никак не удавалось разогнать.

Однажды ночью она пробиралась по темному дому, то и дело натыкаясь на какие-то предметы: игрушки Алисы, тренажеры Тима. Их семья никогда не отличалась любовью к порядку, и Линоре это нравилось, но сейчас, казалось, весь мир состоял из острых углов и боли от внезапных соприкосновений с ними. Она хотела закричать, но вспомнила, что нельзя будить домашних. Впрочем, она всё равно не могла извлечь из себя ни звука. Попыталась включить ночную подсветку, но внезапно забыла, как это делается.

Тогда Линора в отчаянии плюнула на разбросанные вещи и просто побежала, не обращая внимания на боль, отшвыривая попадающиеся на пути предметы, прочь из дома. Входная дверь распахнулась при ее приближении, и Линора обнаружила, что стоит на незнакомой городской площади, прямо в пижаме, а мимо идут люди и не обращают на нее внимания. Она оглянулась и не увидела своего дома. Кругом была только площадь и движущиеся, почти призрачные фигуры людей.

Хотелось что-то сказать, но никак не получалось разлепить губы. Извлечь из себя удалось лишь мучительный стон. Линора напряглась и внезапно ее рот открылся, она закричала громко и протяжно, чувствуя, как с каждой секундой наступает освобождение…

Она проснулась с отчаянно бьющимся сердцем и долго лежала в темноте с открытыми глазами.

Сны становились всё более странными, волнующими и тревожными. Линора пыталась запомнить их, чтобы рассказать Тиму, но к утру сновидения расползались, будто ветхая ткань, и огромные прорехи мешали собрать ночные сюжеты воедино.

Тим снова смотрел на нее с недоумением.

– Бэби, не понимаю, к чему это? Я вот вообще не помню никогда, что мне снится. Не всё ли равно?

А наяву Линору затягивало в сумрак. Она занималась повседневными делами, работала, играла с Алисой и общалась с Тимом, но всё было неудобно, мешало и раздражало.

Однажды, сидя на садовых качелях, она осознала, что смотрит на лежащие перед домом декоративные камешки и представляет, как швыряет их в стекла собственного дома, а те разлетаются сверкающими брызгами во все стороны. Этот образ доставил ей болезненное наслаждение.

Линора закрыла глаза. «Какая тоска, ― сказала она себе и мысленно повторила несколько раз, ― тоска, тоска, тоска», ― пока слово не утратило всякий смысл.

– Лин, ты с нами? Мы тебя ждем! ― голос мужа вырвал Линору из оцепенения, и она вспомнила, что они собирались поехать в аэротоннель погонять на слайдерах. Тим с Алисой уже нетерпеливо приплясывали у ворот. Поежившись, Линора поднялась с качелей и, натянув улыбку, поспешила к своей семье.

– С тобой всё в порядке? ― рука Тима легла ей на плечо, во взгляде было участие.

Линора слегка отступила, тут же почувствовав острый укол вины, ― ведь это ее Тим. Она любит его. Линора опустила глаза и встретила испуганный взгляд дочки. В горле внезапно запершило. Алиса так ждала этой поездки с тех пор, как ей исполнилось три, и то и дело уточняла, когда же ей можно будет в аэротоннель и сколько еще ждать до следующего дня рождения. А тут вдруг она со своими выдуманными страданиями стоит на пути детской мечты. Линора погладила дочку по голове и поцеловала в пушистую макушку.

– Ну что, помчались веселиться? ― задорно воскликнула она и первой пошла к капсуле такси.

***

После того как неделю подряд указатель фелицитомера замирал ниже зеленой зоны, Линора получила вызов на внеочередное обследование. Она прошла ряд тестов и направилась в кабинет к Артуру.

Глядя на седые виски ментора, пока тот изучал ее ментальную карту, Линора в очередной раз задумалась: «Интересно, сколько ему лет?». В принципе, не было никаких проблем в том, чтобы сохранять цвет волос и другие внешние признаки молодости до глубокой старости, но для менторов считалось правильным выглядеть постарше. Это внушало доверие.

Линора не выдержала первой.

– Ну что, Артур? Что со мной? Может, пора что-то поменять? Мне нужна новая профессия, да? Или хобби? ― Линора споткнулась и замерла под пристальным и печальным взглядом Артура.

– К сожалению, всё немного серьезнее, ― Артур потер подбородок. ― Ты, наверное, слышала, что есть такое нарушение, когда человек не способен быть счастливым?

– Ты о врожденном несчастье? Но у меня ведь нет его.

– Да, это правда, я не ставил тебе такой диагноз, хотя… некоторые показатели у меня всегда вызывали тревогу, но они были на грани нормы. В общем, ты развивалась хорошо и всегда была активной девочкой, ― Артур ласково улыбнулся, но тут же вновь стал серьезным. ― Как бы то ни было, у некоторых людей симптомы проявляются только с возрастом. Этот синдром получил название «приобретенное хроническое несчастье». Больной человек испытывает необоснованное беспокойство, без всяких на то объективных причин, вопреки реальности и здравому смыслу. При отсутствии лечения болезнь прогрессирует. Страдающие синдромом могут даже сопротивляться предписаниям Системы, отвергать свое собственное благополучие.

– Мне нужно что-то принимать?

– Нет, тебе ничего делать не надо. Но без терапии не обойтись. Тем более, что это состояние может негативно влиять на близких. Поэтому придется тебе некоторое время побыть в специальном месте, где мы позаботимся обо всём, изучим твою болезнь и подберем лечение.

– Некоторое время? Какое же именно? И что еще за место? ― Линора растерялась. ― А как же Тим, Алиса?

1 2 3...6 >

На страницу:

Перейти

1 из 6